На суше и на море. Книга 2. Том 3

Работы велись круглосуточно. Только при сбоях навигационных систем приходилось прерывать профилирование. Автономность э/с «Новатор» составляла 30 суток. Однако за 15 суток был израсходован весь запас ВВ и 06.07.1968 судно зашло в Новороссийск для погрузки 150 т взрывчатки и дозаправки водой, топливом, продуктами. Вышли из Новороссийска 10.07.68 и продолжили профилирование МСП- МОВ – ГСЗ. Исследования ГСЗ продолжались до 31.08.1968. При последнем заходе в Новороссийск ЛИК, с разрешения Маловицкого, покинул судно и прибыл поздно вечером в Геленджик домой, попав в теплые объятия жены и дочери, собиравшихся завтра в школу. Леночка первый раз в первый класс.

01.09.68 ЛИК и Людочка встали рано не смотря на бурно проведенную ночь. Предстоял торжественный выход с дочерью в школу, в ту же, где Люда преподавала уже литературу и русский язык в старших классах. Занятия физкультурой она оставила физруку Вадиму Могучему, оставив за собой только тренерскую работу со сборной командой девушек и юношей школы и сборных Геленджика, разделяя эту работу с замечательным тренером Кеонджаном Юрием Аркадьевичем.

На торжественную линейку собралось много народа: учителя, ученики, ветераны, руководство ГОРОНО, из ГК КПСС и Горисполкома. Торжественную линейку открыла первый секретарь ГК КПСС Черномурова. Потом выступали зав ГОРОНО Ампелогов, директор школы №3, ветераны ВОВ и труда. Наконец, под продолжительный звонок, юноши 10 классники внесли на плечах в здание школы первоклашек, включая и Леночку с большим белым бантом в волосах. ЛИК стоял зачарованный и взволнованный этим торжеством.

Днем в 12-00 он пришел в школу встретить дочь, и они вместе отправились вдоль набережной домой из центра города, где помещалась Школа №3, на Толстый мыс, домой на ул. Красногвардейскую 75. Оставив дома ранец, переодевшись, поев оставленный Людой обед, пошли на пляж, где купались и загорали до прихода Люды из школы в 17-30. Люда пришла на пляж в купальнике, прикрывшись легким халатиком. Немедленно обняла своих родных и бросилась в воду. День был жарким и у неё напряженным. ЛИК получил отгулы за 5 месяцев работы на Новаторе и был свободен впервые за последние три года.

Теперь день начинался с 6-00. Подымали Леночку в 6-30 и к 7-00 шли на море купаться и делать разминку. Домой возвращались в 7-30, завтракали и в 8-00 Люда и Леночка отправлялись в школу на школьном автобусе. ЛИК оставался дома до 11-30, а потом шел в школу забирать дочь. Прогуливались по берегу бухты домой, обедали и шли на пляж. Там ожидали прихода Люды. Готовили устные уроки, отвечая на вопросы Леночки об услышанном в школе. Одним словом, наладилась спокойная береговая семейная жизнь. Конечно, уже через неделю, с 10.09.68 утром, проводив девочек в школу, ЛИК шел на работу в свой отдел МОИ, где завершалась обработка данных МСП-МОВ, полученных во 2-ом рейсе «Курчатова» и началась первичная обработка данных, полученных в последнем рейсе на э/с «Новатор». Эти данные интересовали ЛИКа прежде всего. Однако, в отделе велась обработка сейсмических данных всех партий ВНИИМОРГЕО, и отдел захлебывался в информационном потоке первичных сейсмических данных 6и действующих морских партий. ЛИК понимал, что добавлением еще нескольких ПСЗ проблему не решить. Нужен кардинальный переход на цифровую технику, на ЭЦВМ большой мощности для обработки цифровых данных сейсмики и цифровые системы сбора данных типа ЦСС-1. Об этом он много беседовал с Цукерником и Барковским на «Новаторе» при испытаниях первой отечественной ЦСС – 1. Испытания показали, что разработанная во ВНИИГеофизике ЦСС-1 для суши, к морским условиям, при мощном потоке первичных данных на море, на два порядка выше чем на суше, не годится. Требуется специальная разработка. Тем не менее, в рейсе «Новатора» удалось набрать большое количество первичных записей на ЦСС-1, чтобы в ИВЦ ВНИИГеофизики провести их экспериментальную обработку на ЭЦВМ БЭСМ – 4 и затем сравнить полученные результаты цифровой обработки с результатами аналоговой обработки этих же данных на аналоговых машинах ПСЗ.

