Тёмные времена души. Карта смерти

Батюшку Константина он знал давно, ещё со времён духовной семинарии, а затем служил в помощниках у батюшки Константина в его приходе. Батюшка был уже в преклонном возрасте, с длинною седою бородой, худощавый. Илларион знал, на что способен Константин, был уверен в помощи; даже было время, Константин отчитывал бесоватых, занимался экзорцизмом, так что опыт в таких делах был. Экзорцизмом могли заниматься не многие, лишь единицы, и среди них был Константин удостоен такого разрешения и особого звания.

По приезду Илларион всё рассказал Константину о том, что творится в его приходе, о храме и иконе. Что приехал просить совета и помощи. Было решено на следующий день собрать всё необходимое, и отправиться обратно вместе, и провести обряд изгнания бесов из храма. Константин уверял, дело несложное и тем более поправимое. Кто бы мог подумать, как на самом деле всё обернётся.

Собрав чёрной четверговой соли, восковых свечей с особым ингредиентом для этих целей, ладанов, книги с молитвами, они отправились в путь.

Супружница Иллариона ждала гостей, накрыла стол и накормила мужчин с дороги. А после трапезы заговорили о делах насущных.

– Илларион, следует начать сегодня к полуночи, затем ещё пару дней, а там будет видно, нужна ли ещё будет моя помощь. И ещё нужен третий мужчина, кому ты доверяешь?

– Преподобный Константин, возьмём старшего моего сына Степана, он служит у меня. Ему я доверяю как себе.

– Как скажешь… А хозяюшку этого дома благодарю за гостеприимство и трапезу!

Ближе к полуночи мужчины отправились к храму. Для начала вокруг церкви обсыпали всё солью, чёткий круг. Затем вошли в храм. Степану доверили брызгать вокруг святой водой, после Константин скрутил восковые свечи в два факела – один Иллариону, второй Степану, – зажгли. Константин задымил кадилом, читая громко молитвы. За ним шли отец и сын с факелами и повторяли необходимые моменты молитв. Ритуал прошёл более чем спокойно. Немного потрескивали факелы-свечи, то гасли, то разгорались.

На следующую ночь повторили всё то же самое. Только вот под конец становилось чуть страшновато.

Константин сказал, что завтрашняя ночь будет важной и решающей.

Наступило завтра. Степан сделал круг солью возле храма, начал окроплять храм внутри святой водой. Взялись за факелы, всё так же, как двумя днями ранее, только после окончания молитв, что читали раньше, Константин вытащил из-под рясы маленькую книгу из коричневой кожи с красной печатью. Начал читать что-то на латыни, перечисляя имена бесов. Свечи затрещали, кадило разом потухло. Появился жуткий животный страх, резкий холод, как будто двери преисподней приоткрылись. Руки сковало холодом. Были слышны глухие стоны и крики, будто бы земля разверзлась и вся адская нечисть проснулась разом. А за спиной цокот копыт и тяжёлое дыхание в спину. По спине побежали мурашки, мужчины стояли как вкопанные от страха, голова закружилась, ноги онемели и не слушались, сердце билось так, что чуть не вылетало из груди, а в голове пульсировало, в горле пересохло, казалось, голова сейчас лопнет от напряжения, уши то закладывало и звук пропадал совсем, а то, наоборот, звук был настолько силён, что сравнить можно было только с падающими снарядами.

Константин сказал:

– Не оглядываться назад!

Он продолжил на латыни. Крики и рёв непонятных животных не смолкали, не могли эти звуки быть человеческими. В храме всё затряслось, задребезжало. А затем с грохотом ликом вниз упала икона, та самая. И всё в момент стихло. Мужчины взяли икону и пошли на выход. На пороге храма они увидели старуху-горбунью. Она стояла за соляным кругом и не могла пройти в храм. Глаза у неё горели странным цветом, из носа шёл пар. Она издавала жуткие, нечеловеческие звуки. И тут она заорала во всё горло.

