Песня для оборотня

А волк нетерпеливо толкал его вперед, стремился к мальчишке, как умирающий от жажды ползет к прозрачному, звонкому ручью. Алчет сделать хоть глоток, готовый отдать за это жизнь и душу в придачу.

Еще один мучительный вздох и мужчина шагнул на порог. Влекущий запах тут же наполнил легкие, окутал незримым коконом, подчиняя и дурманя разум. Грохотом крови в ушах приказывал бежать вперед, вырвать из плена шкур и духоты его источник, и вкусить, наконец, сочной сладости чувственного рта.

Кайрон с силой затряс головой и повел плечами так, что рубашка на спине натянулась до треска. Отмахнувшись от беспокойного скулежа волка, твердым шагом прошел к двери. Распахнул ее мощным рывком и… опять застыл.

Вечерняя вода и еда оказались не тронуты. И сиплое дыхание больше не царапало слух. Стон ужаса и боли вырвался из горла.

– Айвилл!

Миски и кувшин с грохотом полетели на пол, разлетаясь в дребезги. Путаясь в ослабевших ногах, он бросился к постели.

– Айвилл, Айвилл…

Твердил, как ненормальный, выпутывая безвольное тельце из шкуры. Лицо в обрамлении черных сальных волос мелькнуло смазанным пятном. Перед глазами все танцевало и прыгало, но взгляд сразу прилип к бледной коже, задержался на несколько глухих  ударов сердца, а потом улиткой пополз по неподвижным чертам. И волосы на затылке стали дыбом от животного ужаса, острым прозрением, резанувшим по глазам.

– А-а-айвил… – застонал, не в силах поверить увиденному. – Нет, не-е-ет…

Он бредит! Это не мальчишка лежит сейчас перед ним неподвижно и тихо! Все это просто мираж измученного рассудка! Другой, гораздо меньше прежнего нос, совершенно изменившийся разрез глаз и появившиеся скулы… И только губы, эти сладкие пухлые губы… Которые могли принадлежать только…

– Женщина-а-а… Ты – женщина!

Глава 9

Крик разбился о бревенчатые стены, рассыпался осколками под треск рвущейся материи балахона и рубахи. И короткий болезненный рык завибрировал в горле, когда перед ним появились бинты. Серые, плотные тряпки, тугими кольцами обмотавшие всю грудную клетку.

Пальцы тряслись, когда он рвал грязную повязку, шум в ушах сплетался с жалобным подвыванием волка. Ему хотелось схватиться за голову, сжимая короткие пряди волос, и болью прогнать ещё худшее видение, чем некрасивый, испуганный самец. Два аккуратных, удивительно нежных холмика были теперь свободны, темные кружочки сосков могли бы вызвать пожар в груди, но его трясло, как в ознобе. И зубы клацали друг от друга, пока он резкими быстрыми рывками освобождал  от грязной ткани худощавое тело.

Рёбрышки проступали под тонкой кожей – он ведь совсем не кормил ее нормально… Темные синяки виднелись на изящных изгибах плеч  – отвратительные метки его силы, когда, потакая слепой ярости, он швырнул самку в озеро. Такая нежная! И следы от веревок на запястьях до сих пор не сошли.

Когда балахон вместе со штанами распахнулся в стороны – сомнений уже не оставалось. Выпуклый холмик лона был покрыт маленькими завитками. В последней отчаянной попытке доказать себе, что он ошибается, Кайрон коснулся темных волосиков. Гладко.

– Женщина-а-а…

Изломанный голос хрипел и булькал. Зверь не ошибся! Это он, он! Только он был слеп! Поверил собственным глазам, не пытаясь думать головой! Шарахался сам себя, погряз в собственном стыде и вместо того, чтобы услышать волка, твердил про собственную ошибку!

Девушка перед ним не шевелилась. Холодная, словно лёд, измученная жестокой лихорадкой. Он едва разбирал неровный стук сердца и слабое, прерывистое дыхание.

– Сейчас… сейчас…

Бормотал, то пытаясь растереть ледяные ручки, то замерзшие ножки. От собственной бесполезности тошнотворная слабость превращала тело в дрожащий студень.

– Айвилл…

И теперь ее имя звучало иначе, да и ее ли оно было?! Кайрон вскочил на ноги и, спотыкаясь, бросился в главную комнату. Крышка кованого сундука отлетела в сторону. Плащ из меха ширшола темно-серой занавесью мелькнул в воздухе. Привилегия сильнейших оборотней – он согреет в самый лютый мороз и вернёт тепло тому, кто в нем нуждается.

Айвилл изломанной куклой лежала на развороченной постели. Голова запрокинута, рука безвольно свисала, и длинные пальчики почти касались досок пола.

