Спящая… красавица?

– А ты подумай, что в пустыне огромная редкость? – насмешливо посмотрел на него Шереф. – Это же джинны строили сокровищницу, а они не так уж походили на людей. Для них даже обычное дерево было столь же ценно, как золото для человека. Ведь оно так хорошо горит. Вот и тут руководствовались теми же соображениями. Ну что, будем искать этот ваш договор?

Он хотел было подойти к первому стеллажу, но Ригур вовремя его остановил, грубо оттолкнув от шкафа.

– Что? – удивленно воззрился на него вор.

– Не прикасайтесь ни к чему, – предупредил он, активируя магическое зрение и более внимательно оглядывая помещение. – Здесь все под сильнейшей магической защитой и если коснетесь чего-либо, даже стены, то сгорите заживо.

Гектор

– Интересный парень, – глядя на осторожно передвигающегося по залу Рина проговорил Шереф, подойдя к Гектору. – Гордый, правда, слишком, словно наследный принц, но интересный.

– Ага, – рассеянно протянул ренсиец, не сводя глаз с солигийца. Зная огромную тягу Ригура к магическим истощениям, он боялся как бы тот не "перегорел" при взломе системы джиннов, как это было в Дризоре. Гектор даже добровольно на магическое зрение перешел, чтобы отслеживать состояние организма друга и помочь в случае нужды.

– Теперь я понимаю, почему он тебе так нравится, – добавил специалист широкого профиля несколько секунд спустя.

– Ты о чем? – бросил на него подозрительный взгляд Гектор.

– Да так, не обращай внимания, – невинно улыбнулся ему вор, снова оглядывая огромное хранилище. Акаарец даже не скрывал жажду наживы, охватившего его с первого шага сюда.

Рин попросил их оставаться на месте, пока он не снимет защитные чары, но по виду Шерефа было заметно, как тому не терпится сунуть нос в первый же шкаф с ячейками. Самому же Гектору было наплевать, его интересовали бериллы, и не только принадлежащие оркскому правителю Тару. По сути ему были безразличны и сами бериллы Тара, в сокровищницу парень залез совсем за другим.

Незадолго до своего побега четыре года назад Гектор, уча эльфийский язык, не на шутку увлекся изучением причины изгнания с материка остроухих. Во всем винили Темного, разработавшего и активировавшего страшное заклинание тысячу лет назад, которое почти уничтожило как и силы Света, так и армию Властелина, под стяги которого пришли орки и часть людей, сохранивших верность сошедшему с ума правителю. Победивших в той войне не было, сам Темный пал под действием своего же заклятья, и прах его развеялся по Тарну, а выжившие разбрелись по своим уцелевшим норам. Тарн обезлюдел, а магия…Магия стала стремительно исчезать. С каждым годом одаренных рождалось все меньше, и сила их дара становилась все слабее. Но природа не терпит пустоты, и спустя некоторое время весь Тарн оплели новые магические потоки, а сам материк постепенно начал возвращаться в свое изначальное состояние. И вот спустя два столетия после смерти Темного в эльфийских лесам внезапно проявилась зараза, стремительно и безжалостно выкашивавшая остроухих, лишая их способностей к магии и долголетия. Та страшная эпидемия навсегда что-то изменила в эльфах – некогда почти бессмертные существа сейчас почти не отличались от людей, кроме разве что внешности и чуть ускоренных рефлексов вкупе с ночным зрением, да жили они лет на двадцать больше. Так вот, лазая по Архиву Румпеля ренсийский принц случайно наткнулся на описание той эпидемии и очень удивился тому факту, что симптомы непонятной болезни, согнавшей эльфов с Тарна были очень схожи с симптомами "тростянки", бушевавшей на территории Солигии пятьдесят лет назад. Заинтересовавшись этим феноменом, Гектор поднял все материалы, связанные с эпидемией "тростянки", переговорил с целителями и пришел к интересному выводу, который могло подтвердить то, что в данный момент хранилось в закромах халифа. Ученые Ренса и Солигии давно вывели, что ту эпидемию в эльфийских землях вызвало заклинание Темного, спящее двести лет, накопившее силу и поглотившее тот чудовищный выброс магии в последней битве с Властелином. По измышлениям же Гектора, эпидемия "тростянки" была вызвана этим же заклинанием, только сильно мутировавшим вследствие изменения магических течений на материке и накопившее сил за столь долгое время. Но вспышка в Солигии была уже третьим всплеском этой заразы. Второй произошел на двести пятьдесят лет раньше, и ее жертвой стало Алессийское королевство, ближайший сосед Солигии. И как раз свидетелем того события был Румпельштильцхен. Читая его дневники, Гектор выяснил, что стена леса вокруг Алессии выросла практически за одну ночь, ни один человек не покинул ее пределов, и до сих пор было неизвестно почему. Румпель был единственным, кто смог вовремя выехать из страны и поведать о случившемся миру. Но он не стал этого делать, у человека был приказ держать язык за зубами. Но и смолчать о такой беде купец не мог, только описать и то туманными намеками, а потом передать туда, где этим могли заинтересоваться. Скрепя сердце Румпельштильцхен завещал все свои путевые заметки, дневники и огромную коллекцию книг государственной библиотеке Ренса, надеясь, что когда-нибудь кто-то расшифрует его послание и займется проблемой Забытой Пустыни. Заметки привлекли графа Гранта, но он не успел донести их до своего короля, а двадцатью годами позже до них добрался ренсийский принц.

