Приключения инопланетянина в России

Справа при входе на террасу располагался овальный стол, столешница которого была выполнена из темного дерева. Вдоль стола стояли круглые деревянные стулья с высокими спинками. А в центре его возвышался незнакомый мне цилиндрический медный предмет с краником и трубой, из которой поднималась тонкая струйка дыма. Изящные чашки на блюдцах и большая тарелка с наложенными на ней горкой бутербродами органично вписывались в эту картину.

– Петровна! Ты и самовар приготовила! – одобрительно воскликнул Потапыч.

– А как же иначе? Хорошее дело всегда утром с перекуса и чая начинается, – в тон ему ответила Маруська. – Ты же у меня не в первый раз. Пора бы и понять, что я русский человек. А у русских, как известно, душа широкая. К тому же мне твой напарник не знаком. Вот и познакомимся, а заодно посмотрим, как он кушать будет. Не зря наши деды перед тем, как работников нанимать, обязательно за стол их сажали и наблюдали, кто как ест. Кто хорошо ест – тот хорошо и работает…

Разразившись такой тирадой, Петровна указала нам на наши места и уселась сама, приглашая отведать бутерброды. Затем она поднесла мою чашку к носику самовара и повернула краник. Из носика потекла горячая зеленоватого оттенка жидкость, которая на свету сначала стала краснеть, а потом побурела, по внешнему виду напоминая обычный черный чай.

– Сахар по вкусу, – заявила хозяйка и, заметив мой удивленный взгляд, добавила: – Ты что, никогда чай из зверобоя не пробовал?

– Как-то не приходилось, – признался я.

– С Луны что ли свалился? – удивилась Маруська.

– Да нет, я всю жизнь в городе прожил.

– Ох уж мне эти городские… Ничего природного не знают. Привыкли у себя там в своих супермаркетах ко всякой иностранщине, а о исконно русских напитках и понятия не имеют. Я туда еще мяты добавила. Между прочим, хорошо от похмелья помогает. Выпьешь несколько чашек такого чая, и все как рукой снимет.

– Василий у нас трезвенник. И не курит, между прочим, – вмешался в разговор Потапыч.

– Да ну? – удивилась Марья Петровна.

– Точно говорю, – отрезал Михаил.

– И как же ты, такой правильный, сюда попал? – Маруську буквально распирало от любопытства.

– Моя история проста, – принялся я излагать свою легенду, придуманную по дороге: – Семьи у меня нет. Некогда было. Занимался бизнесом у нас в городе, что в соседней области. Так, по мелочам. Имел несколько продуктовых палаток. Мне за товар надо было срочно рассчитаться. Пока в банке кредит оформишь, пока проверят, пока решение вынесут. А мне срочно надо было. Вот и взял в долг у наших «братков». Да не в рублях. В валюте. А тут курс возьми да подскочи. Короче, попал я… Мне счетчик включили. Долг стал расти в геометрической прогрессии. Дело кончилось тем, что меня заставили переписать все мое имущество на их человека, жестоко избили, привезли и бросили здесь, на свалке. К тому же еще пригрозили, что если меня в городе увидят, то по-другому разберутся… В правоохранительные органы обращаться не собираюсь, поскольку доказательств у меня нет, да и жизнь дороже.

– Да, бывает…, – посочувствовала мне хозяйка, удовлетворив свое любопытство.

После этого она перевела разговор на дело, ради которого, собственно, нас и пригласила. Для начала Петровна осторожно уточнила, можно ли на ее участке создать каскад небольших фонтанов, разнесенных по высоте так, чтобы вода в них перетекала из одного в другой?

– С технической точки зрения дело плевое, – внимательно выслушав заказчицу, заявил Потапыч. А потом, немного подумав, добавил: – При условии, что будут необходимые инструменты и материалы.

– Все будет. Ты мне только список напиши, – с готовностью выпалила Маруська.

– Хорошо. Тогда пойдем. На местности все посмотрим. Васька! Подымайся! Ты не чай пить сюда пришел!

Я вздохнул и послушно последовал за Михаилом, в который раз отмечая про себя, что он бывает порой просто несносным в своей простоте. Хозяйка шла впереди, указывая дорогу.

– Джек! На место! – прикрикнула она на вылезшего из собачьей будки, сверкавшей своей новизной, щенка. – Люблю собак. Особенно немецких овчарок. Вот завела по случаю. А что? И мне радость, и дом охранять будет.

