Песня для оборотня

С диким криком на него выскочил будущий покойник. Глаза выпучены от бессильной ненависти и страха, а меч смотрел остриём прямо в грудь. Человек был быстр, но зверь ещё быстрее. Удар – когти содрали кольчугу, обнажая беззащитный живот, ещё удар – и дуги ребер торчат острыми обломками, а внутренности лежат на земле одним сизо-красным комом.

Не чувствуя боли в раненном плече, волк перемахнул через мертвеца и помчался вперёд. Больше его не интересовали ни люди, ни братья. Только одно звало и вело вперёд. ЕЕ запах…

Среди смрада крови, боли и ужаса, ноздри ловили тонкий аромат лесных ягод и дикого меда. Душистого, терпкого. Клыки ныли от иссушающего желания укусить нежную кожу, скорее забирая бесценный дар Матери Волчицы. Его пара тут – среди кипящей кровавой яростью бойни. Ее могут убить!

Взвыв так, что соплеменник, бежавший поодаль, шарахнулся в сторону, волк с утроенной силой припустил вперёд. Из-под лап летели земля и мох, несколько раз в него швыряли магией и шкуру протыкали дротики, а он рвался сквозь бой.

Но на очередном прыжке из-за расступившихся деревьев показался его кошмар. Прижав уши и оскалив клыки, к маленькой, сжавшейся в корнях дерева фигурке приближался один из Стаи Ночных.

***

Вот и закончилось время, которое выиграл для нее ценой своей жизни Стефан. Заполошные метания по лесу, под шум криков и рычания, эхом отражающихся от стволов вековых елей, не могли принести спасения. Боги не сжалились и не укрыли своими руками, позволяя выбраться из боя в безопасное место. Сбежать получилось недалеко от того овражка, где…

Айла всхлипнула. Сейчас, глядя в багровые глаза собственной смерти, она думала не об оставленной семье, не об обманутом и брошенном ею Кельвине, и даже не о собственных последних мгновениях жизни. Сердце плакало навзрыд о Стефане. О большом добром защитнике, без которого ей пришлось бы много хуже. Она вспоминала широкие ладони, в которых легко умещалась походная миска, густые рыжие вихры, сияющие на солнце настоящим золотом, и добрые голубые глаза… Теперь в них нет жизни – дикая тварь не пощадила почти безоружного, не защищённого броней лекаря! И ее ждёт та же участь…

Волк прижал уши. Подобрался, готовясь к прыжку. Весь выпачканный своей и чужой кровью, зверь хотел новой смерти. И Айла не собиралась защищаться – пусть лучше все случится быстро, а потом, в подземных чертогах Хасса, она отыщет Стефана. Если, конечно, ее – обманщицу и неудачницу – подземный Бог пустит к тем, кто чист мыслями и благороден сердцем.

– Великий Хасс, повелитель…

Губы дергались в последней молитве. А в мыслях одни только голубые глаза, полные сожаления и печали. В чем он не ошибся? Неужели понял, раскусил ее тщательный обман?

Белоснежные клыки обнажились ещё больше. Раскатистый рык, пронесся по телу волной предсмертного холода.  Багровые глаза сверкнули, и тварь бросилась на нее.

Айла все-таки зажмурилась. Позорно закрыла глаза ладошками, словно она маленькая девочка. Внутренности скрутились в один тугой ком, толкнувшийся под самое горло. В голове стало пусто и каждая мышца застыла, ожидая сокрушающего удара. О, Хасс! Только бы потерять сознание быстрее, чем придет боль.

Громкий визг и скулеж хлестнули по ушам, но Айла не сразу смогла отцепить от лица собственные руки – они просто не слушались!

А когда сумела это сделать, чуть не уткнулась в ладони обратно: два волка ожесточенно сражались, хватая друг друга за холки. Темно-серый, как дым в сумерках и черный, что чуть не убил ее, теперь яростно грызли друг друга!

Плотный ком шерсти, когтей и клыков катался по земле, а она тихо-тихо отползала в сторону. Плевать на взбесившихся чудовищ! Ей нужно поскорее уносить отсюда ноги!

Дерзкий побег закончился в нескольких футах от дерева. Отшвырнув измочаленного соперника в сторону, серое чудовище одним прыжком перегородило ей дорогу.

– У-у-у, – глубоким басом заворчал волк.

А потом… Потом Айла пожалела, что отродясь не падала в обмороки. Потому что рассудок ее помутился, заменяя реальность галлюцинацией! Тварь поднялась на задние лапы… нет – ноги!