– Будь ты проклят и весь твой выводок! Илларион, пенёк ты горелый! Не бывать здесь храму никогда! Заклинаю всеми силами ада! Да будет так! Слово моё крепко! Как я сказала, так тому и бывать!

И она подняла в небо свой костыль. Тут среди ночного неба громыхнул гром и засверкали молнии. Грохот был настолько сильный, что закладывало уши. Одна из молний ударила в купол храма, другая в избу батюшки Иллариона, а третья попала на порог храма. Никому не удалось выжить в этой трагедии. Храм выгорел сильно, но каменные стены остались.

А старуха после этого сильно захворала, слегла. Крики её слышались ещё несколько дней, но люди не шли её проведать. Знали – если ведьма умирает, нельзя к ней подходить, чтоб дар не передала. Спустя несколько дней после того, как крики её утихли, кто-то из местных мужиков решил убедиться в том, что старуха умерла. И после подожгли избу, выгорело всё дотла.

Ещё долгое время местные жители оплакивали усопших. Жуткая трагедия вышла. Спустя несколько лет собрали пожертвования на восстановления храма, но что-то пошло не так. При отделке храма погибли двое рабочих, произошло невольное возгорание. Храм изнутри снова выгорел. После этого это место нарекли проклятым. Больше храм не стали трогать.

С самого раннего детства я знал эту историю, поведала её бабушка. И никогда мысли даже не было у нас с мальчишками залезть туда, внутрь посмотреть или снаружи подойти ближе. Жуткое место. И все погибшие здесь даже не были погребены, они выгорели дотла.

Затем дедушка замолчал, воцарилась долгая тишина, а в воздухе зависла некая пауза, тяжёлая, с неприятным послевкусием.

История эта произвела на меня сильное впечатление, даже мороз пробежал по коже, а во рту почувствовался привкус крови. Или дедушка у меня так мастерски рассказывал, что казалось, ты очевидец событий, то ли я такой впечатлительный.

Посидели мы молча. Самовар наш давно уже остыл. А тут вдруг забарабанил дождь как из ведра. Грохот по крыше, стук, с сильным порывистым ветром. Дождь начал попадать на веранду, где мы сидели. Я начал заносить кресла в дом и самовар. Затем вышел на веранду забрать последние вещи, как вдруг что-то чёрное и мокрое шлёпнулось прямо перед моими ногами. От неожиданности я даже отпрыгнул назад и вскрикнул. Дедушка показался тут же, в дверном проёме. Подошли разглядеть, что там. Это оказался чёрный ворон со сломанной шеей. Он был огромен, размером в две курицы, может больше. Убить такой может, но не убил, а покалечить мог. Дед схватил его за лапу, головой волоча по земле. Отнёс к ближайшему дереву.

– Завтра я его похороню. Негоже живность так неупокоенной оставлять, – сказал мне дед.

А я стою молча как вкопанный, то ли в шоке, то ли птичка добавила антуражу к дедову рассказу, одним словом – под впечатлением.

– Пойдём, внучек, в дом, уже и темно, и холодно, пойдём, – обнял меня за плечо дед и увёл с улицы.

Мы зашли в дом. Я предложил разжечь камин и приготовить ужин. Вроде вернулся в реальность. Дед уселся разжигать камин, ну а я полез в холодильник, проверить содержимое.

– Сосиски! Дед, есть сосиски! Можем прям в камине их пожарить на шампурах, – вдруг осенило меня.

Да, вроде вернулся к жизни. Со мной такое бывает, где-то зависаю. Вроде это называется «в трансе».

– Давай, внучек, сосиски, – сделав паузу, дедушка продолжил. – А почему ты засомневался в подлинности истории, что я рассказал? – задал вопрос дед серьёзным тоном с долей обиды в голосе. – Разве я похож на сказочника? – ещё более обиженно спросил дед.

