Приключения кота Сократа в Кремле

Надеюсь, в этот раз Беллу ненадолго увезли. А раз пока свидание отменилось, я решил посмотреть хозяйским глазом, что творится во дворе. Глупо было бы, если бы Пуха не увязалась за мной. Я не стал обследовать переднюю часть участка, потому как, пока шел от ворот, обратил внимание, что здесь все более-менее нормально. Правда, трава на газонах немного высоковатая, но ничего, это дело поправимое, зато никакой посторонней живности не заметил. Но оказавшись на задней части, я пришел в недоумение от увиденного.

Птиц на деревьях и кустарниках было столько, что у меня глаза разбежались. Более того, они еще и свободно расхаживали по лужайкам, выискивая в траве пропитание. Никогда прежде не видел такого нашествия пернатых в нашем дворе. Нет, конечно, они и при мне селились то под крышей, то на деревьях, но их было гораздо меньше. К тому же птицы вели себя не так вольготно, как теперь. Они совершенно не обращали на меня внимания. Такое чувство, будто меня здесь нет. Вот к чему приводит отсутствие в доме кота.

Но, когда я увидел, как мимо нас по дорожке пробежала мышь, у меня чуть глаз не выпал. Я прям почувствовал, как кровь ударила в голову и сердце бешено застучало в груди. Ах ты подлый мошенник, Мавроди! Обманул‐таки, мерзавец, нарушил наш договор.

Если что, Мавроди – это тот мышонок, владелец зерновой пирамиды, царство-государство которого находится в подземелье соседского сарая. Когда‐то мы с ним заключили договор. Его суть заключалась в следующем: он поклялся мне, что ни один из его подданных больше никогда не вторгнется на мою территорию, а я взамен пообещал, что не буду трогать их. Честно сказать, мне было не сложно дать и выполнять это обещание, поскольку я перестал охотиться на хвостатых с тех пор, как подружился на МКС с мышонком Траволтой[8]. Естественно, я надеялся на взаимность и даже представить не мог, что трусливый грызун нарушит условия нашего соглашения.

И вот скажите, как после этого можно доверять мышиному слову? Конечно, я понимаю, что ничего подобного не случилось бы, будь я дома. Но я отсутствовал, а на временно исполняющую обязанности хозяйку они плевать хотели. Пуха не то что мышей, собственной тени боится. Уверен, собака и сейчас на заднем дворе только потому, что я здесь, иначе ее бы уже ветром сдуло.

– Эй, главная. – Я с ехидцей посмотрел на нее и, кивнув вслед грызуну, спросил: – Что это такое?

– В смысле? – Та округлила глаза и как ни в чем не бывало заявила: – Мышь.

– Вижу, что не суслик, – ухмыльнулся я. – Что она здесь делает?

– Наверное, идет по своим делам? – предположила Пуха.

– Какие, к черту, у нее могут быть дела на моей территории? – зашипел я и двинулся на нее, заставляя пятиться назад.

– Да откуда мне знать? – в растерянности опустившись на задние лапы, она пожала плечами. – Я же не мышь.

– Отличная из тебя хозяйка, ничего не скажешь, – с сарказмом процедил я и обвел взглядом пространство вокруг. – Посмотри, во что ты двор превратила. У тебя мыши разгуливают по участку, как по бульвару, птиц развелось столько, что не сосчитать. Они же весь урожай уничтожат.

– Ну а что я должна делать? Ловить их, что ли? – Собака бросила на меня недоуменный взгляд. – Я же не ты.

– Да, ты не я, ты бесполезное животное, – в сердцах выпалил я. – И за что только люди тебя кормят?

– За то, что я дом охраняю, – обиженно фыркнула она и потупила взгляд.

– Ну так охраняй, – хмыкнул я, – и нечего претендовать на мое место.

Как же я был зол! Не столько на нее, сколько на Мавроди. Обвел меня вокруг пальца, как несмышленого котенка. Ну, погоди, серый плут, сейчас я тебе устрою такую зерновую пирамиду, что на всю жизнь запомнишь!