В ответ Джек приветливо завилял хвостом, глядя на нас умными глазами.

Слева от дорожки прямо на земле стоял небольшой столик и несколько плетеных табуреток. Рядом расположилась интересная конструкция, состоявшая из металлического короба на ножках и навеса над ним.

– Петровна! – бодро воскликнул Потапыч, указывая на сооружение. – Какой у тебя шикарный мангал! Когда шашлычком угостишь?

– Выполнишь работу, тогда и угощу, – на ходу парировала Маруська.

Пройдя еще несколько шагов, она остановилась и хозяйственным глазом окинула свою вотчину.

– Думаю, что где-то здесь. Чтобы и с террасы, и с отдыхальной зоны, и с улицы просматривалось.

– А как же цветы? Неужели не жалко? – спросил Михаил.

– Прежде чем к работам на земле приступать, мы эти цветы обязательно перенесем. Я уже и место определила.

– Понятно. А сколько фонтанов предполагается? Три? Василий запоминай! Уровень придется поднимать. Думаю, потребуется не меньше двух, а то и трех машин песка и гравия. Раствор мы сами замесим. Для начала мешков пять цемента надо будет. Для водоемов лучше использовать пластмассовые короба. Они разных размеров и цветов продаются. А воду откуда подавать будем? – уточнил Потапыч.

– Как откуда? Из колодца, конечно, – с этими словами Петровна указала на бревенчатый сруб рядом с теплицей и небольшим деревянным домиком, имевшим форму вагончика.

Я с любопытством подошел к колодцу, отрыл дверцу на верней части сруба, выполненной в форме домика и служившей, по всей вероятности, защитой от пыли и снега, и заглянул вовнутрь. На довольно значительной глубине поблескивало зеркало воды, в котором терялась нижняя часть бревен, облицовывавших колодезную яму.

– А чем выложено дно колодца? – поинтересовался я.

– Почем мне знать? – пожала плечами Маруська.

– Надо бы шунгитом, – мне представилась отличная возможность немного поучить эту самодовольную и якобы всезнающую женщину.

Немного помолчав, подогревая тем самым любопытство Петровны и играя на ее явном интересе к старине и ко всему, что может вернуть человеку здоровье, я начал:

– Шунгит, – это древнее средство, использовавшееся для очистки и улучшения качества питьевой воды.

Заметив вспыхнувший в глазах хозяйки огонек заинтересованности, я прочитал целую лекцию об этом удивительном минерале, коротко изложив все, что было мне известно и не противоречило взглядам местных ученых.

Шунгит, возраст которого исчисляется миллиардами лет, был принесен на Землю в обломках метеорита с погибшей планеты Фаэтон, на которой существовала кислородная форма жизни. Его химический состав уникален. Есть все основания полагать, что именно в воде, насыщенной шунгитом, в неизмеримо древние времена возникла жизнь на Земле – ведь некоторые его компоненты близки по свойствам к ферментам, присутствующим во всех живых клетках, и даже к гемоглобину.

Это – универсальный сорбент, который уничтожает до 95 процентов загрязнителей: обеззараживает воду, убивает кишечные палочки и холерный вибрион, удаляет коллоидное железо, появляющееся в результате прохождения воды через старые водопроводные трубы, а также нитраты, пестициды, диоксиды, фенолы, нефтепродукты и радионуклиды, осаждает соли тяжелых металлов, хлорорганические соединения и аммиак.

Одновременно камень насыщает воду полезными для организма человека микро– и макроэлементами, улучшает ее вкусовые качества. Свойства шунгитовой воды самые разнообразные: она лечит простудные заболевания (грипп, бронхит), выводит камни из желчного пузыря и почек, помогает при сахарном диабете, артрите, восстанавливает организм при синдроме хронической усталости, повышает иммунитет, препятствует развитию атеросклероза и даже снимает похмелье.

Шунгитовая вода излечивает кожные воспаления, экземы, псориаз, способствует заживлению ран и порезов, убирает перхоть с кожи головы и делает волосы более густыми. Она также препятствует облысению и дает мощную энергетическую «подзарядку» уставшему организму.

– Как интересно…, – задумчиво проговорила Петровна. – Но, ведь это же дорого.

