Небеса. Близнецы

Покупок было много, разноцветные пакеты и сумочки заполнили всю мою кровать, Глория не поскупилась на траты, хоть я и мотала головой, отказываясь от очередной пары туфель, она настаивала и несколько раз сама покупала мне что-то, выбирая на свой вкус.

Я взяла в руки самый верхний пакет, но не успела его даже раскрыть, дверь моей комнаты подозрительно скрипнула и я обернулась. В самой наглой и самодовольной форме Лаура перешагнула порог и захлопнула дверь. Ее взгляд упал на ворох не разобранных вещей.

– Может мою мамочку ты и обманула, – ядовитым голосом произнесла та, – но со мной у тебя этот номер не пройдет. Думаешь, приехала сюда, прикинулась простушкой, поплакалась мамочке и все у тебя в кармане? Нет, дорогуша, – Лаура прохаживалась по комнате с видом полновластной хозяйки, – запомни, я не позволю тебе дурачить меня, в этом доме я единственная дочь Глории, а если ты решишь остаться, поверь мне, – ее многозначительный жест указательным пальцем не предвещал мне ничего хорошего, – я сделаю твою жизнь невыносимой. Сестра!

Последнее слово было брошено с такой ненавистью, что я вздрогнула. Не дожидаясь моего ответа, но довольная своей речью, она поспешила выйти, оставив меня наедине с грузом произнесенных ею слов.

И мне бы точно пришлось принять этот груз на себя, если бы в тот самый момент в окне напротив не вспыхнул свет. Бог мой, соседи. До сих пор дом не подавал признаков жизни, никто не выходил, никто не входил, ни звуков, ни света, ни движений. А тут раз и ожил. Обуреваемая любопытством, я кинулась к окну: урок, вынесенный прошлой ночью, заставил меня быть осторожнее с подглядыванием, поэтому я прислонилась к стенке и стала наблюдать из-за угла. Свет в окне был не ярким, по-моему, включили даже не комнатное освещение, а всего лишь лампадку. Кто-то не хотел привлекать внимание. В окне появился темный силуэт, высокий, мужской силуэт. Силуэт направился к окну, упершись руками в подоконник, он стал всматриваться вдаль, и я могла поклясться, что его взгляд был направлен в мое окно. Я вжалась в стену, надеясь, что он меня не заметит. Уж не маньяк ли мой сосед? Иначе с чего бы ему следить за моим окном? Я не считала себя трусихой, но ведь я здесь всего день, а это так мало, что бы успеть стать для кого-то объектом повышенного внимания. Пробравшись по стене, а потом мимо шкафа и туалетного столика к двери, я одним взмахом руки дернула переключатель, и комната погрузилась в темноту. Я расслабленно вздохнула, чувствуя себя в безопасности от посторонних глаз. Теперь я могла повнимательнее рассмотреть фигуру в окне, но будто мне назло, человек сразу же отошел от окна вглубь комнаты. Какой предусмотрительный, – подумала я. Рисковать и включать свет, я не стала. Похоже, это становится обычным для меня делом – спать в одежде, правда уснула я на краешке кровати все равно после того, что свет в противоположном окне погас.

Глава третья

Старшая школа Лотердейла в сто раз превышала численность учащихся в моей старой школе, да и по своим масштабам занимаемого участка, оставила ее далеко позади себя в списке. Массивное здание с несколькими пристроенными корпусами, проложенной к главному входу широкой дорожкой и зелеными лужайками по обе стороны, предстало передо мной во всей красе. Чтобы обойти его и побывать во всех уголках школы, не хватило бы и дня. Что я знаю о ней? В прошлом году школа была удостоена первого места среди образовательных учреждений округа, после того, как во главе школы встал новый директор, кстати, очень хороший знакомый Глории.

А между тем, к главному входу подтягивался народ, обычный учебный день для всех, кто уже привык к школьной обстановке, завел друзей и не первый день был знаком с учителями. Меня же естественно это не касалось, я была новенькой, а значит, мне все это было в новинку.

Поправив за спиной рюкзак и зажав в руках папку с бумагами, которые мне утром вручила Глория, я сделала первые шаги навстречу новой школе.

И надо сказать уже с первых шагов я пожалела о том, что не осталась дома. Каждый, кто проходил мимо или мимо кого проходила я, провожал меня взглядом, я чувствовала на себе эти пристальные взоры, перешептывания и смешки. Не понимая в чем дело, я оглядела себя: джинсы в обтяжку с широким ремнем, закрытая кофта цвета фуксии, летние босоножки на невысокой платформе, волосы собраны в хвост – все предельно просто. Может слишком простовато? Зато комфортно, – выступил внутри меня голос защиты. Тогда почему такое внимание?