Я сорвался с места и помчался выяснять отношения. Ну и устроили они мне встречу! Одна рот разинула на мое место, другой на территорию. Наглецы, каких свет не видывал. Нельзя, никак нельзя оставлять дом надолго. А то когда‐нибудь вернусь, а тут мыши загорают на лужайке и Пуха им коктейли подает.

– Сократ, ты куда? – крикнула она мне вслед.

– Разбираться с последствиями твоей работы, – не оборачиваясь, бросил я и побежал дальше.

Глава 2

Пока я мчался до соседского дома, вспомнил, как Николай (так зовут соседа) взял меня в аренду на сутки у моих родственников, чтобы я ловил мышей в его сарае. Хм, нашел кому поручить эту работу. Хотя откуда ему было знать, что в то время у нас с грызунами уже существовал договор. До сих пор не могу забыть, как они обалдели, когда увидели меня в своем подземелье.

Но я не считаю тот случай нарушением соглашения с моей стороны. Я же не по своей воле туда пришел. Меня принес Николай в рюкзаке и вытряхнул посреди сарая, как мусор. И что я должен был делать в той ситуации? Убежать я не мог, пришлось включить все свое красноречие и убедить мышей, что не собираюсь причинять им вреда. И мне это удалось, судя по тому, что той зимней ночью хвостатые согревали меня своим теплом, пока я был вынужден коротать время до утра[9]. А вот то, что они расхаживают по моей территории, я расцениваю исключительно как нарушение условий нашего договора с их стороны. Сомневаюсь, что Петрович сходил к соседу, взял у него в аренду мышь и принес ее к нам во двор, чтобы она погрызла все, что только можно погрызть.

За этими мыслями, я и не заметил, как долетел до дома соседа. Оно и понятное дело. Чувствуя себя обманутым, я буквально кипел от злости, а моя душа требовала возмездия. И тем не менее, прежде чем предпринять какие‐либо шаги, я запрыгнул на забор и оценил обстановку. Жизнь уже давно научила меня не кидаться в омут с головой, а то ведь можно и не выплыть.

Никого из людей во дворе не оказалось. А тот черный пес, который кинулся на меня в прошлый раз, когда я уносил лапы из сарая, спрятался от солнца в будке, и лишь его спящая голова виднелась оттуда. Не удивительно, что он даже ухом не повел, когда я тихонько спрыгнул с забора и прошел мимо него. В том, что пес – охранник еще тот, я убедился в прошлый раз. Стоило мне только зашипеть на него и выгнуть спину, как он тут же ретировался.

До чего же все‐таки трусливые эти собаки. Трусливые и ленивые. Не понимаю, для чего их держат люди? Чтобы потешить себя иллюзией, что у них во дворе охранник живет. Кроме того, как лаять и рычать, они больше ни на что не способны. Взять хотя бы нашу Пуху. Та тоже любит горло подрать, но стоит чужому прийти в дом, прячется за ногами хозяев. То ли дело я. Впрочем, в этом мире уже нет ничего, что могло бы меня испугать. Особенно если учесть, что за всю свою жизнь я прошел огонь, воду и медные трубы.

Вот скажите, разве может меня напугать посторонний человек в нашем доме, если я даже аборигенов не испугался, когда очнулся в их шалаше? Прямо чувствую, как вы сейчас подумали: «Ну и врунишка ты, Сократ». Ладно, каюсь, немного струхнул. А вы себя поставьте на мое место и представьте такую ситуацию: вы легли спать в своей кроватке, а проснулись непонятно где, и вокруг вас суетятся незнакомые люди с разрисованными лицами, в набедренных повязках и с перьями в волосах. Думаю, вы бы тоже испугались. Верно говорю? То‐то и оно.