Я сразу растерялся от такого вопроса. А ведь и вправду, первое, что я подумал, – это было, реальная ли это история или выдумка?

– Дед, прости! Я никогда о тебе плохо не думал, ты же знаешь. Эта история произвела сильное впечатление на меня, а уже игры разума, лишь на секунду, дали мне усомниться в реальности былых событий.

Дед немного смягчился.

– Может, ты не веришь в нечистую силу? – всё не унимался он. – Может, ворон, по-твоему, это случайность? Чёрный ворон размером с кабана со сломанной шеей – это случайность? Возле твоих ног, случайность?

– А ты думаешь нет? – спросил вопросом на вопрос я.

– Внучек, в этом мире нет ничего случайного, запомни это. Если что-то произошло, то это кому-то нужно.

– И кому же понадобился этот трупак возле моих ног? – не понимая никакой связи, спросил я.

– Может, это знак? – вопросительно сказал дед.

– Знак чего? – непонимающе настаивал я.

– Знак того, что не всё так просто в этом мире. И многое скрыто от людских глаз, от глаз непосвящённых.

– Может, я чего и не знаю и не понимаю в этой жизни, но я лишь обычный человек, и в тайны мироздания меня никто не посвящал, – с обидой в голосе огрызнулся я.

Дед мой жарил на шампуре сосиску в камине в это время, оглянулся на меня и сделал ехидную улыбку. Я и вправду не знал, что он от меня хочет и чем я его так задел. Я уже говорил, мысли он считывает на раз-два. Не знаю, как это у него выходит.

Жуём сосиски, запиваем пивом. И тут я решил выяснить у деда, существует ли нечистая сила. Как он думает.

– Внучек, ничего не появляется просто так. Если люди говорят, значит есть. А вот верить в это или нет, это уже дело каждого. Но многие, кто смеялись над этим или шутили так, очень плохо закончили. Князь Тьмы насмешек над собой не прощает.

– Дед, а кто он, Князь Тьмы? – заинтересовался я.

– В Библии – это Змей-искуситель, что появился в Эдемовом саду. Библия, Книга Исаии, глава 14, стих 12 гласит: «Как упал ты с неба, о Люцифер, сын Утра! Как ты повержен на землю, что ослабил народы». Это падший ангел. Книга Матфея гласит: «Когда сын человеческий придёт в славе Своей и все ангелы с ним, он сядет на славный престол Свой. Все народы соберутся перед ним, и он будет отделять людей друг от друга, как пастырь отделяет овец от козлов».

– Ну и что это всё значит? Как это понять?

– А понять так, Дьявол иногда принимает совершенно неожиданную форму.

– Как это можно проверить? Должны же быть хоть какие-то доказательства?

– А давай так. Вот я вижу много книг на полках. Пойди да выбери любую и открой на восемнадцатой странице.

– И что же будет?

– Все твои вопросы и сомнения сразу отпадут.

И дед с полным ощущением удовлетворения продолжил допивать своё пиво. Меня тем временем очень заинтересовало, что же я увижу в книге. Я залез на стул и достал зелёную книгу с самой высокой полки. Спустился вниз и открыл нужную страницу. И, о шок, я забыл родную речь, я пытался собрать мысли в кучу и хоть что-то внятно спросить, а вместо этого невнятные звуки и странные жесты. Книга на восемнадцатой странице. На тёмно-красном фоне изображён он – Князь Тьмы. Голова козла с бородой, уши в разные стороны, огромные рога, глаза – два красных уголька, торс мужской, вместо ног – копыта, два огромных крыла за спиной. Восседает на троне и указывает, что вверху, то и внизу – Царствие моё.

Удивлению моему не было предела. Вот тебе и доказательство. Но как? Эмоции переполняли меня.

Дед мне и говорит:

– Я надеюсь, все вопросы сняты, это точнее слов. Внучек, банька ж у нас есть. Давай растопим завтра и попаримся с дубовыми веничками?

