И наступило то самое время

Бывшая пленница встала на ноги, осмотрелась. Место, в котором она оказалась, выглядело, как выстланный металлическими стеблями тоннель. «Стебли» переплетались между собой и как будто дышали – вибрации пронизывали всё окружающее пространство.

Сознание прояснялось, сердце уже не колотилось, как бешеное, в голову пришли рациональные мысли.

Нужно вспомнить строение кораблей тварей – парочка таких была сбита людьми и тщательно изучена. Условно названный «вентиляционный короб» – соединяющий все отсеки воздуховод, служивший для коммуникационных целей. Через молекулы воздуха подавались различные сигналы и информация. У нас это кабели, а у них воздуховод, назначенный кабелем. Теоретически можно использовать для скрытых перемещений, но в то же время нахождение физического тела искажает поступающие данные, и рано или поздно помехи привлекут внимание.

Что ж, хорошо училась Смагина! Оксана без труда определила «точку входа». Взявшись за «стебли» она потянула их в стороны. Непонятный материал был одновременно и прочным, и гибким – какое‑то время он сохранял придаваемый ему вид, постепенно возвращаясь к первоначальному состоянию. Оксана как бы выдёргивала технологические лианы из общего слоя переплетений, растягивала и изгибала, формируя нору для проникновения внутрь. Ей пришлось проделать эти манипуляции со всеми стеблями, разобрав весь слой, пока не образовался проход. Туда она и нырнула, скрывшись от взглядов пленников.

Дрогин ещё несколько раз порывался последовать за ней, но всякая попытка оборачивалась неудачей, пока Соня не потянула ослабленного командира прочь от силового поля.

Жизнь и смерть в космосе

Коннекторный воздуховод (кажется, именно так он обозначался на схеме кораблей) огибал весь периметр и спиралью соединял верхние и нижние палубы. Теоретически в конце пути Оксану ждал мусорный отсек. У тварей тоже были отходы жизнедеятельности, и вообще, они на удивление имели мало внешних отличий с человеческой расой. А цвет кожи – голубой – ну и что? На Земле есть и темнокожие. Какая разница, какой оттенок?

Оксана передвигалась на четвереньках, прутья технологических стеблей больно давили на колени. Всё ещё шумело в ушах, и пот капал со лба после пережитого испытания. Она ощущала сильное утомление – ей бы полежать, но невозможно, сейчас невозможно.

Куда направляться? Попробовать поискать отсек с летательными аппаратами? Какая наивность – полагать, что ей удастся сбежать. Она остановилась.

А не нужно никакого побега. Выбрать жертву – и порешить её. Убить как можно большее число врагов и отправиться, наконец, к своим родным в иной мир.

Она, наверное, проползла метров двести, пока не наткнулась на очередное технологическое «пятно» – место, где, отодвинув прутья, можно попасть в помещение. Через такое же она влезла возле силового поля, охраняющего пленников.

Слышались звуки суеты – клацанья, переговоры. Твари общались телепатически, но ротовая полость вибрировала с разной интенсивностью, и когда инопланетяне спорили, то появлялось лёгкое дребезжание.

На обучении им демонстрировали модель голубокожего и визуализировали его поведение. Насколько могла предположить сбежавшая пленница, под ней помещение, где что‑то активно обсуждается. Возможно, это командный пункт, и скольких единиц она сможет лишить жизни перед собственной смертью?

Она решительно взялась за технологические прутья и начала раздвигать их в стороны. Как и в первом случае, они, растягиваясь, принимали нужную ей форму и на некоторое время оставались в таком положении, очень медленно возвращаясь к исходному виду.

Через несколько повторений остался последний слой, сквозь щели уже виднелся свет из помещения, и стало лучше слышно. Прежде чем обозначить своё присутствие, Оксана попыталась сосредоточиться и понять происходящее. Она приблизилась к прорехам и стала наблюдать.

В помещении, где так же, как у пленников, непонятно откуда исходил свет, присутствовали два гуманоида. Без биоброни, в таких же комбинезонах, как на Оксане. Они переговаривались друг с другом, судя по всему, на повышенных тонах. Из ротовых щелей неслись обрывки звуков, а Оксана даже ловила связные фразы.