Но я абсолютно уверен, окажись на моем месте Пуха, с ней бы точно случилась истерика. А я же быстро взял себя в лапы, сориентировался на месте и даже прикинул пути к отступлению[10]. Так что, дорогие мои друзья, нет домашнего животного отважнее, чем кот. Наверняка и среди собак есть смельчаки, но лично я таких не встречал. Те, что попадались на моем пути, были скорее неадекватными, чем смелыми. Взять хотя бы тех двух псов, которые напали на Пуху, когда мы с Петровичем остановились на заправке по дороге в город Мирный. Разве будут нормальные собаки ни с того ни с сего кидаться на свою соплеменницу? Я бы еще мог понять, почему они такие агрессивные, если бы псы были бездомными. Несчастная судьба, тяжелая доля и все такое. Но они оказались домашними и тоже куда‐то ехали со своими хозяевами. Если бы не я, ох и досталось бы Пуховику[11]. Только я думаю, собаки не виноваты в своей агрессии, тут надо спрашивать с воспитателей. Не зря же говорят: яблоко от яблони недалеко падает. Вот почему я такой добрый? Да потому что с детства жил среди таких же добрых людей.

Дверь в сарай оказалась запертой. Но разве для меня это преграда? Наглый Мавроди так разозлил меня, что я готов был просочиться в его царство сквозь стены. К счастью, мне не пришлось этого делать. Я вспомнил, что в курином жилище есть выход на улицу. Правда, в тот раз, когда сосед приволок меня на рабочее место, он оказался закрытым. Но тогда был вечер, куры в это время уже смотрят сто первый сон, а сейчас день на дворе. Значит, есть надежда, что он будет открыт.

Словно в подтверждение моих мыслей, я услышал кудахтанье, доносившееся из‐за сарая. Нет, ну какой же я умный кот. Прям не кот, а мегамозг. Я рванул туда и уже через несколько мгновений очутился возле загона, обнесенного сеткой. Внутри него расхаживали куры, а на небольшой лесенке, ведущей в куриный дом, стоял Макгрегор и с самым что ни на есть важным видом наблюдал за ними. Он напомнил мне капитана корабля, который со своего мостика смотрит, как матросы драят палубу. Еще в день нашего знакомства я заметил, что петух невероятно красив. А теперь, глядя на его желтый воротник и разноцветное оперение, которое переливалось, сверкало и играло на солнце всеми цветами радуги, я окончательно в этом убедился.

Все‐таки мой коллега, который правит на небесах, великий уравнитель. Если наградит свое создание чем‐то одним в избытке, то непременно лишит чего‐то другого. Вот и с петухом поступил также. Отвалил ему красоты через край, зато характером наделил скверным. Видимо, я у повелителя один такой, кому он дал всего в полной мере: и ума, и красоты, и таланта. Сдается мне это потому, что еще в тот день, когда я родился, он уже знал, что я буду его представителем у аборигенов.

Жители куриного дома были заняты своими делами. Квочки выискивали пропитание, разгребая лапами и клювами траву, причем делали это так старательно, что комья земли летели в разные стороны, как снаряды, а куриный вождь по‐прежнему внимательно следил за процессом.

Не удивительно, что никто из них меня не видел, пока я нарезал круги вокруг их прогулочного дворика, думая, как попасть внутрь. Если бы ограждением служил забор, я бы уже давно был там, но загон был обнесен сеткой, к тому же довольно высокой. Запрыгнуть на нее с земли не представлялось возможным, даже несмотря на то, что я умею брать высоту, в шесть раз превышающую мой рост. Ну, что ж, ради правосудия придется побыть котом-пауком. И только когда я сиганул на сетку и стал карабкаться по ней вверх, куры, наконец, заметили «скалолаза», да так закудахтали, что хоть уши затыкай.

