Нечто странное. Четыре лунных повести

Паства млела от своей избранности, несла все ценное, что удавалось раздобыть, «братьям» и энергично вербовала новых сторонников. В общем, все как в любой похожей секте.

Единственное, что омрачало новую насыщенную жизнь Машиной мамы, была неожиданная строптивость дочери: та ни в какую не желала участвовать в службах, на проповеди ходила с неохотой, отказывалась рассказывать о «Богородичном центре» в институте. Это очень печалило маму: религия вместо того, чтобы объединять их, все больше и больше отдаляла друг от друга, сводя ежедневное общение к нескольким ничего не значащим фразам и только.

И да, еще у нее совсем не оставалось сил на рисование – последняя начатая картина уже три месяца пылилась в углу, без какого бы то ни было прогресса, и это было очень грустно. Ну да ничего, Богородица вразумит и не лаской, так силой приведет заблудшие души к свету!

Машин отчим, трубач и бывший солист Эстрадного оркестра Гостелерадио, сидел на кухне и пил дешевое крепкое пиво. После четвертой бутылки он уже ни о чем не думал.

Маша сидела на полу, забившись в угол. Напротив нее стоял телефон. Она смотрела на картину, где был изображен восход двух красноватых солнц над коричнево-рыжей каменистой пустыней. У Машиной мамы была странная манера рисовать: она писала картину маленькими, но сразу законченными фрагментами, постепенно заполняя ими весь холст, как бы собирая замысловатый пазл. Картине было еще далеко до завершения – тут и там серели прогалы загрунтованного холста, но уже сейчас при взгляде на странный нереальный пейзаж, Машу почему-то охватывала щемящая тоска и острая жалость к самой себе.

Телефон молчал. Она снова вынула из кармана джинсов маленький клетчатый листок, на котором торопливым почерком были записаны семь цифр. Его номер. Она уже давно выучила его наизусть, но каждый раз разворачивала аккуратно сложенную осьмушку тетрадного листа, как будто надеясь найти на нем какой-то тайный знак, хоть что-то, кроме чуть загибающейся книзу чернильной строчки.

Маша в который раз поднесла онемевший вдруг палец к диску телефона и снова отдернула руку, будто боясь обжечься.

Нет.

Это было выше ее сил.

Если бы она была ему нужна, он точно позвонил бы сам.

Она обхватила колени руками и горько, отчаянно разрыдалась.

В двух километрах оттуда, на четвертом этаже хрущевки, в комнате с выключенным светом, на полу сидел Вал. Магнитофон опять играл «С войны» группы «Чайф». Вал смотрел в темноту невидящими глазами. Ему было плохо, ему казалось, что он умирает.

За те три месяца после окончания школы, что они с Машей общались, она не сделала ни одной попытки по-настоящему сблизиться, даже ни разу не позвонила ему сама. Когда они, не так уж и часто, гуляли по району, и он робко брал ее за руку, Маша вроде не была против, но, если он не пытался сам завладеть ее теплой ладошкой, она не предлагала.

Ни на что более серьезное Вал так и не отважился. У нее кто-то есть? Он ей не интересен? Вал твердо решил, что сегодня ее последний шанс. Если он ей нужен, она точно позвонит.

Песня кончилась.

Тишина.

Она не позвонила.

Он умер.

Почти.

Глава 17

В этот последний вечер они были в гостях у Густава и Габи, которые изо всех сил старались хоть как-то облегчить горечь такого уже скорого расставания их лучших друзей. Валу остро хотелось остаться наедине с Машей, но он прекрасно понимал, что лишние полчаса ничего не изменят в их судьбе. Если ты уже сделал все, что мог и даже больше, прими жизнь такой, какая она есть.

Хозяева проводили их до калитки. Густав крепко пожал руку Вала.

– Что ж, долгие проводы нам точно ни к чему. Думаю, еще свидимся. Давай, делай там свои дела и возвращайся, а мы уж за Машей присмотрим!

Вместо ответа Вал крепко обнял баварца, затем расцеловался с Габи.

Маша взяла его за руку и они, не оглядываясь, побрели по темной улице. Вокруг было тихо и как-то по-особенному безмятежно спокойно. Яркая полная луна светила им в спины, и две угольно-черные тени не спеша скользили впереди по дороге.

– Идем к Реке! – Валу вдруг захотелось хоть немного повторить тот первый их вечер, который был совсем недавно, целую вечность, целых пять дней назад.

Маша молча кивнула, крепко сжимая его ладонь.

Им было очень-очень грустно, но как-то светло и спокойно на душе. И в этот момент обоим до конца поверилось, что их ждет что-то очень-очень хорошее. Где-то там, в будущем.

Мэтр Хайнкоа сидел на крылечке своего пряничного домика и смотрел на звезды. Он улыбался.

* * *

Они шли вместе по лесу, до той прогалины, где Вал пережил несколько жутких минут, чуть не встретившись со Стражами. Но сейчас бояться было нечего: вокруг было светло, косые лучи начавшего клониться к западу солнца насквозь пронизывали лесную чащу, не оставляя места теням и мраку. Где-то совсем рядом куковала кукушка, доносилась барабанная дробь дятла, все было мирно и спокойно, и, главное, с ним была Маша. Они держались за руки и шли молча, чувствуя и сопереживая слишком многое, чтобы можно было размениваться на слова.

– Все, дальше иди сам.

– Да…

Вал притянул ее к себе, и она прильнула к нему всем телом, спрятав лицо у него на груди. Он почувствовал, что она плачет, да и его самого переполняли чувства небывалой остроты и силы: обжигающая любовь и еще более жгучее чувство бесповоротной разлуки.

