Аниматор мира. Часть 2

– Я серьезно! – Продолжались крики вдогонку. – Я пошутил. Я все тот же друг.

Не знаю, какие силы меня остановили, учитывая возобновившийся ужас внутри, но я встал, как вкопанный.

– Его голос не изменился. – Бормотал я себе под нос. – Ну и что? Он может обманывать. Не стоит ему доверять. Женя тоже был нормальным человеком, которого я знал всю свою жизнь. Ничто не предвещало беды, и тут на тебе, он монстр, который не дает мне прохода и покоя.

Я стоял и робел повернуться, при этом, мой рот шевелился сам по себе. Я выглядел, как старуха, которая не скрывает свои мысли, и что-то постоянно бормочет себе под нос, но довольно громко.

– Он нормальный, – с облегчением произнес я, когда мое тело устало от болтовни, и наконец-то обернулось.

– Давай сюда! – Крикнул комок шерсти.

Его вид оставался совершенно нормальным.

– Я просто пошутил. – Начал он оправдываться, чтобы я доверился ему. – Таким образом, я хотел тебе наглядно показать работу творческой комнаты. Это не сбои. Она способна наслаивать время и пространство. Соединять и перемешивать миры. Давать тебе то, чего ты не ожидаешь.

– А смысл всего этого? – Заорал я, будто бы хочу расплакаться.

– Ты же знаешь себя! – Поспешил ответить спаситель. – Ты всегда все бросаешь. Вот и сейчас, ты готов оставить творческую комнату. Можно сказать, что тебе все это надоело. Но по меркам вечности, ты даже не начинал! Так, побаловался. Твои задумки, остались на уровне задумок. А тебе еще предстоит самое главное – довести все до конца, – до начала жизни. И возможно, без тебя.

Я точно знал, о чем он говорил. Я действительно стал коситься в сторону обычной человеческой жизни, с помыслами о том, что я не в ответе, абсолютно ни за что.

– Я понимаю тебя! – Сказал он. – Но обратного пути нет. Как стать прежним человеком, когда ты всем своим нутром хотел убежать от этого? Не останавливайся, иди вперед! Цель уже близка! Вначале, я помогу тебе отсюда выбраться. А потом, ты продолжишь свою работу, обретая новый опыт и знания!

Я опустился на землю, закрыл глаза, и попытался вдохнуть побольше свежего воздуха. Глоток, еще… ужасная вонь встретила мой зоб. Она настолько была здесь своей, что мой нос привык к ней, а вот рот не ожидал такого глубокого предательства.

Я открыл глаза, распростер руки к чудесному и широкому полю. Мне хотелось сполна насладиться этими красотами. Взгляд, еще… вокруг меня развивались механические растения, смешно переплетающиеся с органическими. Первый мой взгляд полюбил их из-за того, что это были первые моменты спокойствия в этом мире. Но теперь, я видел весь безобразный ужас, который скрывался за видимой красотой. Ржавчина, коррозия, сухость и перегной.

Я попытался пообщаться с другом. Мне так хотелось сказать, а еще больше услышать приятные слова. Но он заладил одну и ту же песню про мое спасение, как самый угловатый и тупой бот.

– Хоть что-то в этом мире может быть обаятельным? – Спросил я, потеряв надежду на лучшее.

– Да все тут прекрасно! – Ответил комок шерсти, выключив свою наигранную пластинку. – Стоит только приглядеться.

– Я смотрю, вкушаю, нюхаю, – поторопился перебить его я, – но здесь один только ужас, в прямом смысле этого слова. Этот мир заслуживает подобной «похвалы».

– А ты смотри глазами существ этого мира, а не очами человека. – Восторженно и победоносно произнес спаситель. – В конце концов, это ты их сюда засунул. Значит ты надеялся, что этот мир будет полезен именно им!

Меня словно ударили по голове. Безумно странная память вернулась ко мне. Не воспоминаниями, а какими-то новыми знаниями.

– Точно! – Заорал я, как оглушенный. – Это, и была моя идея. Изначальная цель! Я хотел дать всем то, чего они хотят. А самое главное, подарить то, что они могут принять.

Я сделал победоносный круг почета, как спортсмены после удачного выступления.

– Традиционная земля переполнена многообразием. Всех много, и множество конфликтов. Они все хотят творить то, что у них в голове, и чтобы им ничего не было за это. Пусть будут равнодушными в мире равнодушия, веселыми в мире веселья, грустными на печальной земле, и вселяют друг другу страх в мире ужаса.