– А давай, – с улыбкой ответил я.

– Только поутру ворона захороним, а банька к вечеру. Внучек, лопата нужна.

– Баня есть, самовар есть, значит, и лопату найдём, – ответил я.

Я допил залпом банку с пивом. Пожелал доброй ночи деду и отправился спать.

Конечно же, мне не спалось. Я переворачивался с одного бока на другой, пытался найти удобное место для головы на подушке. Но нет, включил свет на прикроватной тумбочке. Кровать была на удивление удобная, постельное бельё белого цвета, с правой стороны от меня стена, тоже белая. С левой стороны от меня, лежащего в кровати, была тумбочка с маленькой лампой, шкаф у стены. Ничего лишнего. Лежал я и смотрел на входную дверь в комнату. Мысли путались, мелькали разные образы перед глазами, книга на восемнадцатой странице, горящая церковь, гроза, молнии, раскаты грома, горбунья – старая карга стояла передо мной со своей клюкой в чёрном балахоне с капюшоном, маленькая, высохшая, сдохший мокрый ворон, горящие дрова в камине… Глаза начали слипаться, потянуло в сон. Я резко провалился в глубокий сон, только слышал я слова деда нараспев, убаюкивающие меня: «Спи, внучек, засыпай. Спи и глазки закрывай. Спи… Спи… Спи…»

Проснувшись утром, я был бодр и весел. Даже включённый свет не помешал моему крепкому сну. Я отыскал лопату, и мы с дедом отправились хоронить ворона. Положили его в картонную коробку и отправились в сосновый бор по левую сторону от дома. Дед выбрал место и скомандовал мне: «Копай!»

Земля после вчерашнего дождя была сырой и тяжёлой. Когда яма нужной глубины была готова, дед положил туда коробку с птицей. И ещё раз скомандовал мне, теперь уже: «Закапывай!»

Дед нашёл камешки, положил на могилу и произнёс слова: «Покойся с миром, тварь божья! Пусть земля тебе будет пухом. Аминь. Вот и нашёл себе ты здесь последнее пристанище».

Мы постояли молча некоторое время. Выглянуло солнце, сквозь крону деревьев появились лучи света. Мы с дедом отправились в сторону дома. Организовали завтрак, плавно переходящий в обед, и решили посидеть у пруда, порыбачить, раз погода позволяет. Погода, на удивление, была ясной и солнечной, что не часто бывает в конце сентября. Закинули удочки, удобно устроились на берегу и наслаждались солнечным днём. С левой стороны от нас были заросли камыша, где-то с той стороны слышалось кваканье одинокой лягушки. Время от времени над нами пролетали косяки перелётных птиц. На озере был штиль, вода была спокойна и чиста, взглянув на водную гладь, можно было увидеть голубое небо, сосновый бор, разглядеть даже каждое дерево. Из леса доносились звуки дятла, дважды вклинивалась кукушка. Дед первым прервал молчание.

– Видишь, какая красота! Природа ещё не загажена человеком. Какой воздух чистый! Чуется запах и пресной воды, и соснового бора, хвои, сырой земли и запах тины. Дыши, внучек, дыши всей грудью, это запах силы! Вот погляди туда, – дед указал пальцем на другую сторону озера, – там лиственный виднеется лес, давай мы туда завтра сходим по грибы. В это время в лесу грибов бывает полно. А сегодня тут посидим, подышим.

– Если много рыбы сегодня наловим, что с ней делать будем? – спросил неожиданно я.

– Приготовим, а если пару штук, так угостим кошек, я тут одну видел, приходила на нас поглядеть.

– Дед, а не далеко ли ты собрался по грибы? Возраст всё-таки…

– Устану – посидим, отдохнём, стул складной мне возьми.

– Хорошо, возьму. Баню сегодня хочешь? Растопить?