– Ничего подобного, – вмешался Потапыч. – Некоторые люди настаивают для себя живительную воду в домашних условиях, покупая фасованный гравий из шунгита в специализированных магазинах. Но тебе нужны крупные куски. В свое время мне приходилось чистить и ремонтировать колодцы, и я точно знаю, что камень, о котором рассказал Василий, добывается у нас, в Карелии. Это единственное в мире месторождение. Закажешь – привезут. На такой колодец всего мешка три – четыре надо. И будет у тебя целебная водица…

– Надо подумать, – промолвила Маруська. – Мысль действительно интересная. А то ведь неизвестно, что пить приходится. Рядом-то свалка. Однако мы отвлеклись от главного.

– И то верно, – поддакнул Михаил и принялся шагами измерять масштабы будущих работ.

Время от времени он останавливался и что-то прикидывал в уме, забавно причмокивая губами. Так прошло около получаса. Затем мы вернулись на террасу.

– Петровна! – скомандовал Потапыч. – Давай бумагу и карандаш. Будем помечать, что нам надо. А то забудем чего-нибудь, а я не люблю, когда в самом разгаре работ материал заканчивается. Простои расхолаживают и, кроме вреда, ничего не приносят.

Маруська послушно принялась записывать. Когда перечень стройматериалов и оборудования был составлен, мы доели бутерброды и стали собираться восвояси.

– Завтра начнем. Во сколько приходить? – спросил Михаил.

– Да так же, с утра, – откликнулась хозяйка.

– Добро. А как на счет аванса?

Петровна тяжело вздохнула и скрылась в доме. Через пару минут она вернулась, неся в руках трехлитровую банку самогонки и сумку с продуктами.

– Вот. – Маруська протянула нам столь вожделенный для моих новых товарищей груз. – Банку верните.

– Конечно, нам она зачем. А заодно и из-под огурцов емкость захватим. Знатные у тебя огурцы. Закусь что надо, – мечтательно проговорил Потапыч. – Да, чуть не забыл. Инструмент приготовь!

Распрощавшись с Петровной, мы двинулись домой. Если, конечно, свалку можно назвать домом. Вернувшись в «берлогу», Михаил первым делом налил себе стакан самогонки. Предложил и мне, но я под благовидным предлогом отказался. И все пошло своим чередом. Остаток дня был посвящен сбору лома, вечером – ужин с непременными возлияниями. Потянулись довольно однообразные дни. Мы с Потапычем – у Петровны, остальные – на сборе цветных металлов. Так незаметно наступила суббота.

В выходные дни работы у Марьи Петровны не проводились. В субботу и воскресенье она уезжала в город торговать на рынке. А без нее находиться на участке она не разрешала. Маруська все держала под своим контролем. Разборка мусорных куч в поисках цветмета тоже не осуществлялась, и мы занимались своими делами.

В первую же субботу Потапыч объявил генеральную уборку. Три часа подряд Доктор с Базилио чистили наши «авгиевы конюшни», а я с Профессором отвозил на тележке собранные ими пустые бутылки, банки и прочий мусор до ближайшей кучи. Мы даже полы в вагончике помыли. В результате воздух в помещении заметно посвежел.

Затем решили помыться, а также постираться, и я отметил про себя, что даже у таких опустившихся индивидов время от времени просыпались нормальные человеческие качества. Возможно, не все еще было ими потеряно…

В воскресенье после завтрака, несмотря на то, что все, за исключением меня, были уже достаточно хороши – Маруськин самогон делал свое черное дело – мы решили прогуляться в близлежащий лес. Захотелось проверить, появилась ли черника. По уверениям Потапыча, если эти ягоды заварить кипятком, добавить в них мяту, то получится очень вкусный и полезный чай. Я не был в этом уверен. Дело в том, что температура свыше сорока градусов по Цельсию убивает все живительные и полезные для организма вещества. К такому выводу, по крайней мере, пришли многие наши ученые.

Прихватив с собой стеклянные банки для ягод и пару бутылок самогона, заботливо перелитого из трехлитровой банки Маруськи, мы направились в лес. До него от свалки было километров пять. Едва приметная тропка петляла по полю, поросшему выцветшей травой и изредка встречавшимися молодыми деревцами. Солнце стояло высоко. Было удивительно тихо. Тишину нарушали только деловито снующие стрекозы, производя своими прозрачными крыльями характерный шум, да кузнечики, устроившие настоящий концерт. Издаваемые ими звуки гармонично дополняли друг друга. Эту чарующую музыку не нарушало даже раздававшееся время от времени карканье ворон, доносившееся со свалки.