В конце сентября ЛИК, не дождавшись конца отгулов, вышел на работу и с головой ушел в эти дела. Прежде всего, с 1 октября он получил возможность поехать на месяц в Москву в ИВЦ ВНИИГеофизики для обучения и личного участия в цифровой обработке данных МСП – МОВ, полученных на «Новаторе» летом. Здесь под руководством О.Г. Сорохтина, начальника ИВЦ, и Орджаникиды Кутьеной – главным геофизиком – программистом, он прошел хорошую стажировку по основам как самой вычислительной техники, так и цифровой обработки сейсмических данных. Вечерами в гостинице УРАЛ, где он поселился, ЛИК много читал, расширяя свои знания в области информатики, разделе науки для него совершенно новом. В библиотеке ВНИИГеофизики он читал американские научные журналы и пришел к выводу, что в цифровой обработке сейсмических данных, в частности, и в развитии вычислительной техники в целом, СССР очень отстал от ведущих геофизических компаний США, где в это время происходила цифровая революция в промышленности и в геофизической разведке, в частности. Ещё во 2-ом рейсе нис «Академик Курчатов» в 1967 году, он много беседовал на эту тему с талантливым математиком, профессором В.М. Маркушевичем, начальником судового ИВЦ на базе ЭЦВМ Минск-2 Б.М. Арваном, гл. научным сотрудником британского королевского общества Тимати Френсисом. Так что морально он был подготовлен к «цифровой накачке» на Басманной в ИВЦ ВНИИГеофизики, проводимой под руководством О.Г. Сорохтина. Но самым убедительным фактором, сделавшим ЛИКа цифровиком, были результаты обработки данных МСП -МОВ, полученные на «Новаторе», при испытаниях ЦСС – 1.

Цифровые разрезы были много разрешенней, много глубинней, и главное отчищены от многократных волн, что позволяло выявить и проследить глубинные границы, залегающие несогласно с верхними горизонтами! На разрезах, полученных аналоговыми машинами, эти кардинальные отличия не выявлялись!

Вернулся ЛИК в Геленджик 12.12.1968 и подробно беседовал с Я.П. Маловицким о переходе на цифровые методы сбора и обработки геофизических данных и создании ИВЦ на базе отдела МОИ, с оснащением его ЭЦВМ. Однако, полного понимания и одобрения не получил. Я.П. увлечен был экспресс – разрезами, получаемыми прямо в море, в реальном времени на ЭЛП «АНАП», разработанном Ю.М. Мистрюковым. Он предложил ЛИКу поработать над созданием цифрового вычислителя для АНАП и оснастить им все ПСЗ, находящиеся в отделе МОИ. ЛИК принял это указание к исполнению, но настаивал на кардинальном переходе к цифровым методам сбора и обработки геофизической и прежде всего сейсмической информации.

При обработке и анализе данных МСП – МОВ, полученных во 2-ом рейсе НИС «Академик Курчатов» стало совершенно очевидным, что регулярные отражения на подавляющем большинстве сейсмограмм, вступающие на 5 – 6 секунде после вступления от дна, представляют реальные глубинные отражения от реальной регулярной границы на глубине от 12 до 17 км под дном океана, что может быть сопоставимо с границей твердой коры и мантии, т.е. с границей М, четко выделяемой на разрезах ГСЗ. Подтверждалась идея возможности непрерывного профилирования МОВ не только осадочной толщи, но консолидированной коры. Таким образом, два научных направления , завладели ЛИКом: создание цифровых систем сбора и обработки сейсмической информации и, на этой основе, разработка глубинного сейсмического профилирования МОВ (ГСП – МОВ), способного раскрывать строение не только осадочной толщи, но и всей консолидированной коры под дном морей и океанов.

