Эйдолон

Ситуацию спас возникший в дверях управляющий. Ильдико чуть не перепрыгнула через стол, готовая от благодарности обнять слугу.

Месуменис вздрогнул от улыбки госпожи, но совладал с эмоциями.

– Херцегеши, если можно, уделите мне минутку вашего внимания.

Повариха недовольно сощурила глаза и напряглась от раздражения из-за того, что их прервали.

– Остальное попробуете позднее, ваше высочество?

Избавившись от необходимости есть пирог, Ильдико радостно протянула поварихе тарелку.

– Нет, нет, в этом нет нужды. Мне понравились отведанные яства. Уверена, гостям еда тоже придется по вкусу и они не смогут оторваться от столь восхитительных блюд.

Сама же Ильдико с превеликим удовольствием поделится скорпидом с любым желающим.

Довольная похвалой главная повариха в последний раз неодобрительно фыркнула на Месумениса и приказала своей маленькой армии поварят и кухарок возвращаться к работе.

Ильдико вышла за управляющим в темный коридор. Они остановились у лужицы желтого света, льющегося от единственного факела в железном подсвечнике, привинченном к каменной кладке.

Месуменис протянул переплетенную стопку документов.

– У вас довольно озадаченный вид, управляющий.

Ильдико взглянула на первую страницу, сразу отмечая, что текст написан на смеси всеобщего и гаурского.

Месуменис сцепил руки за спиной и перенес вес тела на пятки – верный признак, что он собирался на что-то посетовать.

– В порт прибыл первый груз из Гаура. Барка пришвартовалась за городком Эскариэль. Экипаж выгрузил товары и ожидает погрузки амарантина согласно торговому соглашению.

– И? – не выдержала Ильдико затянувшегося молчания.

Управляющий нахмурился сильнее.

– Посыльный доставил этот манифест от начальника порта. Они не могут забрать гаурские товары, поскольку не в состоянии проверить правильность отгрузки.

Ильдико снова посмотрела на бумаги в руке, на этот раз медленно перелистывая каждую страницу. Чем больше она углублялась в чтение, тем сильнее злилась.

– Это, вероятно, какая-то шутка? – Она встретила золотистый взгляд Месумениса. – Кому могло прийти в голову составить грузовой манифест на древнегаурском?

Управляющий пожал плечами.

– Доподлинно неизвестно, однако начальник порта, как и я, не знаком с этим языком, поэтому мы не можем рассчитать сумму и проверить наличие привезенных товаров.

Жар стыда пополз вверх по ее шее, обжигая щеки и уши. Первый настоящий торговый обмен между двумя странами в исполнение подписанного и скрепленного печатью договора, ради которого они с Бришеном вступили в брак, а кто-то в Гауре решил прибегнуть к мелкой хитрости и обману. Такой поступок выставлял ее народ в дурном свете.

Торговое соглашение между Гауром и Баст-Харадисом включало продажу предметов роскоши для каи: экзотических чаев и специй, полудрагоценных камней, высококачественного стекла, хлопчатобумажных тканей и вышивки золотом – в обмен на ценный краситель амарантин, который добывали и продавали только каи.

Возмущенная и пристыженная, Ильдико сжала манифест в кулаке. Месуменис предусмотрительно отступил на шаг.

– Скажи гонцу обождать и вели седлать лошадь. Я поеду с ним в Эскариэль.

Она не кричала и не ругалась, но управляющий опрометью кинулся выполнять приказ. Лошадь была готова в мгновение ока, как и отряд из полудюжины солдат.

Через полчаса пути они прибыли в доки, огибающие более глубокие берега Абсу, где множество каи суетилось среди выгруженного груза. Тюки с тканями и мешки с разнообразнейшими товарами занимали все пространство вместе с рядами корзин, амфор и бочек. Реку заполняли плоскодонные суда, пришвартованные к столбам длинными канатами. Барки прижимались друг к другу, создавая собственный причал, пока моряки деловито передавали груз под громогласные приказы начальника порта и капитана корабля. Упорядоченная суматоха царила при лунном свете и мерцании факелов.

Гонец, доставивший манифест в Саггару, провел отряд через толпу. Ильдико не обращала внимания на тяжелые взгляды каи. Она прожила в Саггаре больше года и привыкла к любопытству, которое вызывала. Каи из близлежащих от Саггары деревень больше привыкли к виду людей, чем жители столицы, так что сейчас ее разглядывали не из-за того, что она человек, а из-за того, что она гаури, ставшая женой принца Каи.

