Спящая… красавица?

– Совет готов простить тебя, Ресто, – наконец нарушил давящую тишину старший. – И принять обратно при условии, что ты избавишься от своей… – Бравур замолчал, подбирая нужное слово. – Питомицы.

– Она моя дочь, – сквозь зубы процедил Ресто. – И я не сделал ничего такого, за что нужно прощать.

– Дочь значит, – со вздохом проговорил Бравур. – А то, что ты врага в свой дом привел, тебя не волнует?

– А каким может быть врагом ребенок нескольких месяцев от роду? Чем он может навредить? В чем его вина, только в том, что он другой расы? – подняв на брата потемневшие от ярости глаза спросил младший гном. – Тем более я понятия не имел, кто она, когда впервые увидел.

– Именно поэтому Совет и разрешает тебе вернуться, – спокойно, словно и не было этой вспышки, сказал Бравур. – Ты же уважаемый у нас гном, подмастерье последней ступени, почти мастер, да тебя на руках носить будут. Особенно после случившегося. Среди молодежи ты уже герой, а старшие позже признают. Может быть.

– А с ней что будет? – задал самый главный для него вопрос трактирщик.

– Да ничего с девчонкой не будет, – отмахнулся купец. – Завтра же пошлю весточку знакомому орку в столицу – он мигом ее на родину доставит со всеми предосторожностями. Никто ее не тронет, не беспокойся, знаешь ведь, как они к женщинам относятся.

Ресто знал, более того сам хотел так поступить, но что-то сдерживало бывшего подмастерье. И не только отцовская любовь и привязанность к своему дитя. Дочь с каждым днем становилась все агрессивнее и более неуправляемой, огрызалась на любое сказанное слово, целыми днями пропадала где-то, возвращаясь только поздним вечером. Ласковая и добрая, вежливая и тихая девушка, которую он растил втайне от всех семнадцать лет, исчезала на глазах, превращаясь в стервозную фурию. А привыкшие к послушанию со стороны своих женщин орки такого не потерпят. Они позволяли им многое, но и требовали также многого. Покладистость, но не покорность, вежливость, но не пресмыкание, умение ответить на любой удар, но и сила принять любое наказание – вот одни из требований орков к орчанкам. Женщины у них были не только хранительницами очага, в чьи обязанности входили ведение дома и воспитание детей, но и последним рубежом обороны. Каждая орчанка более или менее владела оружием. Хотя решения всегда принимали мужчины, и женщины не могли им перечить. Дерзкие и свободные с представителями других рас при своих орчанки становились милыми домашними мурлыкающими кошками. Дочь Ресто да недавнего времени подпадала под эту категорию, но сейчас…Сейчас девушку наверняка бы придушили (не будь она его дочерью – также бы поступил) на полпути к Орочьим землям и выбросили тело в море, чем довезли. Но скорее вся команда корабля на реях повесится из-за ее неуживчивого характера – всё же орки действительно трепетно относятся к слабому полу, а Эли к тому же была поразительно красива. Им легче руку себе отрубить, чем ударить женщину. Когда-то из-за этой черты характера клыкастые в свое время так и не смогли покорить Гномьи горы Тарна.

– Бравур, – после некоторого раздумья промолвил Ресто. – Честно говоря, я также хотел поступить, но Эли сама не хочет к своим. А насильно я ее на оркский корабль не отправлю.

– Как не хочет? – удивился Бравур. – Она их видела хоть?

– Да видела, – Ресто провел рукой по всколоченным медным волосам. – Но только они в трактир зайдут, так сразу или на кухню, или на улицу, или к себе в комнату. И носа не кажет, пока не уберутся восвояси. Два года уже так живем. Я ей устал объяснять, что бояться нечего, что нельзя от своих корней открещиваться, что я рядом не всегда буду. Видеть их не желает и все тут.

– А сами орки ее не чувствуют что ли? – продолжал спрашивать брат. – Родную кровь должны были учуять.

– Нет, – отрицательно покачал головой трактирщик. – За два года, что здесь живем, только те трое что-то заподозрили и то, сами не уверены были.

– Что за трое? – не понял Бравур. – Поясни, мне сейчас любая мелочь важна.

– Да были здесь недавно трое орков, останавливались на одну ночь, – начал объяснять Ресто. – Все на вид бывалые воины, у одного на правой щеке три шрама, как от когтей какого-то зверя. У каждого по серебряному медальону в виде головы волка. Они сразу что-то учуяли, в каждую мою служанку вглядывались, а потом вопросы задавать начали: нет ли в деревне необычных детей или девушек, сирот, а орки сюда не заезжали, никого с собой не забирали?