– Не так все просто! – Перебил мой восторг наглый комок шерсти.

– Что ты такое говоришь? – Возмутился я. – Все логично! А главное разумно.

– Ты все поймешь потом, через эпоху твоего вечного творчества. – С грустью, но уже без страха в голосе, произнес спаситель.

– Я сейчас хочу понять. – Чуть ли не топнул я ногой. – Зачем мне завтра?

– Опыт и жизнь! – Сказал комок. – Чем ты еще будешь заниматься, если не пробовать изменить то, что не меняется в своей переменчивости? Как ты думаешь, почему твои миры такие угловатые и смешные, даже несмотря на то, что они вселяют даже ужас? Тебе не кажется, что все растворяется также, как и твоя жизнь? И именно потому, что ты уходишь от того, что уже самодостаточно. Все, не может быть без всего!

Он замолчал. Я не стал его больше мучать своими вопросами. Я понял лишь одно, мне придется попотеть, чтобы переплюнуть привычную землю.

– Возможно ли это? – Задавался я вопросом. – Или сквозь всю свою жизнь я приду к тому же самому?

На секунду, когда я убрал все свои ужасные мысли, я почувствовал, что комок шерсти хочет уйти.

– Стой, спаситель! – Произнес я. – Я не буду больше. Верни меня пожалуйста домой!

– Хорошо быть в неведении? – Спросил меня спаситель, и протянул мне флэшку.

– Никак не могу к тебе привыкнуть! – Произнес я, после очень долгой, и пожирающей тишины. – Ты всегда удивляешь меня, как в первый раз. Я знаю, но всегда хочется задать вопрос. Кто ты такой?

Мне не нужен был ответ моего друга. Своими действиями он вновь открыл мне глаза. Флэшка была первоисточником творческой комнаты. Она являлась неким зарождением, – искрой вдохновения. Конечно же по содержанию. Как форма, ну так себе, – символ из мира земли, определенной эпохи. Не более.

Я осознал, что заблудился здесь по той причине, что потерял ту самую искорку. Как делают это старики привычной земли. – Они растрачивают со временем рвение и стремление жить, как это делают совсем юные, и стремящиеся.

Мне не пришлось куда-либо вставлять флэшку. Она являлась невидимой кнопкой возврата. Символом ответа на все вопросы.

Мои глаза узрели интерфейс творческой комнаты, и я тут же смог вернуться домой. В тот дом, где меня всегда ждали несмотря на то, что я от всех скрывался.

До сих пор не знаю, возможно ли творить, растрачивая время на родных и близких. И я говорю не о строительстве магазина, или о съемках фильма. Я говорю о создании новой жизни… иной, в присутствии закономерной.

МИР УЖАСА

Я чем-то занимался, не помню. Это было связано с творческой комнатой и симуляцией мира ужаса.

Вернувшись домой, после необычного и незапланированного путешествия, я принялся исправлять ошибки ужасной земли. Естественно, как всегда.

Мне конечно же никто не мог сказать, в чем заключались ошибки симуляций. Я не выполнял работу под заказ. Не исполнял обязанности аниматора мира в канцелярии какого-нибудь бога. Я даже не был рядовым режиссером какого-либо фантастического фильма, и мое творчество не наблюдали критики, указывающие на провальные алгоритмы миров. Нет.

Очутившись в мире своей головы, один на один, я превратился, и в аниматора, и в зрителя, режиссера, бога и черта. Сам для себя, и для своих творений.

Именно поэтому, меня постоянно что-то не устраивало. И я вечно что-то исправлял.

Но иначе никак! Если бы я и с собой не спорил, что мое творчество ошибочно, то все бы давным-давно исчезло. И творческая комната, миры, да и само стремление создавать.

Конечно же, ничего страшного. Не я, так кто-нибудь другой. Рабочие места никогда не остаются надолго вакантными. Прозевал, значит будешь разговаривать с монитором (телевизором), и с тем творением, которое кто-то создал вместо тебя.

Так и в этот раз. Исправлять стало моей привычкой. Я возвращался из каждого мира. Мне обязательно многое не нравилось. И я исправлял ошибки.

Забегая вперед, и возможно, испортив вам настроение, скажу. Я настолько стал тщательно огранять «свой алмаз», что практически затирал его до дыр. Делал идеальным, и в тоже время несовершенным.