Да успокойтесь вы, окаянные, я же не лиса, чтобы на вас нападать. В отличие от них Макгрегор стоял спокойный как удав, лишь смешно водил шеей вперед-назад, словно в такт слышимой только ему мелодии. И действительно, зачем сердце рвать? Он понял, что я не причиню им вреда, еще в прошлый раз, несмотря на то, что в начале нашего знакомства мы поговорили на повышенных тонах.

– Ба, какие коты к нам пожаловали, – развел крыльями петух. – Здравствуй, дорогой.

– И тебе привет, – спрыгнув на землю, ответил я.

Явно недовольные моим вторжением на их территорию, куры возмущенно заголосили вслед, а одна из них, видимо самая смелая, клюнула меня в лапу. Я аж растерялся от такой наглости и громко мяукнул. Не столько от боли, сколько от неожиданности.

– Чего ты дерзкая такая? – обернувшись, огрызнулся я.

Но ей этого было мало, и она потрусила за мной, так и норовя опять ущипнуть за конечность. Да отцепись ты от меня, глупая квочка.

– Ты чего сюда приперся? – бросила она мне вслед. – Кто тебя звал?

– Ванилина, отстань от него, – пришел мне на помощь Макгрегор. – Ты разве не поняла, что он нормальный кот?

Нет, вы это слышали? Николай у них еще тот юморист. Это ж надо так назвать курицу. Еще бы Булкой ее обозвал. Хотя чему удивляться, если он петуху дал имя какого‐то ирландского бойца.

– Вот пусть этот нормальный кот по своему двору ходит, – прокудахтала та, – а нам такие гости триста лет не нужны.

Вы заметили, какие мы все собственники? Я имею в виду не только зверье, но и вас, дорогие мои человеки. Вы, как и мы, на протяжении всего своего существования ведете войны за территории. Хорошо, если за свои, а то ведь бывает, что и за чужие.

– Я сам с ним разберусь, – недовольно прокукарекал капитан. – Иди, занимайся своими делами.

Да, она послушалась своего господина, но, прежде чем уйти, напоследок снова клюнула меня, правда, теперь в хвост. Ну до чего же неугомонная курица.

– Мыши у себя? – наконец добравшись до Макгрегора, спросил я.

– Да где ж им быть в такое время? – вопросом на вопрос ответил он и с сарказмом добавил: – Небось, подсчитывают, сколько зерна стырили у нас за ночь. А я смотрю, ты решил мышатинкой поживиться?

От его вопроса меня аж передернуло. Не знаю, сколько надо меня не кормить, чтобы я съел мышь. Наверняка вы сейчас подумали: «Сократ, ты так рассуждаешь, потому что никогда не голодал». Да, вы правы, я живу в семье и никогда не испытывал недостатка в питании. Но я знаю бездомных котов, которые только охотятся на грызунов, но не едят их. Для этого есть птицы.

– Я не питаюсь мышами, – ответил я.

– Да ладно, – тряхнул головой Макгрегор, отчего его красная бородка затряслась, как холодец. – А зачем же ты ходил к ним в тот раз?

Я вспомнил, что в прошлый мой визит так и не сказал ему, для чего искал мышей. Как‐то не дошел до этого разговор. А когда выбрался из мышиного подземелья, куры уже дрыхли без задних лап.

– В гости, – ответил я.

– Обалдеть, – в неверии прокудахтал петух. – Впервые слышу, чтобы кот дружил с мышами. А теперь опять решил заглянуть к ним на огонек?

– Нет, я пришел по делу, – не желая вдаваться в подробности, уклончиво ответил я.

Хоть я и был зол на Мавроди, как тысяча бесов, но это наши с ним дела, зачем посвящать посторонних. К тому же я еще не выяснил, почему он нарушил наш договор. Может, у него были на то веские причины. Пусть и не по своей воле, но я тоже был у них в подземелье после заключения соглашения. Возможно, и та мышь, которую я видел, вынужденно оказалась в нашем дворе.

Сократ, ну что за бред ты несешь? Будь это так, вряд ли бы она вела себя столь вольготно на чужой территории. Значит, она чувствует себя хозяйкой. А если это так, то выходит, мышь уже не один раз приходила к нам в гости, а возможно, и живет у нас.