На секунду показалось, что она слышит треск костей и хруст суставов. Передние лапы вспухли, превращаясь в жилистые, огромные руки, грудная клетка раздалась в стороны, обрастая широкими жгутами мышц. И морда… лицо! Это было лицо! По прежнему с клыками и багровыми глазами, но рубленные, прямые черты принадлежали человеку. Или… оборотню? Айла затрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения. В висках пульсировала ноющая боль и мозги, казалось, сейчас вытекут через нос и уши… Но мужчина перед ней не собирался пропадать! Высился  рычащей, темной горой, от одного вида которой тряслись поджилки. Айла была высокой, только брат и Кельвин чуть обгоняли ее в росте, но эта громада мускулов была еще выше!

– Кайрон! Какого демона?! – гаркнули с боку.

А она во все глаза смотрела на двух мужиков. Черный волк тоже стал человеком! Искусанным, хромающим,  почти таким же большим и… голым!

Не выдержав, она все же уткнулась в перепачканные землей ладони.

***

Во рту плескалась едкая горечь. Хотелось долго-долго протирать глаза и отплевываться, выхаркивая на землю ощущение тошнотворной мерзости, засевшей под горлом. Сжимая кулаки до хруста костяшек, Кайрон пристально разглядывал сидящего перед ним… мальчишку! Уродливого, с распухшим, толстым носом и мелкими глазками-щелочками! О, Мать Волчица!

Это был не просто удар. Смертельное ранение прямо в сердце! Его парой оказался самец! Хлипкий, некрасивый, пропахший насквозь резким потом множества тел и лекарскими травами. Тошнота стала непереносимой. Мир разваливался на части и плыл перед глазами. Земля ходила ходуном, как будто вот-вот расколется и поглотит его своей жадной пастью. И лучше бы так и было! Пусть бы его предали самой лютой смерти, но не обрекли на такой стыд! На ужасный, немыслимый позор!

Рядом что-то кричал ночной, но оборотень смог только отмахнуться и сделать несколько неловких шагов вперёд. Мальчишка смотрел на него с ужасом, почти таким же сильным, как и отвращение, что Кайрон испытывал сейчас. Прикасаться к самцу было до того тошно, что хотелось взять палку и потыкать в щуплое тело, проверяя его на реальность.

Кайрон еще раз принюхался, но человеческий запах рассказал ему лишь о ранах и страхе мальчишки.

Люди, особенно целители и маги, пахли совсем не так, как оборотни. Слабее и нежнее, даже мужчины.  А этот, так вообще… Новый стон родился в груди. Нет, это не может быть правдой! Мать Волчица ошиблась! Оборотни не живут с подобными себе… во всем!

Схватив одной рукой плотную материю балахона, Кайрон  дёрнул самца вверх. И тут же сладкий запах омыл растревоженное обоняние. Колени ослабели. Это была не шутка! Не одежда или платок, взятый с тела женщины – сам мальчишка пах его парой. Он и был его парой!

– Нет… – хрип опалил горло. Кайрон опять зарычал, и помотал головой, – Нет!

Крикнул так, что мальчишка зажмурил свои щелочки-глаза. До чего же мерзкая морда! А губы, словно в насмешку, пухлые и сочные. Прекрасней чем у всех самок, что он встречал!

От ласкового ворчания зверя волосы зашевелились от ужаса. Томная слабость и резкое отрицание своего влечения рвали сознание на части. Он не мог ставить метку самцу! Просто…

– Нет! – крикнул в лицо жмурившемуся мальчишке.

– Кайрон?

На плечо легла широкая ладонь. И его окутало очень знакомым запахом. Эйнар, младший сын альфы, увидел их и тоже подошел.

– Что случилось?

Голос молодого мужчины звучал обеспокоенно. Оборотень с шумом втянул воздух и внимательно посмотрел на притихшего целителя.

– Кто это? – продолжил Эйнар, – И зачем ты пощадил его?

Его! Полный муки стон вырвался из горла. Значит, глаза не подводят и это действительно мальчишка! Что же делать?! Совершенно безумным взглядом он осмотрелся вокруг. И, как на зло, видел только трупы и мечи – ответ на свой вопрос. Убить.

В голове взорвался колючий шар паники, жгучей радости и ужаса. Убить?! Да! Да! И нет, ни за что! Опять в нем сцепились инстинкты и разум, раздирая и растаскивая рассудок на части.

– Мне… – губы не слушались, – мне надо… забрать его.