Короче говоря, я приближал каждый отдельный мир к привычному – к нашей родной земле, где меня родили, и не объяснили, что я вечно буду создавать одно и то же, пытаясь сделать его разным.

Мир ужаса, а именно его симуляция, хотя спаситель просил меня его больше так не называть, сильно меня изменил. И в принципе, в этом нет ничего странного. Каждая новая глава книги, под названием: «Жизнь», меняет нас, порой до неузнаваемости.

В реальном мире, – привычном, во снах, в творческой комнате, и в других мирах, я стал ощущать присутствие страха. Я конечно же благодарен всем богам за то, что я не испытывал ужаса, но все же.

Подобное чувство частенько утомляло меня. Ведь помимо необходимой работы, я все время отвлекался, утомлялся и даже расстраивался. Можно сказать, я вечно чесался. А зуд во всем организме вызывала вошь из мира ужасов.

Честно, до сих пор не пойму, зачем вообще создал этот мир. Даже не помню вспышку, идею, из-за которой возникло дальнейшее воссоздание моих мыслей.

Я просто-напросто создал его, и все!

И я уверен, спроси у физиков и химиков (бога, компьютера, творческой комнаты): «Зачем Ты создал наш мир таким, какой он есть?» Он ответит настолько размыто и витиевато, что захочется додумать самому, а потом забыть этот вопрос навсегда.

В принципе, что мы, люди, и делаем всегда, во веки веков!

– Может быть ты поможешь мне наконец преодолеть этот страх, и закончить моделирование мира ужаса? – Спросил я творческую комнату, естественно, не ожидая ответа.

– Нет! – Раздался утвердительный ответ в моей голове. Причем, не похожий по тембру голоса на мой. И я говорю об абстрактном и подсознательном тембре. Иначе вы сейчас закидаете меня помидорами за мое вранье. Мол, нет никакого тембра у внутреннего голоса.

Есть, но сейчас не об этом.

Я раскрыл широко глаза, как бы продолжая общаться.

– Я же говорю, нет! – Еще более утвердительно прозвучал голос во мне, и точно не мой.

Все мои усилия были брошены на сопереживание слуховым галлюцинациям. Я забросил работу. Попил чая. Походил по комнате, взад и вперед. Прогулялся по улице, стараясь изображать вид вовлеченного ценителя природы. Поиграл на гитаре. Попел песни, посочинял мелодии.

Я делал все, что угодно, лишь бы не верить в свое одинокое сумасшествие.

Понятное дело, когда ты создаешь миры, то все остальное не представляет из себя какие-либо отклонения разума. Да и сама реальность становится настолько гибкой, что теряет свою первоначальную форму напрочь. Но все же, то, что происходит впервые, да так ясно и отчетливо, как этот голос из моей головы, всегда сбивает с ног. С тех самых ног, на которых идешь по своему пути. Складывается впечатление, что тебе поставили протезы, и даже не спросили, хочешь ли ты этого. Взяли, и отрезали ноги, а потом поставили чертовы ходунки.

– Я даже готов срочно отправится в мир ужаса, чтобы забыть этот голос. – Произнес я, заглушая бормотание того самого внутреннего голоса. – Пусть меня вечно жрут кошмары, но только не этот бред.

Естественно, я лукавил, что хочу ужаса. Но я не шутил на счет того, чтобы куда-нибудь сбежать.

И что случилось? Правильно, я моделировал мир ужаса, туда я и попытался сбежать, чтобы хоть как-то отвлечься. Это, как вонючие пальцы тянуть к носу. Неприлично, мерзко, но так подсознательно хочется, что автоматически и безоговорочно получается. Получается быть только с тем, что рядом, и по времени более знакомо.

– Давай, глупая машина! – Заорал я, когда творческая комната напрочь отказалась меня куда-либо перемещать.

– Прекращай вести себя, как дурак! – Произнес голос. – Только ты сам виновник того, что с тобой происходит. Хочешь быть сумасшедшим, будешь. Но если возьмешь себя в руки, то во всем разберешься.

Я постарался закрыть все отверстия на голове, и стал мерзко напевать незнакомый мне мотив. Как в плохом и глупом фильме.

– Как хочешь. – Продолжался во мне монолог. – Это высший идиотизм, заглушать самого себя.

Я прервался и замер.

