Книга эмоций. Как я превратила плохое настроение в хорошую жизнь

Мне всегда говорили, что в жизни есть немало по-настоящему серьезных вещей. Смерть. Заболевание. Бедность. Это были вещи, способные причинить мне настоящую боль. Это были вещи, приносящие с собой несчастья и страдания. Но никто никогда не говорил мне о мелочах. Задержка авиарейса, поездки в переполненном метро, прыщи во взрослом возрасте. Грубые электронные письма и нелицеприятные комментарии. Фотографии, неудачный ракурс отражения в зеркале, мысли о прошлом и будущем. Все эти мелочи, ежедневно разъедающие меня изнутри, раны, которые никак не хотели заживать, шрамы, которым не суждено было сгладиться. После стольких лет я начала понимать это. Дело было не в моем настроении. Проблема была в моих триггерах.

Это был уникальный набор вещей, нажимающий на мои внутренние кнопки. Если бы можно было избавиться от триггеров, можно было бы избавиться и от тех эмоций, которые за ними следовали. Какое-то время я старалась избегать всего, что, как я знала, выбивало меня из равновесия. Я удалилась из социальных сетей. Я реже звонила матери. Я сменила работу. Я изменила стрижку. Но, избавляясь от одного триггера, я тут же открывала дверь для другого. Чем реже я бывала в социальных сетях, тем чаще наталкивалась на красивых девушек в барах, в журналах, на рекламных щитах. Чем меньше я разговаривала с матерью, тем больше меня выводили из себя комментарии Джея, начальства или кого-то из моих друзей. Чем меньше я выходила наружу, тем больше наталкивалась дома на вещи, которые буквально бесили меня.

Я поняла, что избавиться от триггеров невозможно. Они были частью жизненного опыта. Они были неуклонны, неизменны и неизбежны. Психологи определяют триггеры как стимулы, пробуждающие в сознании травмирующие воспоминания. Эксперты по настроению, психологи и ученые также определили настроение как реакцию на чувства, обусловленные теми или иными событиями. Даже если то, что вызвало в вас эмоцию, давно ушло, настроение может остаться с вами надолго. Изучение собственного настроения было связано не только с пониманием моих эмоций, но и с триггерами, которые их вызывали.

Я наконец поняла, что настроения не возникали из воздуха. Что чувства, которые не давали мне покоя, тревоги, боль и страх, приходили не из какого-то места внутри, а атаковали меня в виде маленьких, обыденных триггеров извне. И триггеры не делали меня несчастной, таковой меня делала моя собственная реакция на них.

Я ничего не могла сделать с задержанным рейсом, давкой в метро, прыщом, который вылез именно в день свадьбы. Все, что я могла контролировать, – это мое восприятие и реакция на случайные, неприятные обстоятельства.

Острым углом, на который я буду натыкаться до тех пор, пока не научусь обходить его.

В отличие от Элизабет Гилберт или Шерил Стрэйд мой путь лежал не в ашрамы или пустынные равнины, а проходил аккурат через изолированный отрезок времени в Нью-Йорке. Пять лет скитаний по грязным, обыденным закоулкам реальности. Женский опыт. Мелочи, которые причиняли мне боль, кололи и ранили меня. Комментарии, неотвеченные сообщения, ссоры, прыщи и задержки рейсов. Триггеры моей жизни.

На страницах данной книги я возьму вас с собой в свое личное путешествие, проведу вас в глубины моих эмоций, чтобы раскрыть тайный смысл и основополагающие истины, прячущиеся за каждым настроением, которое мешало мне жить моей лучшей жизнью. Каждая из следующих глав описывает тот или иной момент жизни за последние пять лет. Момент, когда я ловила себя на том, что пребываю в плохом настроении. Когда какое-то событие, какая-то крошечная, на первый взгляд незначительная вещь задевала меня, и я могла увидеть это и понять, чтобы в последующем разобраться. В течение следующих дней, недель, месяцев я анализировала случившееся. Препарировала его. Тренировалась на нем, потому что, хотя конкретный момент проходил безвозвратно, на смену ему всегда могло прийти что-то подобное. Я пробовала различные техники, чтобы использовать их в следующий раз, когда столкнусь с тем же самым – с тем же настроением, с тем же триггером. Я заимствовала советы у врачей, психологов и сотен женщин, о которых читала. И всем тем, что оказалось наиболее эффективным, чем я пользуюсь сама по сей день, потому что знаю, что это по-настоящему работает и не позволит плохому настроению поселиться у вас в душе, я как раз собираюсь поделиться с вами.

