Полная версия
Аналитика развития, безопасности и сотрудничества: Большая Евразия – 2030. Сборник материалов IV Международной научно-практической конференции 29 ноября 2017 г.
2. Зацаринный А.А., Горшенин А.К., Волович К.И., Колин К.К., Кондрашев В.А., Степанов П.В. Управление научными сервисами как основа национальной цифровой платформы «Наука и образование» // Стратегические приоритеты, 2017. № 2 (14). С. 103–113.
3. Lonn S., Teasley S.D. Saving time or innovating practice: Investigating perceptions and uses of Learning Management Systems // Computers & Education, 2009. Vol. 53. Iss. 3. P. 686–694.
4. Rapuano S., Zoino F. A learning management system including laboratory experiments on measurement instrumentation // IEEE Transactions on Instrumentation and Measurement, 2006. Vol. 55. Iss. 5. P. 1757–1766.
5. Sun P.-Ch., Tsai R.J., Finger G., Chen Y.-Y., Yeh D. What drives a successful e-Learning? An empirical investigation of the critical factors influencing learner satisfaction // Computers & Education, 2008. Vol. 50. Iss. 4. P. 1183–1202.
6. Sultan N. Cloud computing for education: A new dawn? // International Journal of Information Management, 2010. Vol. 30. Iss. 2. P. 109–116.
7. Яковец Ю.В., Растворцев Е.Е. Большая Евразия: стратегия партнерства цивилизаций и объединений: Научный доклад. – М.: МИСК, 2017.
8. Горшенин А.К., Данилович Е.С., Хромов Д.Р. Система управления обучением ELIS. Архитектурные решения // Системы и средства информатики, 2017. Т. 27. Вып. 2. С. 60–69.
9. Горшенин А.К., Данилович Е.С., Хромов Д.Р. Система управления обучением ELIS. Пользовательский интерфейс и функциональные возможности // Системы и средства информатики, 2017. Т. 27. Вып. 2. С. 70–84.
10. Горшенин А.К., Кузьмин В.Ю. Портал MSMTools как гетерогенный вычислительный сервис // Системы и средства информатики, 2017. Т. 27. Вып. 1. С. 61–73.
11. Батанов Г.М., Горшенин А.К., Королев В.Ю., Малахов Д.В., Скворцова Н.Н. Эволюция вероятностных характеристик низкочастотной турбулентности плазмы в микроволновом поле // Математическое моделирование, 2011. Т. 23. № 5. C.35–55.
Потенциал ШОС в реализации межгосударственных проектов на евразийском пространстве
З.А. Дадабаева(ФГБУН ИЭ РАН, г. Москва)Аннотация: Осмысление роли и места ШОС в современных межгосударственных проектах позволяет определить влияние организации на общие процессы в Евразии. Предпринята попытка показать, роль организации не только как платформы для сотрудничества, но и как реального механизма взаимодействия и принятия решений Россией, Китаем и странами Центральной Азии по основным региональным и мировым вопросам. Проанализированы имеющиеся внутренние и внешние противоречия между государствами – членами организации, выделено их влияние на развитие организации. Рассмотрено взаимодействие ШОС, ЕАЭС,БРИКС по стратегическим межгосударственным проектам на евразийском пространстве. Предпринята попытка показать влияние ШОС на стабилизацию геополитической обстановки в Евразии, на решение проблем безопасности и стимулирование социально-экономического развития региона.
Ключевые слова: Шанхайская организация сотрудничества, Евразия, безопасность, интеграция, межгосударственные проекты.
THE POTENTIAL OF THE SCO FOR THE DEVELOPMENT OF INTERSTATE PROJECTSZ.A. Dadabaeva(FSBIS IE RAS, Moscow)Abstract: Understanding of the role and place of the SCO in modern interstate projects allows to determine the influence of the organization on the overall processes in Eurasia. An attempt has been made to show the role of the organization not only as a platform for cooperation, but also as a real mechanism for interaction and decision-making by Russia, China and the countries of Central Asia on major regional and world issues. The existing internal and external contradictions between the member states of the organization are analyzed, their influence on the development of the organization is highlighted. The interaction of the SCO, the EAEC, BRICS on strategic interstate projects in the Eurasian space is considered. An attempt has been made to show the influence of the SCO on the stabilization of the geopolitical situation in Eurasia, on solving security problems and stimulating the socio-economic development of the region.