Все четыре года, помимо обычной разведки, Гектор как раз посвятил загадке Пустыни и "тростянки". Странствуя по Тарну и собирая различные слухи, сплетни, мифы и легенды, ему удалось кое-что разузнать. Спустя некоторое время после того, что случилось с Алессией, благодаря слухам, упорно распускаемым Румпелем, в Пустынь потянулась длинная вереница смельчаков, привлеченных богатствами мертвых замков. И только одному из них суждено было вернуться полубезумным и с одной-единственной находкой в руке. Эту историю Гектор узнал на службе в княжествах от дружинников во время долгих ночных дежурств на границе. Там же он выяснил, что выживший был акаарцем. Неудивительно, что после окончания контракта парень двинулся в халифат, где и познакомился со специалистом широкого профиля Шерефом. Благодаря этому вору молодой человек почти без труда влился в местное общество воров и мошенников, провернув пару дел и затаившись на время в Акааре, где можно было навести справки о том загадочном человеке, что сумел вернуться из Пустыни. Но вместо новых сведений, хранящихся в дворцовом Архиве, Гектор угодил в тюрьму по ложному навету от Шерефа, и вышел оттуда только через два месяца ужасно злой и разочарованный. Без плана дворца, который был у вора, ренсийцу в Архив никак нельзя было попасть. Пришлось возвращаться домой, завернув по дороге в Солию, где ему неожиданно улыбнулась удача. В грязном притоне, что раньше из себя представляла гостиница донны Розы, парень снова услышал старую легенду о вернувшемся из Пустыни. Тогда как раз пропал очередной отряд орков, опять возродив гаснущий интерес к гиблому месту. Какой-то старый сутенер рассказывал своему дружку о том, как один из предков одной из его шлюх сумел вернуться из Пустыни несметно богатым и настолько же безумным. Выяснив у ублюдка название его заведения, Гектор разыскал нужную ему девку и за пару серебряных монет выведал всю интересующую его информацию. Действительно триста лет назад ее прапрадед был одним из тех смельчаков, что прельстившись легким золотом, отправлялись в Пустынь. Он пропадал там три дня, а потом, вернувшись, рассказывал о сотнях и тысячах трупов, иссохших и рассыпающихся в пыль от одного прикосновения. И непонятно было, от чего умерли те люди. О мерзких тварях, от вида которых стыла кровь в жилах, но не нападающих. О странных белых тенях, что бродили по тамошним лесам. О страшном плаче умерших и не упокоенных душ, что преследует каждого живого, кому не повезет очутиться там. И о Круге мертвых магов, каменными изваяниями застывших на самой границе Пустыни с другой стороны. На вопрос о том, почему прадед шлюхи решил, что это были именно маги, девушка ответила, что на груди каждого из них покоился медальон с бериллом в центре. Ее прадед сорвал один такой с последнего колдуна и принес с собой. О дальнейшей судьбе медальона ей было неизвестно, но Гектор не отчаялся и через всезнающего Корба сумел выяснить, что такая диковинка точно не могла пройти мимо акаарской сокровищницы, и если надо ее искать, то только там. После того памятного разговора со шлюхой из борделя "Ночная Фея" картина в голове Гектора наконец-то стала цельной. Мутировавшее заклятье проснулось в Алессии и не в силах с ним бороться ее король и приближенные маги попытались уберечь от эпидемии если не свои земли, то хотя бы остальной Тарн, воздвигнув магический заслон на границах своего королевства, не выпустив оттуда ни одного зараженного. Только Румпельштильцхена, чудом не заболевшего, чтобы тот успел предупредить о надвигающейся беде. Им удалось запереть заразу на своих землях, но магический барьер все равно полностью не может ее удержать, и подзарядившись магией спящее смертоносное заклятье время от времени просыпается и пытается вырваться из Пустыни. Однако слабеет Завеса Властелина, не пропускающая эльфов на Тарн, а вместе с ней слабеет и барьер Забытой Пустыни. И только чудом уцелевший медальон с остатками защитного заклятья, заключенными в берилле, мог помочь разобраться с этой напастью. "В конце концов с того времени наука и магия шагнули далеко вперед и если ученые Ренса и Солигии сообща попытаются решить эту задачу, мы сможем избавиться хотя бы от одной проблемы в виде эпидемий "тростянки". Настойки из Утифу может и помогают, но все равно не всем и не всегда, – размышлял Гектор, терпеливо ожидая, когда Рин закончит ломать систему безопасности хранилища. – И все теперь зависит от меня, смогу ли я достать тот медальон или нет. До сокровищницы я добрался, осталось малое – найти медальон алессийского короля и выжить после побоев Рина, когда он обо всем узнает". В том, что он найдет медальон, Гектор не сомневался – в его жилах текла та же кровь, что и у любого представителя Проклятого рода. Как и у короля Алессии, как и у Ригура. Гектор знал, что услышит зов камня, если он действительно здесь. Как, впрочем, и бериллы Тара.