И тут я поняла. Впереди, у самого входа, стояла группа учащихся, которую возглавляла… да, да, моя новоявленная сестра-близнец. Сразу бросилась в глаза существенная разница между нами. Несмотря на то, что лицом мы не отличались, в остальном нам было далеко друг до друга. Вернее мне до нее. Карамельного цвета платье намного выше колен, открытое декольте, обнажившее прелестную ложбинку и утопающую в ней подвеску в виде жемчужной капельки. Три девушки за ее спиной, такие же светские львицы, одарили меня одним из взглядов "с головы до ног и обратно", ни капельки не скрывая своего пренебрежения.

Ну и пусть, – я старалась убедить себя в том, что мне все равно. Мысленно собравшись, я поднялась на первую ступеньку, и тут же почувствовала, как падаю. Это было худшее, что могло произойти, папка вылетела из рук, раскидав по ступенькам вложенные бумаги, волосы выбились из-под резинки и теперь торчали в разные стороны. Вот оно! Во мне вспыхнуло негодование, первые сильные эмоции за столь долгое их отсутствие. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто помог мне так неудачно приземлиться на глазах у всей школы. Я стала подниматься, не обращая внимания на смешки позади себя. Рука резко заныла. Я поспешила поднять папку и разлетевшиеся листы и отойти немного в сторону.

– Держи, это твое, – раздался совсем близко голос. Потирая ушибленный локоть, я обернулась и увидела протянутый мне лист бумаги – мое расписание занятий на сегодня. На меня смотрели темные глаза, жирно обведенные черной стрелкой, короткие выкрашенные в синий, почти черный цвет волосы не касались плеч, а накрашенные темно синей помадой губы напомнили мне сцену из фильма ужасов.

Я взяла лист, кивнув в знак благодарности. И снова играешь в молчанку, – отругала я сама себя. Когда же ты, наконец, проявишь себя, дурная твоя голова!

В эту минуту к входу подъехала машина, и из нее кто-то вышел. Все взоры устремились туда, и не только взоры. Лаура, щелкнув зеркальцем и вложив его в руки одной из подруг, бросилась навстречу идущему. Мои глаза непроизвольно последовали следом. Это был он, тот парень у машины, я знала это наверняка, когда, не спуская с него глаз, при свете дня могла разглядеть его. Высокий, хорошо сложенный, с правильными чертами лица, с темными стрижеными волосами, немного приподнятые гелем для волос, его улыбка, поддернутая самоуверенностью в собственном обаянии, оставляла ямочки на щеках, а глаза, яркие, чистые, как горный хрусталь, немного отдающий синевой, проникли мне в душу, чтобы пустить там свои корни.

– Он бесподобен, – шепот был похож на что угодно, но только не на мой шепот.

– Это Томас Бредли, он звезда школы, – все тот же голос ужасной готессы рядом со мной, вывел меня из оцепенения, поняв, что я что-то произнесла, я зажала рот рукой. Какого черта сейчас?

В эту секунду толпа, сопровождавшая Томаса и повисшую на его руке Лауру, поравнялась со мной. И снова этот разряд, когда наши взгляды встретились. Да провались я сквозь землю! Он на секунду задержался и улыбнулся мне, сверкнув кристалликами глаз.

– Не советую, – передо мной возникла тень и закрыла собой удаляющегося Томаса, – так, как ты, на него смотрит половина всей школы, – усмехнулась готесса, надувая пузырь из жевательной резинки, – но твоя сестра крепко за него зацепилась. Вы ведь близнецы?

Я посмотрела в эти черные, полные грима и краски глаза, и кивнула.

– У тебя сейчас историшен, – смена темы была как раз вовремя и избавляла меня от последующих объяснений своего родства с Лаурой, – прости, подсмотрела твой лист занятий, у меня кстати тоже. Я – Таша О'Браск, – отказываться пожать руку первому, кто заговорил со мной в этой школе, было бы сверх невежества. Холодная, как у мертвеца, – подумала я, незаметно вытерев ладонь о карманы джинс.

Занятия тянулись подозрительно долго, после истории я не видела больше ни Лауры, ни Томаса, ни даже Таши. Меня же ожидало последнее – посещение кабинета директора школы, папку с бумагами пришлось таскать всюду с собой, и она мне уже порядком надоела. Кабинет директора находился на втором этаже, он был так хорошо замаскирован в самом дальнем и темном углу, что я несколько раз прошла мимо него, прежде чем рассмотрела табличку на двери.

