КИФ-5 «Благотворительный». Том 3 «Для взрослых»

– Так, удилище и леска у нас уже имеются, – пробормотал он, внимательно озираясь, – осталось только… Ага, вот это должно подойти!

Рыбак вытащил из травы старый дырявый башмак, привязал его к бечёвке.

– Классная удочка получилась! – одобрительно хмыкнул он. – И притом, только на солидную рыбину!

– Правда? – недоверчиво проговорил юноша. – А какую рыбину можно поймать на башмак?

– Исключительно крупную! – заверил собеседника рыбак. – Сом, к примеру, только на башмак и клюёт! Или щука огромных размеров! – Тут рыбак вздохнул и с притворным сожалением добавил: – Эх, жалко даже отдавать тебе, да где наша не пропадала! Пользуйся моей добротой!

И он решительно протянул юноше жердь с болтающимся на ней башмаком.

– Держи, пока я не передумал!

– Благодарствую! – проговорил юноша, нерешительно принимая из рук рыбака «удочку». – А сейчас, что? Забрасывать?

И он взмахнул жердью.

– Стой! – своевременно перехватил руку юноши рыбак. – Тут сомы не водятся, тут мелочь одна! А вон за тем кустарником их хоть пруд пруди! Так что тебе туда надо!

Рыбак и сам не верил, что его шутка сработает, но именно так и произошло. Вскинув на плечо «удочку» юноша послушно двинулся в указанную сторону. Потом до слуха рыбака донёсся характерный всплеск.

– Ну и идиот! – покрутил головой рыбак. – Таких поискать!

И тут ему стало не до недотёпы-очкарика. Неподвижный до этого поплавок вдруг вздрогнул, чуть приподнялся и медленно пошёл в сторону. Затаив дыхание, рыбак сделал подсечку… и вот уже увесистый подлещик серебристо затрепетал на траве.

– С почином! – поздравил себя рыбак, вновь забрасывая удочку. И почти сразу же подсёк второго подлещика.

А потом ещё и ещё… и, лишь когда донельзя обрадованный рыбак вытащил шестого по счёту подлещика, поплавок наконец-таки успокоился и вновь застыл в полной неподвижности.

И в это самое время послышался взволнованный возглас из-за кустов:

– У меня что-то клюнуло! Увесистое!

– Сом, разумеется! – иронично выкрикнул рыбак в ответ и тут же, неожиданно даже для себя самого, добавил: – Слушай, я просто пошутил! А башмак твой, скорее всего, за корч зацепился.

– Да нет же! – ещё более взволнованно выкрикнул юноша. – Там живое что-то! Дёргает!

– Да что ты такое говоришь?!

Ни капельки не поверив юноше (да и как в такое можно поверить!) рыбак тем не менее отложил удочку в сторону и не спеша двинулся в сторону кустарника. А там…

Из воды, держа в руке башмак, вынырнула вдруг полностью обнажённая девушка. Ослепительно прекрасная, с длинными зелёными волосами и большущими глазами ярко-синего цвета.

– Ну, и что дальше? – окидывая пристальным взглядом оторопевших от неожиданности мужчин, проговорила девушка чуть хрипловатым, но тем не менее весьма приятным голосом. – Уставились и молчат, нет, чтобы помочь…

Но ни рыбак, ни юноша в очках ничего ей на это не ответили, продолжая оторопело молчать. Слишком уж странным и даже нереальным оказалось для них неожиданное появление из воды удивительной этой незнакомки.

– А, дождёшься от вас помощи!

Девушка быстренько выбралась на берег, внимательно себя осмотрела и вдруг звонко хлопнула в ладони. И тотчас же оказалась одетой. Правда, настоящей одеждой зеленоватую и почти прозрачную тунику, в которую только что облачилась девушка, можно было назвать с огромной даже натяжкой.

– Для начала позвольте представиться, – обольстительно улыбаясь, проговорила девушка. – Я – речная нимфа, но мне так наскучило жить под водой. Самостоятельно же покинуть этот осточертевший водоём…

В это время в реке, как раз напротив того места, где рыбак бросил удочку, что-то гулко плеснуло и на воде побежали широкие круги.

– Щука! – повернув голову в ту сторону, констатировал рыбак. – И немаленькая!

– Не перебивай! – нимфа строго погрозила рыбаку изящным пальчиком. – На чём я остановилась?

– На том, что мечтала покинуть этот осточертевший водоём, – еле слышно пробормотал юноша.

Вновь плеснуло в реке, но уже дальше по течению.

