Смертное проклятие обрушилось на героев, полюбивших друг друга и оставивших ради своей любви всю свою прежнюю жизнь. Они обращаются за помощью к таинственному Магу. В процессе расследования, проводимого Магом, он уводит героев в Мир Эфира. Перед героями раскрываются истинные сущности обитающих на Земле существ. Выясняется, что на Земле живут не только люди, но и пара-люди, смертельно опасные энергетические вампиры, имеющие отличное от людей происхождение.

В книге тесно переплетены любовь, эзотерика и антропология на основе динамичного детективного сюжета.

Все персонажи и события, описанные в книге, являются вымышленными и представляют собой плод воображения автора.

Любые параллели, совпадения между действующими лицами произведения и реально существующими людьми являются случайными, не имеющими никакого отношения к действительности и являют собой отражение образа мышления и фантазии каждого конкретного и отдельно взятого читателя.

При написании данной книги ни одно животное не пострадало.

В. Караев

Душа взаймы

Подняться в офис Колдуна, как объяснила Эле секретарша, можно было прямо с подземной стоянки. Очень удобно – найти паркинг в центре Тель-Авива – проблема в любое время суток.

– К Колдуну? – переспросил утром Миха, заломив бровь и сохранив тонкий баланс между ядом и презрением в интонации вопроса, когда Элька сообщила мягко, но жестко – сталь в подарочной упаковке – о принятом ею решении:

– Мы немедленно едем к Магу, – обозначив голосом профессию, как имя.

– Я к шаману не поеду, – отрезал Миха. – Бред! Ткнул себя пальцем в грудь:

– Я – врач, ты – тоже! – сузил глаза. – Неужели ты думаешь, мы не в состоянии справиться с ситуацией? Найти правильное решение? Провести целенаправленную диагностику и подобрать лечение?

– Конечно, милый! – улыбнулась Эля. – Но не в твоем случае. Твое состояние не подходит под определение «болезнь». Правильное название…

Она на секунду задумалась.

…хворь! Доброе, старое, зря забытое слово. Усмехнулась:

– Хотя, поразмыслив, прихожу к выводу – «порча» определяет твое состояние наилучшим образом!

– К Колдуну не поеду! – снова отрезал Миха. Эля вздохнула.

Разговор состоялся менее часа назад, а теперь Миха нажал на тормоз, остановив машину перед закрытым шлагбаумом, за которым спуск на стоянку нырял под здание.

Слева – будка охранника. Израиль и его реалии. Террорист как герой нашего времени.

«Аренда тут дорогая, – невесело отметил про себя Миха, – а, значит, растет и цена решения нашего вопроса, он включит в стоимость консультации и возмещение затрат. Э-хе-хе…»

Темное, худое лицо стражника с проницательным взглядом майора Пронина помаячило в окнах «Форда». Крышка багажника глухо захлопнулась, слегка сдавив воздухом барабанные перепонки, и качнув машину – «проверка на бомбу» не заняла много времени.

Щуплый охранник-эфиоп, одетый в контрастно-белую, не по размеру огромную рубашку, окружавшую его маленькое тело огромным крахмальным пузырем, и в такие же пузырящиеся черные штаны, лениво шевельнул кистью – «Чист! Проезжай!».

– Господи! – в сердцах бросил ему Миха. – Ну где ты видел хоть раз русского еврея-террориста, а?

Тот не снизошел до ответа – а может, просто не понял?

Промелькнуло название фирмы, вышитое оранжевыми нитками на нагрудном кармане: «Мощь Господа». Миха повел головой и насмешливо фыркнул. Автомат выплюнул парковочный талон, шлагбаум конвульсивно дернулся, медленно поднимаясь.

На подземном паркинге все было, как обычно бывает на подземных стоянках: удушливо, жарко, пыльно, застоялая бензиновая гарь пропитала воздух. Миха заглушил мотор, посидел еще пару секунд неподвижно, внутренне готовясь к необходимости встать. Закусил загодя губу, открыл дверцу, опустил наружу одну ногу, осторожно вынес следом вторую и замер. Виски стали заранее покрываться липким потом. Поморщился и встал, стараясь перенести вес на открытую дверцу.