– Давай, внучек! Сколько мне той жизни осталось. Кстати, про баню… Расскажу я тебе историю, случившуюся в бане. Это было в моём детстве.

Святки

Время между Рождеством и Крещением называется Святки. На Святки было принято гадать на будущее, гадать на суженого, просить лучшей доли, загадывать желаемое. Большинство из этого делалось забавы ради, когда собирались вместе девчата. Это время считалось лучшим в году для ворожбы и гаданий. Время, когда границы между мирами размыты, можно было накликать кого угодно в дом. Девчата кидали сапожок через забор; первый, кто проходил из мужчин мимо, называл своё имя, – вот и имя жениха для девицы, бросившей сапожок. Гадали и на воске. Жгли бумагу, а по теням разгадывали, что за будущее ждёт. Много чего забавного было, а самые храбрые гадали на зеркалах.

Жила у нас в деревне девица, звали её Алёна. Была она из зажиточной семьи. Красавица, белая кожа, румянец на щеках, тоненькая такая. Рукодельница была знатная, какие сарафаны вышивала. Но девица была с характером, нос высоко задирала, местные парни были слишком просты для неё, всё ей не так, не слишком умён, не слишком силён, не слишком красив… Да и с девчатами не слишком зналась. Сама себе на уме была, про принца мечтала.

В тот год после Рождества собрались в избе у Настасьи девчата погадать. Вечер был тёмный, мороз всё крепчал, небо было звёздным, и полная луна освещала дорогу к дому. Самое время было гадать. Решили гадать на воске. Первой взялась за гадание Людмила. В тазик с водой начала лить растопленный воск, и вышло у неё изображение – голубь. Будет известие у неё в этом году из дальних мест, а голубь с крыльями вверх, значит, хорошие будут новости. Следующая стала гадать Настасья, у неё вышло сердечко. Любовь будет большая в этом году. Последней решила гадать Алёна. Поставила тазик с водой, растопила воск. Держит его, а ручонки трясутся. Начала читать заклинание и медленно выливать горячий воск. Обстановка в избе стала напряженной, давящей. Алёна закончила читать заклинание и вылила последний воск. Девчата склонили головы к тазу, чтоб разглядеть изображение.

– Ты видишь крест, могила вроде? – спросила Настасья с ужасом на лице.

– Кладбище! И крест, – ответила Людмила.

Алёна побледнела, она стала ещё белее, руки затряслись снова. Она и сама видела и крест, и могилу, и кладбище. И понимала, знак плохой, предвещает смерть. Может, её, может, родных, неизвестно. Она не подала виду, что испугалась.

– Глупости это всё! Зря потраченное время. А вы верьте в эти сказки, – громко сказала Алёна, встала, оделась и вышла, хлопнув дверью. Алёна бежала по деревне куда глаза глядят, она так не хотела верить в увиденное. Слёзы хлынули у неё из глаз, шею стало душить, как ком застрял в горле. Она уже и не видела, куда бежит, глаза щипало от слёз. И вдруг она споткнулась и упала прямо лицом в сугроб. Она так мечтала о замужестве, что приедет принц, влюбится в неё и заберёт её навсегда отсюда. А тут такое. Лежит она лицом в сугробе, вся в снегу, и слышит тихий такой голос:

– А ты погадай себе сама, что ты этих кур дурных слушаешь. Возьми два зеркала, большое и маленькое, пару свечей и читай вызов. Вот и увидишь своего суженого! – сказало маленькое ушастое синее существо и исчезло из вида.

Алёна поднялась из сугроба, вытирая лицо от снега, и подумала: «А что это я и вправду этих дурёх слушаю! Сама себе нагадаю, – с оптимизмом в голосе сказала она. – Интересно, а кто это говорил?»

Что это было за существо, так и осталось загадкой. Побрела она домой вся мокрая. Всю дорогу она повторяла вызов, чтоб не забыть то, что ей сообщило неизвестное существо. Шла она с полной решимостью нагадать себе суженого.