Подойдя ближе, чтобы уже постучать, я услышала голоса. Несколько фраз долетели до меня сквозь приоткрытую дверь.

– И все же молодой человек, я не совсем понимаю, что вы от меня хотите, – твердый мужской голос принадлежал взрослому мужчине, – ваша просьба выглядит, мягко говоря, странной.

– Мистер Дорс, – второй голос был на пару возрастных тембров ниже, – вы уже получили все инструкции в этом конверте, и я полагаю, не захотите получить их лично, – угроза повисла на последних словах.

Директор громко кашлянул.

– Нет, нет, вы правы, можете на меня рассчитывать, сегодня же все подготовлю.

– Рад это слышать, Мистер Дорс.

Дверь открылась прямо перед моим носом, который я слегка поморщила, вовремя избежав удара. Яростный взгляд выходящего устремился на меня – высокий, брутальный, в черной облегающей футболке с коротким рукавом, из-под которой заметно вырисовывались мускулы. Его глаза отливали черным жемчугом, а чувственные губы выдавали в нем самого настоящего мачо.

Метнув на меня холодный и безразличный взгляд, он повернулся ко мне спиной и быстро зашагал по коридору. Было в его фигуре что-то знакомое, но времени, копаться в памяти у меня не было – меня ждал мистер Дорс.

Мужчина средних лет, в деловом костюме сидел за массивным дубовым столом и нервно перебирал в пальцах позолоченную ручку, на его лице замер выбор: подписывать или не подписывать документ, лежащий перед ним.

– Мисс Гиллмор, – ровно минуту я стояла и ждала, когда он меня заметит, – я ждал Вас, проходите.

Я последовала его приглашению и подошла к столу из красного дуба, положив на край папку с бумагами, любопытства ради, я бросила взгляд на документ, который заботил сейчас директора больше, чем мой приход. Выделенное жирным слово "приказ" сразу привлекло внимание.

– Оставьте бумаги тут, мисс Гиллмор и можете идти, я посмотрю их завтра.

Я вздохнула с облегчением, ведь была уверена, что директор начнет длинную и нудную беседу с расспросами. Не заставляя себя долго ждать, я поспешила выйти и закрыть за собою дверь, оставив директора наедине с его выбором. Домой, скорее домой, в свою комнату, сейчас же! Остаться одной, чтобы переварить этот насыщенный день.

Только оказавшись на пороге школы и вдохнув свежего воздуха, я невольно улыбнулась. Впереди у ворот школы раздался рев мотора. Крупный, черный мотоцикл, отливавший серебром и натертой до блеска кожей, собрал рядом с десятка любопытных. Сверху на мотоцикле восседал недавний собеседник директора, странный разговор которых довелось мне услышать. Не обращая внимания на окруживших его мотоцикл, он смотрел прямо на меня, своим пронизывающим насквозь взглядом. Я замерла на месте, оставаясь неподвижной до тех пор, пока его мотоцикл не рванул с места, оставляя за собой клубы пыли и мою безмерную заинтересованность таинственным незнакомцем.

Глава четвертая

Увы, за мной никто не приехал. Обидно, досадно, но ладно, может Марка отправили по более важным делам. Глубоко вздохнув от безысходности, я достала из рюкзака вчетверо сложенный лист бумаги, где от руки был нарисован план возвращения домой. Поражаюсь, предусмотрительности Глории, кто бы мог подумать, что в первый же день он мне понадобится. Выйдя за ворота школы и повернув направо, я медленно зашагала по дорожке, изредка опуская глаза, что бы взглянуть на нарисованный маршрут.

Проще простого, – подумала я.

Рядом заскрипели тормоза и серебристый Феррари остановился одновременно со мной. Я уставилась на окна автомобиля, которые медленно сползали вниз, открывая просторный салон и нагнувшегося через сиденье Томаса.

– Привет, – он широко улыбался, – садись, подвезу, – серо-голубые глаза снова пересеклись с моими, заставив меня дрогнуть от волнения. Я молчала, не двигаясь, – да садись уже, я не кусаюсь, – мой вид его развеселил, глаза искрились задором.