Боль проснулась с восторгом. Завизжала от радости и впилась всеми своими бесчисленными зубастыми пастями в легкие, печень, выдирая, казалось, куски, как у Прометея. В глазах потемнело, и поплыли разноцветные круги, среди которых преобладали черные. Пот заструился по затылку. Хорошо хоть, тенниска на нем была темно-синяя, не видно, как она сразу промокла на спине насквозь. Постарался незаметно для Эльки растереть поясницу. Он в свои пятьдесят с недлинным хвостиком обычно и чувствовал себя, да и выглядел лет на сорок с хвостиком коротким. До недавних пор. До последнего времени, когда на него навалилась эта беда. Ударила без предупреждения, без предвестников. Ударила наотмашь и без пощады.

Пока он неуклюже поднимался с водительского места, Эля, чертовка, успела вылететь из машины, мазком мастера скользнуть помадой по губам, подметив профессиональным наметанным врачебным глазом его закушенную губу, бледный, в испарине, лоб. Успела поймать страдание во взгляде, прежде чем он опустил глаза, и скрипнуть зубами от беспомощного отчаяния.

Эле в ее сорок пять нельзя было дать больше тридцати – большие кошачьи желтые глаза нагло крали возраст, подменяя его хитрым лукавством. Она, зная это, выстраивала над ними еще и большой самурайский пучок черных волос, маленькие губки бантиком, покрытые лаково-красной помадой, и густые тени над веками в агрессивном стиле «Сан-Суси» завершали сходство с японской миниатюрой. Да и рост был подходящий, японский, если бы не двенадцатисантиметровые стилеты туфелек, завершающих стройные и длинные ножки.

– Элька! – он сделал первый шаг, смог сдержать стон, мысленно похвалил себя, но на втором шаге не сдержался, охнул. Даже в тусклом люминисценте бережливых хозяев паркинга было заметно, как сразу затрепетали ее веки.

– Как тебе вообще пришла эта идея в голову найти шамана! – выкрикнул он первую же мысль, лишь бы не дать сочувствию прорваться слезами.

Она шмыгнула носиком, пожала плечами, зашуршала, забренчала неизвестными предметами, постоянными спутниками каждой уважающей себя дамской сумки, выудила платочек, аккуратно промокнула глаза. Отодвинула от себя руку – оценила инстинктивно размер ущерба, причиненный ресницам, и вздохнула:

– Как, как…

…Как выразить, объяснить, передать ее состояние превращения из женщины, врача с многолетним стажем и холодным отточенным диагностическим мышлением, в поджарую волчицу, готовую со смертной решимостью защищать свое логово?

Как только стали возвращаться первые результаты мишкиных анализов, обследований; как только она увидела первые неопределенные пожатия плечами коллег, недоуменные замечания из категории: «нетипичная клиническая картина», или «полученные результаты пока не позволяют судить о…», её интуиция разорвала тесные рамки логического мышления и взяла руль на себя.

«Они не могут ничего понять», – решила про себя Эля, видя, как Мишины друзья: хирурги, терапевты, онкологи пытаются собрать из результатов самых передовых в мире методов обследований единую клиническую картину, подгоняя их друг к другу в тщетной попытке сложить пазл.

«Они не смогут, – с абсолютной уверенностью сказал ее внутренний голос. – Не смогут, потому что это невозможно – кусочки из разных пазлов никогда не составить вместе».

Первая компьютерная томография легких была довольно оптимистична – небольшие консолидации в нижних долях обоих легких.

«Чепуха, коллега, сами знаете – с вашим стажем курильщика! Но повторим, конечно, для вашего спокойствия».

Повторили. Лица лечащих друзей стали вытягиваться – очаги появились и в других сегментах легких, а в нижних начали сливаться между собой.

Друзья начали стыдливо прятать глаза, уходить от ответов, избегать встреч в коридорах клиники и с ней, и с Мишкой. Все, кроме хирургов. Хирурги могли честно развести руками – не на операцию, к терапевту, пожалуйста…

Терапевты беседовали с онкологами. Складывалось впечатление об атипичном течении. Простите, атипичное течение ЧЕГО? Ну, вы сами врачи, должны понимать, неприятно, но факт, а химиотерапия должна дать хороший результат. Возьмем биопсию, получим патологическое подтверждение.