Спустя несколько дней всё было готово. Полночь. Баня. Стоит большое зеркало. Напротив него маленькое, да так, чтоб в большом отражался большой коридор из зеркал. По бокам восковые свечи. Алёна разделась до наготы, распустила косу и начала читать вызов, предварительно зажигая свечи. Долго она читала вызов и вглядывалась в коридор, ничего. И вдруг что-то чёрное в бане промелькнуло. Резко похолодало, мурашки побежали по телу со страху. После слов «покажись мне, появись» в зеркалах начали появляться очертания чего-то или кого-то. Образ существа приближался всё ближе и ближе в зеркале. И вот уже можно было разглядеть его. Это было уродливое чёрное существо, не то с гривой, как у льва, не то что-то чудовищно лохматое. Глаза угольки, злобный оскал, что-то в этом было демоническое. Алёна всё больше вглядывалась в отражение в зеркале, она не могла поверить своим глазам, не могла поверить в увиденное.

– Кто ты? – спросила она.

– Суженый твой! – прозвучал ответ.

– А как звать тебя?

– Зови меня Господин! – раздался хохот, мерзкий хохот.

– А если я не буду тебя так называть? – спросила Алёна.

– У тебя больше нет выбора! – ответило чудище и исчезло.

Тут Алёна уронила маленькое зеркало. Зеркало разбилось вдребезги, и она сильно порезала себе руку. Обмотала руку тряпкой, оделась и вышла прочь, затушив свечи. До дома она шла в смешанных чувствах. «Вот это да. Суженый – чудовище! Чертовщина совсем разгулялась. Значит, не вышло. Да ну и ладно!» – думала она. И отправилась спать. Она решила никому не рассказывать о случившемся, родители растревожатся, а подруги засмеют, пусть будет секретом. И начиная с этого дня Алёна заметила, будто бы невидимая сила рядом с ней, кто-то смотрит на неё, а взгляд тяжёлый такой, давит. Куда ни пойди, всегда с ней. Как-то стало ей не по себе от этого. А рука долго не заживала, как проснётся поутру, опять кровь…

Однажды она сидит за вышиванием в избе одна и вдруг слышит голос, гипнотический такой, нежный.

– Скучала ли ты по мне, суженая? – прям в правое ухо говорил голос.

Она резко одёрнулась от неожиданности.

– Кто это? – спросила она.

– Это Господин твой! – ответил голос.

– Тот самый, что из бани? Что тебе надобно? – вскрикнула она.

– Теперь я твой Господин, что пожелаю, то и исполнишь! – ласково и протяжно ответил он.

У Алёны после его слов всё закружилось, поплыло, сила воли покинула её, что хочешь, то и лепи из неё.

– Чего бы ты хотел, мой Господин? – совершенно равнодушным и монотонным голосом спросила она.

– Жертвы хочу кровавой! Так, чтобы сегодня в полночь ты принесла мне петуха аль какую другую животину на перекрёсток пеших дорог. Отрубила голову твари живой, а кровь чтоб стекла в посудину. И ступай восвояси простоволосая, не оборачиваясь.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой Господин! – ответила она.

Голос пропал. Алёна осталась в избе одна. Как заворожённая, она думала о жертве. И решила, когда все уснут, стащить петуха из курятника, прихватив топор с собой, и отправиться на перекрёсток в поле. Там были пешие дороги. Взгляд её был туманный, в никуда, все мысли только о предстоящем. Её как подменили, покорная стала, её резвость и строптивость вмиг исчезли. Ближе к полуночи она тайком вышла из дома, пробралась в курятник, схватила петуха, засунула головой его подмышку и пустилась бежать на перекрёсток. Снег под ногами скрипел, петух вырывался, топор пару раз падал в снег, а ей всё нипочём, торопится она.