– А ты что? – Бравур испытующе смотрел на Ресто в ожидании продолжения.

– А что я? – взвился младший. – Я ничего не сказал про Эли, но и особо не скрывался. Орки похоже поняли, что я темню, но разбираться времени не было – уехали едва светать стало. Потом, через две недели я узнаю, что их отряд сгинул в Пустыни, а сегодня тот парень, с которым ты вино распивал, говорит, что ребята были из Черных Волков.

Гномы снова застыли в мрачном молчании.

– А с Эли в эти две недели ничего не происходило? – осторожно поинтересовался Бравур у брата.

Ресто только вздохнул.

– Ничего от тебя не утаишь, – он снова вздохнул. – Да, действительно непонятное что-то с ней творится. Как услышала про смерть тех орков, так как будто с цепи сорвалась – огрызается, убегает куда-то, меня не слушается, три дня назад чуть со служанками не подралась, еле успокоил. Может, кто из тех парней ей приглянулся, вот теперь переживает…

– Все может быть, – произнес старший, но думал он о другом. – Хотя вряд ли.

– Ну, других объяснений ее странному поведению у меня нет, – развел руками трактирщик. – Я грешным делом заподозрил не беременна ли она, но местный целитель сказал, что нет.

– Уж лучше бы была беременна, – наконец решившись, сказал Бравур. – Видел я сегодня твою девчонку и увиденное мне о-очень не понравилось.

– Что она натворила? – сердце Ресто ухнуло куда-то вниз.

– Людей она сегодня ограбила вместе с какими-то оборванцами, – говорил меж тем купец. – Я видел как она с двумя какими-то мужиками из заведения старого Стива выходила. Мой обоз как раз напротив его харчевни остановился. Зная какая у Стива собирается публика, отправил нескольких своих ребят за ними, двоих – следить за Эли, троих – изловить тех оборванцев. В приватной беседе с этими господами выяснил, что утром они двоих парней приезжих обчистили и хотели свалить в столицу.

– А девочка моя здесь при чем?

– А при том, братишка, что девочка твоя тех парней в темный переулок заманила, где ее подельники их оглушили и обобрали до нитки, – Бравур глотнул воды и продолжил. – Единственное, что твою дочь оправдывает, так то, что по пути в харчевню Стива Эли под каким-то предлогом отлучилась к вашему старосте и все ему рассказала. Добрята мужик понятливый, сразу организовал людей и на выходе из деревни ждал тех негодяев. Не дождался, правда, мои ребята за него всю работу сделали.

Плечи Ресто поникли. Не ожидал он от своей Эли такого.

– Но на этом проблемы только начинаются, – Бравуру было жаль старого друга, но брат должен был знать все. – Парень, с которым я сегодня пил, один из тех, кто попался на удочку Эли.

– Что?! – пораженно вскрикнул Ресто и вскочил. – Идиотка! Как она могла?

Удивленный такой реакцией Бравур тоже встал. Лицо младшего исказилось в такой гримасе отчаяния, что тот испугался.

– Да не беспокойся ты так! – затараторил старший брат, наливая воды в бокал Ресто. – Ну, ошиблась девочка, так ведь мы в ее годы себя еще хуже вели! Ну, подумаешь, ограбила каких-то простофиль из столицы, так мы им в десять раз больше дадим, они и отстанут! Да и парень этот чернявый вроде нормальный, бучу гнать не будет! А если будет, так у меня с собой десяток гномов с собой, если надо в землю укатаем и никто о нем даже не вспомнит. И попутчика его тоже. Всех лично укатаю, кто на мою племяшку косо взглянет и не посмотрю благородный или нет. А от тюрьмы род отмажет. И меня, и тебя. На-ка глотни водицы!

– Сядь, – резко бросил Бравуру Ресто. – И воды мне не нужно. Я не из-за этого беспокоюсь.

– А из-за чего? – поставив бокал на стол и вернувшись на свое место спросил старший гном. – Из-за мальца, что ли? Как там его, Гектора? Знаешь его?

