Однажды в Прибалтике. Другая жизнь

– Воплей будет потом! – он вытер со лба выступивший пот и, резко повернувшись в пол оборота, сделал палкой неожиданный выпад в сторону. Там находился небольшой выступ и скрытая от посторонних глаз батарея, где иногда отдыхал вредный кот. Но в этот раз он видно спрятался в другом месте. Батарея, приняв удар, гулко ухнула, грузчик вздрогнул – ему показалось что кто-то тяжко вздохнул за спиной.

– Спокойнее, – приказал он себе. – Что-то нервы шалят. Это плохо. Подумав, направился к хлебному отделу. Кузя никогда не заходил сюда, но всякое может быть. Споткнувшись о ящик с печеньем, лежащий на дороге, Николай Иванович чуть было не грохнулся на пол. Палка выпала из его рук, откатившись за шкаф – холодильник, стоявший у стены. Там хранились торты.

– Вот же б.…! – вскричал грузчик, пытаясь вытащить швабру. Одна его рука попала в ящик и он почувствовал под ладонью раздавленное печенье. Быстро взглянув в сторону госпожи Пэн, чей силуэт неясно вырисовывался у колбасного отдела, вжал голову в плечи.

– Все жрет, – с раздражением констатировал Николай Иванович и попытался оценить нанесенный урон.

– Надо быстро слинять отсюда, – понял он и направился к фруктам. Подойдя к овощному отделу, не удержался, дотронувшись до блестящего манго, возлежащего среди фиников.

– Интересно, что это за зверь такой? Может взять одну штуку на праздники?

Он представил себе удивление жены и детей. Надавил на упругую кожицу.

– Нет уж, лучше возьму ананас, – после минутного колебания решил он, -или даже арбуз. Будет здорово.

Достав с прилавка небольшой полосатый плод, легонько подкинул его на ладонях, словно бы проверяя на прочность.

– Вот его и возьму, пусть мальчишки порадуются.

Отойдя на два шага, невольно залюбовался разложенными перед ним овощами и фруктами. В самом деле – здесь было на что посмотреть!

Огромные перцы различных расцветок и форм, начиная от бледно-желтых и кончая ярко-зелеными, с укороченными носами аккуратно располагались в ряд, а чуть в стороне от них возлежали томаты.

– О, вот эти мне нравятся!

Захватив пригоршню маленьких помидорчиков по размерам напоминающих алычу, Николай Иванович забросил их в рот. Они были сладкие и с треском лопались на зубах. Рядом с ними виднелись гиганты.

– На каких же кустах их выращивают? – удивленно подумал он и невольно отметил, что все плоды одного размера, словно произведены на конвейере.

Ухватив с витрины две бурые груши, опустил их в карман.

– Отнесу домой, – решил он. -Чай не обеднеет наш магазин-то.

И не обращая внимания на картошку, свеклу, морковку и прочие клубни, неохотно направился к колбасе. При виде его Таня Пэн демонстративно удалилась в служебные помещения. Ее широкая спина выражала презрение.

– Где же ты затаился, паскуда? – стиснув зубы, прошептал Николай Иванович, представляя, как когда-нибудь кот окажется в его власти.

– Я тебя придушу. Хватит мучиться!

…Прошло пол часа. Грузчик был готов рвать на себе волосы от досады.

– Уходим, – смилостивилась наконец заведующая. – Кажется эта сволочь на улице, зря мы тут воду мутим.

– Я тоже так думаю, – с облегчением согласился Николай Иванович.

Быстро переодевшись, он бегом проследовал через торговый зал. Там в это время царила полная тишина. Месяц отбрасывал отблески света на батарею бутылок выставленных в алкогольном отделе, придавая им фантастический вид.

– Тот коньячок я бы взял, – мимоходом отметил про себя Николай Иванович, непроизвольно сглатывая слюну. – И «Столичная» бы не помешала! Однако к ним не подступишься.

Мигала редкими огоньками елка стоявшая у входа в служебные помещения, напоминая о том, что приближается Новый год.

– Необходимо что-нибудь подарить жене, – невольно подумалось Николаю Ивановичу. Да и сыновья ожидают подарков.

Денег нет, но придется занять – ведь у них в семье принято отмечать этот праздник на широкую ногу – накрывать на стол, приглашать гостей, а когда пробьет полночь обязательно выходить на улицу…

В новогоднюю ночь в Вецмилгрависе, где проживал Николай Иванович, соседи пускают в воздух петарды, устраивают грандиозные фейерверки. Народ радуется, искренне поздравляя друг друга.