Земные учёные не могли понять этого действия, но они уже знали, что человеческий мозг каким‑то образом транслирует инопланетную коммуникацию, пассивно улавливая речевые сигналы тварей. Общественное отношение к данному факту ещё не сформировалось, но ясным было одно – проблем в достижении договорённостей, пожелай инопланетяне это сделать, не возникло бы. Некоторые даже предполагали: сами твари не в курсе, что их общение не представляет секрета для людей. Причём мозг не только принимает генерируемые тварями послания, но ещё и транслирует их в сознание на родном языке.

Китаец и русский, которым удалось вместе участвовать в одной военной операции, передавали идентичные послания, и каждый из них слышал их в своём мозгу на родном наречии. Что ж, с этим феноменом пусть разбираются учёные, пока же они нашли способ блокировать телепатическое восприятие у солдат, так как это мешало им выполнять боевые задачи. Ну, а Оксане сейчас любая информация на руку, она просто воспользуется ей, чтобы оценить обстановку.

Итак, судя по обрывкам фраз, речь шла о рождении детей. Погибли два новорожденных, ожидалось появление третьего. Новые зачатия произошли, но результат не гарантирован. При этом один настаивал на продолжении попыток, второй, судя по всему, боялся, ссылаясь на кодекс войны.

«Дети у вас гибнут, – злорадствовала Оксана, – так вам и надо. Это вам за наших детей». Она сжала руки в кулаки, готовая ворваться к ничего не подозревающим врачам, как она их для себя определила. Слабые без своей брони, они не имели шансов. Лишить их жизни – дело одной минуты!

Взявшись за прутья‑кабели, Оксана намеревалась тут же осуществить задуманное, но в поле зрения оказались новые действующие лица.

В помещение заплыла гравитационная подушка с беременной особью, накрытой серебристой тканью. Её сопровождали ещё две твари.

Оксана остановилась, продолжая наблюдать за происходящим.

Будущая мать тяжело дышала. Не нужно быть специалистом по инопланетной физиогномике, чтобы понять, что она испытывала тревогу.

Оксана вспомнила свои первые роды. Это было неожиданно, ведь в последнее время из головы не уходила картинка смерти детей. Воспоминание об их рождении накрыло Оксану, как внезапный летний ливень в жаркую погоду. Она смотрела на лицо роженицы и ловила себя на мысли, что та выглядит уж сильно напуганной. Вероятно, что‑то не так, осенило Оксану…

Дальнейший диалог подтвердил её опасения: этот ребёнок – последняя надежда, сказали «врачи». Почему?

Оксана ослабила хватку и призадумалась. Наряду с промелькнувшим сочувствием к беременной особи сбежавшая пленница ощутила сильную тревогу – её цель вновь под угрозой. Ещё немного, и она в принципе не сможет поднять руку на врага. Твари убили её детей, а эта инопланетная женщина вот‑вот станет матерью. Сможет ли Оксана поступить с ней так же? Желает ли она, чтобы любое живое существо чувствовало то же, что однажды довелось почувствовать ей?

В какой раз за прошедшие сутки сильно забилось сердце. Что‑то происходило внутри, ломалась плотная броня ненависти и желания отомстить. Впервые за долгое время эгоистичные переживания оказались под угрозой перед лицом более глобальной проблемы – проблемы жизни и смерти.

Оксана вернулась к наблюдению. Вцепившись в прутья, она вместе с роженицей проживала все этапы рождения ребёнка. Но неестественная тишина и медлительность действий тварей дали понять: всё кончено.

Маленькое синее тельце на руках одного из врачей не подавало признаков жизни. Ударил по сознанию эфирный вскрик роженицы. И Оксану пронзила боль. Она всем существом почувствовала эмоции несчастной матери, ощутила глубину случившейся потери, сожаление о нереализованном материнском долге и огромную тоску. Всё это наложилось на собственные воспоминания и боль. Трагедия утраты, зажатая внутри столь долгое время, наконец, вырвалась на свободу. Скрутившись в позе эмбриона, Оксана рыдала в голос, абсолютно не в силах контролировать своё горе.