Keywords: Shanghai Cooperation Organization, Eurasia, security, integration, interstate projects
На современном этапе дискурс о дальнейшем функционировании и развитии Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) приобретает большое значение, в том числе и потому, что впервые с 2001 г. в неё вступили два новых члена. Причем, подобное расширение за счет стран, имеющих существенные межгосударственные противоречия, имеет свои позитивные и негативные моменты. Принципы открытости и возможности расширения ШОС были продекларированы ещё в 2001 г., после присоединения к «Шанхайской пятерке» Узбекистана.
Можно констатировать, что в современной постсоветской Евразии с разной степенью эффективности параллельно функционирует ряд международных региональных объединений – международная субрегиональная организация – ШОС. Региональная международная организация – ОДКБ. Международная организация региональной экономической интеграции – ЕАЭС. Состав их участников в части стран Центральной Азии и России в той или иной мере практически совпадает, исключение составляют Китай, Индия и Пакистан, входящие только в ШОС.
На современном этапе для ШОС характерен высокий темп становления её структур, политическое и экономическое взаимодействие в рамках организации опирается на межгосударственные документы, двусторонние и многосторонние договора и соглашения.
Особую роль в ШОС играют Россия и Китай – два локомотива развития организации. Причем каждая из стран имеет общие цели в отношении ШОС и собственную активную позицию с точки зрения своих интересов в регионе. Для РФ на первый план выходили и продолжают оставаться вопросы политической стабильности и обеспечения региональной безопасности. Для Китая приоритетными были и остаются экономические и энергетические проблемы, так, ШОС стала первой организацией в регионе, являясь членом которой Китай приступил к постепенной экономической экспансии в страны ЦА.
Для стран ЦА региона в рамках организации появилась возможность координировать позиции по международным проблемам, связанным с изменением климата, окружающей средой и продовольственной безопасностью в условиях многополярного мира с целью уменьшения влияния США. Для центральноазиатских стран членство в ШОС обеспечивает, с одной стороны стабильность региональной политической и экономической системы, с другой позволяет «лавировать» между Россией и Китаем, при этом эффективно используя китайские инвестиции и российскую военную помощь.
Влияние ШОС в регионе связано с тем, что для её членов – эта организация стала главной в их совместной борьбе с сепаратизмом и религиозным экстремизмом. Особенно актуально это становится на фоне соседства с перманентно воюющим Афганистаном (ИРА), часть территории которого не контролируется правительством ИРА и многократным увеличением сторонников радикального ислама в республиках ЦА. Несмотря на достижения в области обеспечения безопасности, в ШОС не наблюдается серьезного расширения экономического сотрудничества в формате организации, отношения между членами организации продолжают строиться в двустороннем формате.
Только две отрасли – прокладка трубопроводов и строительство железнодорожных и автомобильных дорог, то есть развитие инфраструктуры показывают на многосторонний формат. Но строительство осуществляется в основном на китайские деньги и китайскими рабочими, а чтобы проложить любые коммуникации из Китая через ЦА в Южную Азию и Европу требуется пересечь несколько границ, соответственно согласовать позиции. Во всех остальных отраслях Китай взаимодействует на базе двусторонних соглашений. Полноценное многостороннее сотрудничество возможно только при условии подписания в рамках ШОС Зоны свободной торговли (ЗСТ). Против которой, выступает Россия, эта позиция способствовала выдвижению более широкой инициативы экономического пояса Шелкового пути. Китаю очень важна реализация своей экономической политики и закрепление своих позиций в ЦА.
Циклическое развитие и геоэкономические риски интеграции
С.М.Дедков(Центр системного анализа и стратегических исследований НАН Беларуси, г. Минск, Республика Беларусь)Аннотация. В статье рассматриваются проблемы взаимосвязи стадий экономических циклов и склонности государственных институтов и бизнеса к участию в интеграционных процессах, а также геополитические риски, возникающие в случае игнорирования указанной объективной взаимосвязи.
Ключевые слова: геополитические риски, интеграция, системный анализ, экономическая политика, экономические циклы.
THE CYCLIC DEVELOPMENT AND GEOPOLITICAL RISKS OF INTEGRATIONS.M. Dedkov(Centre of System Analysis and Strategic Research, National Academy of Sciences of Belarus,Minsk, Republic of Belarus)Abstract. The article deals with the problems of the economic cycle stages interrelation and the propensity of state institutions and businesses to participate in integration processes, as well as geopolitical risks arising in the result of this objective relationship being ignored.
Key words: geopolitical risks, integration, system analysis, economic policy, economic cycles.