Завернув девушку, Кайрон бегом понёсся к шаманкам, и его не волновали ни удивлённые крики соплеменников, ни хлещущий по плечам ливень. Рубашка промокла почти сразу, сапоги скользили по мокрой траве, но серый мех ширшола почти не пропускал воду – лишь это было важным.

До просторного логова шаманок было ещё несколько десятков шагов, а он уже чуял тонких запах жженого дерева. Гвен там! Не ушла в горы или к горячим источникам, не умчалась белоснежной волчицей в ущелье, к священным камням, а сидела под плетёным навесом и резала из брусков обереги.

– Гвен! – выдохнул, падая на колени. – Вылечи ее!

– Твой волк ошибся, – не подымаясь головы, возразила демонова лисица, – не в этом ли ты убеждал всех и себя?

И хоть бы удивление или возмущение он услышал в ее голосе! Но нет. Он был сух и скрипуч, словно снег.

– Ты вылечишь ее! – рявкнул Кайрон.

А у самого душа в пятки ушла – шаманок не просят так нагло. Не приказывают и не требуют, как сейчас требовал он. Никто из вождей не может принудить вестниц Матери Волчицы сделать хоть что-нибудь.

И все-таки Гвен посмотрела на него. Пристально и долго. А потом, ни слова не говоря, сложила резные фигурки в плетёный ящичек и просто исчезла в недрах большого логова.

***

«Тебе стоит запастись терпением, если ты хочешь заставить инструмент петь соловьем, а не кашлять, как осипший от вина пьяница», – так любила повторять их соседка. Она была бродячим менестрелем, пока старость и усталость не заставили осесть тут, в их городке. Айлу рыжая Франко приметила ещё девочкой. «Чудный голосок, тонкие пальчики. Эй, пташка, что стоишь, распахнув клювик? Лети ка сюда! Научу колдовству!» Так заманила стареющая менестрель к себе на двор последнюю ученицу.

«Терпи доченька, твои силы – это дар». Руки мамы теплые и мягкие, а нежный голос звучит печально. Айла терпела. Ей было ужасно плохо, но она старалась сжимать зубы, чтобы те не стучали сильно. Целительская магия не даётся просто так – она рождается в стонах и лихорадке.

«Представь, что твои силы – это вода. И чтобы лечить, ей нужно дать выход. Терпеливо веди их к свободе» На берегу их озера Вилл выкопал небольшую ямку, которую тут же наполнила вода. А потом крепкой палкой провел борозду, выпуская влагу на свободу. Айла внимательно следила за тоненьким ручейком. Вилл так интересно рассказывал! Но учебу в Академии родители смогли оплатить лишь ему. Айла не обижалась. Лекарки иногда выгорали после родов, а вот магички никогда. Странная шутка Богов, но что поделать – Дар созидания хрупок и неустойчив.

«Айла, это почти не больно. Немножечко терпения и все» – шептал Кельвин, уговаривая на близость. Ей нравился этот страстный, срывающийся шепот, и лихорадочный блеск потемневших глаз. Не отталкивали лёгкие проглаживание спины и шеи, и даже поцелуи, хотя она считала странным засовывать язык в чужой рот. А ещё было ужасно приятно, что Кельвина не испугал ее высокий, больше чем у отца, рост. И наличие четырех сестер, что просто кричало об отсутствии нормального приданого. Она очень удивилась, когда приезжий парень выбрал не кого-нибудь, а нескладную «каланчу», и даже согласилась погулять вместе. Парни, конечно, глядели ив  ее сторону, но лишь когда им нужна была помощь, ну или Айла вновь бралась за лютню, вспоминая уроки почившей Франко. Чаще, правда, им хотелось более близких отношений, но, рассчитывая на лёгкую добычу, они уставали ждать. Айла думала, что Кельвин поступит так же, и какова же была ее радость, что даже через полгода, он все еще называл их парой и не требовал близости. А на праздник Весеннего огня, может из-за хмеля, а может из благодарности, она все же согласилась потерпеть. Правда мало что поняла, кроме того, что пока не хочет повторять. Но Кельвин ее не бросил. И даже не упрекнул в побеге, едва только все закончилось. А через два месяца пришло письмо-вызов…

«Мелкий, а терпеливый! Отработал сегодняшнюю пайку» – большая рука хлопала по спине так сильно, что Айлу шатало. Она смеялась устало и хрипло, пугаясь собственного изменённого голоса. Круглые глаза Стефана щурились в ответной улыбке, а ее берет оторопь – как после длинного перехода можно находить сил разговоры и еду? Она бы лучше полежала, но заботливый рыжий лекарь не собирается ее отпускать не накормив.  Этот великан стал ей нянькой с самых казарм, куда надлежало прибыть всем призванным. Она попыталась прошмыгнуть мимо, но неудачно задела локтем стоящего в компании целителей громилу, тут же перехватившего ее за локоть. «А ну, кто это тут у нас…» Айла вся сжалась, глядя на носки огромных сапог, но неожиданно над головой раздался звучный, как гром, смех, который она потом слышала не раз. Как и постоянное – «Терпи».