Она кричала и плакала, обхватив себя руками, дав волю всем скопившимся за столько месяцев чувствам. Мир всплывал в памяти лучшими довоенными картинками – ежедневная работа, понятные задачи, успехи, дети, домашние хлопоты, отношения с супругом. Люди безмятежно гуляют вечерами, дети шумят на площадках, у кого‑то заказ суши и пиццы, у кого‑то поход в кино. Сколько встреч, знакомств, мероприятий! Как хочется жить именно так – строить планы, выбирать досуг, достигать поставленных целей. Знать, что всё зависит только от тебя и твоих усилий!

Завершило череду флешбэков воспоминание о ночи с Вадимом. Оксана поняла, что его любовь – единственная настоящая ценность. Он был прав, когда говорил об этом. Он был прав.

Истомившись окончательно, Оксана потеряла сознание. Она не чувствовала, как голубокожие достали её из коннектора, бережно уложили на гравитационную платформу и транспортировали в одну из уютных комнатушек лаборатории, где она проспала, по земным меркам, двое суток подряд.

Сделка с голубокожими

Снова приятный спокойный сон. Тот первый отпуск на море после рождения детей. Оксана чувствовала солнечное тепло, разлившуюся по телу леность. Она лежала на песке. Недалеко у берега ребятишки вместе с супругом возились с песочным замком – раздавались довольные детские визги и глухие комментарии Михаила. Затем их голоса затихли, и всё пространство заполнил шум прибоя. Оксана села, осмотрелась, но на берегу никого не было. Она подошла к замку, который недавно мастерили её близкие. Куда они подевались?

В недоумении стояла на берегу, пока очередная волна не накрыла хрупкое песочное сооружение, оставив от него бесформенную размытую кучу.

Отойдя подальше от волн, Оксана стала строить из песка новый замок.

Солнце по‑прежнему ярко светило, согревая весь мир вокруг. Только теперь этот мир остался тем, кто выжил…

Едва заметные вибрации, мягкий свет – Оксана с наслаждением потянулась. Прежде чем открыла глаза, прислушалась к своим ощущениям. Сердце бьётся ровно, она чувствует себя отдохнувшей и бодрой. Что произошло и как она здесь оказалась?

Усевшись, Оксана осмотрелась. Маленькое, примерно три на три метра, помещение. Ни окон, ни дверей. Она поднялась с лежанки – всё такой же плавающий над полом матрас – прошлась, пощупала стены.

Последнее, что она помнила, – мёртвый голубокожий младенец на руках у одной из… Она хотела привычно назвать особь «тварью», но даже мысленно язык не повернулся.

Былые намерения о мщении растаяли без следа. Картинки из памяти, включающие образы первых часов после нападения, не вызывали негодования. Внутри было ровно и даже безмятежно.

Что ж, её обнаружили. Почему‑то не уничтожили. Наверное, отправят на органы, или на опыты, или ещё на какой‑то мучительный вид смерти, о коих рассказывали в ходе военной подготовки.

А ей, надо же, всё равно. «Отмороженная», как есть.

Оксана улыбнулась. Она попыталась проанализировать причины такого спокойствия. В голову ничего не приходило – просто ощущение, что всё хорошо. «Наверное, это какое‑то ментальное воздействие или вроде того», – заключила пленница и решила спокойно ожидать собственной участи. Долго ждать не пришлось.

Исчезла часть стены, и в комнату вошли двое инопланетян в биоброне.

«Вы нас понимаете?» – услышала Оксана в голове. – «Если да, поднимите левую конечность вверх».

Оксана подняла руку.

«Готовы ли вы на мирный разговор? Если да, поднимите левую конечность вверх». Оксана подтвердила.

Инопланетяне немного помедлили, а потом каждый совершил неуловимое движение, коснувшись брони в разных местах, и защитные скафандры опали с тел, на ходу скукожившись до размера теннисного мяча. Подхватив «мячики» своими четырёхпалыми руками, голубокожие отправили их за пределы комнаты, а сами остались в уже привычных Оксане тонких обтягивающих комбинезонах.

Оксана узнала «врачей». На занятиях учили, что голубокожие практически не отличаются друг от друга, но Оксана была уверена в своей догадке. Они действительно были похожи, узнавание происходило при помощи других каналов восприятия.

Один из них протянул ей шарик. «Вставь в слуховую полость, мы сможем общаться».

Оксана положила шарик в ухо.

«И что?» – подумала она.

Двое закивали. «Мы тебя слышим тоже теперь».

Далее последовал очень долгий разговор.