– Знаю, – Ресто тоже сел, все же выпил родниковой воды и немного пришел в себя. – Встречались два года назад в Солии. Он тогда при мне два десятка человек прирезал как свиней. Первоклассный убийца и воин из Ренса. И хоть по тем людям давно веревка плакала, все равно было страшно. Он их убивал с таким каменным лицом, безжалостно и жестоко, что до сих пор в холодном поту от кошмаров просыпаюсь. Меня он не заметил только потому, что я перед его приходом пьяным под лавку упал. Очнулся от криков и запаха крови, открыл глаза, а на меня хозяин гостиницы, где все происходило, мертвым взглядом таращится, горло перерезано, живот распорот, кровью все заляпано. От страха протрезвел сразу и язык отнялся – это и спасло, убийца меня не заметил. Убив всех мужчин, он исчез. Потом выяснилось, что в гостинице было сборище главарей местных банд, они безвременную кончину одного из своих то ли поминали, то ли отмечали… Потому и не пришел никто им на помощь, думали бандиты между собой драку затеяли. Охрана тоже не вмешивалась – не в первый раз там такое бывало, а служанок и кухарку убийца запер наверху.

Ресто замолчал, заново переживая события той ночи.

– Меня нашла стража, – гном грустно улыбнулся. – Стражники притащили в городскую тюрьму вместе с лавкой, с которой я никак не мог расстаться, немого. Правда, очутившись за решеткой до выяснения обстоятельств быстро пришел в себя. И перед королевским дознавателем предстал уже более или менее вменяемым. Рассказал все как на духу, только про себя умолчал. Дознаватель оказался нормальным парнем – допытываться не стал, спросил только о событиях той ночи и отпустил с миром.

Говоря о королевском дознавателе голос трактирщика, до того безжизненный и бесстрастный, потеплел.

– Он был из наших, – пояснил он, заметив вопросительный взгляд старшего брата. – Гномьей крови в нем было мало, но тем не менее чувствовалась, и о метке он тоже знал. – Ресто непроизвольно потер предплечье правой руки, где было небольшое клеймо в виде перевернутого молота, скрытое длинным рукавом рубахи. – В гостинице стражники мне когда наручники надевали, закатали рукава по локоть – он и увидел. А когда мне вещи вернули (в том числе и лавку), нашел в кармане своей куртки кошель с тридцатью золотыми и запиской "Гном гнома в беде не бросает". В тот же день забрал Эли из приюта Святой Лоритты и уехал из Солии. На те деньги трактир открыл, в котором мы сейчас сидим и разговариваем.

– Теперь понимаешь почему я так всполошился? – вопросом закончил свой рассказ Ресто.

– Нет, – спокойно ответил Бравур. – Не понимаю.

– Он же убийца! – воскликнул младший брат. – Думаешь, этот Гектор удовлетворится одними извинениями?

– Одними извинения нет, а вот извинениями, подкрепленными полновесным золотом вполне, – Бравур был невозмутим.

На такое безразличное отношение к своим словам и рассказу Ресто разразился безобразной площадной нецензурной бранью, чего себе никогда не позволял в присутствии других. Когда поток ругательств закончился и Ресто, окончательно выдохшись, упал на стул, до того безмятежно наблюдавший за ним Бравур наконец соизволил сжалиться над младшим.

– Во-первых, слышал я про резню в гостинице "У донны Розы", – Бравур поудобнее устроился на стуле. – Так вот, этот парень богоугодное дело совершил – те люди, ты сам это признал, были отпетыми мерзавцами. Во-вторых, он искусный убийца. Замечательно! Дороги в графство Грант и Пустынь всегда были небезопасными и еще один воин лишним никогда не будет. В-третьих, Гектор парень нормальный – я его намеренно спровоцировал, нарочно затеял потасовку, оскорбил, а он ответил только одним ударом да еще и выпить со мной согласился в качестве извинений. Подозреваю, что с меня и извинений было бы достаточно. В-четвертых, он явно из благородных – манеры не спрячешь под лохмотьями, да и шпага это подтверждающая имеется.

– Видел я этих "благородных", – презрительно произнес Ресто. – Нажираются как свиньи и под столами также валяются, ничего хорошего за четыре года на поверхности от них не видел. А этот еще и трактирщика на тот свет отправил. Кто знает, что твой Гектор, когда узнает чья дочь Эли, не пришьет меня и её? И тебя как родича, чтобы не болтал? Как раз за нанесенное ему оскорбление? Он ведь меня о ней спрашивал и обязательно узнает, если додумается расспросить местных – Эли девушка заметная.