Громкий многоголосый вой перекрыл его последние слова. И если бы не пересохшее горло, завыл бы вместе со всеми.

– Давен, – проскрежетал Эйнар, – Брат!

Зарычав от боли, огромный светло-серый волк бросился в сторону, исчезая среди деревьев. Предводитель Сумеречных был убит.

Глава 4

Кайрон был готов провалиться сквозь землю от стыда и ярости. Стоя перед альфой и главной шаманкой, он с трудом заставлял себя держать спину прямо и не опускать голову.

В глазах вожака плескалась боль, но Арвид согласился выслушать своего первого бету, понимая, что столь щекотливый вопрос надо решить сейчас. Беловолосая и сероглазая Гвен по-прежнему выглядела невозмутимо. Время давно забрало у нее способность удивляться, оставив взамен спокойствие и мудрость.

– Твой волк ошибается, – после долгого молчания произнес альфа.

Всем сердцем Кайрон желал правды этих слов! А еще навсегда забыть то унижение, которое пришлось испытать, объясняя своим братьям, зачем он хочет притащить в поселение полудохлого от страха и шока человечка. Всю правду не сказал, хитрил и изворачивался, как слизняк. И чувствовал себя так же. Но перед вожаком раскрыл унизительную тайну, чувствуя, как предательски начинают гореть скулы и шея.

– Мать Волчица никогда не ошибается, – между тем возразила шаманка.

Темные глаза вожака сверкнули багровым светом.

– Пустить сюда… человека?!

Ненависть горьким ядом отправляла каждое слово. Сейчас, как никогда альфа Сумеречных был близок к тому, чтобы нарушить закон невмешательства и разорить ближайшую деревню, вырезать там всех, кто способен держать оружие, а потом повторить это со следующей деревней… и следующей… Чтобы Император кровью заплатил за жизнь Давена – старшего сына альфы, убитого каким-то рыжим лекарем: два тела нашли на дне лесного оврага.

Кайрон все же склонил голову. Это была ужасная потеря для Сумеречных. Давен должен был стать новым альфой, но теперь все поселение крепит над входными дверями можжевеловые ветви – знак скорби и траура. И Руна – жена альфы и мать погибшего, едва узнает близких – разум бедной волчицы помутился от горя.

– Мальчишка или нет – закон один. Пара – это дар.

Рот наполнился кровью из прокушенной клыками губы. Дар?! Да это проклятье! Смердящее, отвратительное, хлипкое! Источающее ужас и ненависть. Неприятие собственной парности было настолько велико, что даже желание поставить метку притупилось. Волк сходил с ума от запаха самца, возбуждение терзало тело, но рассудок взбунтовался, отказываясь покоряться животным инстинктам.

– Этот дар посеет недовольство среди нашего народа! – зарычал вожак. – Волк может ошибаться, случаи бывали!

Да, и лишь это знание поддерживало в нем силу духа. Кайрон цеплялся за него отчаянно и крепко. Все два раза, известные шаманкам, случились не в их клане, но ведь они были! Оборотней подводил нюх. Что-то происходило с обонянием. И все же там были женщины, а у него… Кайрон тихонько зарычал.

– Кайрон не ошибся, – продолжала тянуть свое Гвен.

– Я ошибся!

Серые глаза шаманки остались безучастны. Она – иссушенная годами, темная, как мумия, с белоснежной копной волос – думала о чем-то своем, перебирая костяные бляшки оберегов и бус. Вожак устало провел пятерней по лицу. Ему не хотелось сейчас сидеть тут, в пустом зале собственного дома. И легкий плащ из меха ширшола, казалось, лежал на плечах неподъемной тяжестью. Арвид сейчас ушел бы к своей жене и сыну. Вместе легче принять утрату.

– Ты оставишь мальчишку под своим кровом, – решил вожак. – Семь дней даю тебе, чтобы разобраться. Если к концу срока метки не будет – человек умрет.

Волк внутри взбунтовался, злобно ощеривая клыки. Но Кайрон тихо выдохнул.

– Я согласен.

Гвен молчала. Она тоже хотела уйти. Обратно к своим инструментам и теплым кускам дерева. За оберегами старой волчицы прибегали даже недоверчивые Снежные.

– Семь дней, – ещё раз повторил вожак. – Я отдам приказ о неприкосновенности человека, но большего от меня не жди. И с Нельгой, когда она узнает, разберёшься сам.

***

Из забытья ее выдернула болезненная встряска. Варвар сжал плечо так, что нашлось сил даже на слабый стон.