Рассказывал в основном Игрейн, так услышала Оксана его имя, – верховный учёный системы Дзож. Его младший помощник Сгрейд иногда поддакивал, вставляя местами определённые уточнения. Оксана, в былой жизни безразличная как к научной фантастике, так и к уфологической тематике, между тем слушала с интересом, а также с пониманием всей значимости происходящего.

Планетарная система лимейнов – так сознание транскрибировало название их расы – находилась через три параллельные галактики в прозорном направлении от Всеобщего Солнца.

Далёкая от астрономии, Оксана даже примерно не понимала, где это, и Сгрейд любезно пояснил, что их космосуда передвигаются, используя чёрные дыры как порталы. Местоположение – в трёх порталах от ближайшей к планете Гея (именно так называлась Земля в каталогах лимейнов) чёрной дыры, что в тысяче световых лет. Прозорное направление – это одно из 24 пространственных направлений ориентировочно Всеобщего Солнца (что‑то вроде четырёх сторон света на плоскости Земли).

Родная планета Юприн, столица Джоз, радовала сотни поколений лимейнов. Это были столетия рассвета и стабильности, изредка нарушаемые незваными гостями – будь то космические крупные объекты или враждебные расы, которые периодически наведывались к лимейнам.

Столетие назад женские особи лимейнов начали рожать мёртвых детей. Учитывая, что у каждой особи только одно право рождения (в древние времена предки намудрили с генетикой, контролируя рост населения), то достаточно быстро стало очевидно, что расе грозит вымирание.

Не готовые к подобным новостям, столетия существовавшие в тепличных условиях, лимейны оказались подвержены паническим настроениям. Быстро силу набрал Оргвин – потомок военных привилегированных семей, которым доводилось лично подавлять одну из агрессий соседней галактики. Он эмоционально обвинял современников в изнеженности и моральной деградации, которая и привела расу к такому состоянию. По его версии, имея развитые технологии, грех сидеть на одном месте – нужно осваивать космос. А здесь, в родной системе, уже всё отравлено аурами живых существ. Чтобы спасти расу, необходимо снарядить экспедицию в далёкие чужеродные пространства. Стресс вкупе со свежими вибрациями должен встряхнуть репродуктивные системы лимейнов и вернуть способность производить детей – такая была установка.

И вот по всем 24 пространственным направлениям отправились огромные экспедиции. На Юприне остались только доживающие и первое поколение свежих. (Продолжительность жизни в пересчёте на земные года составляла у лимейнов триста‑четыреста лет, а первое поколение имело возрастную категорию 50 лет – это достаточно мудрые, уже многому наученные представители расы, которые могут самостоятельно управлять хозяйствами планеты, пояснил Сгрейд.)

«Наша эскадрилья, возглавляемая верным помощником Оргвина, в конце концов попала сюда, – слушала Оксана мысленные послания нового знакомого. – В двух параллелях от вашей системы мы были атакованы враждебным конгломератом, которого не должно было здесь быть! В итоге потеряны три грузовых космосудна, на борту которых находилось всё необходимое для сотен лет существования в космосе!»

Игрейн был так расстроен, что не мог продолжать говорить, и временно его заменил помощник.

Напуганные лимейны быстро потеряли почву под ногами. «Вы должны нас понять, многие века безмятежного покоя, и тут неожиданные вызовы. Сначала необходимость куда‑то направляться, затем схватка в пространстве далеко от дома, без поддержки родных лучей, апатия поразила нас. Мы оказались не готовы к таким переменам, многие просто ушли добровольно, оставив свои тела. А где они собрались воплощаться, ведь процесс рождения под угрозой!»

«Очередная идея, захватившая умы, – нам срочно нужна планета. На тот момент ближайшей из планет, подходящих нам по климатическим и физическим условиям, оказалась Гея».

«Знал ли наш лидер, что она обитаема? Безусловно. Но нам нужен дом. Нам не нужны враги. И нам надо пополнить запасы, восстановить потерянные ресурсы».

Только подразделение Игрейна отказалось от войны. Дети продолжали рождаться мёртвыми, и решение этой проблемы имело важнейший приоритет. Тогда космосудно Игрейна назначили главной тюрьмой, а самому велели изучить процесс рождения земных детей.