С этими идеями и мыслями он пришел к новому 1969 году. ЛИК, вместе с Леночкой и Людочкой для встречи нового года с его родителями, вылетели из Геленджика в Краснодар, а от – туда в Ташкент 30.12.68. Утром 31.12.68 они уже были в Ташкенте.

В аэропорту ЛИКа с семьей встретили отец и Лорис Еольян, которому о приезде ЛИКа сообщил Юлдаш Тохтамухамедов. Лорис познакомился с Людой и Леночкой. Сам он пока оставался холостым, не сделав выбор окончательный между многими своими девушками. Он серьезно ушел в работу на посту главного инженера крупнейшей в Узбекистане Червакской ГЭС, построенной под г. Чирчиком, на слиянии двух рек Пскема и Чаткала. Даже встречать ЛИКа он приехал на своей персональной черной ВОЛГЕ, с правительственными номерами, на которой и привез отца ЛИКа. Благо день 31.12.1968 был у него не рабочим. Отец, после первых минут теплых объятий и радостной встречи, сообщил ЛИКу, что его мама Е.М. приболела, поэтому не приехала их встречать. С вокзала все вместе поехали к Главтете, где и планировалось семье ЛИКа жить во время визита в Ташкент. В маленькой квартирке родителей это было неудобно. К удивлению Люды и Леночки день выдался очень теплым +21 С*, весенним, а не новогодним, что в Ташкенте, бывало, не редко. По Пути к Главтете заехали на Алайский Рынок, где закупили много фруктов и овощей, очень красиво выглядящих в торговых рядах. Особенную гордость составляли две дыни: огромная бухарская и длинная как торпеда чарджуйка. Полные покупками приехали к Главтете, к хорошо всем знакомому дому у парка Тельмана. Их встретила любимая всеми и уважаемая, но одинокая тетя, бабушка Тамара, прослезившаяся при виде так возмужавшего племянника, его красавицу жену и, главное, Леночку, уже первоклассницу, которую она знала со дня её рождения, здесь в Ташкенте и почти годичного проживания в этом доме.

Вот вы и дома, – обратилась она к приехавшим. И это действительно было так. Для ЛИКа это был второй дом в Ташкенте после родительского, и в тайне Главтетя была уверена, что здесь он и останется навсегда с семьей, завершив свои скитания по земному шарику. Лорис вместе с отцом ЛИКа уехали, а счастливое семейство засадила тетя за стол, водрузив на него все самое лучшее, что только было в доме из вкусностей, включая сухофрукты и бухарский плов, специально ей приготовленный к приезду гостей. Беседа велась в доброй и приятной обстановке, тишине окружающего зимнего парка. Леночка, казалось, вспомнила этот дом и вела себя воистину, как Дома. Ей тетя – бабушка отвела отдельную комнату с видом к реке Салар, что было встречено радостно и с восторгом. Ведь в Геленджике они по-прежнему жили в однокомнатной квартире №5. Трапеза длилась час, а потом гости улеглись спать, после ночного перелета. ЛИК вышел во двор, пообщался с престарелым, но все еще грозным Джеком. Спать не хотелось. Он чувствовал, что мама его ждет с нетерпением, и пошел по хорошо знакомой дороге через парк Тельмана в отчий дом на Ассакинскую, оставив своих девочек спать.

Действительно мама его очень ждала. Приступ боли от хронического воспаления тройничного нерва прошел, и она смогла обнять своего странствующего и единственно оставшегося живым сына. Сели пить чай с приготовленным мамой традиционным наполеоном. И рассказам ЛИКа о «местах, в которых мы бывали, о друзьях, которых мы встречали» не было конца. Так просидели и беседовали до 18-00. Темнело быстро декабрьским днем. Отец подал команду вставать и, пока еще не стемнело окончательно, идти к Туне, как он назвал свою старшую сестру – Главтетю, встречать новый год 1969. В 19-30 они уже были в доме Главтети, где на встречу нового года собиралась вся семья Каганов. Так и встретили новый 1969 год в кругу большой семьи.

