(не) Желанный мужчина

Оставив не возражающих охранников в коридоре, коротко постучала, прежде чем, повернув ручку, приоткрыла дверь, осторожно заглядывая внутрь. Сразу же заметила брата, сидевшего на кровати с книгой в руках и повернувшего голову при моем появлении. Удивленно приоткрытый рот и застывший на мне взгляд замершего Сашки выдавали произведённый на него эффект моего неожиданного визита.

Я, робко улыбнувшись, несмело зашла внутрь одиночной палаты, обставленной по минимуму, видимо, из-за соображений безопасности.

– Привет, – застыла, жадно скользя взглядом по набравшему вес и потерявшему излишнюю худобу брату, по его лицу, избавившемуся от впалых щек и красных высыпаний, по глазам с прежним ясным блеском, по широченной улыбке, в которой растянулись его губы моментом спустя, когда он, отбросив книгу, бросился в мою сторону.

– Анька! – воскликнул, сжимая в объятиях.

Обвив рукой за шею, прижал настолько крепко, что мое лицо из-за разницы в росте уткнулось ему в грудь. Снова он так делает. Еще неделю назад я бы выла от отчаяния и ругалась, но не сейчас. Сейчас я была настолько рада его дурацкой привычке, всему, что напоминало моего брата. Моего прежнего Сашку. – Я так рад, что ты пришла! Думал, не простишь никогда!

– Саш… – промычала, пытаясь отстраниться. Неудачно.

– Мне так стыдно, Ань! Пипец как стыдно!

– Саш! – повторила громче.

– Ты прости меня! Я не знаю, как так получилось! Я и не хотел вовсе, понимаешь? Честно, сам не понял, как так получилось! – продолжал он тараторить, не отпуская.

– Да Саш!

– Я больше ни-ни! Клянусь! Веришь?

– Верю, верю! – наконец отстранившись, четко проговорила я, обхватив ладонями лицо брата, которое, кажется, засияло от счастья еще сильнее. – Какой ты дурак, Сашка.

Улыбаясь, прошептала, чувствуя накативший комок в горле, что грозился врываться наружу потоком слез. Я, не желая волновать брата еще сильнее, прижалась к нему сама, скрывая увлажнившиеся глаза. Стискивая ткань футболки, еле подавила в себе желание громогласно захохотать от облегчения, накрывшего с головой. Меня удерживало лишь опасения поселиться в соседней палате под охраной парочки санитаров со смирительной рубашкой наготове.

– Как родители? Ты же не сказала им? – почувствовала всем телом напряжение, охватившее Сашку.

– Нет, – ответила, но не отстранилась. Слезы все еще застилали глаза.

– Фух, – моментально выдохнул брат, прошептав, – спасибо. Я бы не смог посмотреть им в глаза после такого.

– Ладно, забыли – разорвала объятия, взяла Сашку за руку и направилась к стоящему у противоположной стены дивану, на который мы присели. Я так и не отпустила его руку. Он тоже не стремился разорвать контакт, который, видимо, был необходим нам обоим. – Лучше расскажи, как ты тут?

Я слушала, к своему стыду пропуская некоторые моменты, выпадая из реальности. Просто не могла перестать замечать и узнавать в движениях, жестикуляции и взгляде того Сашку, каким он остался в моей памяти задолго до отъезда. В очередной раз с трудом проморгалась, осознавая, что мои страхи и опасения были лишь в моей голове, что они не имеют ничего общего с реальностью, которая сейчас сидела передо мной, улыбаясь так знакомо, как раньше. Мелькнула мысль: «Увидела бы я эту улыбку, если бы не Олег?».

Глава 35

«Возвращайся». Коротко и ясно. В стиле Олега. На неизменность его характера я и рассчитывала, когда затевала эту игру.

Отложила телефон с пришедшим сообщением в сторону и в очередной раз бросила взгляд на собственное отражение, поправляя тоненький халат из невесомого черного шелка. Соблазнительный комплект, подаренный Юлькой пару лет назад, пылился в шкафу на самой высокой полке, и вот его момент настал. Неожиданно и внезапно.

После встречи с братом меня переполняли чувства, бурлили и подогревали на безумства. Я будто почувствовала второе дыхание, которое перекрывали навалившиеся в последнее время события. Словно очнулась ото сна. Бодрая и отдохнувшая.