– Вставай! – рявкнули над головой.

Она бы и рада, но ноги не держат. Скрученную, словно окорок, оборотень волок ее на своем загривке без отдыха. Внутренности смешались в ноющую кашу, а голова звенела от постоянной тряски и рычания. Этот… Кайрон – вроде бы так звали варвара – злился, когда его ноша теряла сознание и съезжала на бок.

– Гр-р-р!

Ещё сутки назад Айла бы от страха залезла на верхушку самой высокой сосны в этом лесу, но сейчас лишь вяло прислушивалась к ругани, что потоком нечистот лилась на нее и людей вообще. Ни страха, ни удивления, ни радости от того, что она пока жива и, очевидно, успешно остаётся для всех мужчиной. Дорога в поселение оборотней вытрясла из нее все, в том числе и смущение, когда приходилось видеть абсолютно голых мужчин. А ещё страх, что они могут с ней сделать, узнав, что она женщина.

– Глупый щенок!

Клацнули волчьи клыки. Айла тихонько вздохнула и снова прикрыла глаза. Пусть добивает. Только быстрее, а у нее будет повод обмочиться напоследок – в туалет хотелось жутко.

Но оборотень не был к ней милосерден. Ещё раз обозвав ее «хирсовым сыном» и « вонючим отродьем», варвар просто взвалил ее на плечо и понес. Айла болталась на мужчине безвольной тряпкой. Каждый шаг разбегался по телу волной тошноты, но в желудке не осталось даже желчи.

Дорога слилась в одну череду толчков, рывков и ругательств. Первые дома, которые она увидела спустя, как показалось, вечность, были словно явление Богов народу. А злое рычание, донесшееся сквозь шум в ушах, вызвало кратковременную эйфорию – может, добьют? Вокруг толпились люди. Женщины и мужчины. Мутный взгляд выхватил лишь то, что все носят одежды из шкур и у каждого второго опушка на сапогах из ширшола – поселение варваров было богаче столицы.

Тем временем Кайрон вдруг остановился и сбросил ее на землю.

– Не пойдешь своими ногами – отгрызу ступни.

– Грызи, – прохрипела с закрытыми глазами. – И про горло не забудь.

Это был первый их диалог. Всю дорогу обозленный мужчина швырнул ей лишь жалкую горсть человеческих слов и полное ведро брани. Айла молчала и глубоко внутри жалела, что их языки схожи, и она может понимать все, что рычит ей Кайрон.

– Ты жалок, – заключил варвар.

Если бы ее слушались губы и горло не першило после холодной ночевки прямо на земле, то Айла горько расхохоталась. Она бы посмотрела на оборотня, если бы ему пришлось пережить пусть половину того, через что прошла она!

За шкирку ее отволокли под кров какой-то полуземлянки. Вросшие в землю стены, покатая крыша вся зеленая от травы и мха. Ну да, где же еще жить варварам!  Лишь в норах, так похожих на склеп.

Только вот внутри не оказалось ни камня, ни сырости с плесенью. Айла тихонько охнула. Если бы добавить пару окон к тем, что уже были, она бы решила, что попала в комнату, может не аристократа, но зажиточного купца! Варвары знают о стекле? И эта резная мебель вместо грубо сколоченных колченогих обрубков. А камин, выложенный камнем так искусно, что оставалось завидовать мастерству рук, соорудивших это чудо. И пол – не земляной, а деревянный, тщательно выскобленный песком, и свежий, словно его положили пару дней назад. Ко всему прочему в комнате лежал круглый ковер, сшитый из  разноцветных лоскутов шкур, и украшенный переплетением кожаных ремешков и беличьих хвостиков по канве.

Кайрон заботливо обогнул дорогое чудо, и проволок ее безвольную тушку к одной из дверей.

– Это твоя комната.

Ее забросили в небольшую каморку. Окошко под самым потолком, голые стены, шкур под ногами нет, но все это мелочи! Главное – тут имелась узкая, но все-таки кровать! Прорычав еще одно ругательство, оборотень захлопнул дверь. Лязгнул замок, и послышались удаляющиеся шаги. Ну и плевать! Кое-как Айла приподнялась на руках. Мочевой пузырь прострелило болью. Столько терпеть – это нехорошо. А сходить в кустики, когда вокруг куча голых огромных мужиков – нет, она, скорее, лопнет.