– Ребят, защита снята, – крикнул Рин, и ренсиец, очнувшись от своих дум, вместе с Шерефом поспешил к другу, уже тяжело оседающему на пол.

– Ты как? – первым подбежал к насмерть уставшему Ригуру Гектор, хватая его за руку и считая пульс.

– Отстань, – вырывая руку и отталкивая от себя слишком уж раскудахтавшегося ренсийца процедил Рин. – Лучше займись договором, у тебя минут сорок, не больше. После здесь все заполыхает, если не успеем выбраться. Да, и еще, нам не вернуться старым путем.

– Как? – мужчины с тревогой посмотрели на солигийца.

– А так, – Ригур устало прикрыл глаза, затем встрепенулся и стал подниматься, опираясь на Шерефа. – Та стена только вход, выход по моим прикидкам вообще в другой стороне, хорошо хоть ведет он сразу за стены дворца, поэтому попасться мы не должны. И да, Шереф, ты был прав насчет свечей. Следите, чтобы они не погасли, как только это произойдет, система воспримет это как вторжение и включится протокол зачистки помещений. Так что будьте осторожны.

– Как ты узнал об этом? – не сдержался от вопроса Шереф, явно впечатленный способностями солигийца.

– Шереф, ты действительно хочешь это знать? – раздраженно взглянул на него Рин. – У тебя всего лишь тридцать семь минут на легкую мародерку, а ты хочешь знать, как я взломал систему заклинаний хранилища?

Наблюдая как убегает акаарец за приготовленными мешками для золота и остальных ценностей, солигиец ухмыльнулся, затем перевел посерьезневший взгляд на Гектора.

– На самом деле у нас час, но акаарцу это знать не нужно, – уточнил он, оглядывая помещение. – Я пытался применить поисковое заклятье, но здесь оно не работает, джинны немного по-другому строили заклинания, я смог разобраться только в тех, что стоят непосредственно на ячейках с вещами. Поэтому надеюсь, что ты знаешь, как найти эти проклятые камни с договором.

– Я попробую настроиться на них, – выдал Гектор свой план. – Учитывая, что я принадлежу к Проклятому роду, то я должен их услышать.

– Ты что, эльф? – посмотрев на него как на умалишенного с издевкой в голосе проговорил Рин. – Сколько лет с тех пор прошло, как последний из нашего рода мог чувствовать бериллы? Лет триста? В нас этой крови хорошо если капля, и эта капля вряд ли сейчас нам поможет! Ищи другой выход.

– Но по-другому никак, – возмутился ренсиец. – Даже гномы не могли слышать бериллы…

– Гномы, может, и не могли, но сами камни-то могут, – просиял Ригур. – Гектор, ты гений!

Присев на корточки и положив обе руки на каменный пол солигиец закрыл глаза и сосредоточился. Прошло минут семь прежде чем он открыл глаза и ринулся куда-то вглубь хранилища.

– Они где-то на третьем уровне, – крикнул Рин на бегу. – Шереф, бросай свои безделушки и живо за мной!