А я, как по магнетическому велению, уже открывала дверь машины. Сев прямо, я поймала на себе его любопытный взгляд. Он сидел, повернувшись ко мне всем торсом, локтем упираясь в подголовник, а ладонью подперев голову. Легкая усмешка играла на губах. Ничуть не смущаясь, он бесцеремонно разглядывал меня, я чувствовала, как его взгляд скользит по моему лбу, бровям, полуопущенным ресницам, носу и задерживается на губах, от чего мне сразу стало не по себе. Я поддернула ресницами и резко подняла глаза, чтобы перенаправить его взгляд. Это сработало, и вот – мы уже не смотрим в глаза друг другу. Не знаю, какая такая воля проснулась во мне, что бы вытерпеть этот прямой взгляд его глаз, но я чувствовала, как серо-голубое облачко окутало меня, унося на небеса.

Громкое "кхе, кхе" вернуло меня на землю. Глаза Томаса улыбались, а я, поняв, что была застигнута за райским наваждением от произведенного впечатления, отвернулась, уставившись в окно. Что это было? Я что и правда поддалась на это очарование? Я попыталась прислушаться к себе, но мое состояние было мне незнакомо, сердце билось с удвоенной силой, ладони вспотели, а губы и щеки сгорали от стыда.

– Лааадно, – мягко произнес Томас, ужасно довольный результатом, – отвезу тебя домой.

Три минуты, всего три минуты рядом с ним, открыли во мне ощущения, о которых я ничего не знала. Боковым зрением я ловила каждое его движение, впитывала аромат его парфюма, и почему-то была уверена, что это не осталось не замеченным. Наверное, он считает меня немного придурковатой, раз с его лица не сходит эта дьявольски самонадеянная усмешка.

Машина остановилась около знакомого особняка. Сказать спасибо? Но как это сделать? Я сама не слышала свой голос вот уже столько дней.

Я повернулась в порыве что-то сказать, но замерла, не решившись. Его лицо выражало любопытство, глаза не переставали блестеть, извергая игривые искорки.

Передумав, я быстро развернулась и надавила на ручку. Дверь не поддалась. Я повторила попытку и снова одержала неудачу. «Нет, это неспроста», – от волнения я снова обернулась. Томас, потирая кончик своего носа, умиленно улыбался моей беспомощности.  Его вид убедил меня, что дверь закрыта именно хозяином машины. Снова эмоции, волнение и эмоции, я не могла в них разобраться, они накатывали сразу и все: возмущение, страх, стыд, нелепость ситуации, чувство отчаяния и еще куча всего, что я испытывала впервые.

– У нас сегодня вечеринка, – голос Томаса перекрыл все эти эмоции, – скажи, что придешь вместе с Лаурой?

Я вновь посмотрела на Томаса, но сказать ему ничего не могла, лишь стала яростно дергать ручку машины. Вдруг на мою руку легла его рука, Томас придвинулся ко мне почти вплотную, чтобы добраться до ручки. Его лицо было очень близко, так близко, что уровень наших глаз и губ был почти одинаковый. Сердце безжалостно забилось в груди, отбивая ритм по венам. Я часто-часто закивала головой, и это был не ответ, а мой единственный возможный жест в тот момент. Томас вернулся на место, убрав ладонь с моей руки, раздался щелчок, и я почти вывалилась из машины.

Сгребая в охапку рюкзак, я почти бежала по ступенькам вверх.

– Ева, детка, – Глория выпорхнула мне навстречу, – Лаура сказала, что ты уехала раньше нее с занятий, что случилось?

Но мне было не до Глории, и уж тем более не до Лауры. В голове пульсировала одна мысль: быстрее оказаться в своей комнате и закрыть за собой дверь.

– Это что…машина Томаса? – на моем пути встала Лаура, во все глаза смотревшая в окно, до нее вдруг дошло, кто привез меня домой, – а ну стой, – и она с силой схватила меня за руку, пытаясь развернуть к себе лицом, но я вывернулась и умчалась вверх по лестнице.

– Мааам, ты только посмотри, эта дрянь запала на моего парня, – Лаура была в бешенстве, – я это просто так не оставлю! – сжав кулаки, она выскочила из дома.

Захлопнув дверь за собой, я закрыла глаза. Боже, что происходит? Я дышала, как загнанная охотой лань, в голове все перемешалось: Томас, Лаура…Лаура, Томас, до боли колючие мурашки побежали вдоль рук, если в машине мои ладони вспотели, то сейчас они похолодели. Я подбежала к окну и увидела бурную сцену ревности, Лаура и Томас громко ругались. Вот они, эмоции. Я всю жизнь жила без них, всю жизнь дышала равномерно, была окружена тишиной и спокойствием, мне были неведомы бушующие в человеке страсти, сомнения, страхи. Я впервые все это чувствовала сейчас, и мои ощущения меня пугали.