Взяли. Не получили. Патологи дали расплывчатое заключение. Множество атипичных клеток. Нет четких признаков, но и отрицать злокачественную природу полученных образцов легочной ткани не представляется возможным. Неоднозначные изменения в региональных лимфатических узлах.

Она продолжала соглашаться с Михой, с его бравыми заявлениями, что все уже вот-вот станет понятно, что ПЭТ КТ1 абсолютно чистое, а это уже само по себе классно – у него нет онкологии! Скоро и диагноз подоспеет, вот увидишь! А пока эмпирически подобранное лечение помогает, и анальгетики работают!

Она продолжала согласно кивать в ответ и смотрела в его глаза, в которых бился страх, неслышный крик: «Боже, что со мной происходит!» и страдание от не замирающей, терзающей боли, все сильнее и сильнее сжимающей легкие и не дающей дышать.

И тогда пришло ясное понимание бессилия медицинской науки. И вместе с этим пониманием она почувствовала, как внутри нее всколыхнулась и стала неудержимо рваться наружу спавшая, неизвестная ей доселе сущность. Сущность, отбросившая за ненужностью здравый смысл, логику и достижения медицинской мысли. Сущность, отрастившая ей виртуальные когти и зубы, чтобы лучше охранять и нападать, и уши, чтобы лучше слышать. Сущность опасной и беспощадной в защите своего дома волчицы.

Куски фраз, слова, выхваченные, вылущенные из мусора случайных бесед на улице, в супере, коридорах больницы, стали приобретать неясный, но явно скрытый в них, пока неуловимый смысл: «Ищи Знаки. Открой истинный слух. Научись слышать, – сказал ей внутренний голос. – Иди вглубь, думай, чувствуй, сопоставляй. Ищи и обрящешь».

Она мысленно кивнула себе – я согласна. Психиатрия? Ну и пусть! Но интуиция шепнула – нет! Нет, не психиатрия, вовсе наоборот!

Слова, обрывки слов, куски фраз – вдруг завихрились вокруг нее, словно смерч, в эпицентре которого она находилась постоянно. Людская болтовня. Она стала СЛЫШАТЬ ее. Гомон навязчиво лез в уши, сводил с ума своей неумолчной бестолковостью:

«У Илюши вчера первый зубик… Приперся, бухой в жопу, я ему, ка-ак… Про Вовочку слышал?.. А он на рыбалку… Колесо, сука, пропорол… А туфли такие красивые… Да он ее уже год, как трахает…»

«Боже! – взмолилась она, зажав уши ладонями в попытке прекратить этот нескончаемый, лишенный смысла поток. – Я не понимаю, зачем мне это! Я ничего не понимаю! Голова горит!»

«Молчи и слушай! – откликнулся кто-то внутри. – Подбери сопли – они никому не интересны – и слушай!».

Эля вздохнула, скрипнула зубами, разжала руки и с головой погрузилась в словесное море, лишь ночью отдыхая от похожего на птичий базар людского гомона. На следующий день она поняла, что одни слова ей слышатся чаще других.

«Менахем вчера чуть не опоздал… Вчера так торопилась, еле успела… Сергей орал на меня – опоздаем, дура! Завтра, смотри, не опоздай. Не опоздал, едва успел, не опоздай, не опоздай, не опоздай. Смотрел, смотрела, смотри, смотри. Смотри?»

«Смотри – не опоздай… – рассуждала она. – Не опоздай – куда? Не опоздай сделать – что?»

И вокруг нее, рядом с ней, поблизости от нее зазвонили телефоны. Все хватались за свои мобильники, будто ковбои Дикого Запада за «кольты» и «смит-энд-вессоны». Всем понадобилось всё и срочно, срочно, СРОЧНО!

«Смотри не опоздай – срочно звони. Звони куда? Кому? Зачем?» – Эля лихорадочно думала, сопоставляла, перебирала наугад первые пришедшие в голову имена. Ничего. Ровным счетом ничего.

А потом Слух исчез, стал снова просто слухом. Вокруг по-прежнему текла говорливая человеческая река, но слова уже не проникали настойчиво в мозг, а оставались тем, чем они и были раньше – привычным фоном. Но вместо него пришло Зрение. Глаз выхватывал не замечаемые ранее детали: граффити с пентаграммами на заборах, каббалистические символы на стенах домов. Ветер прошелестел страницами газеты на ее столе и упорхнул, оставив открытой страницу с заголовком: «Театр Романа Виктюка или Колдовской Мир».