Я поверила и увидела надежду на счастливый конец, а главное с меня будто сняли непроницаемую повязку, не позволяющую оглядеться вокруг и заметить то, что мелькало перед глазами уже долгое время. Олег. Его помощь и бесценная поддержка, сопровождающая меня надежным и крепким плечом, способным, кажется, укрыть от всего мира. Удивительно, как он сумел за пару недель с ног до головы перевернуть мое представление о нем, полностью стерев обманчивое первое впечатление.

Поэтому сейчас я здесь, в одном из пятизвездочных отелей города, сижу в одиночестве в номере «Люкс» с завораживающим видом на алеющий закат через панорамные окна и жду, когда Олег снова догонит меня и узнает, что в этот раз я не убегала. Небольшое притворство и только. Маленькая шалость, от которой Олег потеряет голову, учитывая, какие взгляды я ловила на себе последние несколько дней. А я безумно этого хотела. Сделать шаг навстречу, открыться, стереть границы и обнажить чувства. До конца. Без остатка даже для себя.

«Я же все равно приеду». Очередное сообщение осталось без ответа. А так хотелось ответить: «Жду». Но нельзя. Я слишком сильно желала увидеть, как изменится его взгляд от осознания происходящего. Оповещенный охраной о моем стремительном заселении в отель, он даже не догадывался, что этот номер – не очередное укрытие от него. Теперь я точно знаю, что самое надежное место – за его спиной.

Стук в дверь раздался в момент, когда я в сотый раз обошла погруженный в полумрак номер, прикладывая влажные от волнения ладони к лицу, после чего приходилось бежать к зеркалу и проверять сохранность легкого макияжа.

Я ждала его, знала, что приедет, и все равно вздрогнула. Секундная задержка, выдох и несколько шагов до двери. Поворот замка, после чего я не успела открыть дверь. Он отворил ее за меня, рванув на себя так, что та чудом не слетела с петель. Я не успела и рта открыть, как Олег двинулся внутрь номера, перейдя порог и не глядя захлопнув за собой дверь с громким стуком. Я, не задумываясь, посторонилась.

По высоко вздымающейся груди и плотно сжатым губам стало понятно – он был на взводе, и у меня определенно получилось раззадорить зверя, потянув за усы опасного хищника, перед которым не испытывала ни малейшего страха.

– Какого… – Олег, уже собравшись вылить волну негодования, запнулся, наконец сосредоточив взгляд на мне. Определенно на том, что было ниже лица.

О, да! Я была в предвкушении его взгляда при виде обнаженных бедер, соблазнительно покрытых вставкой из кружева по подолу халата, пикантного декольте с маняще выглядывающими полушариями груди под четко очерченными ключицами в сочетании с самым невинным взглядом, на который я только была способна.

Реальность оправдала ожидания, если не превзошла их. На губах Олега заиграла загадочная улыбка, а глаза, обласкав взглядом фигуру, нашли мои, наигранно хлопающие ресницами.

– Вот как? – его брови взлетели вверх, придавая вид уличного хулигана, заприметившего случайную жертву. Этой целью стала я.

Отступив под натиском надвигающегося мужчины, сама загнала себя в угол. Упрев руки в стену по обе стороны от моей головы, он отрезал пути к отступлению.

– Не понимаю, о чем ты, – продолжала играть в «дурочку», запрокинув голову.

Я смотрела на него прямо, глаза в глаза. Похоже, притворно честный взгляд раздразнил его еще сильнее, потому как в следующий миг мои ноги оторвались от пола, когда Олег, схватив под ягодицы, рывком поднял меня в воздух, сровняв наши лица.

Я, кажется, сама не верила и не осознавала до конца, на что решилась. Никогда раньше не играла с огнем, а именно это опасное занятие как можно точно описывало происходящее. Провоцировать разгоряченного мужчину… Слишком велик риск обжечься об ту огненную страсть, что разгоралась между нами.

– Отшлепать бы тебя, Колючка, – тихо произнес, не отпуская мой взгляд, сделавшийся несколько рассредоточенным от его близости, терпкого запаха и голоса с манящей хрипотцой.

– За что? – прошептала, закидывая руки на его жилистую шею, в неосознанном поиске более тесного контакта.

– Переживать заставляешь, каждый раз душу вытряхиваешь, – подойдя к постели, разжал руки, позволяя моему телу безвольно упасть на мягкий матрас, вырывая из груди заливистый смех.