Грузчик огорченно взмахнул рукой, вспоминая о том, что ему предстоит долгая дорога с двумя пересадками. А по холоду да по темноте это вдвойне тяжело. Большинство его коллег живет неподалеку от магазина, им не нужно ежедневно тащиться через весь город. Лишь один человек – старший кассир Тамара, так же обретается в Вецмилгрависе, но ее частенько подвозит на работу супруг.

Поеживаясь от холода, он завистливо наблюдал за несущимся мимо потоком легковых машин. За рулем многих авто сидели совсем молодые люди. Вид их сытых довольных физиономий привычно вызвал у грузчика чувство острой неприязни к, так называемым, баловням судьбы.

– Почему одним все дано, а другим ничего? – в который раз за сегодняшний вечер мысленно возопил он. – Где, в конце – концов, справедливость? Ее нет, нет, и нет!

Он обвел равнодушным взглядом знакомый микрорайон. Вокруг громоздились типовые девятиэтажки. В них не было ничего интересного. В некоторых окнах виднелись наряженные елки, в других мелькали фигурки людей, светились огни работающих телевизоров. По улице мимо закрытого магазина торопливо шли припозднившиеся прохожие, спеша поскорее оказаться в тепле.

Наскоро попрощавшись с коллегой, Таня Пэн, пригибаясь от тяжести двух вместительных сумок, побежала через дорогу. Николай Иванович проводил ее хмурым взглядом.

– Ишь нахапала жрачки и ведь, конечно же, ни сантима не заплатила! – возмутился он про себя. – Живут – то всего вчетвером, а каждый день тащит и тащит чуть не мешками…Куда все это девается? Неужели сжирают? Может быть продают?

Он увидел, как подбежав к своему подъезду, Таня скрылась в дверях. Затем медленно двинулся в сторону автобусной остановки.

– Придется сегодня потратиться на маршрутку, – с неудовольствием осознал он. – Ведь мой автобус уже ушел, а следующий будет не скоро.

Через дорогу в квартире Тани Пэн на кухне зажегся свет, в окне показалась всклоченная голова старшей продавщицы. Скорей всего она приступила к приготовлению ужина.

У Николая Ивановича было точно такое же расположение комнат и рядом с кухонным окном находилась газовая плита. Он с завистью наблюдал, слегка пританцовывая от мороза, как Таня, успевшая облачиться в просторный цветастый халат, то наклоняется, на минуту пропадая из поля зрения, очевидно доставая что – то из своих необъятных сумок, то вновь выпрямляется, поворачиваясь к окну.

– Небось колбасу жарит, тля, – догадался мужчина. – А я по ее прихоти пропадаю тут!

– Мяу! – послышалось неподалеку.

– Вот ты где ошиваешься, паразит! – не веря своим глазам вскричал Николай Иванович, обнаружив в двух шагах от себя ненавистного Кузю. Пригнув голову, кот с силой бил хвостом по земле выказывая высшую степень раздражения. Против него выступал белый пушистый соперник по всей видимости холеный домашний любимец. Его шерсть лоснилась, на широкой упитанной шее красовался украшенный блестящими камушками ошейник. Чужой кот неуверенно отступал, не желая связываться с решительно настроенным Кузей. Однако тот рвался в бой. Прежняя беспризорная жизнь закалила его, а раздобрев на магазинных харчах, он и вовсе обрел уверенность в собственных силах. Грозно шипя, Кузя медленно приближался к сопернику. Николай Иванович почувствовал, что наступил его звездный час.

– Сейчас тебе мало не покажется, – пообещал он, вспоминая свои недавние страдания. – Заставил меня, гад, покарячиться, украл у меня почти час личного времени.

Дрожа от возбуждения, грузчик на цыпочках двинулся в сторону не замечавшего его кота.

– Мяу! – между тем что есть силы заорал Кузя, рванувшись вперед.