Тропинка уперлась в дорогу, покрытую бетонными плитами. На мой вопрос, куда она ведет, Михаил пояснил, что бетонка проложена к карьеру, и по ней ходят грузовики с песком, который намывает земснаряд.

– Сейчас сам увидишь, – заявил он. – Нам все равно мимо карьера надо.

Минут десять мы шагали по дороге, за одним из поворотов которой, перед нами открылась гладь довольно внушительного водоема. На одном из его берегов возвышались огороженные забором песчаные холмы, намытые земснарядом. Именно туда и вела бетонка.

Подул ветерок, принеся облегчение от жары. Легкий бриз образовал на зеркальной глади водоема небольшую рябь, преломляясь в которой лучи солнца создали иллюзию, будто какой-то сказочный гигант рассыпал по поверхности воды алмазы, переливающиеся на свету.

Свернув с бетонки, мы зашагали вдоль карьера. До леса – цели нашего путешествия – оставалось рукой подать. И тут у меня возникло непреодолимое желание искупаться, остудить свое изможденное жарой тело в водах этого манящей своей прохладой рукотворного чуда.

– Перекур! – скомандовал Потапыч, выслушав мое предложение.

Я быстро скинул с себя одежду и с разгону бросился в воду. Она показалась мне дольно холодной. Но это было лишь первое, обмачиваемое ощущение. Через пару секунд чувство комфорта ко мне вернулось. Несколько раз нырнув, я, с удовольствием отфыркиваясь, с удивлением обнаружил, что моему примеру последовал только Базилио. Остальные, усевшись рядом с Михаилом прямо на песок, достали сигареты и, прикурив, стали пускать из себя клубы табачного дыма.

Сделав несколько гребков и вернувшись к берегу, мы с Базилио порезвились немного, обдавая друг друга брызгами, и вышли из воды. Не хотелось испытывать терпение товарищей.

Лес встретил нас прохладой, запахом хвои и щебетанием птиц. Невольно возникало впечатление, что мы попали в какую-ту волшебную страну. От переизбытка кислорода у меня закружилась голова. Мне даже стало казаться, что из чащи вот-вот появится какая-нибудь диковинная зверюга.

– Давайте немного отойдем от опушки, а затем развернемся в цепь, – решительно заявил Потапыч. – Сразу договоримся. Друг друга из виду не терять. На зов сразу откликаться. Знаю я вас. Заблудитесь – потом искать замучаешься. На обратном пути мяты нарвем. Я место хорошее знаю. Здесь недалеко болотце есть. Вот там, где солнца хватает, она и растет, поскольку сырые места любит.

Мы стали углубляться в лес. Неожиданно я наткнулся на что-то интересное. Рядом со стволом высоченной сосны, раздвинув иголки, прямо из земли росло нечто яркое на толстой ножке, увенчанной красной шляпкой с белыми пупырышками.

– Ты что? Мухоморов не видел? – заметив мою реакцию, удивился шедший справа от меня Профессор.– Сейчас грибы редко попадаются. Не время еще. Но мухоморы никто не собирает. Ядовитые. Вот и растут себе…

Дмитрий помолчал немного, а потом, решив блеснуть эрудицией, многозначительно произнес:

– Вообще, если их хорошенько обработать, то и есть можно. Химический состав этих грибов до сих пор до конца не известен, хотя над его изучением трудились ученые из таких стран, как Швейцария, Япония и Англия.

В Профессоре явно проснулся дремавший в нем химик. Затем, немного помолчав, он продолжил:

– Некоторые животные, лоси, например, ими даже лечатся. А шаманы, я слышал, используют для вхождения в транс и изменения сознания специальные настойки из мухоморов. Но лучше не рисковать.

С этими словами Дмитрий нагнулся и стал собирать в банку синевато-чёрные ягоды, живописно смотревшиеся на фоне зеленых листочков, покрывавших невысокие кустики. Я последовал его примеру и тоже стал срывать сочные плоды с легким восковым налётом.

Занятие, прямо скажу, не вызвало у меня особого восторга. Через некоторое время тело затекло, и мне стало ясно, что пора передохнуть. Выбрав подходящий пенек, я уселся на нем, с наслаждением выпрямив спину и вытянув ноги.