Айла внимательно огляделась. На ее счастье в комнате нашелся горшок. Точнее, кувшин. Но когда коленки трясутся от слабости и нетерпения – это неважно. Сделав грязные делишки, она спрятала его в укромный уголок и поковыляла к кровати. Грязная, оборванная и больная, завалилась на шкуры и закрыла глаза.

Магический резерв был пуст из-за общего истощения и стресса. Ей требовался полноценный отдых, чтобы потом хоть немного вылечить себя. Такова уж особенность магии. Боевые заклятья опасны больше для окружающих, чем для заклинателя, а целители тратили втрое больше сил на самоизлечение.

Свернувшись калачиком на шкурах, Айла задремала.

Глава 5

Из своего дома Кайрон просто вылетел.

Сил не было находиться рядом с мелким, полуживым самцом. Звериные инстинкты орали во все горло, приказывая вернуться обратно, бережно освободить худощавое тело от грязного, пропитанного потом и кровью балахона, а потом прижать к груди, чтобы на руках принести к горячим источникам. Выкупать в ароматных теплых водах, ладонями очертить узкие плечи, плоскую грудь, скользнуть между разведенных ног и сжать…

Кайрон застонал от ужаса и отвращения к самому себе. Он не мог! От одной мысли, что однажды придется спариваться с самцом, становилось плохо до помутнения рассудка! Выворачивало так, что перед глазами плясали темные пятна.

– Кайрон!

Нежный голосок выдернул его из плена кошмарных фантазий.

– Нельга.

Как никогда он был рад видеть свою любовницу. Роскошную страстную волчицу, с которой уже больше года бегал под полной луной. Как только девушка прибыла к ним из клана Бурых во время очередного обмена женщинами, то сразу обратила взор своих янтарных глаз на него.  Юной красавице не понадобилось много времени, чтобы обосноваться в постели первого беты Сумеречных.

– Что за дрянью ты пахнешь? – сморщила курносый носик волчица. – Весь клан скорбит о Давене, а в твоем доме таится человек? Каждый из нас ждет объяснений!

Впервые за все время их знакомства зверь угрожающе рыкнул, неожиданно сильно разозленный наглыми словами самки. Да кто она такая, чтобы перед ней оправдываться?!

– Поэтому послали тебя, чтобы выведать больше? Как смело.

В янтарных глазах блеснула растерянность, но девушка упрямо вздернула подбородок. Она не боялась его гнева. Ни один оборотень, чтящий заветы Матери Волчицы, не тронет самку, если та не угрожает его жизни и здоровью. Применять силу к женщине или ребенку – недопустимо!

– Зачем тебе человечишка? – из-под розовых губ показались кончики белоснежных клыков. У Нельги был красивый рот, но не такой чувственный и сочный, как у мальчишки… Яд брезгливости и похоти ускорил бег измученного сердца.

– На нем запах моей пары.

Нельга отшатнулась. О да, она хорошо знала, что оборотень, который нашел свою половину, всегда предпочтет ее другим. Пара – это дар и проклятье. Звериная абсолютная тяга. Тихое помешательство, в котором тонешь с радостью и желанием. Сопротивляться бесполезно. Зверь или возьмет свое, или сведет с ума.

– Запах пары?!

Кайрон мысленно застонал. Сказать правду? Да ни за что! Это было хуже, чем … чем все! Да если бы он потерпел сокрушительное поражение на ложе с самой желанной духу и телу волчицей, и то не испытывал бы такого стыда.

– Да. Одежда и…

– Так человек виделся с ней!

Перед  Нельгой не нужно было хитрить. Она всегда любила домыслить и сначала делала и говорила, а уж потом думала.

– Твой волк ошибается! – тем временем воскликнула девушка. Бусы из кристаллов горного хрусталя сердито звякнули – его подарок, так же как и теплая накидка из меха ширшола, и браслеты из сердолика – цвет ее медных волос – она любила этот камень.

Кайрон покачал головой. Он тоже хотел верить в ошибку волка.

– Надеюсь, это так, и через семь дней человек умрет. Он не нужен здесь.

– Зверь ошибается,  – настойчиво повторила волчица, – и я докажу это!

Так дерзко схватить себя за руку и требовать внимания он позволял лишь ей. Волк угрожающе зарычал, но это не испугало Нельгу. Янтарные глаза потемнели и были полны решимости. А запах горного ручья и сочной камнеломки наливался и становился плотнее. Волчица собиралась доказывать его ошибку стоя на коленях и с широко раздвинутыми ногами.