Я смотрела на него, возвышающегося надо мной и смотрящего сверху вниз. Сейчас, находясь буквально у его ног, я уже и не помнила, как когда-то совсем недавно испытывала ярый протест от каждой властной нотки в его голосе. Теперь так естественным чувствовались его твердость и непоколебимость. Так правильно ощущать себя за его крепкой спиной, даря безоговорочное и всецелое доверие. Так возбуждающе слышать голос, пронизанный сталью.

Я сдалась ему. Сдалась целиком и полностью. Однако горечь поражения не жгла изнутри, нет. Вместо нее грел душу потемневший взгляд, не способный оторваться от моего тела, как странник в пустыне от оазиса.

– Ты не Колючка, – возбуждающий шепот обжег ухо, к которому наклонился Олег, уперев колено в кровать между моих бедер. – Чертовка

– Еще недавно ты называл меня ангелом, – сквозь улыбку произнесла я, чувствуя, как пояс от халата поддается проворный мужским рукам, раскрывая тонкое кружево под ним.

– Еще недавно ты пряталась от меня после невинного поцелуя.

Я потянула вверх черную водолазку, скрывающую его торс, сводящий меня с ума. Когда она оказалась окинутой в сторону, я, надавив на широкие плечи, поменялась с ним местами, оседлав его бедра. Он, явно поддавшись мне, с любопытством ждал моих дальнейших действий.

– Просто один мужчина меня безбожно совратил, – я скинула халат на пол, представ перед Олегом в полупрозрачном белье.

– И он не жалеет об этом, – ответил Олег, подтянувшись, чтобы схватиться за застежку бюстгалтера и, расстегнув, откинуть его в сторону.

Легкая прохлада, коснувшаяся обнажившейся груди, тут же сменилась жаром горячих языка и губ, припавших к вмиг затвердевшим соскам.

Длинные пальцы тем временем поддели резинку тоненьких трусиков, потянув ту в нетерпении до характерного звука рвущейся ткани, бесполезный кусок которой постигла участь бюстгалтера.

Я бы может и возмутилась, однако даже не обратила внимание, отдавшись волнующему томлению, которое распространялось по всему телу от каждого касания. Я нуждалась в его обнаженной коже. Хотела чувствовать его всем телом, прижаться, раствориться в нем.

Пряжка ремня на удивление поддалась с первого раза. Олег, приподнявшись, скинул брюки с нижним бельем, после чего попытался перевернуть меня на спину, но я не поддалась.

– Я хочу сама, – возразила прерывистым шепотом, сгорая от нетерпения. Казалось, мир обрушится, если я сейчас же не почувствую его в себе. В любое другое время подобная больная потребность напугала бы меня, но не в этот раз. Ничего не имеет смысла. Только этот номер. Только он и я. И наши переплетенные тела на белоснежной простыне.

Не сдержала шумного выдоха, опустившись на твердый член. Я чувствовала, кажется, каждую венку, извивающуюся по стволу, и это было восхитительное ощущение.

Медленно поднялась и снова опустилась, сопровождая собственное движение тихим стоном. По сжавшимся пальцам на бедрах я догадалась, что Олег еле сдерживается, чтобы не опрокинуть меня на спину и не взять полный контроль, перейдя на бешеный темп.

Продолжая скользить по влажному стволу, откинулась назад, облокотившись руками о его бедра, не испытывая при это ни малейшего стеснения.

Призывно выставленная грудь с торчащими возбужденными сосками подействовали на Олега как магнит. Широкие ладони немедля легли на колыхающиеся от каждого движения полушария, слегка сжав. Большие пальцы, играя, потерли соски, вынуждая запрокинуть голову, зажмурив глаза от усилившегося жара, пробежавшего по телу снизу вверх.

Тут же ощутила прикосновение к подбородку, вынуждающее опустить голову вниз. Олег не позволял мне разрывать зрительный контакт. Ему нравилось держать в плену мой взгляд, неотрывно считывать каждую эмоцию, промелькнувшую в нем, и наслаждаться той бурей, что отражалась у меня в глазах.

Олег сжимал челюсти, выдыхая сквозь зубы. Напрягшиеся мышцы свидетельствовали о выдержке, что позволяла мне руководить процессом то непродолжительное время, пока струна самообладания не лопнула, являя настоящего Олега. Требовательного, неутомимого и жадного до моего тела.

Рывок, и я лежу, распластанная на спине под массивный телом, покрытым легкой испариной. Без паузы, без передышки он бросил меня в агонию, в которой забываешь собственное имя, в которой уже не важно, кто ты и где ты, в которой тебя перестают волновать такие мелочи как стыд и неловкость. Все, на чем ты можешь сконцентрироваться, – комок сладкой боли. Ты одновременно ждешь ее конца и желаешь, чтобы она никогда не заканчивалась.