– Ева, – Глория вошла в мою комнату.

Обуреваемая нахлынувшими на меня эмоциями, я не выдержала и в поисках зашиты, бросилась в объятия Глории. Видя мою панику, Глория обняла меня, присев на край кровати. Женщина нежно улыбнулась, она сидела молча и гладила меня по голове, пока мое дыхание не стало ровным. А я все думала, почему она пришла ко мне, а не побежала следом за Лаурой.

– Милая, – оторвав мою голову от своей груди, Глория посмотрела в мои глаза, – мне так жаль, что жизнь иногда распоряжается нами совсем не так, как нам хочется… поговори со мной, расскажи мне о своих переживаниях, я обещаю, что сделаю все, чтобы помочь тебе преодолеть их.

Я глубоко вздохнула. Сейчас мне и самой хотелось этого: заговорить, поблагодарить, расспросить, но будто ком в горле не давал мне  этого сделать. Как долго я еще буду такой? Я не знала.

– Ну что ж, – Глория помрачнела, – наверное, еще не время, да?

Я слегка пожала плечами и опустила голову, чувствуя себя виноватой. Как бы мне хотелось дать этой женщине надежду, подарить доброе слово, сказать какая она замечательная. Я впервые почувствовала, что нуждаюсь в ней, в ее заботе, любви, внимании.

– Отдохни, – Глория поднялась, проведя рукой по моим волосам.

Я осталась в комнате одна, за всей этой паникой, я даже не заметила, что моя кровать пуста. Та куча подарков, что еще утром возвышалась над подушками, исчезла. Я открыла дверцы шкафа, все вещи были аккуратненько развешаны и уложены на полках. Я подошла к окну, машины Томаса уже не было у входа, Лауры тоже не было видно. Зато мой взгляд упал на соседний двор, где едва прикрытый листвой, стоял шикарный черный мотоцикл, а шлем висел на руле. Я медленно подняла глаза, в оконном проеме, напротив моего окна, стоял он, хозяин мотоцикла. Интересно, он видел весь этот спектакль с участием Лауры?  Все в той же черной футболке, облокотившись плечом о раму, он смотрел на меня. Я насторожилась, было в нем что-то, что и пугало и завораживало, мой таинственный незнакомец оказался моим соседом, тем самым "маньяком", фигура которого прошлой ночью неустанно наблюдала за мной. Не совпадение ли? Почему он на меня так пристально смотрит? Что ему надо?

Вопросы, вопросы и вопросы…на этот раз я не стала прятаться, я стояла, обдумывая последние события.

Дверь моей комнаты с шумом отворилась и в комнату, как самое настоящее торнадо, влетела Лаура, за секунду преодолев расстояние от двери до меня.

– Ах, ты курва, оборванка несчастная, решила увести моего парня? – с криками набросилась на меня Лаура, я видела, как ее рука взметнулась в сторону и зажмурилась, уже представив след от удара на своей щеке, как вдруг Лаура вскрикнула и схватилась за руку. Открыв глаза, я уставилась на красный след на ее ладони, как от ожога. Он растекался по внутренней части ладони, напоминая маленькие язычки пламени.

– Видишь, что ты наделала, у меня снова аллергия на тебя, паршивка, – в ее глазах было столько ненависти и злобы, – ну ничего, может хоть так, ты уберешься из этого дома, – Лаура скрылась за дверью с той же скоростью, как и появилась.

Неужели и правда снова проявилась аллергия? Я раскрыла свои ладони, что бы взглянуть на них, но ничего подобного не увидела. Мои глаза метнулись на соседнее окно. Парень стоял, не двигаясь, засунув руки в карманы. Он все видел.

Глава пятая

Второй день в школе уже не был таким необычным, косых взглядов на меня, как на двойника Лауры, было гораздо меньше. Видимо, я переставала удивлять их своей схожестью с первой красавицей школы. Меня снова привез Марк, Глория пообещала, что теперь он будет привозить и забирать меня постоянно, после вчерашней злой шутки Лауры. Поверить не могу, что мы близнецы, внешние данные Лауры были прямопротивоположны ее характеру. Я и утром то проснулась, ожидая от нее подвоха. Проступившая на ее руке аллергия, дала мне повод думать только о плохом. Вероятнее всего меня снова отправят в какую-нибудь глушь, чтобы держать подальше от куколки Лауры и не мешать ей жить. Я грустно вздохнула, ведь терять сейчас Глорию и новый дом совсем не хотелось.