Темпы интеграционных процессов в решающей мере зависят от совпадения экономических интересов их участников, а не от таких субъективных факторов, как политическая готовность стран-партнеров и их лидеров к интеграции. Это теоретически. Но на практике мы видим, что даже такие очевидно дополняющие друг друга экономические системы как российская и белорусская вынуждены то и дело тормозить свое интеграционное сближение под влиянием политической конъюнктуры. Причем не в результате изменений общественных предпочтений, выражаемых высшим политическим руководством, а на уровне самого руководства, формирующего нужные ему изменения в общественном сознании.
Но если в процессе интеграции доминирует субъективная политическая составляющая, то почему и общность менталитетов народов Беларуси и России, и неоднократно декларируемая «воля к интеграции» их политических лидеров не препятствовали растягиванию интеграционных процессов на постсоветском пространстве более чем на 20 лет?
Ответ на этот вопрос может быть найден с помощью системного подхода, где термин «интеграция» трактуется как увеличение количества элементов системы или объединение, двух или нескольких систем, в результате которого происходит качественное изменение интегрируемых систем с усилением их функциональных свойств.
Расширяющаяся система проявляет агрессивность к окружающим ее системам и нацелена на их интеграцию с собой как средство закрепления своего нового статуса. Причем, если эта растущая система сталкивается с такой же растущей, то возможна, либо добровольная интеграция (при условии подобия целей их развития, как в случае слияния компаний), либо ассимиляция (при существенных различиях в функциональных потенциалах систем, как при межкорпоративных поглощениях), либо, наконец, их взаимоуничтожение.
Деградирующая система оказывается способной интегрироваться так же только с депрессивной системой, если нарушения внутреннего и внешнего равновесия в обеих системах должны быть вызваны одинаковыми системными факторами.
Процессы экономического роста и характер интеграционной практики государств находятся в тесной взаимосвязи. Положительная обратная связь существует между экономическими факторами интеграции и темпами роста экономики: на повышательной фазе экономического цикла стремление к интеграции усиливается. Ее драйверами выступают хозяйствующие субъекты, заинтересованные в выходе на новые рынки, расширении доступа к ресурсам и т. д. Они «подталкивают» государственные институты к созданию зон свободной торговли, общих рынков и других интеграционных проектов. Однако если принять во внимание, что теоретическим «пределом» интеграционных процессов является возрастание объема функций государственного управления, делегируемых наднациональным органам и, наконец, – слияние систем, то становится понятным, почему многие органы государственного управления начинают «подтормаживать» интеграционные процессы.
Напротив – чем ниже экономическая динамика страны, тем менее активную интеграционную политику она проводит, исходя из необходимости защиты национального рынка и рабочих мест. В этих условиях роль основного действующего лица переходит от экономических субъектов к государству – именно оно должно принимать меры по защите рынка, девальвировать свою валюту для поддержки экспортеров, инвестировать в модернизацию национальных производств и т. д. При этом интеграционная риторика государственных органов нарастает ввиду необходимости оправдать замедление роста уровня жизни населения, в том числе недружественными действиями партнеров по интеграции. Проще говоря, в отличие от «обычной жизни», общая беда – экономические кризисы – не сплачивают, а разъединяют страны и народы.
Таким образом, на повышательной фазе экономического роста государство тормозит интеграционные процессы из соображений самосохранения своих институтов, на понижательной – для сохранения всей экономической системы. Бизнес тоже меняет свое отношение к интеграции в зависимости от стадии экономического цикла – от поддержки на стадии роста до отрицания в кризисные периоды. Общий характер интеграционной политики, складывающейся в результате действия этих разновекторных составляющих, зависит от «соотношения сил» бизнеса и государства: «сильное» государство в любых условиях не склонно к интеграции, «слабое» – под влиянием бизнеса меняет свою позицию от поддержки до неприятия интеграции.
Особым случаем является ситуация, когда созданные в процессе интеграции наднациональные органы приобретают большее влияние на «децентрализованный» бизнес, чем это было в каждой из стран – партнеров объединившихся в блок, например, в ЕС. В этом случае анализ предсказывает минимальную вероятность объединения двух или более интеграционных сообществ независимо от стадии экономического цикла.
Самое теоретически интересное происходит на переломах экономического цикла. На высшей стадии цикла экономически развитые страны с мощным бизнесом (максимальная заинтересованность в экономической интеграции, минимальная – в политической) теоретически должны создавать экономические союзы, не участвуя в политических формах интеграционных объединений. И современная практика интеграционной, а вернее – антиинтеграционной стратегии США подтверждает наши выводы. В Европе, напротив, укрепление институциональной структуры ЕС снижает возможности бизнеса корректировать политику расширения Евросоюза в соответствии с темпами роста экономики. Именно поэтому прием новых восточноевропейских стран, оправданный на стадии роста глобальной экономики, превратился в проблему на стадии спада, которого не заметили политики ЕС.