Я так накрутил себя этими мыслями, что опять кровь ударила в голову от злости. Не удивительно, что даже Макгрегор заметил мое состояние.

– Судя по твоей недовольной морде, сдается мне, что они и тебя чем‐то обидели, – догадался петух.

Да, в этот раз актер из меня оказался никудышний.

– Я всегда говорил, что от этих подлых мышей ничего хорошего ждать не стоит, – не дожидаясь моего комментария, продолжил он и подвинулся в сторону, пропуская меня в дом: – Иди и покажи им, где раки зимуют, а заодно и за нас отомсти.

В этот раз грызуны заметили меня, стоило только перешагнуть порог их царства. Сказать, что среди них началась паника, это не сказать ничего. Серые с писком бросились врассыпную и прижались к стенам, вдоль которых зияли темными дырами норы, чтобы в случае чего сразу нырнуть туда. Вот глупые мыши, знают, что я не охочусь на них, а все равно продолжают меня бояться. Хотя как они могут не бояться, если даже петух понял по моей морде, что я злой, как те собаки с заправки.

Освободившееся пространство позволило разглядеть трон, на котором по‐прежнему восседал Мавроди, а по бокам от него стояло по паре грызунов. Трусливый плут, уже охрану себе завел. Не раздумывая ни секунды, я направился прямиком к нему, а пока шел, обратил внимание, что и вокруг пирамиды стало охранников в два раза больше, чем в прошлый раз. Подлый мошенник, видать, не мне одному насолил, потому и дрожит за свою шкуру. Увидев меня, Мавроди вскочил с трона и заверещал, как истеричная барышня:

– Сократ, ты что здесь делаешь? Мы же договор…

– Да, мы договаривались, – скрипнув зубами, перебил его я. – Вот только я соблюдаю наши договоренности, а ты, лживый мерзавец, нет.

Услышав мой ответ, не только мыши застыли в оцепенении, но и светлячки замерли на стенах. Гробовая тишина длилась недолго, первой ее нарушили грызуны, охранявшие императора. Если вы подумали, что они кинулись защищать его от меня, то я вас разочарую. Мыши сорвались с места и пустились наутек.

– Эй, постойте, – в растерянности закричал им вслед Мавроди. – Я плачу вам за работу, вы не можете вот так просто взять и бросить меня.

– Мы нанимались охранять тебя от других мышей, но не от котов, – обернувшись, выкрикнул один из них и, добежав до норы, нырнул в нее.

Примеру этих отважных телохранителей последовали и те охранники, что дежурили вокруг пирамиды. Они тоже оставили свой пост и рассыпались в разные стороны, как горох. Вот тебе и охрана. Бросила своего босса на произвол судьбы, а сама попряталась в норах.

Недолго думая, Мавроди забежал за трон и, испуганно выглядывая из‐за него, дрожащим голосом спросил:

– Сократ, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я не соблюдаю наши договоренности?

– То, что я сегодня видел, как твои мыши разгуливают по моему двору, словно по парку культуры и отдыха, – для пущей острастки я нарочно сказал «мыши» вместо «мышь».

– Этого не может быть, – нахмурился он и, высунувшись из укрытия, посмотрел на подданных. – Кто из вас посмел зайти на его территорию?

– Это не мы, это не мы, это не мы, – посыпалось со всех сторон.

– Хм, конечно не вы, – с сарказмом ухмыльнулся я.

Увидев, что я начал двигаться, мыши прилипли к стенам, словно искали у них защиты, и, потупив взгляды, принялись изучать пол. Понятно, почему грызуны боятся меня. Как бы я ни клялся им в своей дружбе, для них я всегда буду котом.

– Может, это был ты? – остановившись напротив одного мышонка, спросил я.

От испуга он опустился на задние лапы и вместо ответа отчаянно замотал головой.