За последние пять лет я вышла замуж, потеряла старых друзей, обрела новых, устроилась на работу, переехала в другую квартиру и поссорилась со своим женихом прямо посреди «Блумингдейлз»[4]. Однако в те моменты я уже была не той, что раньше – я проявляла осознанность. Я наблюдала за своей болью, пока переживала ее. Я анализировала свои ответы, параллельно сожалея о них. Я попадала в ловушку настроения, отмечая его для себя. И благодаря этому осознанию настроений и чувств, которые меня обуревали, я смогла приобрести то, чего у меня никогда раньше не было: дистанцию. И с этой дистанции я могла изучать себя.

Раньше я просто отдавалась на милость настроениям. Я просыпалась и понимала, что тону в них. Теперь я стояла в стороне и наблюдала за ними. «Да, я чувствую себя именно так, – думала я. – Но почему? Что мне хочет сказать мое настроение?» Анализируя то, что я когда-то считала естественной реакцией на естественные вещи, я стала лучше понимать суть. Более глубокую, укоренившуюся проблему. Проблему, которая будет возникать в различных формах до тех пор, пока она не будет устранена. И после стольких лет, стольких настроений, стольких дистанций из чувствительной, неуверенной в себе, капризной женщины я превратилась в женщину, которая теперь может победить, пережить и принять худшие моменты жизни, конвертировав их в знание, силу и спокойствие.

Настроение:

Прошлое и будущее

Наблюдаемые симптомы: диссоциация, постоянно бегающие мысли и непрерывное повторение фразы: «я в таком стрессе»

Портрет настроения

Знаешь, я только и думаю, что о постороннем да о прошлом, прямо хоть шоры надевай.

Карсон Маккалерс. Сердце – одинокий охотник

Ты помнишь слишком много, сказала мне мать недавно. Зачем держаться за все это? А я сказала: «Куда мне все это записать?»

Энн Карсон. Стеклянное эссе

Оглядываясь назад, я испытываю страдание, я не могу вспомнить ничего веселого или забавного. Я помню лишь то, что хочу забыть, какие-то грустные и причиняющие боль вещи.

Марта Геллхорн

Это был вторник сразу после Дня Памяти[5]. Слегка загорелые, мы с Джеем только что вышли из метро в Бруклине, волоча за собой свои чемоданы. Воздух был теплый, прохладный ветерок доносил до нас прощальные отголоски зимы и ароматы едва распустившихся цветов, которые, смешиваясь с нотками грязи и пота, создавали этот характерный запах Нью-Йорка. Запах возможностей. Я только приступила к написанию этой книги, и, хотя у меня не было ни подписанных контрактов, ни агентов, ни надежды на то, что когда-нибудь она будет опубликована, будущее лежало предо мной, как спокойное море.

По дороге домой мы решили купить что-нибудь на ужин: молоко, стейк, пару помидоров. Джей вызвался зайти внутрь, чтобы сразиться с толпами людей в лабиринтах продуктовых полок, пока я буду ждать его с багажом возле входа. Помню, как я стояла там, упершись задом в верхний край пожарного гидранта, сторожила два черных чемодана и думала, как же мне повезло. Повезло жить в Нью-Йорке. Повезло, что у меня был парень, который не боялся забежать внутрь магазина, чтобы я смогла остаться снаружи. Повезло, что я была молодой и влюбленной и могла вдыхать этот сладкий воздух.