«Я многое понял за эти месяцы, – рассказывал учёный. – Зачатие у нас – несложная мини‑процедура. У вас это до сих пор происходит природным образом. И мне удалось вернуть нескольким парам такую возможность – чтобы во время акта близости генетический слепок благополучно транспортировался в цитадель жизни».

Перевод терминов был своеобразным, но это не мешало улавливать суть. В какой‑то степени голубокожие – жертвы обстоятельств. Подгоняемые страхом сгинуть вдали от родной вселенной, лимейны кинулись во все тяжкие. Понятия о преступности, как позорном явлении, отсутствовали. И даже Игрейн не мог подобрать слова для объяснения своего пацифизма. Максимум, что сформулировал: «убивать живых существ в таких количествах неправильно».

Как бы там ни было, Игрейн считл, что находится на грани открытия. У него есть теоретические догадки о том, что причина мертворождённых кроется в отсутствии эмоционального сопровождения процесса самого зачатия. Хоть у инопланетян сохранились «акты близости», как они называли секс, и эти акты приносили участникам удовольствие, но почему‑то не оживляли процесс появления плода. «Заряда» у восстановленных пар хватало только до рождения, а появляясь, ребёнок неизбежно умирал.

«Раньше ребёнок умирал в середине беременности, – рассказывал Игрейн, и Оксане казалось, что она чувствует его азарт, – я настраивал гормональную схему, приоткрывал различные гены в протоколе. В итоге почти весь период восстановленные носили здоровый развивающийся плод. Не хватает ещё чего‑то. И это что‑то я надеюсь получить от вас».

«Что?», – Оксана не ожидала такого завершения. В один миг Игрейн показался ей инопланетной вариацией чокнутого профессора, желающего «подержать свечку». «Я не планирую становиться матерью голубокожего ребёнка, – не толерантно подумала она».

Но как оказалось, она неправильно его поняла. Эксперименты по «скрещиванию» лимейнов с людьми категорически запрещались – важна чистота расы. По этой же причине было невозможно использовать человеческие гены для восполнения дефицитных у инопланетян – благо виды были сильно похожи.

Игрейну было необходимо зафиксировать всё происходящее в человеке в момент «акта близости» с другим человеком.

«Мы понимаем, что это тихий, закрытый от других пар и остального общества процесс, – успокаивал Игрейн. – Но пожалуйста, позволь нам сделать это, выбери мужскую особь».

«Но почему именно я?» – подумала Оксана, забыв, что думает не в приватном режиме. – «Возьмите лучше Соню…»

«Ты смогла пройти через заслон. Это сильная духоскрепная чакра, редкое качество персоналии. Это поможет нам считать процесс на всех уровнях. Поскольку мы – линии одного космического семени гуманоидного вида, я уверен, что эти данные помогут мне решить проблему».

Оксана колебалась. До смешного странная ситуация. Должна ли она, потерявшая детей по их вине, помогать им не терять своих детей?

«Вчера на связь с эскадрильей вышел сам Оргвин, – снова подал свой голос Сгрейд. – Он понимает необходимость изысканий в направлении деторождения, но и не порицает методы в отношении коренных жителей планеты. Игрейн дерзнул поставить ему ультиматум, и Оргвин согласился…»

«У меня земная неделя на поиск решения. Если я нахожу его, мы возвращаемся домой. Это санкционировано. Выбери себе особь, Оксана. Прошу».

«Помоги врагу, спаси планету!» – Оксана невольно сгенерировала новый политический слоган. Но акцент уловила правильно – она помогает тем, кто ещё надеется на счастье, кто жаждет его. Таким, как Соня, как покойная Гала… А может, и таким, как она сама. И ей не нужно выбирать понравившуюся «особь», ведь есть Вадим.

И наступило то самое время

Его «доставили» в комнату спящим. Парящий над полом матрас плавно заехал внутрь помещения и остановился возле стены.

Ей предстояло объяснить Вадиму ситуацию и уговорить принять участие в эксперименте, напоминающем, по сути, половое извращение – занятие сексом под присмотром третьих лиц.

Оксана наклонилась к Вадиму, но не стала его будить, дав себе возможность полюбоваться на спящего мужчину. В голову полезли все редкие минуты близости, начиная от сцены в душе, заканчивая ночью в яме. С глубоким удовлетворением Оксана поняла, что её чувства к Вадиму полны любви и нежности. Она улыбалась, глядя на него. На глаза навернулись слёзы. Рука сама потянулась к лицу командира – захотелось погладить его, коснуться пальцами бровей, губ.