Все десять дней каникул провели в Ташкенте, посещая родственников, друзей, театры и даже побывали с Людочкой на концерте Эдиты Пьехи, знаменитой и любимой Людой эстрадной певицы. 08.01.1969 ЛИК даже участвовал в мачте первой команды ташкентского Динамо на выезде в г. Чирчик. Леночка побывала на елках: в большом театре им. Навойи, в САзПИ, как внучка Е.М. и в школе №18, которую заканчивал ЛИК, как его дочь. Люда много времени проводила в доме Главтети, помогая ей по хозяйству. Однако, во всех походах ЛИКа к родственникам и друзьям она участвовала, и была встречена с большим интересом и радостью. ЛИК систематически получал поздравления от людей, с которыми встречалась Люда. Однажды, она была приглашена на тренировку женской сборной Узбекистана и провела показательный урок непостижимой свободной игры.

Аван – проект ОАСУ МОРГЕО

Десять дней в Ташкенте пролетели быстро, и 11.01.1969 ЛИК с семьей рано утром вылетел из Ташкента в Краснодар на ИЛ – 18, а оттуда в Геленджик на чешском маленьком самолетике, курсировавшим между Краснодаром и Геленджиком. В 13-00 по МСК или 16-00 по ташкентскому времени они благополучно приземлились в маленьком аэропорту на Тонком мысу в Геленджике, а в 17-30 уже были дома в кв. №5 на Красногвардейской 75. Еще подлетая к Геленджику и, главное, при виде круглой красивейшей бухты все втроем почувствовали радость приезда домой, в свой собственный дом и городок, к которому уже привязались и полюбили.

12.01.1969 ЛИК приступил к работе. В его отделе МОИ, на смотря на круглосуточную работу в праздничные дни, завал не обработанных данных не прекратился. Ведь все 6 сейсмических партии ОМГР ВНИИМОРГЕО продолжали работу на судах и в праздничные новогодние дни. ЛИК полностью утвердился в своей идее, рожденной еще на «Курчатове» в 1967, и многократно подтвержденной во время работ на «Новаторе с ЦСС-1 и во время стажировки в ИВЦ ВНИИГеофизики в 1968, что решение вопроса с обработкой сейсмических данных возможно только в рамках создания единой системы сбора и обработки первичной геофизической информации на база ЭЦВМ и средств вычислительной техники. Его повторные беседы в этом аспекте так и не нашли поддержки директора ОМГР Я.П. Маловицкого, и ученого совета ОМГР. ЛИК решил обратиться прямо в дирекцию головного института с докладной запиской по этому вопросу, как зав. отделом ВНИИМОРГЕ и член ученого совета этого нового института. До конца января он тщательно работал над этим вопросом. Результатом труда стала подробная докладная записка на 10 стр., которую вместе с рапортом он 23.01.69 направил директору ВНИИМОРГЕО академику К.Я. Спрингису, и в копии: Я.П. Маловицкому, членам ученого совета института и отделения. Ждать долго не пришлось, 01.02.69 из Риги за подписью директора ВНИИМОРГЕО пришли вызов ЛИКа в институт с прибытием 10.02.1969 и приказ К.Я. Спрингиса, с приглашением всех членов Ученого совета Института из Геленджика прибыть в Ригу 15.02.69 для участия в работе Ученого совета института. Одним из вопросов повестки дня, был доклад ЛИКа «Об использовании вычислительной техники для сбора и обработки геофизических данных во ВНИИМОРГЕО».