Меня окружала дикая природа. Лес был смешанным, но все же преобладали сосны. Сквозь их кроны пробивались редкие лучи солнца, рассеивавшие царивший здесь полумрак. Кругом лежали прошлогодние сосновые иголки, образуя причудливый серый ковер. Мое внимание привлекла к себе расположенная неподалеку внушительных размеров куча, сложенная из этих самых иголок.

Приглядевшись, я увидел множество черного цвета насекомых, по внешнему виду напоминающих ос, но значительно меньше размером и без крыльев, деловито сновавших по этой куче. Каждая из этих особей решала свою задачу. Но в целом складывалось впечатление, что они подчинены какому-то единому невидимому руководящему центру.

Наблюдение за насекомыми, которые как выяснилось позднее, назывались «муравьями», внезапно вызвало у меня приступ ностальгии. Я оказался охваченным воспоминаниями о своем родном доме, затерявшемся в необъятных глубинах космоса.

У нас тоже встречаются подобные насекомые. Только большего размера и без перетяжки, отделяющей грудь от брюшка. И живут они не в кучах, как здесь, а в своеобразных домиках, возводимых ими из земли и перетертой мощными челюстями древесины, склеенной слюной.

Ученые на моей планете давно научились управлять климатом, поддерживая комфортные условия жизни, не нарушая при этом основных законов природы. У нас не встретишь, например, свалок мусора, подобной той, на которой я вынужденно оказался. Все отходы жизнедеятельности тщательно перерабатываются на специальных заводах, на которых исключены вредные выбросы в атмосферу. Мы много веков тому назад осознали, что родная планета – наш общий дом, нуждающийся в заботе и поддержании равновесия. Причем во всем! Ведь равновесие – основа мироздания. Если есть плюс, обязательно должен быть и минус. Даже добра не бывает без зла. Иначе как определить, что является добром?

Мне стало грустно. Увижу ли когда-нибудь родные бескрайние леса? Восход нашего голубого светила? Манящие с детства звезды, выступающие на ночном небосклоне? Неужели мне придется провести остаток жизни на свалке в окружении пусть и очень добрых в душе, но опустившихся почти до звериного состояния людей?

«Нет, конечно, – ответил я на свой вопрос. – Что-нибудь обязательно придумаю. Но пока вживаться и еще раз вживаться. Набираться опыта, собирать необходимую информацию…»

– Передохнул? – вернул меня к действительности голос Профессора. – Потопали дальше, а то наши уже далеко ушли.

Я глубоко вздохнул и обреченно последовал за Дмитрием.

– А-у-у-у-у-у! – внезапно остановившись, крикнул тот.

Мы стали прислушиваться, но до нас донеслось лишь слабое эхо.

–Давай вместе!

– А-у-у-у-у-у! – что есть силы закричали мы.

– А-у-у-у-у-у! – издалека послышался голос Потапыча.

Ускорив шаг и время от времени перекрикиваясь с Михаилом, нам удалось нагнать основную группу.

– Чего отстали? – укоризненно промолвил Доктор. – Смотрите, на какое шикарное место мы набрели.

– Хватит болтать! Делом лучше займитесь! – как всегда не удержался Потапыч.

Передо мной лежала большая поляна, сплошь усеянная небольшими кустиками черники, возвышавшимися над зеленой травкой. Я не стал бороться с растущим у меня желанием попробовать эти душистые ягоды. И, собрав целую горсть, отправил их в рот.

Они оказались очень сочными и вкусными. Легкая кислинка лишь добавляла пикантности. Так бы ел и ел…

Я не один лакомился этими дарами природы. Достаточно было взглянуть на физиономии моих товарищей, чтобы тайное стало явным. Судя по всему, больше всех преуспевал Доктор. Его губы, язык, весь рот стали черными. Не зря, значит, ягоды назвали черникой. Это их сок совершил с нами такую метаморфозу.

Так, не столько собирая, сколько поедая урожай, мы очистили полянку и двинулись дальше вглубь леса, время от времени похохатывая над черными ртами друг друга. Через некоторое время деревья поредели, высоченные сосны сменили чахлые березки, трава стала намного сочнее, а в воздухе появился едва различимый сладковатый запах.

Внезапно перед нами открылась гладь водоема, кое-где покрытая плавающими на поверхности красивыми широкими листьями со снежно-белыми цветками. Мне захотелось подойти поближе, чтобы лучше разглядеть это чудо. Но внезапно земля подо мной заколыхалась. Мною овладело какое-то странное чувство необъяснимой тревоги.