Херцегеши проехала мимо бочек с пурпурными метками и печатью Саггары. Амарантин для погрузки и доставки в Гаур. Кучка работников порта, восседавших за импровизированными столами, сооруженными из досок, уложенных поверх пустых бочек, спорили с тремя людьми на смеси баст-каи и всеобщего. Обмен репликами становился все громче и враждебнее. Каи отказывались отдавать амарантин, не проверив манифест, а люди требовали погрузить краску на корабль без промедления.

Спор резко оборвался, когда херцегеши в сопровождении эскорта остановилась перед ними. Каи вскочили на ноги и одновременно поклонились. Люди же озадаченно уставились на нее, пока не сообразили, кто именно нанес им визит. Они присоединились к поклону каи.

– Ваше высочество, – произнесла троица на гаурском.

– Херцегеши, – воскликнули остальные на баст-каи.

Ильдико спешилась, сжимая в руке манифест.

Она кивнула служащим.

– Где начальник порта?

– Я сейчас его приведу, херцегеши. – Один из каи убежал, растворяясь в толпе.

Ильдико посмотрела на людей и остановила взгляд на старшем мужчине, поседевшем от бурь и многих лет, проведенных в плавании.

– Кто из вас капитан судна или второй помощник?

Ее догадка оказалась верна.

Седой мужчина вышел вперед и поклонился во второй раз.

– Ваше высочество, я капитан Глэй с «Хитрого лиса». – Он махнул в сторону пришвартованного за его спиной корабля.

Ильдико выгнула бровь. Принимая во внимание сложившуюся проблему, херцегеши сочла название судна весьма подходящим. Она помахала стопкой бумаг перед носом моряка.

– У нас проблема с грузовым манифестом, капитан. Похоже, начальник порта в Гауре дал вам перечень, который невозможно прочесть, если только вы не жрец или его ученик.

Улыбка капитана застыла, плечи напряглись.

– Я ничего не знаю, ваше высочество, – ответил он старательно мягким тоном. – Мы загрузились с парусника «Морской конек». Их капитан заверил меня, что весь груз учтен. По-моему, все в порядке, так что мы заберем краску и доставим ее в Гаур, если не возражаете.

Покусывая нижнюю губу, Ильдико пролистала страницы и просмотрела списки предметов с их количеством и весом – все было написано на древнегаурском.

– Возражаю, – ответила она. – Торговцы каи не смогут прочесть ваш манифест, поскольку язык им чужд. – Она протянула бумаги. – А вы можете?

Ильдико подавила смешок, когда капитан отпрянул, будто ему протянули живую гадюку.

– Кажется, нет. Однако кто-то счел уместным составить список на храмовом языке. Остается лишь гадать, отчего кто-то подумал, будто священники Гаура собирают десятину и принимают пожертвования на причалах Каи.

Капитан Глэй отвел глаза в сторону и пожал плечами, словно подобное происходило постоянно.

– Пожалуй, ваше высочество. Но даю вам слово, груз доставлен в нужном количестве.

Ильдико рассмеялась. По-видимому, капитан счел, что она вмешивается в неженское дело и обязана довериться ему, раз они из одного народа.

Направляясь к подсчитывающему груз каи, она сказала капитану через плечо:

– Не сомневаюсь в вашем честном слове, однако вам придется ненадолго задержаться. Возможно, ни вы, ни каи не могут перевести древнегаурские письмена, но вот мне подобная задача по силам.

Хвала богам за обычаи Гаура, согласно которым жрецы обучали знать. Хотя Ильдико находила уроки письменности чрезмерно скучными и в лучшем случае была посредственной ученицей, ее знаний хватало для перевода манифеста.

Она указала на один из свободных столов:

– Могу я здесь присесть?

Служащие порта кинулись подавать ей табуретки и перья для письма. С ликующими ухмылками каи смотрели на капитана судна, их клыки отливали белизной в полумраке ночи.

Глэй в свою очередь стал гораздо менее любезен. Он стиснул зубы, а вытянутые по бокам руки сжал в кулаки.

– Ваше высочество, перевод займет несколько часов и выбьет меня из графика! – выпалил он.

Ильдико поцокала языком в притворном сочувствии.