Сквозь затуманенное сознание чувствую, как рука, зарывшись в волосы на затылке, приподнимаетголову, а в приоткрытый рот врывается горячий язык, переплетаясь с моим, гася непрекращающиеся стоны. До предела влажный и ненасытный поцелуй. Он будто хотел забрать себе даже воздух, которым я дышу. Не оставить ничего, к чему бы он не имел доступа.

Оторвавшись, Олег потянул мое несопротивляющееся тело на себя, вновь насаживая на блестящий от влаги член. Схватившись за бедра, сделал пару резких движений, за которыми последовал взрыв, разворотив чувства, бурей накрывшие с головой. Из горла вырвался хриплый стон. Единственное, на что я была готова сквозь тихие всхлипы, пробившиеся от эмоционального накала.

Все время, пока дыхание не пришло в норму, а слезы не перестали течь по щекам, Олег терпеливо держал меня в объятиях, гладя по спине и тихо посмеиваясь. Я и сама бесконтрольно улыбалась, несмотря на приступ внезапного плача.

– Не такой конец сегодняшнего вечера я планировала, – шмыгнув носом, произнесла я, водя пальцем по груди Олега.

– Если ты каждый раз будешь так бурно кончать, придется запастись салфетками в спальне, – со смешком ответил он, проводя ладонью по позвоночнику и пуская по телу дрожь.

–Сплюнь! Я не выдержу, – легонько хлопнула его по плечу.

– Вот и проверим, – Олег потянул меня вверх, чтобы в следующий миг отыскать мои губы, не позволив что-либо сказать.

А я, поддавшись в ответ, словила себя на мысли, что хочу другой поцелуй. Тот, что со вкусом клубники в шоколаде.

Глава 36

Бодрым шагом зашла в родное отделение, с беззаботной улыбкой кивая в такт задорной музыке, звучавшей в голове. Проходящие мимо коллеги провожали озадаченными взглядами, на что я лишь приветливо махала рукой, ни коим образом не смущаясь своего приподнятого настроения.

Никогда не думала, что соскучусь по работе настолько, что досрочно выйду из отпуска. Сразу же, как только это станет возможным. А случилось это вчера. В тот особенный для нас день, наполненный чувственными моментами, навечно отпечатавшимися в памяти. День, когда была проведена черта, за которой остались прошлые недопонимания, сомнения и страхи, которым нет места в будущем.

Мы вышли из отеля, когда на город опустилась морозная ночь, тишину которой разрезал лишь скрип снега под ногами. А я, шагая к машине, не ощущала холода. Меня согревала ладонь, крепко сжимающая мою, и взволнованно колотящееся сердце, усиленно гоняющее кровь по телу. Кажется, рядом с ним оно не может биться спокойно.

Ни слова о том, куда мы едем. Лишь взгляд и протянутая ладонью вверх рука. И все становится ясно. Мы едем домой. Причем абсолютно неважно, где это. Главное – с кем. Рядом с нужным человеком любое место можно назвать домом.

– С завтрашнего дня можешь выходить на работу, – произнес Олег, не отрывая взгляд от дороги, где черный внедорожник рассекал светом фар темноту ночи.

– Правда? – от неожиданности замерла рука, большой палец которой на автомате поглаживал мужскую ладонь, лежащую на подлокотнике. – Без охраны?

Короткий взгляд на меня, недолгая пауза.

– Перестрахуемся еще немного. Пусть будут рядом по крайней мере по пути в больницу.

– То есть… Вы не нашли того человека?

– Нашли, но так мне будет спокойнее, пока все не уляжется, – в его ответе явно звучало нежелание углубляться в подробности.

– Хорошо, – кивнула головой.

Я ощущала настойчивую потребность в работе. Осточертело сидеть без дела. Процедуры, перевязки, операции, дежурства – часть моей жизни, от которой я не собираюсь отказываться. Раньше я думала, что все это средство скрыться от одиночества, погрязнуть в делах и не думать о часах, которые противно тикали внутри, олицетворяя время, безжалостно несущееся вперед. Но теперь понимаю, что это не способ обмануть себя. Моя работа – то, что наполняет мою жизнь смыслом и делает меня живой вне зависимости от того, где я и с кем. А главное – то чувство полного удовлетворения при виде результата.