– Понимаю, что ты уже и не помнишь, как себя вести с собеседником, и это тебя пугает, особенно, если твой собеседник ты сам.

– Дело не в этом! – Заорал я. – Я чувствую, что ты не просто голос в моей голове. Мои мысли, или еще какая-нибудь психологическая хрень. Я точно осознаю, что ты – это творческая комната. Ты все мои создания, общающиеся со мной через эту самую чертову творческую комнату. Я не хочу быть богом, который слушает глупые мольбы. Я хочу быть просто аниматором, и все. Иметь обычное хобби, и все. И все!

– Не стоит так нервничать! – Пытался успокоить меня голос. – Подумаешь, ты прав. Можно оставить более легкую версию твоих умозаключений. Ну, например, я – это просто ты. Ведь в конечном итоге, все так и есть.

– Да мне не важно! – Кричал я.– И я не просто так ору. Ты звучишь, как множество голосов в моей голове, объединяющихся в один. Я словно слышу бесконечное количество песен одновременно. Это убивает. Какой-то, мать его, ультразвук!

– Тебя хоть раз, до этого момента, хотя бы что-нибудь, или кто-нибудь убивал? – Уже более спокойно, без демонического эха, произнес голос.

– Нет, – ответил я, – понимая, что в очередной раз поспешил поддаться чувствам.

– Такого и не будет! – Сказала творческая комната. – Ты лишь сам вправе навредить себе, либо уничтожить себя. Но есть одно «Но», ты всегда будешь помнить свое очередное уничтожение, и его непомерную боль.

Теперь голос звучал, как один единственный. И я точно знал, что со мной говорит творческая комната.

– Видишь, – сказала комната, – не все так плохо. Главное успокоиться.

Я кивнул с таким видом, словно творческой комнате неведомо одиночество.

– Увы, – продолжила она, – ты всегда будешь впитывать свои чувства, как в первый раз. Помнишь, как в детстве, когда ты еще только познавал мир. Если плакал, то страдал по-настоящему, если веселился, то ржал от души. По-другому не может быть. Иначе, ты осознаешь одноповторность себя, устанешь, состаришься и исчезнешь. А кто будет создавать миры?

Подобные слова конечно же мне льстили, но я не готов был к участи вечного создателя.

– Прости, – произнесла комната, – это точка невозврата. На тебя наложена данная миссия. Ты так долго об этом мечтал, что вызвал самое сильное намерение. Многие из тех, кто просил волшебства, получая его, потом старались от него избавиться. – Это тяжкое бремя, на самом-то деле. Именно поэтому, к тебе на помощь пришли твои изобретения. – Творческая комната – более совершенный ты. Тот ты, который постоянно обнуляется, независимо от всего, что существует и нет.

Мой мозг взорвался. И не от количества непонятной информации, а от того, что я осознавал.

– Больше не получится спрятаться за смертью! – Подытожила творческая комната. – Я, это ты. И я точно знаю это. И то, что жизнь вечна. Вот, почему ты стал изобретать новые миры. Это побег из привычного мира, в котором ты стал подозревать, что смерть фантомна. ВСЁ лишь ЕСТЬ!

Я рухнул на землю, но не смог провалиться сквозь пол, уснуть, или умереть. Мне оставалось лишь довольствоваться данной истинной сквозь всех меня, творческую комнату, все миры и жизни.

Как-то раз, я работал над завершающей фазой создания симуляции ужаса. Назовем ее так, ибо сам мир находится где-то на задворках моих творений. После всех перипетий, пока я моделировал этот мир, я точно больше не заглядывал туда.

Но чувствую, скоро туда попаду. Знаете ли, в шкуре аниматора миров, проживая вечность, начинаешь искать хоть что-то, что далеко от недавнего. Я очень люблю полное погружение во тьму, надолго. После чего, выпрыгиваю в свет таким образом, что бездумно обжигаюсь им.

Так вот, я заканчивал мир ужаса, в котором провел много времени, перебарывая самого себя. Мне иногда казалось, что все страхи, что я создавал для этого места, прилипали ко мне навсегда. Да так, что их невозможно было отмыть.

– Ты перестала со мной разговаривать? – Спросил я творческую комнату первый раз, после долгого молчания.

А молчание начиналось с того момента, когда она первый и последний раз со мной заговорила, набросив на меня плаксивый страх.

– Поговори со мной. – Попросил я, вспоминая, как этого избегал.