– Вот те и мяу! – рявкнул в свою очередь Николай Иванович и, совершив гигантский прыжок, в полете поддал ненавистному животному под зад. Не ожидая подобного, тот отлетел в сторону, в мгновение ока скрываясь за углом. Удовлетворенно хмыкнув, грузчик поворотился боком, чтобы вернуться на остановку, но, поскользнувшись, во весь свой немалый рост растянулся на дороге. Падая, он заметил приближающееся маршрутное такси, неожиданно вынырнувшее в этот миг из-за снежного крошева. Поспешно вскочив, потрусил навстречу микроавтобусу, огибая длинную вереницу оставленных на стоянке машин. Маршрутка резко затормозила, принимая в себя новых пассажиров, затем взяла быстрый старт. Мелькнули огни остающегося позади магазина. Над крышей ярко светилась вывеска с надписью «Дионис». Через мгновение она пропала из вида…

Глава 2. В предпраздничном городе.

– Ох, ну и дух тут у вас! Охренеть! – чуть было не «выдал» Николай Иванович, вдохнув полной грудью распространявшийся по салону «аромат». Автомобиль быстро мчался по обледенелому шоссе, подпрыгивая на неровной дороге. Стараясь удержаться на ногах, грузчик стиснул от огорчения зубы.

– Как можно так опуститься! – с возрастающим раздражением мысленно рассуждал он, всем своим видом выказывая возмущение происходящему.

В маршрутке витали густые запахи перегара. Они перебивали все остальные миазмы, обычно скапливающиеся, в так называемых, «местах общего пользования». Николай Иванович с силой плюхнулся на свободное сиденье у окна и нервным движением вытащил из кармана старый, видавший виды носовой платок.

– Пусть видят, как это мне отвратительно, – решил он, уверенный в том, что его появление может кого-то заинтересовать. Он все еще по привычке считал себя интересным мужчиной. Сняв кепку, осторожно стряхнул на пол налипшие снежинки и, подняв голову, осмотрелся, пытаясь определить источник зловония.

– Хорошо видно квасил вчера, – брезгливо прищурившись, решил грузчик. – Да и сегодня добавил. Сразу видно – алкаш!

Он ощутил прилив гордости – с ним подобное не случалось. Если и доводилось когда перебрать, то на следующий день и не думал опохмеляться, понимая, что это прямой путь к тяжелой зависимости.

Продолжая рассматривать пассажиров, Николай Иванович удивленно присвистнул – люди все вроде солидные. Где ж смердящий урод? Но он есть, так как вонь и не собиралась рассеиваться.

– Интересное дело, – сказал себе грузчик и оживился, почувствовав, что его одолевает азарт. -Здесь всего-то народу…раз два и обчелся, неужели не вычислю? Привстав, начал пристально вглядываться в сидящих поодаль людей.

Неожиданно маршрутка резко затормозила на красный свет. Не сумев устоять на ногах, любопытствующий по инерции пролетел вперед, приземлившись на спокойно дремавшую женщину.

– Ой, да что ж это делается? – истерически выкрикнула та, обдав его перегаром.

– Миль пардон, мадам, – попытался успокоить ее Николай Иванович. – Не нарочно, поверьте, побеспокоил вас. Кстати, пить надо меньше.

– Что ты сказал?

Сидевший рядом с «благоухающей» дамой мужчина угрожающе приподнялся. От него также сильно попахивало.

– Неприятная ситуация, – запоздало сообразил грузчик, пытаясь придать себе добродушный вид.

Маршрутку снова тряхнуло на повороте и Николай Иванович качнулся в сторону дамы.

– Куда прешь? – визгливо заголосила та. – Пошел вон!

Немногочисленные пассажиры замерли, ожидая от оскорбленного каких-то ответных действий.

– Очень надо с дебилами связываться, – неслышно пробормотал Николай Иванович. – Отморозки поганые.

Чувствуя как у него пылают щеки, осторожно отступил назад. Отыскав свободное место на заднем сиденье, опустился на скамью, тупо уставившись в пол. Внутри клокотала обида.

Понемногу освоившись, незаметным движением расстегнул куртку. Смахнул пот со лба, сунул кепку в карман, тщательно вытер руки и неожиданно поймал любопытный взгляд сидевшей напротив девицы. Брезгливо прищурившись, та внимательно наблюдала за его действиями.

– Не подскажете который час, – с удивлением услыхал Николай Иванович собственный голос. – Я похоже на электричку опаздываю – для чего, – то пояснил он.

Изящным движением поправив прическу, девица еще раз окинула его оценивающим взглядом и, усмехнувшись, равнодушно отвела глаза. Отвергнутый грузчик беспокойно заерзал на сиденье, представив как выглядит со стороны – опухшее лицо, ставшее таким от неумеренных возлияний, мешки под глазами, нехватка передних зубов… И запах пьющего человека, не поддающийся никаким средствам. Уж он пытался его заглушить, постоянно держа во рту то перья зеленого лука, петрушку или укроп, выдергивая их из тюков хранящихся на овощном складе. Все было напрасно – похоже алкоголь сумел пропитать его тело насквозь, и выделялся теперь изо всех пор, выдавая окружающим его пагубное пристрастие.