– Стой! Ты куда? – раздался зычный голос Потапыча. – Жить надоело? Там же болото! Провалишься в трясину – и поминай, как звали!

Я попятился назад и с облегчением ощутил под собой твердую почву.

– Перекур десять минут! – продолжал отдавать распоряжения Михаил. – Мы пришли к конечной точке. Немного передохнем и займемся сбором мяты. Васька! Ты свои дурные мысли о кувшинках брось! К этим цветам здесь не подобраться. Топко очень. Если кралю какую-нибудь подцепишь, мы лучше у Маруськи розы попросим.

Я лег навзничь в густую, мягкую траву и стал наблюдать за полетом стрекоз, в большом количестве носившихся в воздухе. И все было бы просто замечательно, если бы внезапно не почувствовал боль от укуса здоровенной серой мухи.

– Ну, вот и слепни пожаловали. Лично мне на них наплевать, я насквозь проспиртован, поэтому они меня не трогают, – прокомментировал Потапыч, обмахиваясь сломанной березовой веткой. – Но, береженого Бог бережет! Закуривай, ребята! Будем дымом их отгонять.

Однако дым не помог. Слепней становилось все больше и больше.

– Хорошо еще, что змей нет. Хотя место для гадюк самое подходящее, – подытожил Михаил. – Ладно. Пора мяту собирать. А потом обмоем нашу добычу. Зря что ли горючее с собой прихватили!

Все нехотя встали и гурьбой последовали за Потапычем. Немного обогнув болото, мы оказались на довольно ровной площадке, поросшей невысокой травкой. Почва здесь была песчаной с вкраплением пластов какой-то черной породы.

– Это торф, – пояснил всезнающий предводитель нашей группы. – Вот здесь на песчанике мята и растет. Идеальные условия. Облепихи только не хватает. А так вот она, голубушка.

Потапыч нагнулся и сорвал растение с зелеными яйцевидными продолговатыми зазубренными листочками. Я с любопытством последовал его примеру и почувствовал характерный приятный бодрящий запах.

Мы не стали рвать все подряд, стараясь отбирать наиболее мощные стебли. Вскоре у каждого было по внушительному пучку. Аромат, исходящий от растений, был просто непередаваем.

– Однако пора и честь знать. Этого достаточно. Еще и Маруську угостим. Она мяту обожает, – Потапыч погладил бороду, забавно причмокивая губами, огляделся и уверенным шагом двинулся в лес.

Сбор мяты на этом закончился, и мы направились в обратный путь. Пройдя несколько сот метров, Михаил, указывавший нам дорогу, вышел на живописную полянку. Вокруг возвышались вековые сосны, дававшие живительную прохладу. За деревьями угадывалась просека. Вся почва здесь была усеяна прошлогодними высохшими иголками, сквозь которые пробивались редкие кустики травки. Пахло хвоей, к аромату которой добавлялся сладковатый запах прели.

В центре полянки возвышалась небольшая куча бревен, приготовленных к транспортировке, на которых замерло несколько изумрудных ящериц. Идеальное место для отдыха. Можно было посидеть, а можно и полежать. Кому как нравится. Места для всех хватало.

Михаил как будто прочитал мои мысли. Подойдя к сваленным деревьям, и спугнув ящериц, с быстротой молнии юркнувших в расщелины между бревен, он стал доставать из своей сумки нашу нехитрую снедь. Сначала появилась бутылка, а за ней стакан. Потом, стряхнув иголки, Потапыч расстелил на здоровенном бревне газету, поставил на ней банки с консервами и положил краюху черного хлеба. Получился импровизированный походный столик.

– Налетай, ребята! – широким жестом пригласил нас Мишка. То ли сказывалось чарующее воздействие леса с его неповторимыми ароматами, то ли преломление света, но сейчас Потапыч, оправдывая свое прозвище, действительно своим внешним обликом чем-то напомнил медведя.

Никогда прежде мне не доводилось испытывать такого аппетита. Сказать, что на меня напал зверский голод, значит, ничего не сказать. Откусив солидный кусок хлеба от толстого ломтя, я стал быстро работать челюстями.

– Смотри не подавись! За тобой никто не гонится! – глядя на меня, захохотал Базилио, а вслед за ним зашлись смехом и все остальные. Смех ведь заразителен.