Теоретически, в кризисные периоды и политические, и экономические силы страны должны единым фронтом выступать против интеграции. Если же «не слышать» тектонических подвижек экономики, как это было с чиновниками ЕС, которые в условиях спада продолжали интеграционные усилия в направлении Украины, то результатом может стать еще не один кризис, подобный украинскому. Другой причиной украинской трагедии стало необоснованное стремление политиков Киева «в Европу» именно в тот момент, когда и в ЕС, и в Украине назревал экономический спад. Поэтому происходящая в настоящий момент приостановка движения Украины в направлении ЕС связана не со спадом украинской экономики в результате внутриполитического конфликта, а с ее состоянием еще до Майдана, и с непродуманным принятием «приглашения» в Евросоюз, которое собственно и спровоцировало украинскую трагедию.
Потенциал создания общего интеллектуального пространства большой Евразии
Аннотация. В статье анализируется потенциал создания общего интеллектуального пространства Большой Евразии на основе специального языка схематических изображений и современной мыслетехники, позволяющей согласовывать онтологии и мировоззрения, возможности России в этом процессе.
Ключевые слова: общее интеллектуальное пространство, язык схематизированных изображений, коммуникация, мыслетехника.
POTENTIAL FOR CREATION OF THE GENERAL INTELLECTUAL SPACE OF GREAT EURASIAA.L.Emelyanov(Communication group «Active-Media», Moscow)Abstract. The article analyzes the potential of creating a common intellectual space of the Great Eurasia on the basis of a special language of schematic images and modern thought-engineering, which allows to harmonize ontologies and worldviews, the possibilities of Russia in this process.
Keywords: general intellectual space, the language of schematized images, communication, and thought technology.
Нет сомнения в том, что на территории Большой Евразии возникнет глобально и цивилизационно значимое объединение государств. Однако состав этого объединения, полнота вовлеченности в него участников зависит от того уровня совместности, который объективно может быть задан и субъективно реализован в этом объединении. Критериальная база анализа различных уровней совместности подробно проработана [1].
Нет также сомнения, что это объединение доберется до структурного уровня совмещения между его странами-участницами, который характеризуется их прагматическим отношением друг к другу и к самой объединенности. Критериальная база аналитики системности подробно проработана [2]. Но вот возможность достижения системного уровня их совмещаемости пока выглядит проблемной и требует специализированного методологического анализа.
А без согласования и единого понимания формозадающих оснований совместного бытия стран нельзя будет говорить о Большой Евразии как о полноценном объекте цивилизационной динамики. Потенциал согласования единых интеллектуальных оснований такого объединения неизбежно будет связан с языком, на котором оно будет разрабатываться и излагаться. Критериальная база коммуникации и согласования подробно проработана и раскрыта [3]. Но мы должны содержательно ответить на вопросы: «Необходим ли? Возможен ли? Целесообразен ли такой единый язык?»
Если говорить о необходимости, то она предопределена самим цивилизационным механизмом, если нет единого языка, то нет общего основания, нет возможности понимать друг друга непосредственно.
О возможности существования такого языка опыт цивилизационности также дает очевидный ответ: «Да»! Достаточно вспомнить санскрит или латынь. Есть вариант использования в качестве доминирующего одного из существующих языков: сейчас это английский, а да этого были другие языки, доминирование которых соответствовало управленческому доминированию империй, созданных народами, говорящими на этих языках. Однако такой вариант всегда будет опираться на к.-л. макрогрупповое мировоззрение и исторический опыт, будет нести в себе ограничение однофокусности этих мировоззрений и опыта. Отсюда целесообразнее рассчитывать на вариант создания нового, искусственного языка. Историческая практика предлагала и здесь свои варианты: балейбелен, универсаль, эсперанто и его диалекты, интерлингва, панславянский и др. Большинство из известных нам вариантов этих искусственных языков базируются на языках романо-германской группы и на их миропонимании и не могут быть использованы в качестве технологической основы для территории, на которой распространены иные языки, иные языковые группы, иные принципы построения языков.