Зверь внутри был недоволен. Воем приказывал отпихнуть девушку в сторону и бежать к жалкому хирсову выкормышу. Мальчишке было плохо!  Он чувствовал его болезненную дрожь и видел тихую муку в полуприкрытых глазах.  Но все же без жалости запер в самой дальней и мелкой комнате. И даже не оставил воды… Громадным усилием воли Кайрон подавил собственные извращенные желания предпочесть самке самца. Он проведет эти часы с Нельгой! И только с ней! А самец получит свою еду утром.

Волчица призывно улыбнулась, но сил на ответ не нашлось. Кайрон просто молча пошел за ней.

***

– Я же говорила, – довольно урчала волчица, развалившись на его обнаженной груди. Тонкие пальчики выписывали на мокрой от пота коже плавные узоры. А изящные плечи и грудка все еще судорожно вздымались. За это он тоже тяготел к Нельге. Женщины клана Бурых были гибче и стройнее. Совсем как…

Порывистым движением Кайрон сел на разворочанной кровати. Волчица недовольно зарычала, вскакивая вместе с ним.

– Ты останешься тут!

А вот теперь рычал он.

– Будешь мне указывать?

– Но Кайрон! – плавным движением Нельга перетекла с кровати на пол, устраиваясь в его ногах. Крупные медовые локоны рассыпаны по плечам и спине,  в янтарных глазах дрожало пламя. Она хорошо знала, как нравится ему смотреть на волчиц сверху вниз, в то время когда нежный рот дарил особо любимую им ласку.

Острый, как лезвие, перед внутренним взором мелькнул образ других – чувственных и сочных – губ на его члене. И возбуждение от вида ластящейся к нему волчицы пропало быстрее дыма на ветру.

– Не смей мне указывать, – по слогам повторил он, сбрасывая ладошки, что гладили его бедра. Да, он лег с Нельгой, но наскреб сил только на два раза! А раньше мог довести женщину до полного изнеможения и сорванного от стонов горла. Однажды они провели несколько суток в постели, прерываясь лишь на еду и сон.

– Приходи ко мне завтра, – она вскочила на ноги и призывно огладила свои прелести, не собираясь сдаваться просто так. Тонкая шея, упругая грудь и покатые бедра, между которых прятались нежные лепестки, – я ведь была права!

И она чуть расставила ножки, позволяя блеску огня отразиться на коже во влажных следах его семени и ее сока.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Кайрон. Волчица даже не догадывалась, чего стоило заставлять себя двигаться в нежном горячем лоне и не представлять другую… Другого!

Кайрон почти вскочил на ноги и сгреб разбросанную в пылу страсти одежду. Теперь ему нужна охота!

Он устроит забег по лесу и выследит дичь покрупнее. Сам! Измотает зверя и себя, чтобы окончательно выбить все дурные мысли из головы.

***

Глаза не хотели открываться. Язык прилип к небу, а в горло словно плеснули раскаленного свинца. Ещё мутным от больного сна сознанием она попыталась измерить накопленные силы – едва ли половина! Впрочем, должно хватить. Руку удалось наложить правильно с первого раза. О, какое достижение! Один палец в яремную впадинку, три – на кадык, большой – на лимфоузел. Айла тихонько выдохнула и перенаправила целительскую силу в созданное для нее русло. Неохотно боль отступила, но не до конца – резерв иссяк быстрее. Сами Боги прокляли это место! Ее силы уходили, как вода в песок.

Стараясь не шипеть от ноющей боли в каждой мышце, Айла села… чтобы тут же с криком пропечатать стенку за собой спиной. Позвонки пересчитали бревна, но она прижималась лишь сильнее.

Напротив сидел волк. Тусклый свет, льющийся из центральной комнаты, делал лохматое чудовище ещё страшнее и больше.

Айла смотрела то на зверя, то на выход. Сон вернул не только магические силы, но и охоту жить. Если кинуть в него подушкой, а потом попытаться проскочить…

– Ох!

Волк медленно встал на задние лапы и через несколько ударов сердца перед ней стоял мужчина. Естественно, голый. Взгляд ткнулся в пол, но все равно она видела перед собой огромные руки, лениво скрещенные на груди, ноги, крепко упирающиеся в пол, а то, что было между ними… Айла даже затрясла головой. Но почему-то снова коротко взглянула на мужчину.

Варвар некоторое время молча разглядывал ее. Она чувствовала жалящий презрением взгляд. Демонстративно оборотень повернул голову в ту сторону, где стоял кувшин с неприятным содержимым и оскалился.