Я отложил работу, и зашел в планировщик дел. – Это такой подраздел в творческой комнате, где ты делишься своими идеями. Творческая комната реагирует на них, и создает все, что необходимо в мирах. – Некая реализация абстракции.

Соответственно, планировщик являлся негласным образом творческой комнаты. Телом, разумом, ее человечностью.

– Да, бардак. – Понял я, когда увидел тот творческий хаос, что творился в планировщике. – Точно, я давно сюда не заглядывал. Так вот, почему ты со мной не общаешься. Я не только полностью ушел в себя, так я еще и мысли свои забросил.

По виду, то, что я создавал – мир ужаса, напоминал мне шаблонный кусок меша. Ни души, ни воодушевления.

В общем, что в творческой комнате, что в планировщике, да и в моей голове, таился ненужный и неупорядоченный мусор.

Я так увлекся самим процессом, что забыл отдать частичку своей любви, именно цели.

– Ко всем своим творениям необходимо относится с проницательностью! – Произнес голос, по которому я заскучал.

– Не выдержала, говоришь со мной. – Выразил я сарказм. – Не только людям бывает одиноко. Понимаю.

Я улыбнулся, состряпав вид самого умного человека на всем белом свете.

– Как тут отдаваться сполна, когда этот мир вызывает во мне лишь отвращение? – Моя интонация взорвалась.

– Отвращение? – Спросила комната. – Значит ты все делаешь неправильно. Ведь это мир ужаса, а не рвотных позывов.

Голос уделал меня в неравной схватке. Я всегда убеждался в том, что не стоит задирать нос. Вот и в этот раз, я наступил на те же грабли.

– Я не могу по-другому работать! – Сказал я более спокойно. – Мой бездушный автоматизм связан с тем, что я не хочу впускать в сердца этот дикий страх. Мир ужаса, как назойливая муха, которая, как ее не отгоняй, в конце концов укусит тебя, укус загноится, и ты сдохнешь.

Я не боялся в этот момент, но сильный негатив испытывал.

– Тогда брось это занятие. – Сказала комната. – Зачем делать кое как. Лучше вообще ничего не делать.

– Я все понимаю, – практически прошептал я, – мне этот мир пригодится потом. Впереди целая вечность. Мир не идеален, если в нем чего-то не хватает. И я сейчас говорю про общий и целый мир, который объединяет все наши, хоть ужаса, хоть привычный.

Я сделал паузу, для набора сил, чтобы выдать эмоционально, но это не получилось у меня.

– Я человек! – Пропищал я дрожащие слоги, вместо гордых букв. – И я не могу не замечать того, что будет реальным. Пусть оно и на бумаге пока.

– Можешь не объяснять, – перебил меня голос, – у тебя это плохо выходит. Но я тебя понял (а).

Я недвусмысленно посмотрел на планировщика, пытаясь разглядеть его пол. Что само по себе являлось идиотизмом.

– Да, да. – Сказала комната. – Ты точно человек. Как научили, так и думаешь. Пол, цвет кожи… чтобы стать совершенным организмом, необходимо сочетать в себе абсолютно все. А ты из крайностей в крайности. То, как человек, то, как холодный процессор. Никакого баланса.

– Да понимаю я. – Заорал я. – Но пока так. И хватит об этом!

– Ты сам попросил поговорить с тобой. – Попыталась успокоить меня творческая комната. – Именно в споре и несогласии рождается жизнь. В согласии она растворяется в вечность.

– Все ясно! – Прошипел я. – Опять этот бред из сознания монаха. Иди, откуда пришла.

Комната удалилась. Не в смысле исчезла насовсем со всем своим волшебным функционалом, а замолкла, как человек.

Я конечно же лишился единственного собеседника в привычном мире, но и не сильно-то я расстроился. Как бы не было, но и в иных мирах мой единственный друг спаситель, то внезапно появлялся, то бесследно и мгновенно исчезал. Я привык к подобному положению дел. Да и подсознательно я шел к своему глобальному и творческому одиночеству точно так же, как каждый человек идет по жизни к своей смерти, все испробовав, и не найдя сил для, якобы нового. Я про неизбежность!

Мне так не хотелось дальше продолжать работать, что я подался на долгий срок в неделание и отдых.

Описывать его не буду, этот самый «отдых», потому что он происходил также, как и все бесполезные и привычные дела человечества. Я валялся, смотрел фильмы, удивлялся, что в мире ничего не меняется, лишь старость и смерть прежних людей. Жрал и срал. В общем, выполнял полезную функцию своего эго, – человечности.