– Печальный итог неуместной шутки. Предлагаю по возвращении обсудить вопрос с теми, кто составлял манифест, и настоятельно рекомендовать им использовать всеобщий вместо храмового языка. – Проигнорировав свирепый взгляд капитана, она открыла первый список товаров и обмакнула перо в ближайшую чернильницу. – Ну что ж, приступим? Уверена, никто из нас не хочет просидеть здесь до рассвета.

Капитан не успел выдвинуть никаких возражений, так как в этот момент прибыл начальник порта. Почтенный каи поклонился Ильдико, не скрывая своего удивления при виде херцегеши.

– Значит, Саггара получила мое послание. Я ожидал ответ от Месумениса, а не от самой херцегеши, – промолвил он, одновременно довольный и смущенный. – Чем могу быть полезен, ваше высочество?

Ильдико указала на него кончиком пера.

– Я здесь всего лишь в качестве переводчика. Всю координацию груза оставляю на вас.

Будь она жрицей Гаура, перевод пошел бы намного быстрее, но прошли годы с тех пор, как ей доводилось корпеть над храмовыми письменами, поэтому Ильдико медленно продвигалась по списку. Капитан нервно расхаживал и что-то бормотал под нос, а иногда уходил на баржу, хотя быстро возвращался, бросая яростные взгляды, которые Ильдико беззаботно игнорировала.

К окончанию перевода рассвет еще не озарил черный горизонт, но уже был близок. Ее испачканные чернилами пальцы свело судорогой к тому моменту, как она отложила перо и с облегчением выдохнула.

– Готово! – воскликнула Ильдико и победоносно улыбнулась начальнику порта. Тот кивнул, а капитан «Хитрого лиса» радостно встрепенулся.

Глэй настороженно покосился на нее и манифест.

– Значит, мы можем отправиться в путь?

Ильдико пожала плечами.

– Вам еще нужно оформить документы на поврежденные при транспортировке товары. Но на этом моя задача здесь выполнена.

Она встала и поморщилась. После долгих часов сидения на жестком табурете спина жутко ныла.

– Доброй ночи. – Ильдико взглянула на тонкий край зарева вдалеке. – Точнее, доброго утра.

Она приняла искреннюю благодарность начальника порта за помощь и пообещала нанести повторный визит, если в будущем подобная проблема повторится. Напоследок она посмотрела на капитана, деловито отдающего приказы сонной команде готовить корабль к отплытию. Ильдико надеялась, что сегодняшний урок послужит примером для Гаура и те больше не будут пользоваться подобной уловкой.

* * *

В крепости по-прежнему кипела бурная деятельность – прислуга готовилась к предстоящему пиршеству. Ильдико не стала интересоваться, как продвигаются дела. Месуменис умело справлялся с подобными вещами, занимая пост управлявшего Саггары не один год, так что Ильдико оставалось не вмешиваться и соглашаться либо просить внести изменения, когда Месуменис и главная повариха спрашивали ее мнение.

В данный момент Ильдико была вдвойне благодарна сноровке слуг. Единственное, чего ей хотелось, – это принять ванну и смыть с тела портовый смрад.

Ожидавшая в спальне горничная Синуэ брезгливо поморщилась, прежде чем смогла изобразить на лице учтивость.

Ильдико рассмеялась.

– Не утруждайся. Знаю, от меня дурно пахнет. Разит за версту.

Они вдвоем принялись снимать с нее провонявшую одежду, и вскоре обнаженная Ильдико укрылась одеялом в попытке немного согреться. Она съежилась в кресле у зажженного очага, пока Синуэ ходила на кухню распорядиться согреть воду и принести еду.

Если бы Бришен был дома, она попросила бы приготовить ванну на двоих. Ильдико вздохнула, глядя на пляшущее в камине пламя. Муж вместе с Анхусет отправился на западную границу. До Саггары дошли слухи о многочисленных набегах на фермы каи: бандиты угоняли крупный рогатый скот, овец и лошадей, а также вырезали целую семью. Донесения были противоречивы: одни заявляли, будто разбойники – каи, другие винили во всем беладинские патрули, вторгшиеся с Верхнего Салюра.

Ильдико всем сердцем надеялась, что второй вариант ошибочен. С тех пор как Серовек помог спасти Ильдико с супругом, не говоря уже об Анхусет, они с Бришеном из дружелюбных соседей стали его близкими друзьями. Идеальный исход, если не брать в расчет, что отношения между их королевствами становились все враждебнее. Ильдико молилась, чтобы стороны не развязали войну. Ей претила сама мысль, что этим двум благородным мужам придется скрестить клинки на поле брани.