– Вот, вот! – подхватила нимфа. – Сама же я никак не могла его покинуть. Кто-то должен был снять с меня заклятье, закинув удочку с дырявым башмаком вместо приманки. И ты это совершил, мой освободитель, мой единственный и неповторимый возлюбленный!

– А знаешь, – обрадованно проговорил рыбак, – ты мне тоже понравилась! С самого первого взгляда!

– Не понимаю, при чём тут ты?!

Окинув рыбака пренебрежительным взором, нимфа подошла к растерянному юноше, крепко обняла его.

– Любимый, теперь я твоя навеки!

– Чёрт! – выругался в сердцах рыбак и в это время в водоёме вновь послышался гулкий всплеск. – Да что это там так плещется?!

– Не обращай внимания! – махнула рукой нимфа. – Ей просто завидно!

– Кому это, ей? – не понял рыбак.

Ничего на это не отвечая, нимфа крепко прижалась нежными своими устами к обветренным губам юноши.

– Твоя навеки! – повторила она нежно.

– Вот что значит: дуракам везёт! – завистливо буркнул рыбак. – Ну, почему бы тебе не быть моей навеки?

– Если бы ты поймал меня на дырявый башмак, я и была бы твоей! – пояснила нимфа. – А так… Мой единственный! – вновь прошептала она, поворачиваясь к юноше. – Я стану тебе отличной женой! Самые вкусные и изысканные блюда, самая чистая одежда и обувь. И ещё…

Тут нимфа замолчала на мгновение и добавила, стыдливо потупившись:

– Ночью, в постели, я постараюсь быть идеальной возлюбленной!

– И это всё, что ты можешь ему предложить? – хмыкнул не без злорадства рыбак. – Знаешь, нечто подобное могут исполнять и вполне обычные жёны! – Тут он умолк на мгновение и горько вздохнул. – Не все…

Ничего на это не отвечая, нимфа внимательно посмотрела на юношу.

– Милый, – прошептала она с прежней нежностью в голосе, – прости, но я только что прочитала твои мысли. А они у тебя горькие. Ты многим задолжал… и зарплата у тебя мизерная. А ещё, совсем недавно, из-за этого тебя бросила невеста. Вернее, ушла от тебя к твоему лучшему другу. Бывшему лучшему другу… – тут же поправилась нимфа.

– Вот видишь! – проговорил юноша, печально улыбаясь. – Такой уж я незавидный кавалер!

– Неужели? – с какой-то даже насмешкой в голосе проговорила нимфа и вновь хлопнула в ладони. – А ну-ка, открой свой рюкзак!

– Зачем? – не понял юноша. – Там ничего нет!

– А ты всё равно открой!

Раскрыв рюкзак, юноша некоторое время молча взирал на деньги, которыми рюкзак был набит почти доверху. И так же молча на эти деньги уставился из-за его плеча рыбак.

– Мама мия! – только и смог проговорить он, потрясённый до самой глубины души.

– Это всё моё? – не веря своим глазам, прошептал юноша.

– Твоё, мой возлюбленный! – подтвердила нимфа. – Вернее, наше. А мало будет, я ещё наколдую…

– Чёрт! – что есть силы завопил рыбак, топая ногами. – Вот же чёрт!

И вновь что-то гулко плеснуло на водной глади, но рыбаку было уже не до рыбалки.

– Я сделал эту дурацкую удочку! – продолжал вопить он, не переставая топать ногами. – Вот этими самыми руками её смастерил! Я вручил удочку этому недотёпе в очках! Я даже указал ему место, куда следует закидывать! Всё это я, а не он! Так почему же тогда…

Не договорив, рыбак замолчал, но нимфа отлично поняла, что он хотел сказать.

– Тебе надо было просто закинуть самому! – сказала она. – Тогда б ты не прозевал свой шанс.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – не зная, что и ответить на это, вновь завопил рыбак и почти сразу же умолк прислушиваясь. – Да что там так всё время бултыхается? Щука?

– Возможно, – с лёгкой иронией в голосе отозвалась нимфа. – Но вовсе не обязательно…

– А кто ещё? – заинтересовался было рыбак и вдруг умолк, озарённый внезапной догадкой. – Слушай, а там, в воде, кто-нибудь остался?

– Рыба, – всё с той же иронией пояснила нимфа. – Раки, лягушки, прочая водная живность…

– Да нет же, я не о том! – досадливо отмахнулся рыбак. – Кто-нибудь сказочный, вроде тебя, там ещё водится?

– Не исключено, – загадочно проговорила нимфа.

– Правда?

Радостно взволнованный рыбак подхватил с земли «удочку» с башмаком.

– А что, ежели я… ежели я тоже закину башмак? Поймаю я своё счастье?

– Ты только тут не забрасывай, – думая о чём-то своём, посоветовала нимфа. – Тут моя территория, а её территория – вон там!

И нимфа указала на излучину реки за кустарником. Как раз на то самое места, где так удачно рыбак чуть ранее подсекал подлещиков.

– Чья территория? – разволновался рыбак.

– Моей речной подружки, – пояснила нимфа и вдруг весело рассмеялась. – Ишь как расплескалась! Тоже, небось, надоело в воде обитать, так что поспеши! А то вдруг кто-либо опередит!

– Не опередит! – рыбак воинственно взмахнул «удочкой». – Не успеет!

Бодрой рысью он ринулся за кустарник, а юноша задумчиво посмотрел вслед рыбаку.

– Там что, и в самом деле твоя подружка обитает?

Не отвечая, нимфа лишь молча кивнула.

– И её что, тоже можно вытащить на дырявый башмак?

– Исключительно на дырявый! – думая о чём-то своём, подтвердила нимфа. – И ни на что другое!

– И он её поймает?

– Даже не сомневаюсь в этом! Вон, уже, кажется, тащит!

– Ну что ж, – задумчиво проговорил юноша. – Выходит, он тоже поймал своё счастье!

– А вот в этом я глубоко сомневаюсь! – засмеялась нимфа, и в это самое время до ушей юноши донёсся отчаянный крик рыбака. – Ну, что я говорила!

В это время из-за кустарника выбежал рыбак с перекошенной от ужаса физиономией. За ним гналось какое-то жуткое создание, всё в ряске, тине и бурой болотной грязи. На голове у кошмарной твари торчали рога, чуть пониже спины болтался длинный косматый хвост.

– Отстань от меня! – поминутно оборачиваясь, испуганно вопил рыбак. – Чего привязалась, уродина?!

– О, мой возлюбленный! – низким утробным голосом гудела в ответ тварь. – Ты снял с меня колдовские чары, и теперь я твоя навеки! До самой смерти!

– До чьей смерти? – ещё более испуганно завопил рыбак, ускоряя бег.

– До твоей, разумеется! – с готовностью отозвалась тварь, по-прежнему не отставая от рыбака ни на шаг. – Моя жизнь долгая!

– А-а-а! – пробегая мимо нимфы и юноши, с отчаяньем прорыдал рыбак. – Помогите! Спасите!

– Сейчас помогу, мой избавитель! – с готовностью отозвалась тварь, тоже пробегая мимо юноши и нимфы. – Ты только не убегай от меня, мой единственный и неповторимый! О, как же сильно я тебя люблю!

– Отстань от меня, отстань, слышишь! – донёсся уже издалека голос «единственного и неповторимого». – У меня дома собственная жена имеется! Почти такая же уродина!

– Вот и хорошо! – послышалось в ответ. – Теперь две уродины в доме твоём обитать будут!

Голоса рыбака и жуткого болотного создания постепенно затихли вдалеке.

– Так это и есть твоя подруга? – с недоумением проговорил юноша, поворачиваясь к нимфе.

– Точно! – кивнула головой нимфа. Потом помолчала немного и добавила: – Чертяка болотная.

– Уродливая какая!

Юноша даже содрогнулся, потом до него дошло ещё что-то.

– Выходит, я тоже мог её вытащить? Вместо тебя?

В дрожащем голосе юноши слышался самый неподдельный ужас.

– Успокойся, не мог ты её вытащить! – весело рассмеялась нимфа. – У нас с подружкой уговор был, что я ловлюсь первой. А знаешь почему?

– Почему? – с явным облегчением спросил юноша.

– А потому, – пояснила нимфа, – что если бы её первой вытащили, вряд ли кто-либо после этого решился ещё разочек забросить башмак в воду!

Перевод с белорусского – автора.

Геннадий Авласенко

«Шахматистка»

Когда во входную дверь позвонили в первый раз, я как раз занималась с младшим братишкой. Точнее, укладывала его спать. Ещё точнее, тщетно пыталась сие осуществить, заранее понимая, что всё это, как говорится, пустой номер…

Мой младший братишка засыпал лишь по собственной инициативе и совершенно независимо от всех моих укачиваний и убаюкиваний.

Но что делать, если мама, уходя, строго-настрого приказала мне уложить Костика спать ровно в два часа, а маму надо слушаться. Особенно такую, как моя…

Когда в дверь позвонили вторично, я, вздохнув, встала и пошла открывать. Но, прежде чем выйти в прихожую, сунула Костику в рот пустышку и выразительно погрозила ему пальцем.

– Не вздумай чего-нибудь выкинуть! – строго проговорила я при этом, внимательно вглядываясь в его голубенькие плутоватые глазёнки. – И вообще, веди себя прилично при посторонних! Лежи тихо и соси эту штуку!

Когда в дверь позвонили в третий раз, я уже к ним подходила. Не глядя в глазок (за что мама всегда меня отчитывала), сразу же отворила дверь. Впрочем, я и так отлично знала, кто там, за ней…

Это и в самом деле оказался Семён Петрович, тренер шахматной секции нашей школы.

В самом начале этого учебного года я из любопытства записалась в их секцию и аккуратно посещала её до тех самых пор, пока мне не стало там скучно. Но, вообще-то, скучно мне стало только через два месяца, а это, что ни говори, своеобразный для меня рекорд посещаемости подобных мероприятий.

– Здравствуй, Ксюша! – сказал Семён Петрович, входя в прихожую. – Можно к тебе?

– Конечно, можно, – сказала я, отступая на пару шагов и, спохватившись, добавила: – Здравствуйте, Семён Петрович!

В руке моей была зажата жевательная конфета без обвёртки, и теперь я гадала, как с ней лучше поступить: то ли бросить в рот (что было бы верхом бестактности по отношению к Семёну Петровичу), то ли продолжать сжимать её в кулаке (что было весьма неприятно ввиду излишней липкости конфеты).

Семён Петрович пришёл не один. Вместе с ним в прихожую вошёл ещё какой-то дяденька средних лет и весьма представительной наружности. Войдя, он сразу же на меня уставился с интересом и, одновременно, с каким-то недоумением, что ли…

– Это она? – всё с тем же явственным недоумением в голосе негромко спросил он у Семёна Петровича.

– Она, она! – громко и жизнерадостно отозвался Семён Петрович и, обращаясь уже ко мне, добавил: – Вот, Ксюшенька, познакомься! Мой давний приятель, Олег Владимирович!

– Здрасьте! – проговорила я, бросая в рот конфету и протягивая Олегу Владимировичу руку. – А вы тоже шахматист?

– И ещё какой! – воскликнул Семён Петрович, наблюдая, как донельзя ошарашенный сей бесцеремонностью Олег Владимирович неловко пожимает мои липкие от конфеты пальцы. – Он, между прочим, недавно стал гроссмейстером!

– Поздравляю! – сказала я. – От всей, как говорится, души!

– Спасибо! – пробормотал Олег Владимирович, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Мне даже показалось, что он уже жалеет о том, что, вообще, позволил себе такую глупость, как поддаться на уговоры приятеля и заявиться сюда. – А мы не могли бы пройти куда-нибудь… в комнату, например?

– Конечно! – немного запоздало спохватилась я. – Проходите, пожалуйста!

В комнате всё было по-прежнему, и я этому здорово обрадовалась. Костик лежал в кроватке и послушно держал во рту пустышку. Он даже глазки зажмурить соизволил, маленький притворяшка!

– Братик? – шёпотом поинтересовался Семён Петрович и, когда я молча кивнула, добавил: – И сколько ему?

– Десятый месяц, – тоже шёпотом сообщила я. – А вы присаживайтесь, не стесняйтесь!

– А мама твоя где? – спросил Семён Петрович, усаживаясь на диван. Гроссмейстер Олег Владимирович некоторое время колебался, но потом тоже сел. Правда, не на диван, а на стул, стоящий рядом.

– Мама ушла по делам, – сказала я и, хоть всё уже отлично поняла, спросила: – А вы, наверное, к маме?

– Нет, мы к тебе! – проговорил поспешно Семён Петрович и, вытащив из своего потёртого портфеля шахматную коробку, добавил почти просительно: – Сыграть не желаешь?

– С вами? – спросила я самым невинным тоном.

Вопрос мой явно смутил Семёна Петровича, и я его хорошо понимала. Играть со мной, тем более, на глазах у друга-гроссмейстера он явно не стремился.

– Это я хотел бы сыграть с тобой, Ксения, – вмешался в разговор, доселе молчавший Олег Владимирович. – Если ты, разумеется, не против…

– Ладно, – сказала я, и Семён Петрович принялся быстренько расставлять на доске фигуры.

Он, вообще-то, неплохой человек, наш Семён Петрович, хоть и несколько суетливый. Когда я пришла первый раз в секцию, он три часа со мной одной провозился, объясняя первоначальные азы шахматного искусства. И, надо отдать ему должное, педагог из Семёна Петровича был отменный. Я как-то сразу ухватила основную суть игры и уже на следующем занятии выиграла десять партий из десяти у пяти разных партнёров. А на третьем своём занятии вчистую обставила всех самых сильных и перспективных членов секции, чем здорово их расстроила.

И тогда, явно заинтересованный моими фантастическими успехами, Семён Петрович предложил мне сыграть с ним. И, кажется, очень сожалел после об этом своём опрометчивом предложении. А ещё больше он сожалел, кажется, что не остановился на первой же проигранной партии, посчитав её чистой случайностью…

Но ушла я из секции вовсе не потому, что стала испытывать некоторую неловкость по отношению к Семёну Петровичу (хоть и это тоже имело место). Как я уже говорила, мне просто стало скучно. Научилась играть и ладно.

Да тут ещё и мама как-то, совершенно случайно, обо всём проведала…

– Кто будет белыми? – спросил Олег Владимирович, пододвигая свой стул поближе к столу. – Может, ты, Ксения?

Мне было всё равно, и я сделала первый ход. Просто так, не задумываясь. Интуитивно, как сказала бы мама.

Обычно даже маститые шахматисты первые свои ходы делают быстро. Но вот Олег Владимирович почему-то задумался над первым же ответным ходом. Даже не то, чтобы задумался… он просто недоумённо посмотрел на меня.

– Первый ход и сразу с коня… – как-то разочарованно даже пробормотал он. – Почему ты пошла конём, Ксения?

Я лишь пожала плечами. Действительно, почему конём? Не знаю. Знаю только, что это, безусловно, правильный ход.

Гроссмейстер сделал ответный ход, и игра началась. И шла она довольно быстрыми темпами, потому как Олег Владимирович почти не задумывался над своими ходами, я же, вообще, делала ответные ходы сразу. И так продолжалось до двадцатого хода… и к этому времени я уже проигрывала белопольного слона и пешку.

– Это очень плохой ход, девочка! – мягко и одновременно как-то разочарованно проговорил гроссмейстер, когда я выдвинула далеко вперёд своего оставшегося слона. – Этим ты ещё более ухудшишь своё положение. Можешь переходить, я разрешаю.

Он и не подозревал, какой это блестящий ход с моей стороны, и к каким разрушительным последствиям (для чёрных фигур, разумеется) приведёт он уже через несколько последующих ходов. И Семён Петрович тоже ничего такого на доске пока не углядел, потому как разочарованно на меня уставился. Сейчас он, кажется, больше всего на свете желал победы именно белым фигурам. Не потому, что плохо относился к своему приятелю… скорее, для собственного самоутверждения…

Никоим образом не хочу сказать, что они оба были плохими шахматистами! Они были хорошими шахматистами, блестящими даже! Но вся их беда была в том, что мыслили они слишком шаблонно и прямолинейно, и потому легко предсказуемо.

Гроссмейстер (на то он и гроссмейстер) учуял беду раньше Семёна Петровича, уже через последующих четыре хода. Нахмурив густые брови, он долго смотрел на доску, мысленно анализируя и просчитывая все варианты спасения партии. Но таких вариантов, увы, уже не имелось! Был, правда, один ход, который мог при последующей правильной игре привести всё же партию к почётной ничьей…

Но Олег Владимирович этого хода, конечно же, не заметил. Вместо этого он начал ферзевую атаку на короля и тем значительно облегчил мне задачу.

– Однако, партия! – обращаясь к другу, проговорил траурным голосом явно повеселевший Семён Петрович. – Ну что, теперь поверил?

Но Олег Владимирович, ничего ему на это не отвечая, тут же предложил мне вторую партию. Мы повернули доску, и гроссмейстер сделал свой первый ход…

И вновь мои ответные ходы его явно озадачили. Впрочем, теперь он уже смотрел на меня безо всякого сочувствия (тем более, разочарования) и больше не предлагал переходить.

После того как и эта партия закончилась его поражением, Олег Владимирович, нахмурившись, вытащил из кармана сигареты и предложил сыграть третью партию.

– Здесь не курят! – предостерёг его Семён Петрович, ещё более повеселевший. – А вообще-то, Ксения, наверное, устала…

В это время в комнату вошла мама. Увлёкшись игрой, я и не заметила, когда она успела вернуться домой.

– Здравствуйте! – сказал Семён Петрович, вскакивая из-за стола. – А мы вот…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Лёс» в переводе с белорусского – судьба.