Ригур несся через коридоры и залы, пролетал уровень за уровень, не обращая внимания на своих спутников. Те еле поспевали за ним.

– Бежит прям как сайгак степной, – задыхаясь, выпалил Шереф, еле вписываясь в очередной поворот. – И куда спешим?

– Время истекает, нам еще выбираться отсюда, – шикнул на него Гектор, про себя проклиная легконого солигийца, от которого он не ожидал такой прыти, и сосредотачиваясь на дыхании. – А я пока не нашел берил…

Ренсиец замолк на полуслове и резко остановился. То, что на него навалилось, не было похоже ни на что другое, испытываемое ранее. Гектора словно потянуло магнитом куда-то в сторону, затем развернуло вокруг своей оси и уверенно повело вперед, прямо на голос Рина где-то впереди. Это были камни, оказавшись в непосредственной близости от них, ренсийский принц наконец услышал магический зов бериллов. Он привел его в небольшой по сравнению с остальными зал, такой же безликий и заставленный такими же деревянными шкафами с ячейками, что и в других залах. Возле одного из шкафов уже копошился солигиец, вытаскивая и вытряхивая ячейки с различными драгоценными камнями. Подоспевший к тому времени Шереф с энтузиазмом, достойным лучшего применения, присоединился к столь увлекательному занятию.

– Ты не нашел договор? – обратился к солигийцу Гектор, оглядывая весь беспорядок, что устроил тут Ригур.

– Нет, – вытаскивая очередной ящик и вытряхивая его содержимое на пол, отозвался Рин. – Сокровищница подсказала, в каком зале они находятся, но вот где именно? В этом зале сотни таких вот ящиков, нам времени не хватит их все перелопатить.

– И не надо, – Гектор прошел к самому дальнему шкафу и по деревянной лестнице ловко взобрался наверх. Да, отсюда зов был слышен сильнее всего. На пол полетели ящики, Гектор лихорадочно открывал и сбрасывал их вниз, не найдя нужного. С другой стороны к нему присоединился солигиец.

Медальон и договор они обнаружили одновременно.

– Есть! – воскликнул Рин, в руках он держал закрытую деревянную шкатулку с личными печатями орского правителя в виде оскалившейся головы волка. – Гектор, это оно?

– Да, – кивнул ренсиец, убирая руку с древним медальоном за спину. – Я видел изображения шкатулки, да и печати магические совпадают.

– Тогда спускаемся, – аккуратно положив найденное в припасенную заранее сумку решил Ригур. – Шереф, закругляйся!

Уже на выходе из зала Рин вдруг притормозил и из груды драгоценных камней, что валялись на полу, выбрал несколько крупных камней янтаря.

– Ну, должен же я тоже сувенирчик отсюда прихватить, – ответил он на вопросительный взгляд Гектора. – Ты прикарманил медальон, Шереф уже второй мешок на себе тащит, должно же и мне что-то перепасть.

– Что-то не припоминаю у тебя любовь к янтарю, – стараясь увести разговор от темы медальона усмехнулся ренсиец.

– Зато одной особе они точно понравятся, – поддался на его уловку Рин. – Так, у нас осталось меньше двадцати минут, скорее за мной. Надо убираться из этого проклятого места. Следите, чтобы свечи не погасли.

И опять бег и бешеный стук сердца в ушах, крик Шерефа, упавшего под тяжестью мешков, набитых всяким добром, ругань Рина с использованием многочисленных нецензурных выражений, и звук удара, когда солигиец все же не сдержался и врезал не желавшему расставаться с богатством акаарцу. И снова бег, пока в последнем коридоре им не открылось чудо.

– Все ожидал, кроме этого, – потрясенно выдохнул почти не запыхавшийся Ригур, увидев возле ворот на выходе из сокровищницы двух белых тигров на цепи.

– Тебя сокровищница об этом не предупредила? – спросил Шереф, освещая небольшую площадку перед воротами помимо света свечей свежим фингалом под глазом. Мешки он все-таки оставил где-то позади после потасовки с солигийцем, довольствовавшись лишь набитой под завязку походной сумкой.

– Нет, – отрицательно покачал головой Рин, рассматривая величественных зверей, спокойно сидящих возле ворот в сотне метров от их группы.

– И что будем делать? – подал голос Гектор, также не сводя взгляда с больших кошек. – У нас есть оружие, можем просто убить.

– Нет, – повторил солигиец, напряженно что-то обдумывая. – Неизвестно как отреагирует на это система безопасности сокровищницы. – Идите за мной, – через некоторое время приняв какое-то решение скомандовал он и сделал шаг вперед.