Вот и сейчас после очередной успешной операции я сидела в ординаторской, безмятежно размешивая ложкой сахар в кофе и листая журнал назначений, составляя в голове план действий после небольшого отдыха.

Сделала первый глоток, мимолетно бросив взгляд на висящий на стене телевизор, по которому музыкальная передача сменилась выпуском новостей. Чаще всего он работал фоном, и я не обращала внимание на картинку. Но не в этот раз.

Даже спустя время не поняла, почему именно тогда взгляд как магнитом притянуло обратно. На экране за спиной журналистки, прищурившейся от колючего снега, на белом полотне дороги стояла обгоревшая машина, от которой в небо поднимался столб дыма. Возгорание чудом не перешло на другие автомобили, стоящие чуть поодаль. Лишь выбитые стекла. Взрыв?

Я смотрела на пожарных, скручивающих шланги и перекрикивающихся друг с другом, когда до моего слуха долетели слова журналистки.

– Я веду репортаж с центра города, где сегодня произошло возгорание автомобиля. Удалось установить личность владельца. Хозяин машины, бизнесмен Дмитрий Макаров, в момент происшествия в сопровождении своих гостей находился недалеко от парковки ресторана «Эдем», принадлежащего ему. По предварительным данным произошёл взрыв. Очевидцы утверждают о сильной взрывной волне. Есть пострадавшие, их госпитализировали в больницу. Причина возгорания уточняется.

На экране появился мужчина в форме охраны, загораживая происходящее на заднем плане, после чего и вовсе закрыл объектив камеры ладонью. Кадр сменился. Очередная бабушка жаловалась репортеру на халатность местных коммунальных служб, а я так и не отвела взгляд, хотя меня совершенно не интересовала проблема вывоза мусора.

Я застыла, оглушенная внезапно накатившим чувством тревоги. Она острым когтем царапала изнутри, закручивая нервы в крутую спираль. С чего бы? Подобные происшествия случаются то тут, то там. Аварии, пожары, несчастные случаи, криминал – все это имеет место быть в нашей жизни.

Один из друзей Олега – Дмитрий. Какая у него фамилия? Неожиданно меня разозлил промелькнувший в мыслях вопрос. Откуда он взялся? Принялась энергично стучать ложкой, хотя сахар уже давно растворился.

Рука замерла, повиснув в воздухе. Некстати вспомнился голос автоответчика, прозвучавший в трубке вместо Олега двадцатью минутами ранее.

Резко распахнувшаяся дверь вывела из транса, заставив вздрогнуть. Подняв голову, увидела запыхавшуюся Юлю, остановившуюся на пороге и взволнованно глядящую на меня.

– Там… – запнулась, облизала губы. – Там Олега твоего привезли.

– Что? – глупый вопрос соскочил с языка еле слышным шепотом. Ложка со звоном упала на стол, когда смысл сказанного дошел до меня. Я вскочила со стула, чуть ли не бегом направляясь к двери, в проеме которой застыла Юлька.

– Ань, ты куда? Он в операционной, – она попыталась остановить меня, но я, не чувствуя препятствия в виде руки подруги, схватившей за плечо, вылетела в коридор.

– Что с ним? – спросила Юлю, которая спешила за мной, не оставляя надежды образумить.

– Осколок в брюшной полости. Кровотечение сильное, но его вовремя привезли.

Я пронеслась по коридору, видя перед собой лишь дверь, ведущую в операционную. Боковым зрением уловила мужские фигуры, бросающиеся в глаза везде, где бы они не оказались. Друзья Олега, потрепанные, с ссадинами, обернулись на звук моих шагов.

– Аня! – окликнул, кажется, Илья, но я не сбавила скорость, полностью игнорируя его. На ходу буквально навалилась на дверь, влетая в предоперационную и, не теряя времени, принялась обрабатывать руки. Юлька, зашедшая следом, стояла в стороне, сканируя меня взглядом, который я ощущала спиной. Видимо, что-то решив для себя, молча помогла мне облачиться в стерильный халат, надеть шапочку, маску и перчатки, после чего отошла, позволяя мне пройти в операционную.

– Что такое?! Выйдите вон! – крикнул Егоров, оборачиваясь на звук отъезжающей двери. Его глаза остановились на мне, застывшей у порога. – Покровская?