Пришла на перекрёсток. Положила топор, поставила миску, держит петуха за лапы и приговаривает: «Вот видишь, я томилась, к тебе я торопилась, кровушку пролить я шла. Приходи поужинай, Господин мой суженый!»

После этих слов она быстро отсекла голову петуху и слила всю кровь в миску. А петуха держала крепко, чтоб не убежал. В этот момент в её взгляде было что-то зловещее, глаза блестели, губы расплывались в улыбке, она чувствовала прилив сил. Давно она не чувствовала себя так хорошо, может, так хорошо ещё никогда.

Кровь перестала капать в миску, она бросила петуха на снег, развернулась и пошла обратно. Тут она услышала хруст костей, чавканье, улыбнулась и с чувством выполненного долга пошла домой спать. Вскоре по деревне поползли слухи, что живность стала пропадать. Родители Алёны сразу заметили пропажу птицы. И чтоб у них всю живность не перетаскали, отец её поставил капканы и сам по ночам иногда караулил. Так Алёне пришлось скотину воровать у соседей, чтоб Господина ублажить. Она сильно исхудала и осунулась, появились синяки под глазами, румянец исчез, вид стал замученный и уставший. Все окружающие заметили такие резкие изменения в когда-то цветущей молодой девушке.

– Доченька, поела бы что. Смотри, как исхудала, лица на тебе нет. Может, нездоровится тебе? Может, случилось что? – спрашивала маменька.

– Нет, матушка, всё хорошо. Спалось мне сегодня мало да неспокойно.

Так и отвечала она на вопросы родителей, что всё хорошо, притомилась, устала, не спалось. Да и подружек своих она совсем позабыла. Вот позовут её в лес по грибы да по ягоды или на пруд, а она и отказывает, мол занята делами важными. А как заслышит голос, что зовёт её в лес пойти или ещё куда в уединённое место, сразу глаза загораются, а голос всё шепчет и шепчет ласковые и нежные слова про любовь и страсть, похоть неземную. Побежит она в указанное место в полночь, раздевается догола и предаётся блуду и разврату с тварью этой нечеловеческой, а он ей всё шепчет и шепчет на ушко, в шею целует и гадости всякие с ней сотворяет. Она и рада, совсем ум потеряла, как мотылёк на свет летит, не боится обжечься. После каждой подобной встречи силы её всё угасали, будто зверь этот жизнь из неё вытягивал.

Как-то парень деревенский увидал её посреди ночи торопящейся на кладбище одной, углядел он в этом что-то неладное. Решил за ней проследить, куда это Алёна ходит да и что она там делает. Затаился так, чтобы было всё слышно, но не видно его, чтоб не обнаружить себя. Никак он не ожидал стать свидетелем такого. Девица разделась догола и с чудищем волосатым стала совокупляться прям на могиле, возле самого креста. В игрища любовные с ним играть, молитвы страшные произносить, похабень всякую делать. Перепугался парень от всего увиденного, то ли пошевелился, то ли вскрикнул от неожиданности. Выдал он себя. Тут чудище нечеловеческое как скаканёт в траву, где притаился парень. Рёв, хруст, а затем тишина. Кровь брызнула во все стороны, залила голое тело девицы. Стоит она вся в кровище и видит бездыханное тело паренька. А ведь он ходил за ней, в любви ей признавался, сватался. Да не люб он был ей, отказала она ему.

На следующий день обнаружили тело убитого паренька. Оказалось, сердце у него было вырвано, кровь выпита и тело порвано когтями, сильно обезображено. Что тут началось. Начали собирать отряды добровольцев, крепких мужиков с оружием, топорами, вилами, у кого чего было, охранять деревни от будущих нападений. Поймать эту тварь и убить. Отомстить за убитого паренька. Его похоронили в закрытом гробу. На похоронах собрались всей деревней, рыдали все взахлёб. Только Алёна одна стояла в сторонке, не проронив ни слезинки. Она была отстранена, холодна, как никогда.