– Или ты? – Я посмотрел на его соседа.

– Клянусь, не я, – еле ворочая языком, пробормотал тот.

– Тогда кто? – Я обвел взглядом остальных грызунов.

Задавая этот вопрос, я так рявкнул, что мыши едва не грохнулись в обморок.

– Сократ, прошу тебя, успокойся, – выйдя из укрытия на дрожащих лапах, взмолился Мавроди. – Кажется, я понял, о ком ты говоришь. Я сейчас тебе все объясню.

Вернувшись к трону, я уселся напротив него, ожидая объяснений.

– Я ходил к тебе, но это было давно и всего лишь пару раз, – на одном дыхании протарахтел он.

– Что ты там делал? – нахмурился я.

– Чтобы ответить на этот вопрос, я должен рассказать, что меня заставило пойти к тебе, – промямлил император.

– Ну, так валяй, – хмыкнул я и добавил: – рассказывай.

– В общем, дело было так, – судорожно сглотнув, начал он. – Как‐то раз ко мне пришли незнакомые мыши и заявили: «Мы слышали, что ты владелец пирамиды. Так вот, мы хотим, чтобы ты платил нам процент с твоего бизнеса, а мы со своей стороны гарантируем тебе полную безопасность».

– Это что еще за наглецы такие? – оторопел я.

– Да погоди ты, не перебивай, – он стрельнул в меня черными бусинками глаз. – Наберись терпения и скоро все узнаешь. Ну, так вот. Услышав их предложение, я тотчас вспомнил о тебе и подумал: «Кого мне бояться, если у меня есть такой друг, как ты». – Мышонок заискивающе улыбнулся и продолжил: – Я послал их в лес за грибами, а сам отправился к тебе. Хотел договориться, чтобы в случае чего ты меня защитил. Я целый день проторчал во дворе, но так и не дождался тебя. И на следующий день было то же самое. Тогда я решил выяснить, где ты, и… – Шумно вздохнув, Мавроди сделал паузу и выпалил на выдохе: – И пробрался в твой дом.

Мое буйное воображение тут же представило эту картину, отчего я пришел в бешенство.

– Что? – подскочил я. – Ах ты негодяй! Как ты посмел туда зайти?

После моих слов по подземелью прокатился испуганный возглас. Некоторые мыши решили не испытывать судьбу и от греха подальше спрятались в норах. Те, что посмелей, остались на поверхности, но упали на задние конечности и в ужасе закрыли морду передними. А я, кипя от негодования, был в шаге от того, чтобы нарушить некогда данное себе обещание не охотиться на мышей. Но хитрец так жалобно посмотрел на меня, что я был вынужден пойти на попятную. Вы же знаете, я добрейшей души кот.

– Сократик, пожалуйста, не сердись на меня, – он умоляюще сложил перед собой лапки, – клянусь, я там ничего не трогал, просто подумал, может, из разговора людей что‐то узнаю о тебе.

– И что, узнал? – вернувшись в сидячее положение, все еще недовольно зыркнул на него я.

– Да, – почувствовав, что гроза миновала, радостно закивал мышонок. – Мне твоя хозяйка сказала, что ты в командировке.

– Прям так и сказала? – усмехнулся я.

– Ну не прям, – хмыкнул император. – Просто, когда женщина увидела меня на кухне, она стала гоняться за мной с веником и кричать: «Ну погодите, наглые мыши, вот вернется мой Сократ из командировки, он устроит вам райскую жизнь».

Узнаю Татьяну Михайловну. Наверное, она единственная женщина на свете, кто не боится мышей. Не зря Петрович называет ее спортсменкой, комсомолкой и красавицей, а я бы еще ко всем этим эпитетам добавил: храбрячка. Молодец хозяйка, вся в меня.

– В общем, я понял, что тебя нет, – вздохнул Мавроди, – и был вынужден нанять охрану себе и усилить охрану пирамиды. Ну, а что мне оставалось делать? – Он развел лапами.