Краем глаза я заметила сестру, она стояла не как обычно в окружении своих подруг. Ей составляли компанию двое высоких молодых парней, с крепкой мускулатурой, они внимательно слушали жестикулирующую им Лауру, ехидно улыбались и потирали свои сжатые кулаки.

– Это братья Свенсоны, Зак и Чейз, – Таша появилась из ниоткуда, – отморозки еще те, все время тратят на свою прокачку. Что от них надо твоей сестре?

Я не знала, что думать. Свою сестру я знала плохо, а уж их и подавно. Что их связывает или может эта связь зародилась только сейчас? Наблюдая за жестами Лауры, я поймала взглядом ее правую руку, где еще вчера во всю ладонь алело красное пятно – сейчас его не было! Как это объяснить? Не маленькое и не бледное, оно не могло исчезнуть всего за одну ночь. Это показалось мне очень странным, радовало только одно – теперь она никому не могла представить доказательства аллергии и причины, почему мне надо убраться из дома.

– Пошли уже, – толкнула меня Таша, сегодня ее кощеевское одеяние пополнилось серебряными цепочками вокруг шеи и колечком в носу.

Мы с Ташей сели рядом, класс медленно заполнялся учащимися, когда мы услышали шепот и переглядки заходящих в класс, они на кого то оборачивались. И тут я увидела его, в черной кожанке с металлическими вставками. Его пальцы были запущены в копну почти черных волос, когда он входил в класс, холодные, прищуренные глаза с темной дымкой оглядывали всех впереди себя, пока не остановились на мне. Черт возьми, мой сосед  производил невероятный фурор. Не нарушая зрительного контакта, он демонстративно расстегнул молнию на куртке, обнажив подтянутый торс в легкой обтягивающей футболке. Легко сбросив куртку и закинув ее на плечо, он твердым шагом направился к нам.

Таша с широко раскрытыми глазами смотрела на него, как на божество. Я видела, как в ее глазах зажегся огонек заинтересованности к этому любителю черного стиля.

– Можно, я займу это место? – его низкий с хрипотцой голос, совсем обескуражил подругу.

–Ммм, нет… то есть да…я…, – Таша не могла связать и двух слов, – но…тут я…

– И все же…, – его голос стал почти металлическим, – уверен, ты освободишь его…для меня, – делая акцент на последних словах, он наклонился ниже, почти касаясь щеки Таши.

-Д-да, к-конечно, – заикаясь, Таша обернулась ко мне с немой просьбой "прости" на лице и, вскочив, пересела на свободное место.

Я, не понимая, что происходит, гневно посмотрела на парня, который наглым образом выгнал мою подругу с ее же места. Но его жесткий взгляд, без капли сожаления, дал мне понять, что у Таши просто не было другого выхода.

– Алан Майерс, – бросил он в мою сторону, – тебя зовут Ева, я знаю.

Мои глаза расширились от удивления, хотя чему я удивляюсь, он мой сосед, который уже не первый день глазеет на мои окна.

Таша все занятие не сводила глаз с новоявленного красавца. Я поняла, что он произвел на нее сильное впечатление, когда та, подскочила ко мне с вопросами, стоило ему выйти из класса. Я лишь пожала плечами, не в силах дать ей все ответы.

– Как же иногда с тобой сложно, Ева Гиллмор, – голос Таши звучал разочарованно.

Мысли о голубоглазом парне не оставляли меня, я то и дело пыталась высмотреть его среди старшеклассников или в их компании. Неужели из-за ссоры с Лаурой, он не пришел в школу?

Как бы в ответ на мой вопрос, я нашла его. Он стоял, облокотившись спиной об стену и скрестив ноги, о чем-то разговаривал с незнакомым мне парнем, на его плече зависла Лаура, сладко заглядывая ему в глаза. Будто почувствовав мое появление, он отвел глаза в сторону и, заметив меня, выпрямился, порываясь пойти навстречу мне, но какая-то сила остановила его, и он вернулся в исходную позу. Эти двое помирились, – ревностной ноткой отозвалось в груди, в эту минуту мне так захотелось вернуться к моменту уединения в машине, когда его рука легла на мою, а он был так близок, что стук его сердца перекликался с моим. И не важно, что меня колыхало, как осиновый листок. Я подняла глаза к небу, когда увидела, что глубокий взгляд Лауры дал свои плоды, и эти двое бессовестно присосались друг к другу.