Вадим открыл глаза. Секунду он приходил в себя, потом перехватил руку Оксаны и прижал к губам.

– Какой приятный сон, – прошептал он.

– Просыпайся, – ответила Оксана, – наша миссия ещё не окончена.

Около часа потребовалось ей, чтобы убедить Вадима посодействовать инопланетной задумке. Сложнее всего для него было принять мысль о помощи врагу.

– Видел бы это Якурин, – ворчал он. – Не знаю, чем всё закончится, по крайней мере, дополнительные минутки счастья перед смертью нам не помешают.

На том и порешили.

Игрейн установил обоим в уши по мягкому на ощупь шарику – вот и всё оборудование. Затем их оставил одних, свет потускнел (откуда же он исходит?) и даже заиграла приятная музыка.

Обоюдную неловкость удалось быстро преодолеть благодаря взаимной страсти. Не уверенные до конца в благополучном исходе дела относительно собственных жизней, пленники решили не ограничивать себя во времени и от души насладились обществом друг друга. Думается, Игрейн был доволен многообразием и полнотой полученных данных.

***

Свежий воздух, чириканье птиц. Что это?

Первой пришла в себя Оксана. Открыв глаза, она поняла, что лежит на траве рядом с Вадимом, на них родная одежда и даже работающие смарты. Судя по всему, в плену они провели две недели. Удивительно!

Вокруг царила безмятежность, и Дрогин спал, как младенец.

Оксана встала, потянулась – и поняла, что выронила из руки шарик.

Поискав в траве, нашла инопланетный «переводчик» и вставила его в ухо. После слабого щелчка в голове раздался «голос» Игрейна.

«Оксана, – обращался к ней инопланетный знакомый, – я очень благодарен тебе и твоей паре. Сожалею, что пришлось стереть из вашей памяти несколько последних дней вашего у нас пребывания – на этом настоял Оргвин, решивший лично изучить мои отчёты о деторождении. Он остался удовлетворён нашими достижениями, но в целях безопасности велел это сделать.

Я глубоко тебе благодарен, и даже жаль, что наше общение так ограничено обстоятельствами. Я бы мечтал пригласить тебя на Юприн…

Оксана, ваш акт близости ничего нам не дал – да, мы записали данные обо всех направлениях процесса – гормональном, эмоциональном, физиологическом… Но я не мог напрямую использовать это в отношении нас, лимейнов. Однако, дальнейшее общение и наблюдение за вашей парой позволило мне подумать в другую сторону.

Несколько тысячелетий наши предки создавали идеального лимейна. Мы превратились в безупречных представителей своей расы. Но побочным эффектом стало превалирование чувства общественного долга над индивидуальными стремлениями.

Рождение детей незаметно превратилось в дежурную обязанность. Лишённый эмоциональной подпитки родителей, плод отказывался появляться на свет. И хотя последние роженицы чувствовали в правильном направлении и страдали от потери детей, одномоментно это проблему решить не может.

Изменить сознание и норму поведения – вот что нужно, и это процесс не быстрый. Я представил свой план Оргвину. Он загрузил данные в симулятор будущего и…»

«Симулятор будущего, насколько нам известно, отсутствует у землян, – зазвучал голос Сгрейда. – Это искусственный интеллект, позволяющий прогнозировать развитие событий с большой долей вероятности».

«И симулятор выдал однозначно положительный прогноз, – продолжил Игрейн. – Уже через одно поколение процедура деторождения вернётся в исконное русло!»

Оксана представила своего голубокожего друга ликующим и улыбнулась.

«Спасибо, Оксана, – продолжалась запись послания. – Не знаю, понимают ли твои соземельцы, какую роль ты сыграла в окончании войны. После ответа симулятора Оргвин отдал приказ возвращаться домой! Честно сказать, вопрос физической слабости нашего вида тоже в фокусе внимания главнокомандующего. Технологическое развитие сделало нас беспомощными перед дикарями… (Прости, я так не считаю – это точная мыслеформа Оргвина.) В любом случае, до свидания. Береги себя, ведь наш эксперимент, как оказалось, принёс свои плоды лично тебе».