Конечно, это не то амбре, что исходило от парочки сидевшей впереди, но, обладающий тонким обонянием человек, вполне мог составить о Николае Ивановиче весьма нелестное мнение. Он видел, как у него за спиной посмеиваются продавщицы и с горечью сознавал – никто из них не воспринимает его как мужчину, способного кого-либо заинтересовать.

– А мне ведь нет еще и пятидесяти, – привычно думал он, с неудовольствием посматривая на себя по утрам в зеркало. Одно только радовало глаз – волосы хоть и поседели, став цвета серого асфальта, по-прежнему оставались густыми и вьющимися, как и в былые времена.

– Зачем я полез к этой девке с дурацкими разговорами! – запоздало спохватился он. – Сочувствия захотел, старый пень. Сидел бы спокойно, молчал бы, так нет – мало мне неприятностей!

Он заметил, как устроившиеся через проход от него две женщины почтенного возраста, поставив на колени тяжелые сумки с продуктами, понимающе усмехнулись. Склонившись друг к другу, они оживленно принялись трепаться о чем-то, бросая на него заинтересованные взгляды.

– Отвратные старые вешалки! – Николай Иванович с презрением отворотился от них. Он был уверен – они обсуждают его недавнюю ссору с вонючками. И это весьма забавляет их.

Между тем девица, так нагло отвергнувшая его, раскрыв сумочку, лениво достала оттуда мобильный телефон и принялась кому-то названивать. При этом она безразлично смотрела сквозь грузчика как будто его вообще не существовало.

– Стервятина, – мысленно обозвал он ее. – А явно девка не бедная. Да и вообще…

Исподтишка он успел разглядеть меховой полушубок, сапожки чуть выше колен, перчатки из тонкой кожи и, как всегда, позавидовал.

– Видать с состоятельным мужиком живет. Все они – эти дамочки одинаковы! Им главное деньги, а тонко чувствующего интеллигента, временно впавшего в бедность, в упор не желают замечать!

Он незаметно сжал кулаки, пытаясь успокоить себя. Не вышло – ему дали ясно понять, что он в этом мире персона второго сорта.

– Обидно, – вздохнул Николай Иванович, демонстративно отворачиваясь к окну. – Вот если бы у меня были денежки, то…

Он тут же мысленно вообразил себя одетым в добротную фирменную одежку, (как это было бы здорово и как шло бы ему!) Небрежно покачивая дорогой кожаной сумкой, вошел бы он в микроавтобус… Все сразу бы поняли, что какие-то непредвиденные обстоятельства не позволили ему сесть в свою собственную машину. А эта ехидная фифочка встрепенулась бы. На вопрос сколько времени прямо-таки расцвела бы вся и отвечала б с большим удовольствием, ну а дальше… заглядывая бы в глаза предложила…

Николай Иванович задумался. Что ж такое она предложила бы? Прогуляться по городу! И они бы пошли с ней под ручку, и она бы прижалась к нему…

– Тоже мне – размечтался, – с раздражением сказал он себе. – Хватит дурью – то маяться.

Из-под колес мчавшегося микроавтобуса летела снежная крошка. Не останавливаясь, проехали сверкающий огнями перекресток. Совсем недавно тут находился пустырь, где летом мирно паслись коровы, росли полевые цветы, а вдалеке виднелись развалины заброшенных хуторов… Теперь все было плотно застроено. Микрорайон «Плявники» являлся одним из самых молодых в Риге.

Парадокс заключался в том, что когда подошла очередь Николая Ивановича получать бесплатное жилье от предприятия, на котором он проработал около десяти лет, ему предложили трехкомнатную квартиру именно в этом районе. Не зная на что решиться, захотел познакомиться с местом, где возможно предстоит жить. Долго ехал с двумя пересадками, а затем искал и не мог найти нужный дом. А когда наконец – то нашел его, был весьма поражен – вокруг высились горы мусора, всюду грязь, никаких указателей, ничего. Только стройки да какие-то огороды поблизости. Не было школы и детского садика, лишь одни пустыри и задрипанная торговая точка вдалеке. Ох, не знал он тогда, что пройдет много лет и он станет работать именно в этом магазине.