ЛИК, получив вызов в головной институт в Ригу и увидев в предлагаемой повестке дня ученого совета постановку его доклада по важному для него и, по его мнению, для всех вопроса, приступил к тщательной подготовке. Он написал тезисы, а затем и весь доклад, и показал его А.М. Агафонникову. Аскольд Михайлович прочел и удивился смелости и широте постановки вопроса, который по сути своей сводился к созданию единой автоматизированной системы сбора, обработки , хранения геофизических данных, их интерпретации и принятия решений по управлению морскими геолого -геофизическим работами (МГГР) на база средств цифровой вычислительной техник и прежде всего ЭЦВМ. За основу проекта ЛИК взял работы американских ученных из Массачусетского технологического института (МТИ), наиболее продвинутого в этой области. Аскольд Михайлович сразу понял суть проекта, но усомнился в возможности его реализации во ВНИИМОРГЕО в ближайшие годы. Доводы ЛИКа, что американские геофизические компании уже приступили и успешно используют результаты автоматизации МГГИ, мало повлияли на заключение А.М.

Так ведь это американцы, а они далеко впереди нас в этой области, – сказал А.М.

Без специальной поддержки Правительства и МинГЕО, такой проект нашему институту не поднять, учти это ЛИК – заключил он.

ЛИКа домой пригласил Я.П. Маловицкий, и они по-дружески и очень подробно обсудили доклад ЛИКа на предстоящем ученом совете ВНИИМОРГЕ. На этот раз Я.П. отнесся к идеям использования ЭВМ серьезно. Вероятно, на его мышление оказало влияние начавшаяся в стране компания по внедрению в народное хозяйство автоматизированных систем управления производством, которая широко освещалась в печати. Крое того, Я.П. беседовал по этому вопросу с М.К. Полшковым и получил серьезные наставление от бывшего директора. Так что теперь идеи ЛИКа ему уже не казались фантастическими. Однако, масштабы предложений по внедрению АСУ МОРГЕО с ГИВЦ в Москве в МИНГЕО СССР, ИВЦ во ВНИИМОРГЕ в Риге и ОМГР в Геленджике, а также в Дальневосточной экспедиции института на Сахалине (ДМНГЭ) и в создаваемой в Мурманске морской геолог -геофизической экспедиции (МАГЭ) и на крупных геофизических судах, строящихся на Украине и Дальнем востоке, его пугали. И конечно, он советовал ограничиться пока рассмотрением только созданием ИВЦ в Геленджике в ОМГР для всего института и его подразделений.

Перед отъездом в командировку ЛИК рассказал жене о своих идеях. Она посоветовала ГИВЦ МОРГЕО создавать не в Москве при министерстве, а в новом ВНИИМОРГЕО в Риге, ставшем центром морской геофизики СССР. ЛИК понял это предложение как повод для переезда в Ригу на ПМЖ, что было давнишней, с 1960 года, мечтой Людочки.

ЛИК вылетел в 07-00 10.02.69 из Геленджика в Краснодар и затем в Ригу на Ил 18. В 16-00 он добрался до института Геологии АН Лат. ССР, где еще располагалась администрация ВНИИМОРГЕО. Новое здание института в Саласпилсе только начало строиться. В приемной директора он представился и был направлен к ученому секретарю Татьяне Бартош, к. г-м. н. оставшейся при своей должности, которую занимала в институте Геологии Ан Лат. ССР. Это была красивая женщина лет 35 – 40, с ярко выраженной интеллигентностью, элегантно одетая и с приятным спокойным голосом. После обмена приветствиями Татьяна сообщила, что директор примет ЛИКа завтра в 11-00 утра, а сейчас он может повстречаться с первым зам. Директора по геофизике А.П. Милашиным и рассказать ему о своих проблемах и идеях в области автоматизации морской геофизики и использования ЭЦВМ. Кроме того, она пригласила в свой кабинет зав. отделом Информатики и хранения данных института к.г-м.н. Валерия Щербакова и представила его ЛИКу.

Валерий читал вашу докладную записку, переданную ему директором, и является вашим горячим сторонником. Так что у вас будет достаточно времени познакомиться и побеседовать до встречи с директором завтра в 11-00 – сказала ученый секретарь. С этими словами она вручила ЛИКу направление в гостиницу РИГА, дающее право проживания в ней 10 дней.