– Не будет он этого делать, – не согласился Бравур. – Не тот он человек, уж поверь. За те двадцать лет, что я на поверхности прожил – научился разбираться в людях. Гектор хороший и порядочный юноша, пусть и с темным прошлым. А у кого из нас нет скелетов в шахте? Разберемся мы с ним, не беспокойся, и деньги вернем. Давай лучше думать, что с Эли дальше делать.

По лицу Ресто было видно, что он не особо доверяет выводам брата, но спорить на эту тему больше не стал. Однако насчет Эли он высказался очень однозначно.

– В Орочьи земли я ее не отправлю, – категорично заявил Ресто, всем своим видом показывая, что этот вопрос даже обсуждаться не будет. – И не упрашивай. Если бы она сама туда хотела отправиться, тогда ещё ладно…но не против ее воли.

Старший гном задумался – его тоже не прельщала идея насильно сажать Эли на оркский корабль.

– А давай попробуем другой вариант, – осторожно произнес он после некоторого раздумья.

– Какой же? – трактирщик выжидающе смотрел на Бравура.

– Отпусти ее со мной в графство, – предложил Бравур и, предвосхищая все возражения Ресто, начал приводить доводы в пользу этого решения. – Оно далеко от столицы – соблазна для молодой девушки мало, к оркам там всегда хорошо относились, а из-за событий в Пустыни король удвоил там гарнизон – так что твоя дочь со всех сторон будет в безопасности.

– Но ведь графство совсем рядом с Пустынью, и вообще что ей там делать? – не понимал Ресто.

– Есть у меня там хорошие друзья, муж с женой, – начал объяснять старший брат. – Своих детей у них нет, поэтому Эли к себе на время с радостью примут. У них есть две приемные дочери примерно того же возраста, что и твоя дочь, хорошие и благовоспитанные девицы, а именно такого общества не хватает Эли. Ну какие для нее подружки из трактирных девок, а здешние приличные девушки к ней и на пушечный выстрел не подойдут. Пусть девчонка немного развеется, другую жизнь увидит, может и подуспокоится. А то ведь полжизни под землей, полжизни на поверхности с матерью-одиночкой, да последние четыре года, два из которых она провела в не самом хорошем приюте. Тут и нормальный гном беситься начнет, а она девчонка молодая совсем. Отпусти, хуже все равно не будет. На две недели всего, я столько времени в восточных княжествах пробуду и на обратном пути ее заберу. Вот увидишь, будет как шелковая.

– Ну если ты так говоришь, – неуверенно протянул Ресто.

– Говорю и буду говорить. Люди они хорошие, Эли еще и возвращаться не захочет, соглашайся, я ведь всегда дело говорю, – надавил на брата Бравур. – К тому времени и Совет, может, оттает, ты в конце концов действительно ничего плохого не сделал, а Эли ведь не совсем орк. Она и внешне больше на человека похожа пока рот не откроет.

– Ладно, согласен, – ударив по столу кулаком, сдался Ресто. – Но головой за нее отвечаешь, понял, Бравур? Если с ней что-то случится, не посмотрю что ты мой брат, голову лично отрублю.

"И кто тут про психов и убийц сказки рассказывал?" – с некоторой опаской думал Бравур, провожая взглядом младшего брата. Он невольно потер свою шею – при довольно-таки мирном нраве в гневе Ресто и правда был страшен. Бравур до сих пор с содроганием вспоминал, как однажды еще мальчишкой он в ссоре с младшим братом намеренно сломал каменную статуэтку горного орла, над которой несколько ночей трудился Ресто. Орлик получился таким изумительно красивым, что им заинтересовались Старейшины рода. Они хотели отправить его и мастера, что его сделал, на ежегодную царскую ярмарку подгорных мастеров – великая честь для четырнадцатилетнего мальчишки. Ресто тогда сломал две двери в их доме, в надежде добраться до вредителя. Третью дверь в спальню родителей, где укрылся в ужасе от содеянного и от гнева брата Бравур, он выломать не смог и только этот факт спас девятнадцатилетнего Бравура от жестокой расправы. Дело тогда уладили и Ресто простил брата, но последний после того случая старался его больше не доводить. "В этот раз отцовская дверь меня уже не спасет", – Бравур снова потер шею и вздохнул.