– Нет, там нам не подходит, – вечером доложил он супруге об увиденном. – Это просто деревня какая-то.

– А от центра не так уж и далеко.

– Ты подумай сама, – продолжал убеждать Николай Иванович. – Там поля везде, пустыри. Как там жить? Представляешь, там даже асфальта нет.

– Что же ты предлагаешь?

–Можем выбрать другой район, например Вецмилгравис…

–Не хочу в Вецмилгравис. Это так далеко.

– Отчего далеко? – начал понемногу выходить из себя Николай Иванович.

– От центра, естественно.

– Тебе там что, в центре, медом намазано?

Перепалка продолжалась до позднего вечера, но Николай Иванович одержал верх. Они переехали в Вецмилгравис.

– Нужно было все же послушать супругу – то, – в который раз укорил себя грузчик, трясясь на жестком сиденье. – Давно был бы дома.

Он посмотрел в окно. Кругом сверкали огнями девятиэтажки, район разрастался как на дрожжах. Теперь жить здесь стало престижно. Город неумолимо поглощал частные домики, раскиданные вдоль шоссе и вместе с ними обширные огороды, десятки лет любовно возделываемые руками небогатых рижан.

Николаю Ивановичу вспомнилось, как этой осенью, он ежедневно проезжал мимо поспевших яблок и ставших вдруг никому ненужных груш, слив и прочих даров латвийской земли. На бывших грядках колыхались вымахавшие в человеческий рост сорняки и там же вольготно раскинули свои пожитки, так называемые, лица без определенного места жительства. Фруктовые деревья, качаясь от ветра, сбрасывали на их головы сочные плоды. Когда-то и у него с женой имелся садовый участок.

Он был тогда молодой, полный сил и с энтузиазмом участвовал в озеленении собственной небольшой «фазенды». Однажды, заметив, что по соседству разбирают армейские склады, начал потихоньку таскать оттуда подгнившие доски, сколотив из них весьма сносную скамейку и колченогий стол. Ему удалось даже соорудить надежный навес от дождя, под которым, в случае непогоды, семья могла бы спокойно расположиться. А сколько радости подрастающим детям доставляли поджаренные на костре колбаски! А сколько березового соку собрали они, постоянно наведываясь к растущей на пригорке небольшой рощице!

Когда созревал урожай клубники, сыновья срывали сочные ягоды и тут же с большим аппетитом поглощали их. Супруга в это время неутомимо копалась на грядках, а Николай Иванович степенно чинил покосившийся забор или чистил канаву прорытую вдоль ограды, туда в случае обильных дождей стекали потоки воды. Каждую осень они всей семьей собирали выращенный своими руками урожай и ели потом до весны соленые огурцы с помидорами, пили компоты из собственных вишен и слив.

Но все закончилось – обретя независимость, Латвия начала возвращать прежним владельцем их собственность, отнятую при советской власти. Особенно не повезло жильцам получившим когда-то благоустроенные квартиры в центре города. Огромные комнаты, высокие потолки привлекали многих, да доставались не всем. В них в основном обитала партийная элита и люди искусства, простым работягам вроде Николая Ивановича доставались «хрущебы» на окраине. Но оказалось что это и есть самый выигрышный вариант.

Когда собственники или их отдаленные потомки вступили в наследство, они в массовом порядке начали избавляться от неугодных жильцов. Им выгоднее было сдавать помещения под офисы и магазины. Начав с повышения платы за проживание, они затем принялись отключать свет и газ, мотивируя свои действия тем, что зданиям необходим капитальный ремонт. В газетах тогда весьма часто сообщали о полосе неприятных событий происходящих на почве злосчастного квартирного вопроса. Неугодных с детьми выкидывали прямо на улицу.

В те годы в Латвии нравы были суровые. Николай Иванович тихо радовался про себя, ведь они живут на окраине города и на их панельную девятиэтажку никто не претендует. Правда слухи ходили, что земля, на которой построен дом, кому-то все же принадлежит. Сплетница – дворничиха постоянно стращала жильцов, что откуда-то мол объявился владелец и начнет теперь качать денежки. Жена до сих пор переживает по этому поводу. Но пока это только лишь слухи, Было бы просто несправедливо опять что-то требовать с них. Ведь в их доме живут небогатые люди. Довольно того уже, что отобрали огород. Теперь там находится поселок для богатеньких «буратин».