В этот момент и завибрировал мой телефон. Я вытащила его из заднего кармана и пролистала входящее сообщение. Я работала в маркетинговой компании, и, хотя это были праздничные выходные, моя начальница желала знать, когда будет готова презентация, запланированная на следующую неделю. Сообщение состояло не более чем из десяти слов. Всего одна строчка. И все же ее агрессивный тон, не столько спрашивающий, сколько требовательный, тут же щелкнул выключателем. Какой-то маленький рычажок внутри меня запустил проектор мыслей, быстро пробегающих перед моими глазами, словно немое кино. Я думала о том, как мне не хотелось идти завтра на работу. Как все это – сама дорога в офис, электронные письма и встречи – в одно мгновение уничтожит тот покой, который я обрела в выходные. Я вспомнила свою последнюю презентацию. Как у меня постоянно потели руки, пока клиент сидел напротив меня с остекленевшими глазами. И как Бекки, моя коллега, указала на орфографическую ошибку в моем тексте. Бекки была такой стервой. А может, и нет. И может, именно из-за этих самых орфографических ошибок мне не перезванивали литературные агенты. Возможно, книга вообще была плохой идеей.

Возвращение Джея резко вывело меня из транса, заставив вздрогнуть. Целых пятнадцать минут я пыталась изобразить непринужденную позу, которая бы излучала ауру беззаботности и представляла меня в лучшем свете, чтобы он вышел и вспомнил, почему вообще в меня влюбился. Но среди всех этих мыслей я позабыла о своем плане, и теперь, когда он появился сквозь раздвигающиеся двери выхода, я стояла, сгорбившись и зажатая, с поникшим выражением на лице.

– Спасибо, мать Тереза, что подождала, – пошутил он.

– Э-э, да. Конечно. Народу много? – Я не могла скрыть своего тона. Он звучал сухо, будто я зачитывала отрывок из пьесы, в которой не хотела участвовать.

– Да, еще бы. Слушай, «Хол Фудс»[6] – это реально самое крутое место, куда стоит прийти, чтобы тебя затоптали! –  Он пытался рассмешить меня.

– Наверно. –  Я вздохнула, но сдержаться уже не получилась, и на выдохе как-то само собой прозвучало: –  Мы можем уже вернуться домой? У меня миллион дел, которые нужно переделать.

По тому, как изменилось вдруг его лицо, было видно, что я застала его врасплох, точно так же вырвав из транса, из которого совсем недавно вырвала саму себя.

– Боже, – сказал он, – что за муха тебя укусила?

– Я просто хочу домой, – раздраженно ответила я, вдребезги разбив тот лучезарный образ, который хотела изобразить. Но я уже не могла остановиться. Я не могла повернуть вспять.

– Хорошо, что мы почти на месте, – сказал он, смотря не на меня, а прямо перед нами, в ту точку, где в конце пяти кварталов находилась наша квартира. Я знала, о чем он думает. Что, черт возьми, произошло? Как получилось так, что, войдя и выйдя через одни и те же двери, он вернулся к совершенно другой женщине? Как мое спокойствие превратилось в стресс всего за пятнадцать минут? В действительности ничего не произошло. Во всяком случае, ничего, кроме простого электронного письма, но все теперь было по-другому.

О чем говорит ваше настроение

Я тоже не понимала, что произошло. Всего две минуты назад все было прекрасно. Весна пришла, словно освежающий глоток воды, и я была благодарна за то, что возвращаюсь домой среди расцветающих деревьев. Благодарна за то, что влюблена. Благодарна за то, что я в Нью-Йорке. Благодарна за то, что у меня теперь было все, о чем я так долго мечтала. И вдруг все погрузилось во тьму. Пьянящая сладость в воздухе исчезла, любовь, которую я испытывала к Джею, улетучилась, и необъятный горизонт мечтаний и возможностей превратился в огромную и непреодолимую пустыню. Жизнь казалась трудной, несправедливой и буквально душащей меня за шею.