Он немного лукавил, расписывая прекрасную жизнь Эли в доме Жана и Марты Ош. Люди они действительно хорошие и девушку примут с распростертыми объятиями. Но если Эли совершит оплошность или будет груба по отношению к хозяевам, Жан и Марта щадить девчонку не станут. Деревня не город (а Сухово вполне тянуло на небольшой городок), здесь жизнь гораздо труднее. Привыкшей за два года к сытой жизни в отцовском трактире, где всю работу за Эли делали служанки, Эли придется заново учиться обходиться без чужой помощи. На две недели это точно ее займет, а за выигранное время Бравур постарается побольше узнать о тех трех погибших орках. Чутье Бравура подсказывало ему, что причина странного поведения Эли скрывается в них, в них и Забытой Пустыни, что совершенно не радовало и пугало гнома. Может молодой человек из Ренса, с которым он сегодня познакомился, прольет немного света на сложившуюся ситуацию.

Некоторое время спустя после этого разговора посетители трактира "Два топора" могли лицезреть прелюбопытнейшую картину – два дюжих гнома ввели в зал отчаянно вырывающуюся и брыкающуюся девчонку лет семнадцати-восемнадцати, связанную и с кляпом во рту. Внимательный наблюдатель сразу бы узнал в ней Эли, дочку хозяина трактира, отметив при этом нежную смуглую кожу, большие серые со злыми искорками глаза, узкое лицо с аристократическими скулами и чуть-чуть острые ушки, выдающие в ней нечеловека. Черные длинные волосы были распущены и растрепаны, скрывая родинку на левом виске, а руки связаны за спиной. У одного из гномов было расцарапано лицо.

Не обращая ни на кого внимания гномы подвели девушку к барной стойке, пред грозны очи отца девушки. Ресто скептически оглядел дочь, бросил сочувствующий взгляд на поцарапанного гнома, затем вновь перевел взгляд на девушку.

– Привели значит, – бесстрастно констатировал он. – Отведите ее в мой кабинет, не развязывать и глаз с нее не спускать – я позже подойду.

Гномы молча кивнули и потащили девушку куда-то вглубь здания. Глазевшие на эту сцену посетители поспешили вернуться к своим делам, усиленно делая вид, что ничего не произошло. Ресто сердито зыркнул на них, записал что-то в амбарной книге, подозвал одного из помощников, полукровку-гнома, и удалился вслед за дочерью и ее сопровождающими.

Ее привели в ту самую комнату, где до этого был разговор между Бравуром и Ресто. Бравур был уже там. Он недовольно скривился, увидев в каком виде привели его племянницу, но промолчал – Ресто сказал, что намерен сам поговорить с дочерью. Увидев дядю, девушка притихла, сверля его гневным взглядом, сменившийся затем на жалостливый.

– Нет, красавица, нет, – ответил на невысказанную просьбу Бравур. – Раз твой отец приказал привести тебя связанной, то и сидеть будешь связанной.

Серые глаза Эли потемнели от ярости, и она снова дернулась, пытаясь ослабить путы. Бесполезно, гномы Бравура свое дело знали и связали девушку на совесть. Через минуту в комнату вошел Ресто.

– Эли, – сев напротив дочери начал он. – Я всю жизнь старался воспитывать тебя в добродетели, честности и порядочности. Несмотря ни на какие трудности, с которыми мы сталкиваемся по жизни, я учил тебя всегда поступать правильно, и до недавнего времени ты не разочаровывала меня. Но твое поведение в последние две недели вызывают у меня некоторые опасения, я думаю, ты поняла что я говорю о твоем сегодняшнем проступке.

В серых глазах дочери мелькнул страх, но взгляда она не отвела. Ресто улыбнулся про себя, уж чего-чего, а Эли твердости не занимать. Отметив это, он продолжил:

– Я понимаю, что ты хотела как лучше, – трактирщик вздохнул. – Ты думаешь, я не понял, что ты сделала это, чтобы поймать тех двоих проходимцев, но ведь можно было просто пойти к старосте и все рассказать. Нет же, тебе необходимо было лично поучаствовать в такой веселой забаве как "ограбь прохожего". Ничего умнее придумать, конечно же, не могла?

Ресто немного помолчал, наблюдая за Эли. Не заметив и тени раскаяния на лице девушки, снова заговорил.

– Пойми, дело не в том, что ты ограбила людей, пусть и понарошку, а в том, что ты вообще задумалась об этом, – взгляд Эли при этих словах стал возмущенным, на что ее отец ответил: – И не спорь, я больше тебя на этом свете пожил и в этом разбираюсь. Сегодня ты совершила преступление понарошку, а завтра сделаешь это намеренно, и когда такое произойдет – уже не сможешь остановиться. Ограбление это не проступок, не ошибка, не стечение обстоятельств, а преступление, которое в Солигии преследуется законом и карается каторгой или казнью, в зависимости от тяжести преступления. Твоя выходка была не банальной кражей кошелька, от которой можно отделаться штрафом, эта кража сопровождалась нанесением телесных повреждений и прямым оскорблением двум благородным. Это уже не штраф, а каторга на рудниках нашего государства.