Синуэ вернулась, ведя за собой вереницу слуг. Те принесли ванну и кувшины с водой, а также накрытые тарелки с едой. Через несколько секунд Ильдико уже погрузилась по пояс в горячую воду. Синуэ же сервировала стол, пока хозяйка не позовет помочь вымыть ей голову.

Хотя в ванне нельзя было лечь, с одной стороны имелась высокая, как у стула, спинка, на которую Ильдико могла опереться. Если бы восхитительный запах блюд не дразнил нос и не будоражил желудок, она бы могла отмокать в воде часами. Вместо этого Ильдико поспешно вымыла тело и волосы, изнемогая от желания приступить к трапезе.

Она как раз укутывалась в теплую сухую ткань, когда за ее спиной распахнулась дверь, соединяющая их с Бришеном покои.

Синуэ поклонилась, а Ильдико обернулась, заметив в дверях своего супруга.

Все еще одетый в забрызганные грязью доспехи, кожу и плащ, с подола которого на пол стекала жижа, Бришен предстал перед ней с чувственной плутовской улыбкой на губах.

– Ну здравствуй, прекрасная ведьма, – произнес он тоном, от которого по ее спине пробежала приятная дрожь, не имеющая ничего общего с холодом.

– Бришен!

Позабыв, что стоит в ванне, Ильдико бросилась к нему и зацепилась за бортик. Лишь быстрая реакция Синуэ спасла ее от неловкого падения.

Горничная с улыбкой передала свою госпожу Бришену, который быстро преодолел расстояние между дверью и ванной.

– Оставляю херцегеши на ваше попечение. – Синуэ снова поклонилась. – Позовите, если понадоблюсь.

Ильдико подождала, пока за служанкой закроется дверь.

– Эх, вот и рухнул мой план встретить тебя с королевским достоинством и изяществом, – печально промолвила она.

Губы Бришена скривились, правый глаз сверкнул перламутровым блеском. Он лишился левого несколько месяцев назад во время пыток. Черная повязка закрывала пустую глазницу, но не скрывала неровных шрамов, рассекавших кожу над бровью и под нижним веком.

– Такой исход мне понравился намного больше. – Пальцы с длинными когтями провели тонкую линию вдоль края промокшей ткани, один уголок которой был заправлен в ложбинку меж грудями. Другой рукой он слегка сжал руку Ильдико. – Скучала по мне, жена?

– Хм, только если немного, – поддразнила она, но прильнула к нему, наслаждаясь прикосновением любимого.

Невзирая на смертоносные когти, которые могли рассечь кожу точно ножи, Ильдико не испытывала страха. Рожденный и воспитанный воином с недюжей силой, завещанной его предками, Бришен Хаскем всегда оставался нежным супругом. Ильдико попыталась обнять его и нахмурилась, когда муж отошел в сторону, не отпуская ее руки.

– Я весь грязный, жена, и мне нужно помыться. – Его ноздри раздулись, а голос понизился до гортанного тембра. – Любительница шипов, ты пахнешь так чудесно, что хочется тебя съесть.

Ильдико изогнула бровь и покосилась на тарелки на столе.

– Принимая во внимание историю наших народов, не говоря уже о твоей волчьей улыбке, не знаю, счесть твои слова комплиментом или мне уже стоит звать на помощь.

В памяти всплыл разговор, когда Анхусет поведала ей часть ужасной истории их народов. Ильдико знала, что стала белее снега, когда кузина Бришена рассказала, как в прошлом каи охотились и поедали людей. Она долго смотрела на Анхусет, силясь понять, шутка это или правда.

– Значит, Серовек не блефовал, когда угрожал передать тех беладинских наемников каи в качестве дорожного пайка, если те не признаются, где держат Бришена.

Анхусет покачала головой.

– Это не пустые слова. Угроза срабатывает лучше всего, когда основана на правде.

У Бришена заурчало в животе. Ильдико высвободила руку и отступила на шаг.

– Уверена, на вкус я как вареная картошка, – заявила она.

Он нахмурился.

– Тогда ты в безопасности, красавица моя.

Бришен подошел к столу, от которого исходили соблазнительные ароматы, и снял крышки с тарелок. Прикрыв золотистый глаз от наслаждения, он сунул лакомый кусочек в рот и принялся жевать. Колени Ильдико задрожали, жар опалил низ живота и меж бедер. Кто знал, что во время трапезы можно выглядеть столь соблазнительно?