Валерий оказался молодым ученым геологом, осваивающим и внедряющим в институте информационно – поисковую систему (ИПС) на база использования ЭЦВМ. С ЛИКом они были ровесники и даже чем – то похожими по телосложению и спортивному виду. Поэтому после крепкого рукопожатия они оба вышли из кабинета ученого секретаря и сразу же перешли на «ты».

Валерий посоветовал ЛИКу встретиться с желаемыми коллегами до 18-30, т.к. в 19-00 институт закрывается, и здесь не принято задерживаться или задерживать сотрудников после этого времени.

Знаешь ЛИК, здесь в Латвии, отношение к людям, не смотря на внешнюю доброжелательность, весьма холодные и формальные даже среди близких коллег латышей, и не говоря уже об отношении к приезжим из России, даже давно здесь проживающим. Учти это всегда и в быту, и на работе! – предупредил ЛИКа Щербаков. Договорились встретиться завтра после визита ЛИКа к директору академику Спрингису К.Я. Отдел Щербакова находился в другом здании. Валерий вручил ЛИКу свою визитную карточку, где были обозначены его должность, звание, адрес, служебный и личный телефоны. Визитные карточки в СССР практически не употреблялись. Однако, здесь в Латвии, они были в ходу и печатались на двух языках, на латышском и русском. Распрощавшись с Валерием Сергеевичем Щербаковым, ЛИК вошел в кабинет А.П. Милашина, так и не дождавшись приглашения. Рабочий день близился к концу. А.П. сидел один в небольшой комнатке за рабочим столом во всю её ширину и разбирался с кипой документов, лежащих на его столе. ЛИКа он принял приветливо, не смотря на вторжение без приглашения. Но держался А.П. очень напряженно, без свойственной ему в Геленджике раскрепощенности и уверенности. На вопрос ЛИКа прочитал ли А.П. его докладную, он ответил отрицательно.

Хочу послушать тебя «Живьем». Вопрос ты подымаешь очень серьезный, судя по названию докладной и откликам из Геленджика. Поэтому и рекомендовал К.Я. вызвать тебя в Ригу и послушать в узком кругу до начала слушания твоего вопроса на ученом совете института. Кроме того, я переслал твою докладную М.К. Полшкову с просьбой высказать мнение головного института по разведочной геофизики по этому вопросу. Ответ пришел очень хороший. Твои идеи поддержали в Москве, и на заседание ученого совета ВНИИМОРГЕО направят О.Г. Сорохтина, хорошо тебе известного апологета внедрения цифровой техники в геофизические исследования. Так что у тебя будет сильная поддержка. Дерзай и не оплошай. К.Я. докладывай очень кратко и максимально просто. Он большой ученый, но в наших делах новичок.

А.П. Взглянул на часы. Было уже 18-50.

Пора домой на «рижскую сметану». Задерживаться в институте вне рабочего времени здесь не принято, и считается дурным тоном, – сказал А.П. с некоторой усмешкой в голосе. Так что отдыхай и устраивайся в отель «Рига», место тебе забронировали. Возможно, встретишь там своего оппонента Ю.М. Мистрюкова. Советую с ним хорошенько побеседовать. Он противник твоих инноваций, как и широкого использования ЭЦВМ в геофизике в целом.