В глазах девушки появилось понимание, что она натворила, переходящее в ужас. Ресто с минуту рассматривал расстроенную Эли и наконец соизволил-таки убрать кляп.

– Отец, я хотела как лучше! – воскликнула она, едва обретя способность говорить. – Клянусь! И я рассказала все потом Добряте, спроси у него, он подтвердит! А деньги мы вернем и с теми благородными…Они же не простые люди, они должны понять, что я на самом деле…

– Благородные? – презрительно хмыкнул Ресто. – Ты за два года что, не насмотрелась на этих, хм, благородных? Что мы видели от них хорошего? Ты забыла, как один из этих так называемых "благородных" приставал к тебе не так давно? И как ты пряталась от него на кухне, пока я не вмешался? Или ты… – гном резко замолчал, пока не произнес того, о чем будет жалеть позже. – В общем я решил – завтра же утром ты отправляешься в Орочьи земли, первым же кораблем, что пойдет туда. И это не обсуждается. Раз я не смог научить тебя уму-разуму, может у родичей получится лучше. Бравур, пиши весточку своему другу – пусть подыщет подходящую посудину. Уведите мою дочь в ее комнату и заприте.

Показывая, что разговор окончен, Ресто встал и направился к выходу из комнаты.

– Отец!!! – закричала Эли в попытке остановить его. – Я не хочу к оркам!!!

Гном остановился и обернулся.

– А тебя, дорогая, никто не спрашивает, – по губам Ресто скользнула мимолетная улыбка, которую заметил только Бравур. – Боишься ты или нет – не имеет значения. Даже хорошо, что боишься, наказания надо бояться, иначе какой от него прок? Все, милая, это решено и не обсуждается.

– Ну и ладно, – девушка выпрямилась на стуле и гордо вздернула подбородок. – Раз ты считаешь, что это необходимо, то отправляй в Орочьи земли. Я ни слова больше против не скажу.

– Замечательно! – изобразив на лице радость воскликнул трактирщик. – Тебе там понравиться вот увидишь, дочка, может и мужа приглядишь – орки ведь все отличные воины, а такую красавицу как ты еще поискать надо. Бравур, пиши своему знакомому, чтобы уже сегодня ночью корабль был готов, не станем медлить, раз Эли согласна.

Эли потрясенно уставилась на отца – он действительно хотел отправить ее за море, на Норт. Обычно Ресто вел себя по-другому – стоило только принять наказание, как отец тут же отменял его, и Эли всегда удавалось выходить сухой из воды. Но сегодня такая тактика не сработала. Девушка закусила от досады губу и тут же вскрикнула – острый клык прошил губу до крови. Слизнув рубиновую капельку, Эли мрачно подумала, что в Орочьи земли ей видимо придется отправиться – в этот раз действительно заслужила. Внутри все похолодело от безотчетного страха, как всегда с ней бывало, стоило девушке услышать о родине и родичах. "Хватит, – одернула себя Эли и, собрав все свои силы, улыбнулась Ресто. – Я сумела выжить в приюте и на дорогах Солигии – справлюсь и сейчас". Она снова посмотрела на отца и случайно наткнулась на изучающий взгляд дяди Бравура.

Со старшим братом отца Эли познакомилась два года назад уже в Сухово. Они работали здесь только первый месяц, когда однажды весенней ночью в трактир ворвался крепкий гном, очень похожий на отца, только немного постарше и более широкий в плечах и поясе. С диким ревом он бросился к Ресто, до полусмерти напугав немногочисленных тогда служанок и вызвав здоровое опасение у единственного на тот момент вышибалы-человека. Каким же было удивление всех присутствующих, когда трактирщик выскочил навстречу с таким же ревом. Тут уже вышибала не выдержал и отоварил так кстати проскочившего мимо него коротышку ударом в затылок гному…точнее хотел отоварить, но не успел. Каким-то образом гном сумел заметить движение человека и вовремя уклониться, а затем, развернувшись, хорошенько врезать вышибале прямо в живот – выше мог и не дотянуться. Верзила скорчился на полу, а незнакомец, снова повернувшись к уже подоспевшему Ресто, недоуменно спросил: