Ведомые желанием

– Я отнесу тебя в комнату, а то ты замерзнешь.

После того как они исчезли, Амалия оделась и отправилась к себе, но спустя четверть часа решила пойти и спросить у Кончиты не сильно ли она ударилась. Еще оказавшись в начале коридора, ее остановили неприличные стоны мужчины и женщины. Амалия замерла остолбенев. Она поняла, что Кончита упала не случайно и Гедэс не черствый женоненавистник, а просто все время предстает пред ней таким, потому, что скрывает естество обычного человека, добросовестно выполняя свою работу.

Амалия была в ярости и негодовании, но она сердилась не на них. Она вдруг поняла, что ее окружают взрослые люди, со всеми их жизненными потребностями, и только она ведет себя глупо в своем возрасте. Она немедленно позвала к себе слугу и приказала привести молодого симпатичного пленника и хорошо его вымыть. Кончита и Гедэс никуда не торопились и, не подозревая, что хозяйка тоже решила немного развлечься узнав о том, чем они занимаются, ласкали друг друга и покрывали поцелуями, при этом попивая вино и не замечая, что осушили уже целую бутылку.

Амалия дождалась своего избранника и довольная выбором слуги, поблагодарила его, и, сказав, что ей больше ничего не нужно, попросила удалиться и никому не говорить какое поручение он для нее выполнил.

Возрастом пленник был не на много старше ее, но взгляд выдавал в нем неутомимого охотника за девичьими сердцами, у которого в постели перебывал уже не один десяток женщин. Амалия никогда не видела мужчин полностью голыми и не задумывалась, что делать с ними дальше. Она положила свою руку ему на плечо, а второй скользнула ему под рубашку. Он сразу понял желания хозяйки, и, не собираясь все портить разговорами, решил со всей нежностью преподать ей урок соблазнения. Он не знал, насколько она опытна, поэтому решил постараться. Она таяла в его объятиях, задыхаясь от удовольствия. Заметив, что она совсем потеряла контроль и уже задыхается от оргазма, «учитель» попытался добраться до ее прелестей, поспешней стараясь обнажить ее сокровенные места, ведь, именно для этого, как он думал, его и пригласили. Она вскрикнула от негодования, но резко опомнившись, замолчала. Гедэс и Кончита услышали крик и что есть мочи бросились в спальню хозяйки.

Застав ее с мужчиной, но еще в пеньюаре, они поняли, что, потеряв контроль над собой, забыли о своей работе. Гедэс вытолкнул опешившего пленника прочь и, забывшись, что он телохранитель, а не опекун начал нравоучения, но очень быстро был пресечен хозяйкой.

Амалия была взволнована своим поступком, но очевидное нельзя было не заметить – она не жалела.

– Чем вы думали? – закричал Гедэс. – Это полное безрассудство! А, если бы я не услышал шум и вовремя не вышвырнул этого похотливого самца?

– Гедэс, с чего ты взял, что ты имеешь право читать мне нравоучения? Час назад ты не думал о собственной нравственности. Всегда я считала тебя сдержанным и сухим, но сегодня Кончита мне открыла глаза на тебя и на мужчин в целом. Женщина должна быть не только привлекательной, но она должна еще и уметь пользоваться своей привлекательностью.

– Абсолютно верно, но, я думаю, госпожа Амалия, вы планируете, чтобы у ваших детей был отец?

– Да, Гедэс, планирую – представь себе! – закричала Амалия.

– И, наверное, хотите, чтобы он был не только им хорошим отцом, но и вам любящим мужем?

– Не твое дело! Тебе это место все равно не светит.

– Возмущаться и кричать на меня можно сколько угодно, но отдаться первому встречному не по любви, а ради интереса, чтобы потом всю жизнь жалеть и кусать локти – плохая участь, а ваше поведение именно к этому и ведет, не предвещая в будущем ничего хорошего! – закончил Гедэс на повышенных тонах и, не дожидаясь бранных слов вдогонку, вышел.

После минутной паузы, разговор продолжила Кончита:

– Простите, госпожа! Наверное, у меня получится лучше убедить вас в том, что вы торопитесь.

– Тебе и Гедэсу – можно, а мне нет?! Что во мне не так? По-моему, вы решили злоупотребить моей добротой?! – Амалия была полна негодования.

– Госпожа Амалия, мне кажется, что вам хочется любви и страсти, но мне, также, кажется, что я понимаю в этом немного больше, чем вы… Не обижайтесь на мои слова, пожалуйста. Вы жаждите тех ощущений, с которыми вы еще не знакомы. Сделайте то, чего вы хотите, но сделайте это красиво и вы не пожалеете, но только не совершайте необдуманных поступков, выбирая себе первого встречного.

Амалия подняла глаза и вытерла слезы. Ее тело просило чего-то, ей хотелось кричать, было очень обидно и, если она хорошо разбиралась в чем-то другом, то об услаждении своего тела она не знала ничего.

– Я… – начала Амалия.

– Госпожа, давайте вы искупаетесь, расслабитесь, я принесу масло фиалок и горького апельсина, натру вашу кожу, а вы на досуге подумаете, чего вы хотите.

– Я не хочу чувствовать себя такой дурочкой, – вырвалось у Амалии.

– Тсс, – таких мыслей вообще никогда не должно быть, а особенно вслух, – остановила ее служанка. – Вы можете казаться слабой, но никогда не будьте ей.

Амалия задумалась и после этих слов улыбнулась. Кончита сама не подозревала, что именно эта фраза так подействует на госпожу.

Амалия избавилась от грусти, привела себя в порядок, хорошо поела и сказала, что сегодня ее брат устраивает очередные бои, и она хочет обязательно поприсутствовать. Кончита сначала подумала, что в голове ее госпожи опять заговорило ребячество, но на поединках заметила, как хозяйка следила не за процессом боя, а поедала бойцов глазами. Ее брат Адриано этого не заметил. После боя, Амалия неожиданно предложила брату выделить победителю место в одном из гостевых домиков, обосновав это тем, что по ее мнению, победитель является достаточно хорошим бойцом и лучше, если Адриано оставит его исключительно для поединков. Брат не понял зачем это нужно его сестре, но особенно не задумываясь над ее словами, пообещал подумать, а пока приказал отвести его в отдельный барак. Когда стемнело, Амалия распорядилась привести победителя к ней в дом. Гедэс запротестовал, но, Кончита, уже успевшая околдовать его своими чарами, намекнула, что так они хотя бы смогут контролировать ошибки госпожи.

Кончита вызвалась помыть его перед встречей с хозяйкой и Амалия согласилась. Пока Амалия расчесывала волосы и поправляла лиф, Кончита дала напутствие «выбранному любовнику», чтоб он вел себя сдержанно, иначе он не выйдет из этого дома живым. Он прекрасно понял, о чем говорила служанка, ведь его сюда привел Гедэс, а с ним, говорят, шутки плохи, когда дело связано с его хозяйкой. Амалия получила «свой подарок» в облачении гладиатора. Кончита постаралась найти где-то кожаное полотно и обмотала тонкую талию пленника. Плечи у него были огромные и крепкие. Когда Амалия увидела его в дверях, ее ноги подкосились, и она присела. Он был прекрасен. Она задрожала, но вспомнила, что должна быть сильной и приказала ему лечь на кровать. Сама же нагнулась над ним и прикоснулась губами к его щеке, он перехватил ее губы и сорвал жаркий поцелуй, не спрашивая, наслаждаясь ее красотой. Ей было интересно его рассматривать и трогать. Он был терпелив и аккуратен, осознавая, что он пленник, но в данном случае он не на поле боя, а в услужении у госпожи. Азартная и шаловливая Амалия игралась и игралась, наслаждаясь вниманием терпеливого красавца, пока он не прижал ее крепко к себе и шепотом объяснил, что он больше терпеть не может и это придется как-то решать, если она не хочет увидеть в нем несдержанного дикаря. Амалия смущенно поцеловала его еще раз, вышла из комнаты и позвала Кончиту. Кончита, ничего не спрашивая и не говоря, направилась в спальню хозяйки, похотливо улыбнувшись. С этого дня, Амалия иногда позволяла себе подобным образом коротать досуг и одиночество, очень надеясь когда-нибудь влюбиться по-настоящему, а не баловаться.

Итак, девушки, облачившись в темные балахоны, вышли из дома. Тихими шажками передвигались они по небольшому двору в направлении сарая, где обычно пребывали ее, что-то натворившие, пленники.

Постройки их острова представляли собой три небольших района. Один принадлежал Амалии, другой – ее старшему брату Адриано, а третий – самый крупный, являлся жилищем и местом развлечений охранников, обслуги и прочих людей, необходимых для того, чтобы мужчинам, после тяжелого рабочего дня не было скучно и было с кем расслабиться.

Прислуга Амалии, в отличие от прислуги ее брата, жила исключительно на территории своей госпожи, так захотела сама Амалия. Дом Амалии представлял собой двухэтажное квадратное здание с балконом, мансардой и внутренним двориком, с небольшим бассейном с кувшинками и пальмами вокруг. Балкон был довольно большим и вид с него был просто замечательный. Амалия сама выбирала место для постройки дома. С него можно было увидеть берег моря, перед ним густой тропический лес, а взглянув прямо вниз – обрыв, метров двадцать – тридцать.

Когда оставалось уже совсем немного до намеченной цели, они услышали шаги быстро приближающегося к ним человека.

– Госпожа, здесь небезопасно прогуливаться в такое время, – окликнул их, нагоняя, Гедэс.

– Спасибо, мы будем осторожны, – доброжелательно поблагодарила госпожа.

– Я провожу вас.

– Нет, спасибо, Гедэс, мы сами разберемся с нашей прогулкой, – запротестовала Амалия.

– Госпожа, у вас было достаточно времени, чтобы не усомниться в моей преданности и умении держать язык за зубами. Я знаю, куда вы направляетесь. Я не отговариваю вас и не задаю никаких лишних вопросов, хотя считаю это неправильным и опасным. Я однозначно провожу вас и помогу в том, что вы задумали.

– Но, Гедэс, бывают вещи абсолютно необъяснимые, не пытайся понять… – начала Амалия, пытаясь отговорить его.

– Я не пытаюсь понять, зачем рисковать своей жизнью, балуясь с заключенными, когда можно было сто раз обратить внимание на меня – того, кто уж точно не причинит вам вреда, физически хорошо сложен и на лицо не урод.

– Гедэс, ты красивый и крепкий мужчина. Ты меня охраняешь, и я доверяю тебе. Ты мой друг, а, если между нами будет какая-то интрига или что-то вроде того, то, в конечном итоге, мы перестанем друг другу доверять.

– Конечно, я понимаю, о чем вы, поэтому считаю, что не разделять со мной ложе любовников – это мудро, – неожиданно заявил Гедэс, противореча предыдущему своему предложению.

Они приблизились к сараю. Служанка достала ключ, вставила в замок и повернула его. В этот момент Гедэс услышал посторонний звук за углом сарая и подал знак своим спутницам, чтобы они замерли на месте, а сам крадучись направился за угол. Служанка защелкнула замок обратно, а Амалия достала пистолет и, приготовившись в случае чего стрелять, направилась вслед за Гедэсом. Осторожно выглянув из-за угла, она увидела Гедэса державшего на прицеле Ардиса, а другой рукой обыскивающего его. Амалия шагнула вперед и направила свой пистолет на задержанного. Гедэс опустил пистолет и более тщательно обыскал нарушителя, но ничего не нашел, лишь кусок черствого хлеба.

– Ты пытался помочь ему бежать? – спросила Амалия.

– Вы сами говорили, что здесь некуда бежать, – ответил Ардис. – Я хотел дать ему поесть. Он – мой друг.

– Его кормят также как и всех! Что ты выдумываешь! Отвечай, зачем ты здесь и как сюда попал?

– Человек, к которому я пришел, отдал свою еду тому, у кого ее отобрали, – ответил Ардис.

– И много вас друзей? Или вы всей командой дружите? – слегка усмехнувшись нелепости его истории, спросила Амалия.

Из-за угла выскочила Кончита:

– Ваш брат, госпожа! Он идет сюда! Нужно скорее убегать!

Ардис заметил легкий испуг и замешательство на лицах всех троих.

– Да, Ардис, накликал ты на себя беду. Адриано тебя не пощадит, ты теперь беглец, – пояснил с сочувствием Гедэс.

Амалия быстро швырнула Гедэсу веревку и приказала:

– Быстро свяжи ему руки, а ты припрячь свою гордость и постарайся не проболтаться, что ты здесь делал, а то одними плетьми не отделаешься, – добавила она, обращаясь уже к Ардису.

– Что здесь происходит? – послышался грозный голос Адриано.

– Это я, Адриано. Не шуми, а то всех перебудишь, – слегка смеясь и улыбаясь, начала Амалия.

– Так, это моя сестренка шалит! – заметил, вышедший из темноты, ее брат.

В его голосе чувствовалось недовольство происходящим, тем не менее, он держался сдержанно.

– Амалия, что же ты творишь? Я говорил тебе, что опасно так разгуливать?! Тебе, что мало недавнего нападения? Да, ты пьяна!

Так, сестренка, пора мне заняться твоим воспитанием, а то добром это не кончится.

– Я к тебе в гарем не лезу, а ты там тоже не сказки им рассказываешь, – смеясь, возмутилась она.

– Я мужчина. А ты куда суешься? Он же тебя чуть не убил, а ты его повидать решила. Пора безумие-то это прекращать. А это кто? Тебе что одного мало?

– Этот человек не для меня. Я решила устроить небольшой праздник для своей любимой Кончиты, как благодарность за то, что она занималась моим лечением, – шутя, оправдалась Амалия.

– Для Кончиты? Да если б я его продал, ты знаешь, сколько бы мне за него дали, но я не продаю людей. Этот человек у них главный. Он богатый и титулованный, а ты его для служанки! Не позорь его и меня, поняла?

– А тебя-то чего?

– Мужская солидарность! Будь я в плену, обиделся бы на такое. Амалия рассмеялась, пауза затянулась, а Адриано не уходил.

– Да, ладно, я его для себя приготовила, для Кончиты тот – второй, который нападал. Это я соврала, чтобы тебя не раздражать, а то ты опять скажешь, что мне обязательно лидер нужен. Этот, вроде, спокойный. Это тот, в сарае, забияка, но Кончита сумеет с ним справиться. Ведь руки ему никто развязывать не собирается.

– Для Кончиты того тоже много, он тоже не последний человек у них, но раз он покушался на твою жизнь, ладно, пусть она ему мстит по-своему, как умеет, но не сегодня. Свидания устанавливайте по очереди. Еще не хватало их освобождать двоих сразу.

Адриано рассмеялся, и, наконец, ушел.

– Теперь, идемте все ко мне, – прошептала Амалия, после чего обратилась к Ардису. – И только попробуй не рассказать мне правду.

Они вернулись в дом Амалии с Ардисом.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это было безумием оказаться сегодня там, Ардис? – начала Амалия. – Кто же тот человек, которому все отдает Риккардо, а ты в свою очередь, рискуя своей жизнью, носишь еду другу?

– Ваш брат захватил всех, кто был на корабле, а на корабле были и девушки.

– Ну, во-первых, мой брат не пират, чтобы захватывать корабли, он всего-навсего охраняет свою собственность и наш остров, принадлежащий ему и мне по закону. Что плохого в том, что он не хочет допускать недруга на свою территорию? Все знают, что наши моря полны пиратов и под благопристойным видом порядочных людей могут скрываться отъявленные негодяи.

– Но мы не пираты и не враги!

– Он не знает кто вы и кто на всех предыдущих и последующих кораблях, которые все время норовят причалить к нашему острову. Вот, он и не хочет допустить встречи с пиратами. Они его не трогают, потому что уважают. Он отстаивает свою территорию, а они правят на море, на нас не нападают, но мало ли что.

– Но мы на вас не нападали, – возразил Ардис.

– Вы подплыли на достаточно близкое расстояние, и когда вы уже спустили шлюпки на воду, чтобы высадить матросов, он решил напасть на вас.

– Мы хотели пополнить запасы пресной воды.

– Это не правда! Так и предыдущие говорили. Брат сказал, что в ваших трюмах было достаточно пресной воды и еды, чтобы пробыть в море еще несколько недель. Может вы искатели приключений и сокровищ, но наш остров уже обжит и брат не хочет, чтобы кто-то претендовал на его землю.

– Всех девушек он забирает к себе в гарем! Они, что, тоже представляют для вас опасность?

– Ты считаешь, что девушкам самое место в строительстве или еще в каком-нибудь другом месте, где нужна физическая сила и выносливость мужчины? В гареме моего брата не так уж и плохо. Он красиво их одевает, лелеет, драгоценности дарит, кормит и поит всякой экзотикой. Такой жизни можно позавидовать, а когда ему кто-то надоедает, еще и замуж отдает, так что женщины счастливы.

– Но он заставляет их отдаваться ему.

– Но ведь он их волоком на остров не тащил, они сами к нему приплыли. Почти так же как рыбки в море, но только с той разницей, что сети он им не расставлял. С потерпевшими крушение он никогда так не поступает, он всегда им помогал и даже доставлял на своем корабле на ближайший остров. Мой брат – молодой и красивый мужчина, а не уродливый старец. Он холост, так, что если какая-то девушка покорит его сердце, я думаю, станет богатой хозяйкой его имущества. Ну, так вернемся к тебе. Кого там обижают?

– Риккардо отдал всю свою еду девушке, которая была с нами на корабле. Она не захотела попасть в гарем вашего брата и успела облачиться в рваную мужскую одежду, а лицо прикрыла капюшоном, так и проскочила с нашими матросами в барак. Ведь было темно, и ее план мог сработать, и он сработал – ее не заметили среди мужчин. Наши люди ее не трогали, пока она была в нашей команде, но два дня назад ее перевели к другим. Наши ребята там тоже есть, но их гораздо меньше, чем чужих и связываться с другой командой они боятся. Риккардо, днем, как вы знаете, тоже работает и работает он как раз в команде с ней и с другими, не нашими, людьми. Когда пришло время обедать и ужинать, чужие отобрали у нее все, понимая, что ответить им силой она не сможет. От домогательств грязной матросни, в бараке, ее пока оберегают, но это только потому, что пока никто из чужих не предпринимал решительных действий. Но, я думаю, что в ближайшее время их можно ожидать.

– Зачем же понадобилось все усложнять? Вы могли поделиться с ней, не вмешивая сюда Риккардо?

– Нас кормят в разных местах, а Риккардо и ее – в одном, да и узнал я все об этом только вчера от Риккардо, когда случайно его увидел.

– Странно.

– Она боялась, если я узнаю, что она будет спать среди мужчин, то рассержусь. Да, и меня подставлять не хотела, боясь, что я начну ее от всех защищать и навлеку на себя гнев.

– Скорее всего, так бы и получилось, – согласилась Амалия.

Наступило молчание, но не продолжительное. Тишину нарушил снова Ардис.

– Скажите, как у вас на острове можно спастись девушке от позора в гареме, и чтобы в то же время, не находиться с мужиками в бараке? Вы можете быть доброй, пожалуйста, спасите ее. Я смогу быть полезен и сполна отработаю вашу услугу, – предложил Ардис.

– Ну, ты, нахал! Ты же оскорблял меня и смеялся надо мной в этой самой спальне, а теперь просишь о помощи?

– Я погорячился, – признал Ардис.

– Ты так говоришь, потому что тебе сейчас нужна моя помощь, – заметила Амалия.

– Я умею признавать свои ошибки и умею быть полезным. Мне сказали, что есть один способ не попасть в гарем, если вы возьмете пленницу служанкой.

– Служанкой? Ты смеешься? Ты меня ненавидишь, Риккардо пытался перерезать мне горло, а теперь ты предлагаешь мне одну из вас взять к себе, чтобы, когда я засну, она убила меня или отравила за ужином? О, нет! Я жить хочу.

– Но представьте как ей тяжело. Быть пленницей ужасно.

– С этим не поспоришь. Она твоя жена?

– Нет, – возразил Ардис и, немного помолчав, добавил, – сестра. Амалия задумалась.

– И сколько еще у вас там девушек нуждающихся в поддержке?

– Больше нет.

– А любимая или жена? Завтра ты скажешь, что случайно узнал, что они плыли с вами на корабле.

– У меня нет жены, – с соблазняющим намеком проговорил Ардис, так что у Амалии пробежали мурашки по коже от соблазна.

– Э, нет, эти услуги можешь мне уже не предлагать, – резко ответила Амалия, противореча своим мыслям.

В ней заговорила ее гордость: раз не захотел сразу, за услугу – уже не надо.

Амалия встала и прошла к окну. Ардис заметил, что слишком часто оказывается в ее спальне и ему самому показалось глупым, что он приходит сюда только для того, чтобы просто поговорить. Что плохого, если бы он был с ней немного поласковее, ему самому было бы приятно находиться в ее плену.

– Представительницы прекрасного пола сразу отправляются к моему брату, и он мне не позволяет решать, кто будет в гареме, кто на кухне, кто стирать, кто танцевать. Единственная моя служанка, которую я выбрала сама – это Кончита. Я только ей позволяю быть рядом. Остальных он мне «назначил», если выражаться его словами. Меня это устраивает. Я не привыкла верить новым людям и не связываюсь с ними, но все же, подумаю над тем, что ты сказал. Сейчас спокойной ночи. Гедэс, уведи его!

– Ну, вот хотели поразвлечься, а эти мужчины только тоску да грусть навели! – вздохнув, возмутилась Кончита.

– Наверно, это ужасно быть в плену, а тем более в гареме, и не так это красиво, как я уверяла Ардиса. Надо пойти проведать своего любимого братца и взглянуть, чем он там занимается с наложницами, и как они у него живут, – сказала Амалия и снова накинула темный плащ.

– Ой, госпожа не надо. Пьяны вы сейчас, забыли, что брат не позволяет вам туда ходить.

– Тебя забыла спросить! – резко оборвала ее причитания Амалия, – сиди здесь. Я пойду одна.

Девушка вышла во двор и направилась в апартаменты брата. Алкоголь туманил рассудок, и она уже приготовилась заняться воспитанием брата, на что не решилась бы в трезвом состоянии.

– Что ты тут делаешь? – возмущенно закричал Адриано, увидев темный плащ своей сестры еще издалека.

Она очень стремительно приблизилась.

– Я хочу посмотреть, как живут девушки в твоем гареме.

– Зачем? Тебе видимо очень хочется все же найти сегодня вечером каких-нибудь приключений на свою голову. Возвращайся к себе или я прикажу проводить тебя, и тебе будет стыдно.

– Адриано, я хочу знать, как они живут и чем занимаются. Я, как женщина, должна проверить, не обижаешь ли ты их.

– Если ты несколько раз посмотрела на голых мужиков или потрогала их за что-то – это еще не повод считать себя опытной девушкой. Это мужские развлечения и тебе здесь не место, так что – до завтра. Немедленно возвращайся к себе! – закончил Адриано в приказном тоне.

Амалия поняла, что спорить с братом бесполезно и, кивнув в знак согласия, медленно побрела обратно. Адриано смотрел ей вслед вплоть до момента, когда она стала подниматься по ступенькам своего дома. Убедившись, что сестра зашла в дом, Адриано вдохнул полной грудью вечернего воздуха и отправился к себе, уверенный в том, что его неугомонная сестра все же угомонилась, по крайней мере, на эту ночь.

Войдя в дом, он направился сразу в ту часть, которая ему больше всего нравилась. Весь его дом походил на музей архитектуры и искусства, а его любимой частью была та, где обитали его ласковые и нежные создания, всегда готовые достойно встретить и приласкать своего хозяина.

– Ну, что малышки, давайте, примем ванну. Я очень устал и хочу расслабиться.

Он небрежно скинул халат и две наложницы, облаченные в одежду из полупрозрачной ткани, подбежали к нему и стали поспешно его раздевать.

– Мэтью, после ванны я хочу немного расслабиться с девочками, распорядись, чтобы все было лучшим образом! – приказал Адриано одному из своих помощников.

Мэтью был его приближенным телохранителем, и у Адриано с ним были скорее дружеские, чем служебные отношения, поэтому иногда ему позволялось развлекаться с девушками Адриано, так, чтобы веселее было. Они брали несколько девушек и резвились с ними от души, при этом выпивая и покуривая хорошие кубинские сигары.

Амалия, же в это время, зайдя в свой дом, подождала пару минут, для верности, и снова отправилась туда же, куда и планировала до этого.

Дверь в дом Адриано была заперта, но туда Амалия и не направлялась, зная, что охрана брата, ее сразу же остановит, не допустив в апартаменты хозяина. Поэтому она обошла дом с другой стороны и приблизилась к окну. Штора была задернута, и ничего рассмотреть было невозможно. Тогда она подошла к ближайшему дереву, и поставила правую ногу на нижнюю отвисшую ветку, собираясь забраться наверх и подсмотреть через окно второго этажа.

– А-я-яй! Что же вы делаете, госпожа? Уже достаточно хорошо зная вас, я подумал, что вы вряд ли успокоитесь сегодня ночью, раз уж вы уже настроились на веселье, и я не ошибся, – шепотом произнес непонятно откуда появившийся из темноты Гедэс.

Амалия сначала замерла, но потом, сориентировавшись, что это уличил ее самый преданный человек, выдохнула и повернулась:

– Гедэс, зачем ты опять следишь за мной? Ты что забыл, что ты мне служишь, а не шпионишь за мной?

– Именно, поэтому я здесь, чтобы уберечь вас от ошибки. Во-первых, вашему брату однозначно не понравится, если вас здесь обнаружат, подсматривающую за его развлечениями, а во-вторых, не забывайте, что он – ваш брат и вам не пристало и не прилично видеть его голым, да еще и при подобных обстоятельствах.

– Я не забываю об этом. И совсем не собираюсь смотреть на голого Адриано, он такой же как и все остальные, хорошо сложенные мужчины, что я мужиков голых не видела? Я всего лишь хотела убедиться, не обижает ли он девушек.