Рин

Ригур любил кошек, особенно больших, потому мысль об убийстве двух белоснежных тигров, этих дивных созданий, показалась для него почти кощунственной. Принц решил попробовать по-другому. За всю его жизнь, недолгую впрочем, Рина ни разу не царапнула кошка в каком рассерженном настроении та ни была. Шипели, да, иногда даже бросались на него, но никогда не ранили. Отец объяснял это проявлением силы древней крови, что текла в жилах принца. Его предок был известен тем, что мог подчинять любых представителей семейства кошачьих невзирая на их размер и кровожадность. Вот как раз этим и решил воспользоваться Ригур, тем более, парень подозревал, что простым оружием стражей прохода им не победить. Наверняка возможность нападения на зверей была предусмотрена создателями сокровищницы и те точно приготовили неприятный сюрприз для осмелившихся на столь отчаянный шаг. "Будем надеяться, что вариант насчет договориться с тиграми, джинны не рассматривали", – с этой мыслью он пошел вперед к оскалившимся кошкам.

Тигры молча наблюдали за приближающимися людьми, каменными изваяниями застыв у ворот. Только когда расстояние между людьми и животными сократилось вдвое один из них, крупный кот, спрыгнул со своего возвышения и двинулся навстречу пришельцам. По длинному коридору отдаваясь эхом прокатился грозный раскатистый рык.

– Так, всем стоять на месте, – приказал Рин, на секунду замерев. За ним остановились и его спутники. Замер и тигр, настороженно смотря на людей.

– Гектор, – голос солигийца звенел от напряжения. – Ничего не предпринимайте, пока я не скажу. Что бы ни происходило дальше, не двигайтесь с места. Иначе вас разорвут. И никакого оружия.

– Но тигры на цепи, – попытался возразить ренсиец.

– А ты магическим зрением на них глянь, – посоветовал ему Ригур, злясь на неуступчивого парня. – Сразу все вопросы отпадут.

– Демоны,– выдохнул Гектор, видимо послушав его. – Это иллюзия? Тогда почему они на нас не напали сразу?

– Черт их знает, – пожал плечами солигиец, и, не слушая его больше, сократил расстояние между ним и тигром еще на один шаг. Рык стал громче, а Гектор с Шерефом похоже совсем перестали дышать.

Но Рина это не смутило. Теперь, подойдя ближе к коту, у него появилась возможность получше рассмотреть это чудо и парень просто не мог отвести глаз от красивого животного. Белая шерсть переливалась серебром в неверном свете свечей, круглые уши были угрожающе прижаты к голове, а сам тигр, прищурив синие с золотыми искрами глаза, зарычал еще громче, как бы предупреждая, чтобы человек не подходил ближе. Но человеку было все равно, он выпрямился и уже не останавливаясь смело шагнул вперед к своей гибели. Синие глаза зверя встретились с золотисто-синими глазами Рина, инстинктивно переключившегося на магическое зрение, и время остановилось…

Гектор

Гектор не мог поверить своим глазам – только что снежно-белый зверь готовился к прыжку, намереваясь прервать жизнь дерзнувшего подойти к нему слишком близко, ренсиец и акаарец уже приготовились метнуть ножи в животное, вопреки приказу солигийца… И тигр словно застыл на середине движения, как будто загипнотизированный Рином.

– Что такое? – услышал Гектор свистящий шепот Шерефа рядом. – Почему он не нападает?

– Не знаю, – опуская руку с ножом, проговорил озадаченный ренсиец.

– Что, совсем идей нет? – в отличие от Гектора, вор опускать оружие не спешил, готовый в любую секунду применить его. – А то чувствую, что не сдержусь и завалю этого кошака ко всем чертям.

– Я тебе не говорил, но Ригур сильный эмпат, – заговорил ренсиец, не сводя взгляд со странной пары. – Я заметил это, еще когда мы путешествовали по Солигии, во время нападения одного из наследия Властелина. Тогда из-за своей восприимчивости к чужим эмоциям он едва не погиб. А сейчас Рин, похоже, транслирует свои эмоции на тигра, стараясь его успокоить и расположить к себе.

– И ты думаешь, что ему это удастся? – с недоверием покосившись на ренсийца спросил акаарец, все же убирая нож.

– Я слышал, что его предок умел укрощать вердийских львов одним взглядом, – задумчиво протянул Гектор. – Будем надеяться, что потомку передалась хотя бы малая толика его способностей.

– Один может слышать зов магических камней, другой беседовать с тиграми. Кто же вы, парни? – бросив на Гектора странный взгляд, пробормотал Шереф, впервые задумываясь о том, насколько необычны его спутники.

Ренсиец не успел соврать, так как Ригур вдруг обернулся и приглашающе махнул рукой, а тигр, оттаяв, вернулся на свое место.

– Нас не тронут, – возвестил он, когда напарники подошли к нему. – Но это ненадолго, так что Шереф, давай пароль, у нас осталось три минуты.

Они успели вовремя, едва ворота, повинуясь магии, закрылись за ними, хранилище охватил огонь, сжирающий дотла все живое. И только тигры в магических защитных сферах были тому свидетелями.

А троица авантюристов под покровом ночи и вспыхнувшего во дворце переполоха вследствие безуспешного свержения халифа Нжэри с престола незаметно скрылась с места преступления.

Эпилог

– Вот и все, – посматривая на шкатулку со злополучным договором, проговорил Рин, попивая неимоверно вкусный акаи в гостиной Хакона. – Договор у нас, осталось только переправить его за море к Тару.

– Ты не хочешь открыть ее? – поинтересовался Гектор, вертя шкатулку в руках и рассматривая замочную скважину. – Я бы смог взломать.

– Хрен ты смог бы, – спустил ренсийца с небес на землю находящийся здесь же Шереф, деловито пересчитывавший добычу. – Там тройная защита на крови самого вождя орков. Без него это невозможно.

– Про сокровищницу ты говорил также, – огрызнулся Гектор, все еще примериваясь к деревянной коробке. – Но Ригур ее открыл.

– Технически это сделал я, – поправил его акаарец, разглядывая изумрудную брошь в виде какого-то диковинного цветка и прикидывая ее стоимость. – Без моего актерского таланта хрен бы у вас что получилось.

– Но догадался-то Ригур, – не сдавался ренсиец, кладя шкатулку на стол. – Значит, он и открыл. И систему защиты взломал тоже он.

– Да какая разница, – добродушно прервал их перепалку Рин, снова отпивая глоток чая. – Главное, чтобы те бериллы, за которыми мы гонялись, оказались там. А то представляешь, ты такой из себя важный возвращаешь шкатулку Тару, тот ее открывает, а камней нет. Катастрофа!

– Нет, бериллы там, – заверил его Гектор, поглаживая крышку шкатулки как любимого питомца. – Я знаю.

– Да, Ригур, а почему ты задержался там, у ворот дворца, когда мы уходили? – вдруг отвлекся от своих сокровищ Шереф, серые глаза блеснули любопытством.

– Встретил старого друга, – стараясь выглядеть как можно спокойнее, ответил Рин.

Шерефа такой ответ устроил, он снова вернулся к содержимому своей сумки, а вот Гектор, похоже, что-то понял.

– И как прошло? – в голосе ренсийца проскользнуло едва уловимое беспокойство.

– Не так хорошо, как хотелось бы, – коснувшись тонкого пореза, скрытого воротом рубахи, сказал Ригур, строгим взглядом пресекая остальные расспросы.

Гектор намек понял и больше к этому вопросу не возвращался. Вскоре вернулся Хакон с новостями о том, что он договорился насчет их побега из города. Троица воров не собиралась задерживаться в Акааре и спешила как можно быстрее оттуда исчезнуть. Шереф планировал вернуться в родной город, чтобы вывезти оттуда свою сестру с ее мужем и навсегда распрощаться с халифатом. На вопрос, где он собирается устроиться, акаарец с улыбкой сообщил, что намерен переселиться в Солигию, завязать с преступной деятельностью и зажить в свое удовольствие. Услышав такие речи от прожженного мошенника Рин и Гектор только рассмеялись, не веря ни единому слову вора и доведя того до белого каления своими сомнениями. Но Шереф не обижался, видимо сам понимая, что спокойная жизнь ему нескоро предвидится с таким-то неуемным характером. Гектор хотел сначала наведаться в Ренс, как подозревал Ригур, это было связано с тем самым медальоном, что стащил ренсиец из сокровищницы, но донимать друга он не стал, полагая, что с него достаточно тайн. Интуиция подсказывала солигийскому принцу, что если он спросит об этом Гектора, то тот не станет скрытничать, однако Ригур справедливо подозревал, что эти вопросы неизбежно втянут его в новые приключения. А с приключениями Рин пока решил покончить.