Это слово звенело в голове тонкими струнами лютни и нежной колыбельной, билось треском походного костра и тянулось длинным, витиеватым рассказом. Оно уговаривали, искушало, приказывало, не давало ей забыться, утонуть в темной стыни, плотным туманом подступающей со всех сторон.

Иногда она слышала и другие слова.

– Пей, – шуршал дождь, смачивая пересохшие губы влагой. Горькой и густой. Айла давилась. Горло казалось узким-узким, как игольное ушко, и туда не могли просочиться его капли.

– Тихо… тихо… – подвывал ветер, когда холод становился совсем невыносимым.

– Спи, – уговаривала тьма, клубившаяся над головой. Айла видела в ней странные серебристые пятна и золотые искры. Слышала негромкий вой  и чувствовала сырой запах леса. Ощущала присутствие чего-то большого, не совсем ей понятного, но не опасного. Оно бродило совсем рядом, на границе сознания. Бесшумное и невидимое за плотной пеленой тьмы. И рядом с ним Айле было не так страшно.

А ещё иногда до нее доносился мягкий осторожный рык. Почему-то очень знакомый. Он окружал ее теплым, успокаивающим коконом, и ненадолго ей становилось легче.

Понемногу в горло стало попадать все больше горьких капель, а тьма перед глазами начала принимать очертания. Уверенность, что ей все же нужно попытаться открыть глаза, крепла с каждым ударом сердца. Но первая попытка была неудачная – на лицо как будто положили мокрой теплой каши, оставляя свободными только ноздри и рот. Второй раз сильно ничего не поменялось, было темно и лишь слабое багровое свечение мелькало где-то сбоку, ну а на третий…

– Очнулась, наконец, – проворчал старый, надтреснутый голос. Айла моргнула раз, другой, и тонкая вуаль мути расползлась в стороны, а перед глазами очутилось изрезанное морщинами лицо. Блеклые, светло-серые глаза, белоснежные волосы и крупные, обнаженные в усмешке клыки.

Оборотень! А она тут, ослабшая, беззащитная и… голая?! Стон ужаса и отчаянья вырвался из пересохшего горла.

Глава 10

Кайрон метался по логову, готовый  лезть на стены и бегать по потолку. То бросался обратно в коморку, жадно принюхиваясь к ослабевшему аромату ягод и меда, то выскакивал на улицу, пристально вглядываясь в сторону логова шаманок.

Шел пятый день, как он оставил у шаманок пару. Не по своей воле – его взашей выгнала Гвен. Пришлось уступить, хотя больше всего на свете хотелось выторговать себе место хотя бы на пороге! Или ещё лучше – уговорить Мать Волчицу вернуть  все, как было.

Осознавать, что все это время рядом находилась женщина, было невыносимо! Во сто крат хуже того стыда, что грыз его до. Все в нем противилось воспоминаниям, что по его прихоти терпела беспомощная самка. Кайрон жевал и пережевывал каждую минут от начала их встречи, и во всех мирах не было горше пищи для ума! Кусачая мошкара вопросов и домыслов терзала его от зари и до зари. Лишала сна и аппетита, гнала к логову шаманок, заставляя несколько раз на день проверять границы милости Гвен.

Он бродил там и человеком, и волком. Звал свою самку, но на пороге появлялась лишь мудрейшая и каждый раз качала головой.

Глухо зарычав, Кайрон саданул кулаком по столу. Доски хрустнули, и глухая боль плетью перетянула от запястья до плеча.

– Еще несколько дней, и ты приведёшь самку в руины.

Эйнар стоял на пороге, ожидая приглашения, будто он не сын вождя, которому с рождения позволено многое, в том числе и заходить в логово соплеменников без их ведома. Кайрон чуть опустил голову. Помощь товарища была ему нужна!

– Если до этого она…

И вновь слова оборвались рыком. Он не мог думать о смерти самца, а уж теперь и подавно! Глупая, зачем она молчала? Как вообще оказалась среди жаркого боя и крови?

– Гвен ее выходит, – бесшумно и ловко молодой оборотень пересек комнату и уселся на уцелевший стул, – подумай лучше, что будет после. Стая гудит, как улей растревоженная пчел. Отец недоволен.

Конечно, вожак будет недоволен! Человек, вздумай прийти к ним с оружием, по закону достоин смерти. Но это самец! А самка? Что им делать с человеческой женщиной, которая решила за каким-то демоном  обрядиться мужчиной?! Он с силой потёр переносицу, стараясь унять ноющую головную боль.