– Но ведь я еще вернусь. Я… Я смогу.

– Когда-нибудь, много позже, ты изменишься, станешь старше и если ты вспомнишь… И у тебя хватит сил снова пройти мимо Стражей… Нет, я точно знаю, ты пройдешь! И пока ты будешь идти здесь по лесу, ты станешь прежним, как сейчас, и заполночь придешь к моему дому, и тебе не придется стучать: я встречу тебя у калитки, и ты останешься, и мы будем вместе. А пока… Я буду где-то рядом. Всегда. Только помни обо мне. Помни, хорошо? А теперь иди, тебя ждут. Ты там нужен, а я буду ждать тебя здесь.

Она говорила, глядя ему прямо в глаза, слезы высохли. Затем обняла Вала за шею и поцеловала крепко, горячо и неистово, казалось им никогда не разомкнуть губ.

И вдруг он понял: это все, он должен идти.

– Прощай…

– До свидания…

Вал повернулся и зашагал, не оглядываясь, в сторону далекого проселка. Через некоторое время он выбрался из леса и у самой дороги услышал, как в кармане едва слышно пискнули внезапно ожившие часы.

Конец?

Вечерело. Вал, прикрыв слезящиеся от последних лучей заходящего солнца глаза, сидел на валявшемся на обочине толстом полусгнившем бревне, на его коленях лежала потрепанная коричневая тетрадь. Рядом стоял электроскутер, на котором он добирался от станции высокоскоростного поезда в эту глушь, до самого конца старой грунтовой дороги. Он посмотрел на свои морщинистые, чуть подрагивающие руки, стер одинокую слезу, щекотно катящуюся по щеке.

Вал все мог понять, все, кроме одного: как можно было забыть именно это?! Вот все это?! Машу… А ведь он обещал ей помнить! Она же так просила! А он не справился… Что теперь будет?

Он всмотрелся в высящуюся впереди стену дремучего леса: сорок лет прошло, а ему казалось, что ничего здесь не поменялось, что он узнает каждое дерево, каждый камешек на еле заметной тропке, уходящей в чащу.

Вал вдруг наклонился и засунул коричневую тетрадь глубоко под бревно, затем повернулся на закат и отчетливо произнес:

– Спасибо тебе, добрый человек, Дитрих Фогель, кто бы ты ни был… Даже если это я сам тебя выдумал.

Он повернулся, поддернул рюкзак на сутулых плечах и, не оглядываясь, углубился в темнеющий лес.

Эрика

Глава 1

2004

(Начало мая)

Лето накрыло Берлин внезапно, жаркой, нестерпимо яркой живой волной. Только вчера зябкий ветерок раскачивал ветви цветущих магнолий и ерошил перышки самых отважных весенних птиц, начинавших понемногу распеваться, а теперь горячее солнце заливало своими плотными концентрированными лучами суматошный город, стирая с его лица последние следы зимней дремоты, окончательно пробуждая многочисленные парки и скверы. И снова все в них благоухало, звенело и пело, громко и радостно.

Петер Мейер вышел из проходной на Паульштернштрассе и небрежно сунул пропуск в карман клетчатой рубашки с коротким рукавом, затем расстегнул еще одну пуговицу на вороте: солнце давно село, но было очень тепло, даже слишком тепло для этого времени года. С недалекого озера налетел легкий ветерок, и Петер с наслаждением подставил разгоряченное алкоголем лицо его свежему дуновению. Улыбнулся: жизнь наконец налаживалась! А что, ведь он совсем недавно получил престижную работу видеоинженера в крупной фирме, занимавшейся производством телепередач. И сегодня как раз была вечеринка по поводу завершения очередного крупного проекта. Целых полгода вся фирма работала не покладая рук, организовывая съемки масштабного реалити-шоу. А это не так-то просто, между прочим! Заказчиками были приезжие, русские, человек сто пятьдесят, включая режиссеров, монтажеров, операторов, редакторов, продюсеров и, конечно, участников. Специально для русских построили здоровенную декорацию, навезли разной техники, а она, очевидно, требовала тонкой настройки и квалифицированного обслуживания, так что скучать не приходилось. За сетчатым забором на сонной окраинной Паульштернштрассе круглосуточно кипела жизнь: съемки в декорации, съемки выездные, монтаж, перегон готовых серий в Москву… в общем, телевидение во всей красе. И Петеру это очень нравилось. Да и русские оказались отличными ребятами, умеющими и работать по-настоящему, и отдыхать не хуже. Петеру даже захотелось вернуться обратно на корпоратив, который и не думал заканчиваться, несмотря на поздний час. Однако, молодой человек почти сразу же изменил свое мнение: пить больше не хотелось, а сидеть с пустым стаканом в самый разгар веселья было странно. Ладно, ушел и ушел, сколько еще таких проектов будет! Главное работа стоящая.

А вот на личном фронте пока не клеилось: после расставания с Кристин четыре месяца назад, он никак не мог найти себе подружку. Поначалу, только начав работать с русскими, Петер наивно надеялся на близкое знакомство с какой-нибудь симпатичной приезжей, тем более что друзья, узнав о проекте, ему все уши прожужжали, какие в России классные и сговорчивые женщины. Но, увы: девушек среди персонала было не слишком много, да и те держались особняком, совершенно не собираясь одаривать местных инженеров своей благосклонностью. А если еще учесть языковой барьер… В общем, все мимо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.