По возвращению в творческую комнату, я изрядно набрал веса своему земному мешу. Мои глаза слезились, нос плевался соплями, из горла выходили сгустки, спина ныла, а башка трещала. Подобное волеизъявление люди называют болезнями, или их симптомами. Я же данную грязь называю излишками. – Наибольшим отклонением от баланса. И дело здесь в том, что в шкуре и разуме человека, любой возвращается к тому, что функционал организма становится функционалом организма.

Поясню это масло масляное. Все может происходить само по себе. Компьютеру не нужно болеть, чтобы не выполнять задачи из-за своей лени. Он болеет и не выполняет из-за своей прослойки (человека) между собой и своей целью. Человек устает, но продолжает работать, компьютер, как подсознательный элемент выполняет его первоначальное желание – виснет, выключается (болеет), человек оканчивает работу. Такие ненужные прослойки, как не крути, являются клеем для всего общего мироздания. Пожрал, посрал. Заболел, выздоровел. Это движение и жизнь. И все они взаимосвязаны, человек и компьютер постоянно меняются местами.

Но, уверяю вас, можно обойтись и без этого. Да, это иной уровень. И уж точно не человеческий.

Творческая комната тут же привела меня в форму. Нет, ей не нужно было взмахивать волшебной палочкой, или отправлять меня на унитаз, в тренажерный зал. Она дала мне пищу для разума. А когда разум отвлечен, ему срать на тело, которое хочет жрать и срать. Все довольны, все в балансе.

Это вам небольшая подсказка, почему вы видите двигатель мира и прогресса в виде задрота с очками, а он управляет миром и вашим существом (желанием жрать, срать и жить). Абстрактное видение создано специально для естественного отбора. Одни видят, потому что создают это видение. А другие лишь смотрят, потому что не могут ничего создать. И я не говорю про то созидание, когда вам придумали, нарисовали, дали материалы и инструмент, и вы приколотили картину.

Поверьте, пока вы не создадите для себя творческую комнату, а будете ей лишь пользоваться, как я на первых порах. Вы никогда не станете аниматорами мира!

Я вновь занялся моделированием мира ужаса. Но у меня, по-прежнему, все выходило плохо. Я можно сказать, топтался на одном месте.

Все изменилось, когда я наткнулся на помощь единственного собеседника, – творческой комнаты, которая оставила в планировщике некий план действий. Тот самый камень раздора, от которого я отказался.

Человеку не объяснить, что любой мудрец, приходящий в твою голову – это ты, но из абстрактного будущего (времени, где его разум прокачан до нового и усовершенствованного уровня.

Я стал пристально изучать план.

Нет, вру. Вначале, я сто раз подходил к этому плану, и отказывался от него, пропитываясь своей гордостью. Но, когда я осознал, что это мой последний шанс на дальнейшее продвижение своего пути, я все-таки взял план, и досконально его изучил. Потом признал, что он гениален. И наконец, на тот раз, начал заново создавать мир ужаса, а не исправлять ошибки у бестолковой симуляции земли ужаса.

Творческая комната оказалась умнее, чем я думал. Это, не считая того, что она подарила мне новую жизнь!

План состоял из:

– Моделирование ужасных объектов.

– Скульптинг ужаса.

– Ретопология страха.

– UV развертка (без приставки ужаса, это само по себе дикий страх).

– Ужасные материалы.

– Риггинг страшного объекта.

– Анимация ужасов.

– Композитинг.

– Рендер.

– Созидание жизни в мире ужаса.

Все довольно просто, тем более для такого компьютерного червя, как я. Творческая комната написала план словами обычного аниматора.

– Ха, легко! – Обрадовался я. – А я еще не соглашался. Этот план подарит мне ликование и прогресс.

Мой взгляд прилепил к себе незаметный значок, находящийся, поверх всего интерфейса. Я не хотел, чувствуя подвох, но случайно нажал на него.

– Черт возьми! – Заорал я, словно опоздал на последний рейс до ближайшего города, стоя посреди тайги, босиком, по колено в снегу.

Перед моим изумленным и огорченным взором распростерся подплан. Я не стану оглашать его весь, как сделал это в случае с планом, выше по тексту. Обозначу лишь то, что он состоял из десяти тысяч пунктов. Которые делились на сотни подпунктов.