Оказавшись в квартире, я сказала Джею, что слишком устала, чтобы тут же приниматься за готовку. Вместо этого я растянулась на диване, на автопилоте включила Netflix и стала искать что-нибудь, что отвлекло бы меня от накатывающей волны мыслей, все глубже затягивающей меня в пучину злости и негодования. Но было уже поздно. После трехдневных выходных мое спокойствие было нарушено, и я вошла в штопор. Все, о чем я думала, неизбежно вызывало во мне мысли о других вещах, которые я должна была сделать.

ВСЕ ТО, ЧТО Я ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ

• Организовать идеальную свадьбу – потому что люди ради этого готовы буквально на все, то есть на все, что угодно.

• Родить ребенка, но не спешить с беременностью.

• Стать успешной, но на такой работе, которая позволит тебе уйти, как только ты забеременеешь.

• Стать здоровой, но не тратить слишком много денег на органические продукты.

• Стать красивой, не спустив при этом все деньги на попытки добиться этого.

• Завязать с алкоголем, оставаясь при этом общительной.

• Начать отвечать на электронные письма с работы, и следить за тем, чтобы почтовый ящик не переполнялся.

• Стать экономной, или просто перестать тратить деньги.

• Внести арендную плату, которая обходится недешево.

• Забрать из аптеки свои рецептурные лекарства и удалить все голосовые сообщения от «Уолгринс»[7].

• Купить дом, в принципе несбыточная мечта, исходя из того, сколько я трачу на аренду каждый месяц.

Мысли неслись, наскакивая друг на друга, напряжение внутри меня продолжало нарастать, пока я ломала голову, пытаясь отыскать виноватого – будто каждая мысль, каждое болезненное воспоминание, каждая потенциальная проблема была связана с каким-то человеком, с какой-то причиной. Я бы не переживала из-за беременности, если бы не постоянные комментарии моей мамы. Я бы не стремилась стать красивой, если бы общество не навязывало свои стереотипы. Я бы не платила столько за квартиру, если бы мы с Джеем выбрали более дешевый район. Но во всех моих доводах были пробелы. Все мои обвинения были направлены совершенно не туда. Просто жизнь была такова, и в этом не было ничьей вины.

Я замечала, как моя мама впадала в такое настроение – обычно, когда мы собирались в путешествие. Она начинала зацикливаться на том, какой дома был беспорядок, и сколько ей предстояло всего сделать, и как по дороге в аэропорт мы обязательно попадем в пробку, а значит, опоздаем на рейс. Мы привыкли не обращать на нее внимания, когда она была в таком состоянии, ведя себя тихо и стараясь не попадаться ей на глаза, когда ее голос становился напряженным и взволнованным. И мы не осмеливались предлагать помощь, потому что опыт прошлых лет научил нас, что в действительности она в ней не нуждалась, и все, за что бы мы ни брались, было сделано плохо и не так.

Вместо этого мы сидели, вцепившись в рюкзаки или в дверные ручки машины, наблюдая за тем, как у отца постепенно закипает кровь, пока его мозг, наконец, не взрывался криком, требующим, чтобы она успокоилась. Но она не могла или не хотела, и один взбудораженный родитель уже превращался в двух. И, лежа на диване в своей бруклинской квартире, пока Джей распаковывал продукты, я вдруг снова пережила это болезненное ощущение, которое испытала, когда закричала каким-то чужим, но все же до ужаса знакомым голосом, что я превращаюсь в свою мать.

Я обнаружила, что, в отличие от моей матери, мое настроение влияло на меня не в начале, а в конце поездки. Если она не могла спокойно отключиться и двинуться дальше, то мне никак не удавалось вернуться в прежнее русло. И в том и в другом случае нам не удавалось приспособиться. Мы не могли переходить от состояния к состоянию, от события к событию, от момента к моменту, не впадая в стресс и не реагируя излишне. Будто мы застревали на своем пути, спотыкаясь и задыхаясь от собственных мыслей. Только потом я узнала, что мое настроение было проявлением тревожности.