Николай Иванович ехидно усмехнулся. Посещая в прошлом году с женой и детьми «Межапарк», они решили заглянуть на территорию своих бывших владений и узрели шикарные особняки с черепичными крышами, но… вокруг домов плескались огромные лужи. Богатеи, спускаясь с крыльца, были вынуждены ступать прямо в воду. Другого выхода у них не было. Возможно огородники недостаточно осушили землю, а может строительная фирма, которая возводила поселок, схимичила, пожалев денег на качественную мелиорацию. Кроме того по соседству расположилось хранилище нефтепродуктов, возникшее на базе бывшего лакокрасочного завода. Говорят, ветер время от времени доносит до элитных жителей, поселившихся на болоте, жуткий аромат, от которого начинает болеть голова.

– Так вам и надо, – сквозь зубы пробормотал Николай Иванович, вспоминая об этом, и снова взглянул в окно. В сгустившихся сумерках особенно ярко сверкали огнями празднично украшенные витрины магазинов.

Вот ведь как получается – у кого-то на носу выходные, а кому-то придется работать не покладая рук! Так случается каждый раз. Некоторые нерадивые граждане откладывают покупки на последний момент. Но не так поступает жена Николая Ивановича. Она начинает готовиться к намечающемуся празднику заранее, тщательно продумывая, что поставит на стол. У нее в холодильнике дожидаются своего часа говяжьи хвосты, из которых уже сегодня будет приготовлен наваристый холодец, языки и другие мясные деликатесы, заботливо принесенные мужем.

Завтра с утра в магазине возникнут огромные очереди. Всем сотрудникам придется выложиться по полной программе. Николаю Ивановичу тоже достанется – в этот день у рампы выстроится длинная очередь из машин. Каждый поставщик захочет побыстрее сдать свой товар и поэтому многие обратятся с просьбой о содействии к грузчику. Он, конечно, поможет, почему бы и нет?

Пока приемщица станет, по своему обыкновению, разбираться с очередниками, хитрый Николай Иванович начнет потихонечку проносить и складировать в уголке рампы товар своего протеже. В это счастливое время он обычно напускает на себя важный вид и передвигается по магазину, заложив руки за спину, с достоинством принимая нехилые подношения от благодарных «клиентов».

Постепенно в его каморке, которую он облюбовал и занял для собственных нужд в подвале под магазином, накопятся всевозможные лакомства. Палки копченых колбас, так обожаемых старшей продавщицей, окажутся рядом с пачками сигарет, банками кетчупов, майонезов, а главное – там, конечно, появятся и бутылки с дешевым алкоголем. В канун Нового года, когда большинство народу уже сядет за праздничный стол, Николай Иванович, нагруженный сверх всякой меры, как настоящий дед Мороз, отправится в Вецмилгравис, где его радостно встретят жена с сыновьями. Восторженно восклицая, домашние с замиранием сердца станут следить за тем как он медленно достает и раскладывает перед ними горы соблазнительных продуктов и каждый последующий презент семья встретит довольными ахами. К сожалению так случается всего лишь несколько раз в году.

Прикрыв глаза, грузчик вновь погрузился в воспоминания. Его всегда почему-то в дороге клонило к воссозданию в памяти эпизодов из прошлых лет. Перебирая свою жизнь по частям, он привычно пытался найти ответ на вопрос – что он сделал когда-то не так, как «положено», где свернул «не в ту сторону», почему стал не тем, кем всегда мечтал видеть себя.

…Закончив техникум, он с большим трудом сумел зацепиться в Риге и очень радовался этому обстоятельству. В те годы Прибалтика в умах советских людей ассоциировалась с заграницей. В небольшом белорусском селе, откуда он был родом, его назначение на работу в крупное столичное предприятие восприняли как огромный успех. Приезжая в отпуск, будущий грузчик фирмы «Дионис», а тогда подающий надежды механик, ловил на себе завистливые взгляды односельчан и пользовался огромным успехом у местных невест – любая из них готова была выказать ему свое доброе отношение.

С наступлением кризиса настали тяжелые времена. После длительных поисков ему «посчастливилось» устроиться на стройку, естественно, безо всяких договоров. Он рад был и этому, но однажды, упав с высоты, сломал правую руку и тогда осознал в чем разница между официальной и неофициальной зарплатой. Не получив компенсации, несколько месяцев сидел на шее у жены. Она работала в школе учительницей, подрастали два сына…