А.П. протянул руку ЛИКу, давая понять, что беседа окончена. Распрощавшись с Милашиным ЛИК решил пешком пройтись до гостиницы Рига, где в 1960 году, девять лет назад они поженились с Людмилой Балабан. Район центра города ЛИК помнил хорошо. Пройдя по улице Барона, где располагалась дирекция ВНИИМОРГЕО, к памятнику свободы и потом прямо по центральной улице Ленина (Свободы) к гостинице, ЛИК заметил, что все объявления и рекламы теперь были на двух языках: латышском и русском, что вокруг слышалась в основном русская речь, и встречались русскоговорящие люди много чаще более молчаливых и высоких латышей и латышек. Даже в самой гостинице стало как-то проще, и обстановка холла менее напоминала крупные отели Норвегии или Европы, в которых он уже успел побывать за прошедшие девять лет. Даже переходить на английский в регистратуре не хотелось, т.к. везде звучала русская речь, даже без латышского, прибалтийского акцента. Это радовало ЛИКа и слегка огорчало, т.к. Рига потерла что-то в своей самобытности 60 года. В регистратуре он предъявил документы и направление в гостиницу, и без всякой проволочки получил ключ от одноместного номера на 5 этаже, с красивым видом из окна на Даугаву и Ригу. Опять зазвучала по радио знакомые слова: «РУННО РИГА», а в разговоре с латышами: ЛУДЗУ, БАЛДИЕС и др. Ярко возникли в памяти первые дни совместной жизни здесь с Людочкой в августе 1960 года.

ЛИК принял душ, переоделся в свой любимый и все еще единственный серый выходной костюм, надел новую голубую китайскую рубашку дружба и бордовый галстук, и спустился вниз на первый этаж в ресторан поужинать. В регистратуре он узнал номер Юрия Мистрюкова и позвонил ему. Но телефон не ответил. Вероятно, Юрия не было в номере. ЛИК оставил приятелю аудио сообщение с просьбой связаться с ним. В ресторане царила прежняя атмосфера уюта, создаваемого притемненностью и тихой приятной музыкой. Очень быстро к столику ЛИКа подошел высокий и фирменно одетый официант и принял заказ, предварительно, с заметным прибалтийским акцентом, посоветовав попробовать фирменные блюда. ЛИК от них отказался и заказал привычные ромштекс с картофелем фри, салат из свежих овощей с растительным маслом и два стакана чая с лимоном. Не устоял, и заказал порцию фирменного шоколадного торта РИГА, вызвав улыбку официанта отсутствием заказа спиртного. Плотно поужинав, расплатившись сравнительно приемлемой суммой в 39 рублей, в 21-30 ЛИК оделся и отправился на прогулку по вечерней РИГЕ, в самом её центре. Он помнил, что кафе и рестораны работают здесь до 2 или 3 часов ночи. Прогулка по старой Риге заняла два часа, и в 23-00 он вернулся в номер. Нажав тангенсу телефона, он услышал приятный голос Ю.М. Мистрюкова, просившего перезвонить ему по возможности до 24-00. ЛИК позвонил. Ю.М. обрадовался приезду приятеля каспийца и пригласил зайти на вечерний чаек к нему в номер. ЛИК спустился на третий этаж, где жил Ю.М, и вошел в его номер, без стука, как на малом судне, где им приходилось по долгу бывать и жить вместе в одной каюте. Ю.М. жил в этом номере долго, ожидая получения квартиры в городе, в строящемся доме для приглашенных специалистов ВНИИМОРГЕО. Так что в его «каюте» было все по – домашнему обжито. Зная трезвость ЛИКа, Ю.М. приготовил очень вкусный ароматный чай и поставил на стол все вкусности, которые у него были в номере в холодильнике. В дружеской обстановке он рассказал об особенностях своей рижской жизни, во многом повторяя предупреждения Щербакова и добавив к ним описаниями красот старой Риги, очарованием посещения концертных залов, театров, выставок современной живописи и Домского собора с его знаменитым органом. Только к часу ночи они перешли к деловой части разговора, к прежним многократным дискуссиям о преимуществах цифровой и аналоговой техники в морской геофизике. Не смотря на дружеский тон беседы в убеждениях своих Ю.М. был ортодоксально тверд и убедительно доказывал, что «никогда и никакая цифровая техника не заменит аналоговую или аналогово – цифровую технику в морской геофизике». ЛИК внимательно слушал приятеля и не спорил с ним, зная, что это только подольет масло в огонь. Беседа продолжалась до 04 -00 утра, когда, оставаясь при своих мнениях, приятели разошлись, и ЛИК поднялся к себе в номер, где немедленно уснул, как только очутился в постели.