Он положил в рот еще кусочек и пожал плечами, словно извиняясь.

– Я не ел со вчерашнего дня. Мы выследили и преследовали до западных границ похитителей скота. Убили двоих, остальных десятерых взяли в плен.

– Каи или беладины? – спросила она, страшась услышать ответ.

– Каи.

Ее плечи поникли. Ильдико изо всех сил старалась скрыть облегчение. Убийство сородичей, конечно, нелегкое дело, но, по крайней мере, инцидент не станет поводом развязать войну, как в случае если бы Бришен свершил правосудие над беладинскими ворами.

Илидько внимательно осмотрела супруга, касаясь лица, плеч и тонкой талии, защищенной слоями брони, обтянутых плотными шерстяными штанами ног и сапог, зашнурованных до колен. Он был весь в пятнах грязи, но не в крови и с целой одеждой.

После более чем года в браке Бришен стал намного искусней читать выражение ее лица. Что-то выдало ее беспокойство.

– Со мной все хорошо, Ильдико. Просто устал и проголодался.

Она вздохнула.

– Ничего не могу с собой поделать. Я беспокоюсь каждый раз, как ты отправляешься на патрулирование, и не могу уснуть до твоего возвращения.

Его лицо смягчилось.

– Значит, ты не видишь снов обо мне, пока меня нет рядом, – посетовал он, прежде чем подмигнуть.

Ильдико повернулась взять ночную сорочку, заботливо разложенную на кровати Синуэ, и небрежно уронила промокшую ткань. Раздался судорожный вздох. Ильдико улыбнулась, но не стала оборачиваться.

– Теперь ты здесь, а значит, я смогу уснуть и обязательно увижу тебя в своих снах.

– Сейчас же отбрось эту мысль. Никто из нас не уснет в ближайшие часы. – Его голос охрип от страсти.

Она поежилась как от холода, так и от предвкушения, прежде чем накинула на себя сорочку. Разочарованный выдох заставил Ильдико оглянуться через плечо.

– Тогда, херцег, почему вы просто стоите и крадете мой ужин? Сбросьте поскорее броню и исполните угрозу.

Бришен усмехнулся.

– Это не угроза, а обещание. – Стук в дверь на мгновение отвлек его внимание. – Это Этеп с ванной и яствами. Присоединишься?

Он схватил оба подноса со стола.

Ильдико покачала головой, недоумевая, зачем он спрашивает.

– Я бы распорядилась все подготовить, если бы знала, что ты дома, муж мой.

Она последовала за ним и нахмурилась, когда он вновь уклонился от ее прикосновений. Кончики пальцев покалывало от желания ласкать его – потребности, порожденной страстью, а также заботой о его здоровье и благополучии.

Бришен толкнул дверь сапогом, и та распахнулась, так что они увидели камердинера Этепа, который стоял в другом конце покоев, накрывая стол, заставленный различными блюдами, а группа слуг, которая ранее наполняла ванну херцегеши, теперь выливала кувшины воды в другую ванну.

– Едва я переступил порог, как взмолился об этом. Я весь с ног до головы покрыт дорожной грязью, и от меня несет скотом.

В отличие от маленькой ванны, принесенной в комнату Ильдико, сюда принесли огромную ванну, в которой можно было лежать. Над поверхностью воды тонкими завитками поднимался пар, источая прохладный аромат можжевельника.

А вот спальня Бришена по сравнению с ее покоями оказалась ледяным склепом. Огонь в камине еще не горел. Слуга, присев на корточки, готовил растопку для поленьев. Ильдико поежилась и, извинившись, ушла, чтобы достать теплый халат и тапочки из сундука в своей комнате. По ее возвращении все слуги, за исключением Этепа, покинули покои. Камердинер помогал Бришену снять доспехи.

Ильдико устроилась в одном из кресел рядом с уставленным едой столом, подтянула колени и спрятала замерзшие ноги под халат.

Бришен смотрел на нее, прищурив глаза, пока Ильдико пробовала различные яства. Он снял ослабленную бригантину кирасы и передал ее ожидающему Этепу.

– Смотри, Ильдико, не ешь все до последней крошки, а то я готов проглотить тарелки.

– Постараюсь держать себя в руках, – небрежно пообещала она и усмехнулась в ответ на его тихий рык. – Ванна или трапеза?

От запаха острого перца и пикантного соуса у нее защекотало в носу и потекли слюнки.

– Ванна. – Бришен отпустил Этепа, оставшись в одной длинной рубахе и штанах. – Грязь меня беспокоит больше, чем голод.