Мой немигающий взгляд был прикован к мужской фигуре, лежащей без движения на операционном столе. С каждым новым вдохом я ощущала, насколько потяжелел для меня воздух в помещении при виде отходящих от Олега трубок, подключенной капельницы с торчащей из вены иглой и хорошо знакомых мне людей, столпившихся вокруг него. Никогда раньше меня не пугал вид врачей, облаченных в хирургический костюм, в котором виднеются лишь глаза. До этого момента.

Не знаю, сколько бы я еще стояла в трансе, если бы не ритмичный писк прибора, напомнивший, что сердце Олега бьется. Он жив и нуждается в помощи, пока я стою в ступоре, крадя драгоценное время.

– Я буду присутствовать, – решительно выдала я, оттолкнувшись от двери. Даже не заметила, как прислонилась к ней в поисках опоры.

– Атравматическую иглу! – отчеканил Егоров после недолгой паузы, во время которой он просверлил меня прищуренным взглядом.

Кивнув, подошла к инструментальному столику. Взяла требуемое и прошагала к хирургу. Бросила взгляд на Олега, не успев передать инструмент. Оглушительный звон металла о плитку. Или это звенит лишь у меня в ушах?

Кровь. Очень много крови. Рана, поддавшись острому скальпелю, зияла, но уже не кровоточила благодаря зажимам. Я понимала, что осколок вытащили. Черт, я видела окровавленный кусок стекла! Я отчетливо осознавала, что опасность миновала. К слову, за годы работы видела и не такое. В сравнении это сущий пустяк! Рядовая операция! Если бы не одно НО… Это был Олег! Это он, бледный, с обескровленными губами лежал передо мной! Это его кровь была на перчатках хирурга, на простынях, на инструментах. Везде.

– Покровская! – гневный крик Егорова толчком привел в себя.

– Я… – голос дрогнул. – Я сейчас.

Поспешно отозвалась, суетливо возвращаясь за нужным инструментом. Не заметила, как на глазах проступила влага. Все вокруг расплывалось, и я отчаянно старалась проморгаться, буквально наощупь пытаясь захватить иглу. Тело пробирала мелкая дрожь, заставляя руки трястись. Еще ни разу я не поддавалась эмоциям на работе, подставляя всю бригаду. Вырвавшийся всхлип спровоцировал неловкое движение руки, и очередной иглодержатель летит на пол.

– Покровская, выйдите! Алла Валерьевна, подайте иглу наконец! – женщина тут же встала рядом, ловко исполняя требуемое. – Здесь не место и не время для слез, Анна Николаевна, – добавил Егоров мягче.

– Иди, Анечка, – тихо шепнула медсестра, останавливая на мне сочувствующий взгляд. – Мы справимся.

Кивнула в спину женщине, утирая слезы руками, уже не волнуясь о стерильности перчаток. Усилием воли заставила себя оторвать взгляд от Олега и, развернувшись, вышла прочь из операционной.

Юлька мерила шагами помещение, моментально замерев при виде меня. Я же, не обращая внимание на посыпавшиеся вопросы, скатилась по стене, утыкаясь лицом в колени и не реагируя на прикосновения Юли, которая пыталась растормошить мое безвольное тело. Те от силы десять минут, что я провела в операционной, морально выжали меня до суха. Первый раз в жизни я чувствовала абсолютное безразличие ко всему. Ко всему, кроме Олега. Единственное, что интересовало меня в данный момент – исход операции. Казалось, небеса обрушатся, а я буду продолжать подпирать стену, содрогаясь от рваных вздохов и ожидая, когда Егоров выйдет и скажет, что все прошло успешно. Никак иначе.

Глава 37

Перманентное напряжение, сковавшее мышцы, схлынуло, позволив свободно вдохнуть, лишь когда Агаф оказался за решеткой. Исход ни черта не удовлетворил. Долбанные журналюги успели прогреть население. Про всплеск наркотиков в городе не говорил только ленивый или немой. Решить дело по-тихому в узком кругу не получилось. Только показательный арест.

– Дело пойдет в суд. Без вариантов. Кто-то должен сесть, – вертя бокал с коньяком в руке, произнес Паша. – К тому же Агаф крупной рыбкой оказался, убирать его хлопотно.

Каждый за столом понимал это, как осознавал и то, что в любой другой ситуации подобное не остановило бы никого в этой комнате. В их мире нельзя нагадить, а потом тихо-мирно отсиживаться на нарах.

– Если дело замороченное, переложи его на другого, – с энтузиазмом начал Дима, расслаблено закинув руки за голову. – Что мешает нам кинуть слушок, что жене Кузнеца наркоту Агаф посылал? Он до него и в тюрьме доберется.