Априорный язык, который может быть стать основой межцивилизационной коммуникации, должен базироваться на символьных принципах построения. Это, с одной стороны, подходит для легкого усвоения сознанием, для которого родным является иероглифический тип языка, а, с другой стороны, он совершенно не чужд и западной культуре, которая пронизана символизмом, широтой использования схем и схематизмов разного уровня абстрактности в интеллектуальной практике. Целесообразно, чтобы такой язык базировался на онтологическом символизме, т. е. чтобы он в своей основе нес изображения идеальных объектов. Поэтому та страна, культура, которая предложит такой язык сразу становится лидером принципиального интеграционного процесса на территории Большой Евразии. Россия в этом отношении пока имеет определенные исторические преимущества. Усилиями российских ученых, методологического сообщества, активных членов Ассоциации «Аналитика» был разработан под руководством профессора О.С.Анисимова и развивается универсальный символьный язык – язык символических изображений (ЯСИ) [4]. Этот язык наиболее хорошо проработан: имеет как фиксированный алфавит, базовый словарь элементарных символьных изображений, разработанную парадигму схематических изображений, выражающих основные понятия в наиболее важных гуманитарных областях знания: психология, социология, экономика, управление и пр., имеет практику обучения этому языку [5]. Он базируется на нейтральных онтологических основаниях, которые интегрировали различные онтологии. Он имеет многочисленные образцы применения, легок в освоении, т. к. базируется на интуитивном понимании вводимых символов и правил их совмещения. Поэтому он может стать базовой версией для разработки языка межцивилизационного общения на пространстве Большой Евразии.
Этот язык станет для цивилизационного управления Большой Евразией аналогом архитектурных чертежей для архитекторов и строителей и пр. На нем могут быть спроектированы и изложены все базовые основы существования нового цивилизационного объединения, а существующие языки стран, входящих в это объединение, станут основой для допонимания, пояснений и комментариев. Уровень определенности и однозначности понимания представителями разных культур и управленческих традиций при этом будет значительно выше, чем при их изложении и интерпретации, сделанных в рамках любого из существующих ныне языков.
И это именно тот вклад и та инициатива, которая может и должна сделать Россия в рамках реализации своей миссии на пространстве Большой Евразии. Все интеллектуальные предпосылки для этого готовы.
Литература
1. Цивилизационная аналитика: понятийная парадигма. – М., 2017.
2. Аналитический словарь. – М., 2015. С. 134.
3. Емельянов А.Л., Смирнов А.А., Никитин С.В., Фёдоров А.А. Коммуникация для аналитиков. Великий Новгород. 2015. С. 207.
4. Анисимов О.С. Схемы и язык схематических изображений. – М., 2008. С. 267.
5. Емельянов А.Л. Язык схематизированных изображений // О.С. Анисимов «100 схем». Великий Новгород. 2013. С. 156.
Философско-методологический базис анализа научно-технического развития Китая
Аннотация. Рассмотрена эволюция представлений о понимании субъекта в философии и методологии науки, предложен подход к философско-методологическому анализу научно-технического развития Китая на основе конфигуратора В.А. Лефевра
Ключевые слова: Китай, конфигуратор В.А. Лефевра, методология науки, научно-техническое развитие, субъект.
THE PHILOSOPHICAL-METHODOLOGICAL BASIS FOR ANALYSIS OF SCIENTIFIC AND TECHNICAL DEVELOPMENT OF CHINAD.A. Zhurenkov(FSUE «CRI «Center», Moscow)Abstract. The evolution of understanding of the subject in philosophy and the methodology of science, an approach is proposed to the philosophical and methodological analysis of China’s scientific and technological development based on the configurator of Lefebvre
Keywords: China, configurator of Lefebvre, methodology of science, scientific and technical development, subject
Сегодня, когда человечество оказалось перед проблемой выбора новых стратегий выживания, многие идеи, разработанные в традиционных восточных учениях, согласуются с возникающими в современной техногенной культуре, новыми ценностями и мировоззренческими смыслами, которые формируются в разных сферах этой культуры, включая научное познание.
В течение тысячелетий в философии и методологии науки понимание субъекта прошло сложную и противоречивую эволюцию, в ходе которой сформировались следующие варианты понимания природы субъекта [1]: 1) дискретное понимание субъекта, начиная с мифологии (каждое существо – отдельный дух-субъект);
2) иерархическое понимание, характерное для религиозного и социального познания (субъект высшего порядка подчиняет себе субъекты низшего порядка; несколько субъектов-элементов могут объединяться в новый – коллективный субъект-систему, подчиняющий себе элементы); 3) сетевое понимание в коммуникативно-сетевой парадигме XXI в. (все элементы равны и ведут свободный диалог, способствуют взаимному развитию); 4) иерархически-сетевое понимание (в системе сочетаются многие иерархии и сети, состоящие из дискретных субъектов). Формируются в качестве гипотез еще более сложные, новые представления о возможной структуре субъекта: 5) непрерывное, континуальное понимание (один субъект непрерывно переходит в другой субъект); 6) дискретно-континуальное, иерархо-сетевое понимание субъекта, сочетающее в себе предыдущие виды.