Он снял рубаху и швырнул в дальний угол комнаты. Штаны полетели следом. Резкий вдох Ильдико заставил его остановиться, когда он ступил в ванну с горячей водой. Его брови изогнулись, а в уголках рта заиграла чувственная ухмылка.

– Почему ты так смотришь на меня, жена?

Ильдико фыркнула. Что за глупый вопрос?! Каи по своей природе более стройные и мускулистые, чем люди, и Бришен не стал исключением из правила. У него крепкие бедра всадника и руки натренированного воина. Гладкая серая кожа туго обтягивает широкие плечи, скульптурную грудь и живот. Если он повернется, откроется не менее впечатляющий вид на мощную спину и упругие ягодицы.

Взгляд Ильдико задержался на его бедрах. Хотя каи в чем-то отличались от людей, когда дело доходило до мужского достоинства, они имели схожую конструкцию. Им также было свойственно хвастовство и желание потягаться в сравнении этих достоинств. Живя в военном гарнизоне среди грубых солдат, Ильдико случайно подслушала не один такой разговор.

Скромный и одновременно уверенный в себе, Бришен не хвастался такими вещами, но судя по впечатляющей эрекции, поднявшейся под пристальным взглядом Ильдико, безусловно, имел веские причины для гордости.

– Глянь, что ты наделала, – пожаловался он.

Ильдико рассмеялась.

– Ты сам создал эту проблему. Как я могу отвести взор, когда ты расхаживаешь передо мной во всей красе? – Она встала и затянула пояс на халате. – Хватит медлить, садись. Вымою тебе спину и волосы вместо горничной.

Бришен сделал, как она велела, и удовлетворенно выдохнул, когда погрузился в воду по шею.

– Думаю, мне понравится.

В недавно зажженном очаге весело потрескивал огонь. Ильдико оставила Бришена лениво лежать в воде. Выражение чистого блаженства отразилось на его лице, когда он положил голову на край ванны и обхватил руками борта. Она подвинула стопку одежды поближе к очагу, чтобы согреть ее, и налила вина из графина.

Когда Ильдико вернулась с кубком в руке, Бришен дремал. Правый глаз был закрыт, левую глазницу скрывала черная повязка. Он не снял ее не из-за тщеславия или стыда. Просто забыл. Бришен открыл здоровый глаз и увидел, что жена любуется им.

– Ты либо планируешь мое соблазнение, либо убийство, – сказал он невнятным от усталости голосом.

Длинные пальцы обхватили кубок, и Бришен поднял его в молчаливом тосте.

Ильдико поставила у ванны, там, где покоилась голова Бришена, маленькую скамеечку для ног, которая стояла у очага.

– Ни то, ни другое, – ответила она. – Я планирую вымыть тебе голову.

Ильдико дала ему время осушить вино, а сама приготовила неглубокое ведро, кувшины с холодной водой и кусок мыла.

– М-м-м, – одобрительно простонал Бришен, когда она нежно провела пальцами по его спутанным волосам. Реакция мужа вызвала ее улыбку. Ильдико закатала рукава, засунула подол халата под скамейку и принялась смачивать, намыливать и ополаскивать длинные локоны. Она попыталась представить мужа в почтенном возрасте, с серебристо-белыми прядями вместо терновых. Бришен по-прежнему будет так же красив и царственен, как и сейчас. Ильдико усмехнулась себе под нос, забавляясь мыслью, что когда-то находила его отвратительным.

Золотистый глаз уставился на нее.

– Что тебя забавляет, жена? – Вопрос перешел в стон, когда она стала массировать кожу головы.

– Я подумала, что ты слишком красив на свою беду.

– Все дело в шрамах. Они придают шарма.

Ильдико перестала улыбаться. Шрамы! Они будут сниться ей в кошмарах до самой смерти. Не потому, что делали его отвратительным, а потому что были нанесены с беспощадной жестокостью. Никогда в жизни она не думала, что прикажет кого-то убить, но сделала это с обидчиками мужа и не колеблясь приговорила бы их к смерти во второй раз.

Ильдико скрутила его чистые волосы в жгут, не обращая внимания на обвинения в том, что она пытается снять с него скальп. Протесты сменились блаженным стоном, когда она намылила его спину и провела ладонями по изгибу, где шея встречалась с плечом, а также по глубокой впадине позвоночника, разделявшего пополам твердые склоны спины.