– Кайрон, – широкая ладонь легко сжала плечо, –  нельзя пускать это на самотек. Сбора Кланов не избежать. Мы должны решить, как поступать дальше.

– Она может не оправиться, – в полголоса произнес Кайрон, не пытаясь скрыть горечи.

– Ты не знал, кто она, – Эйнар задумчиво оглядел разгромленную комнату, – ее видело и чуяло несколько десятков оборотней, и ни один не догадался.

Жгучая, звериная ревность алой дымкой ударила в голову. Несколько. Десятков. Оборотней. Мужчин, которые выхаживали перед самкой! Его парой! Единственной…

– Успокойся, – рыкнул Эйнар, – и лучше займись чем-нибудь полезным, а не круши мебель в своем логове!

Единственное, что ему казалось действительно полезным, это вновь бежать к шаманкам. А ещё стоило бы зайти к Нельге. Объясниться нормально. Ещё в первый день, когда весть о том, что мужчина оказался женщиной, облетела Сумеречных со скоростью лесного пожара, волчица разъяренной фурией возникла на пороге.

– Ты – мой, – шипела, минуя приветствие, – я не отдам тебя человечке!

Медовые локоны обрамляли румяное от гнева лицо, и янтарные глаза горели таким жарким пламенем, что воздух вокруг женщины плавился от ярости. Но зверь, уже полностью свободный от ошейника заблуждений и ограничений, ответил ей злым рыком. Волчица больше не казалась ему привлекательной. И он не допускал и мысли, что будет теперь с ней.

– Мы больше не вместе, Нельга, – сквозь зубы тогда выцедил он, – Уходи, пока я ещё сдерживаюсь!

– Твой зверь ошибается! – упрямо рычала девушка. – Не смей слушать его!

– Нельга!

Взвыв от бессилия и гнева, волчица исчезла, словно ее и не было. Разговор вышел болезненным и некрасивым. Но никто из них не был виноват, что Мать Волчица нашла ему пару! Только радость от того, что его тяга была все-таки к женщине, оказалась подпорчена. Человечка! Слабая, не способная к обороту, не знающая их традиций и не чтящая законов…

Волк внутри встрепенулся и призывно заскулил. Ему было все равно, чьих кровей пара.

– Охота и сон помогут тебе, – напоследок посоветовал ему Эйнар. – Ты не останешься один в любом случае. Кем бы не являлась твоя пара -для Сумеречных ты не просто волк, а бета.

И мужчина покинул его дом, оставляя на растерзание тишине и собственным мыслям. Время тянулось медленно, но к вечеру на пороге дома возник ещё один гость.

– Она ждёт тебя, – и слова старой Гвен вышвырнули его из собственного дома.

***

Волосы под пальцами пушились густой шапкой. И с лица спали последние следы отека. Айла осторожно  ощупывала себя прежнюю. Недоверчиво трогала то снова прямой и ладный нос, то появившиеся скулы.

Ее секрет был раскрыт. Женщина, в чьем доме она очнулась, оказалась не просто оборотнем – шаманкой поселения, куда приволок ее варвар. Она и уняла жар, а ещё согнала остатки отека с лица.

Айла опять тронула кончик носа и поежилась. Паника, которую она так старательно давила, пухла быстрее теста на пару. Все осторожные вопросы по поводу будущего разбивались об непрошибаемое «Все хорошо» или « Тебе нечего бояться, избранная самка»  И каждый раз Айле становилось дурно от этих слов. Для кого она избранная? Почему самка? Так называют животных! И в голове сразу складывались тошнотворные образы жизни в клетке. Обнаженной, растерзанной, доступной для любого… Каждый из варваров сможет взять ее, использовать, оставляя в покое, лишь когда она будет скидывать очередного, зачатого против воли ребенка… Она много слышала о зверствах этих дикарей. Старалась делить слухи пополам, а то и на четыре доли, и все равно картина оставалась ужасной!

Комната перед глазами поплыла, и Айла вцепилась в нежный мех ширшола. Вид настоящего сокровища не шокировал больше. Бревенчатые стены комнаты давили и резные фигуры волков, стоявшие на полках, и висевшие на стенах в окружении  пучков веток и  трав, смотрели на нее своими слепыми глазами.

Айла задышала часто-часто, пытаясь унять дрожь. Пока с ней все хорошо. Ее не обижают, кормят и даже помыли. Наверное, когда она металась в лихорадке. Дали одежду… Свободную рубаху из плотной светлой ткани, а ещё штаны и юбку. Все простое, но аккуратное, сшитое под ее рост… Хотя варвары все рослые и, скорее всего, это ей убавляли рукава и подол.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.