Американская психологическая ассоциация определяет тревожность как «эмоциональное состояние, характеризующееся чувством напряжения, тревожными мыслями и физическими изменениями». Переживаниями о том, что могло бы произойти. О вещах, которые случатся в будущем. «Удивительно, – писала когда-то Симона де Бовуар, – как она всего боится заранее, при этом совершенно неистово»[8]. Исследования показывают, что женщины беспокоятся в два раза больше, чем мужчины, что делает нас в два раза более склонными к проявлению тревожности. Женщины также с большей вероятностью выстраивают связь между плохими событиями в прошлом и возможными негативными событиями в будущем, что представляет собой когнитивный феномен, известный как эффект привязки, или якоря. Прекрасным примером тому является история из жизни Барбры Стрейзанд.

В 1967 году Стрейзанд была на пике своей славы. Она только что закончила сниматься в фильме «Смешная девчонка» и выступала с гастролями в поддержку своего нового альбома. Во время концентра в Центральном парке она забыла слова песни, безмолвно застыв на глазах у ста пятидесяти тысяч человек. Заметил ли кто-либо данную заминку или нет, концерт продолжился дальше, и Стрейзанд получила свою пятьдесят вторую золотую, тридцать первую платиновую и тринадцатую мультиплатиновую награду, что сделало ее единственной женщиной, вошедшей в десятку самых продаваемых исполнителей за всю историю.

Но все это не имело значения. Она была так унижена, так расстроена и потрясена случившимся в Центральном парке, что отказалась от каких-либо гастролей почти на тридцать лет. В интервью Дайане Сойер[9] она сказала: «Я не пела и не продавала людям билеты на концерты в течение двадцати семи лет из-за той ночи… Я все время думала: “Боже, что, если я снова забуду слова?”»

В 1994 году она объявила о планах снова выйти на сцену, и ее билеты были распроданы всего за одну ночь, принеся Стрейзанд более десяти миллионов долларов. Однако по сей дей она продолжает говорить, что переживания из-за концерта в Центральном парке будут и дальше удерживать ее от гастролей, на которые она будет соглашаться только ради чего-то особенного, как, например, ради картины Модильяни, заставившей ее подписать контракт на запись специального концерта для Netflix

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Тейлор Джилл Борти «Мой инсульт был мне наукой. История собственной болезни, рассказанная нейробиологом». Corpus, 2012.

2

Стиви Никс (англ. Stevie Nicks) – американская певица и автор песен, наиболее известная по своей работе с группой Fleetwood Mac, а также успешной сольной карьере. В данном случае речь идет о песне Storms из альбома 1979 года.

3

Уилла Кэсер (англ. Willa Cather, 1873–1947) – американская писательница, удостоенная в 1923 году Пулитцеровской премии за роман «Один из наших», описывающий времена Первой мировой войны.

4

«Блумингдейлз» (англ. Bloomingdale’s) – американская сеть универмагов, основанная Джозефом и Лайманом Блумингдейлзами в 1861 году. Штаб-квартира и флагманский магазин расположены на 59-й улице и Лексингтон-авеню на Манхэттене.

5

День Памяти (англ. Memorial Day) – национальный праздник в США, отмечающийся ежегодно в последний понедельник мая. Этот день посвящен памяти американских военнослужащих, погибших во всех войнах и вооруженных конфликтах, в которых США когда-либо принимали участие.

6

«Хол Фудс» (англ. Whole Foods Market) – американская сеть супермаркетов, специализирующаяся на продаже органических продуктов питания без искусственных консервантов, красителей, усилителей вкуса, подсластителей и трансжиров.

7

«Уолгринс» (англ. Walgreen Company) – крупнейшая аптечная сеть в Соединенных Штатах Америки. Компания была основана в 1901 году в Чикаго и с тех пор ее деятельность распространилась на всю территорию США.

8

Из писем Симоны де Бовуар к Жану Полю Сартру.

9

Дайан Сойер (англ. Diane Sawyer) – американская журналистка телеканала АВС, ведущая популярной программы «Доброе утро, Америка» совместно с Робином Робертсом.