Так вот, оказывается, в чем причина такого количества телохранителей, а я его в мошенники записал.

– Пока я ждал, когда ты вернешься, провел собственное расследование и выяснил, что у нас в районе появилось еще пять мышиных семейств, – заложив лапы за спину и расхаживая туда-сюда у меня перед носом, продолжал император. – Одно семейство обосновалось в супермаркете, другое – в зоомагазине, третье – на овощном рынке, четвертое поселилось в большом доме на соседней улице. Мои люди, – бросив на меня взгляд, он тут же поправился: – в смысле мыши, говорят, что там хозяин завел свиней. А пятое…

– Слушай, Шерлок, ты не мог бы сесть на трон? – перебил его я. – А то у меня голова закружилась от твоего мельтешения.

– Вот зачем ты опять меня перебил? – недовольно взмахнул лапками мышонок.

– Ну а что ты мечешься, как заведенный? – фыркнул я.

Выполнив мою просьбу, он занял место на престоле и обратился к своим подданным:

– Мыши, расслабьтесь, все нормально.

Те, кто сидел в норах, стали вылезать на поверхность, а те, кто все это время подпирал стены, все еще несмело потянулись к нам.

– Ну и навел ты шороху, Сократ, – глядя на них, ухмыльнулся император. – Напугал моих мышей до смерти. Если честно, я и сам струхнул не по‐детски, когда увидел твою злющую морду. – Он посмотрел на меня. – Ну теперь‐то ты понял, что я вынужденно нарушил условия нашего договора? Хотя можно сказать, это и не было нарушением, скорее форс-мажорные обстоятельства. На чем я остановился? – Мышонок в задумчивости постучал когтями по подлокотнику трона.

– На пятом семействе, – напомнил я.

– Да, точно, – кивнул он. – Так вот пятое семейство нигде не живет.

– Это как? – нахмурился я.

– Молча, – хмыкнул новоиспеченный сыщик. До чего же смешно выглядело со стороны, когда, откинувшись на спинку трона, он закинул задние лапки друг на друга и стал рассказывать, активно жестикулируя передними: – Они бродяжничают по всему району, промышляют кражами, вымогательствами и прочими нехорошими делами. Это их представители приходили ко мне. Через своих люд…, тьфу ты черт, в смысле помощников, я выяснил, что они в сговоре с другими семьями, а суть этого сговора – отобрать у меня бизнес и выселить нас из этого сарая.

– Ну ладно эти бродяги, а тем зачем ваш сарай? – не сразу сообразил я. – Как я понял, они неплохо устроились.

– Возможно, он им не нужен, – согласно закивал Мавроди. – Хотя я думаю, никто не отказался бы жить в таких комфортных условиях, как у нас. А вот мое зерно нужно всем. Посмотри, сколько его у меня, – он кивнул назад, где над троном возвышалась пирамида, – его хватит на несколько лет вперед. О таком богатстве мечтает каждая мышь. Оно открывает огромные перспективы. Имея такой запас зерна, больше не нужно рисковать, чтобы добывать себе пропитание, плюс ко всему это конвертируемая валюта, его всегда можно обменять на что‐то другое или, например, рассчитаться за какую‐то услугу.

Да уж, мышонок коммерсант еще тот. Все самые великие воротилы бизнеса с ним и рядом не стояли!

– Выходит, я видел сегодня в своем дворе мышь одного из этих семейств? – задал я чисто риторический вопрос.

– Выходит, что так, – опять закивал мышонок. – И скорее всего, это был кто‐то из бродяг. Я же говорю, они наглецы, каких свет не видывал. Ходят где хотят и делают что душе угодно. Конечно, если бы мыши знали, что в доме есть кот, они бы туда не сунулись, но они видят, что тебя нет, а на твою собаку им плевать. Когда я приходил к тебе, она лежала на пороге и сделала вид, будто не заметила, как я вошел в дом.