Утром она проснулась рано, было совсем темно. Кондиционер гнал холод. Миха спал и тихо стонал во сне. Эля потрогала его майку – она пропиталась насквозь холодным потом.

Она встала, тяжело вздохнув, нашарила ногами тапочки и тихо прошла в салон – выключить кондиционер. По дороге налила себе на кухне стакан холодной воды – проснуться.

Нажала на кнопку «выкл.» на пульте кондиционера. Чертыхнулась – опять сработал телевизор, среагировал не на свой пульт! Подошла выключить.

«…и все-таки, профессор, не считаете ли вы возможным, насылая порчу, вызвать у объекта опухолевые заболевания? – произнес кто-то вкрадчиво с ожившего экрана.

– Э-э-э… – протянул с сомнением сочный баритон».

Эля охнула и выпустила из внезапно ослабевших рук стакан с водой. Стакан угодил прямиком на приставку кабельного ТВ. Полыхнуло синим, приставка испустила предсмертное шипение, и в квартире выбило пробки.

На работу она не пошла, сказавшись больной. Просидела весь день у компьютера (электричество Миха вернул, просто подняв переключатель предохранителя на щите), сперва в тщетных поисках передачи – виновницы гибели кабельного телевидения в их одной, отдельно взятой квартире; затем – просматривая объявления с предложениями паранормальных услуг.

У Эли сложилось совершенная уверенность в участии всех и каждого в насылании и снимании сглаза, порчи, приворотах и общении с духами. Неисчислимое множество волшебников, ведьм, колдунов, магов, ведунов, шаманов и представителей множества иных смежных экзотических профессий заполонило виртуальную реальность. Что они только ни делали, включая тонкую нивелировку курса парных валют на рынке Форекс!

«Надо же – какая смесь Средневековья с нанотехнологиями!» – уважительно покачала головой Элька.

Девяносто процентов объявлений Эля отмела сразу – настолько они были рассчитаны на деревенского простака. Оставшиеся десять процентов были подставными сайтами, которые привели ее в итоге к трем-четырем фамилиям. Решить ее проблему – не взялся никто.

Эля позволила себе порыдать немного, затем пошла льдом уменьшать припухлости под глазами, накрасилась и поехала забирать Миху с работы. Зашла в аптеку при больнице купить Мише лекарств, да и вообще накопилось того-сего по мелочи…

– Извините, вы ведь говорите по-русски? – неуверенное обращение.

Эля обернулась на голос.

Женщина лет шестидесяти. Русые волосы из-под простой полотняной косынки. Голубые глаза. Чуть вздернутый нос, полноватое, под стать всей фигуре, лицо. Среднерусская внешность.

– Да, говорю, – тепло улыбнулась Эля, желая приободрить, снять неуверенность. – Я могу вам помочь?

– Скажите, – с каким-то непонятным удивлением спросила та. – А у вас в стране «скорую» тоже по «03» вызывают?

– Нет-нет, – качнула головой Эля. – Надо набрать «101», – и участливо спросила: – Может, вам нужна помощь? Я – доктор, не стесняйтесь, пожалуйста!

– Что вы! – испуганно выставила руки перед собой незнакомка и даже обиженно фыркнула. – Никакая помощь мне не нужна! Я просто так спросила! У нас «03» звонили, – запнулась, бросила на Элю какой-то диковатый взгляд. – Извините…

– Ничего-ничего, – ошарашенно пробормотала Эля, стараясь бочком незаметно отойти от странноватой женщины (псих, честное слово!).

– Я тут остановилась! – странная баба дернула рукой, указывая на гостиницу напротив больницы. Дернула механически, не по своей воле, словно огромная марионетка на невидимых нитях. – В 345 номере.

Улыбнулась глуповато и повторила:

– Ага, в 345!

Густо залилась красной краской, зарылась от стыда лицом в ладони, и с криком: «Господи, что это я несу! Ох-х, простите меня, девушка!» вылетела из аптеки, только электронный звоночек успел слабо звякнуть, выражая общее недоумение немногих посетителей, посмотревших ей вслед. Перевели взгляд на Эльку. Она пожала плечами – мол, меня не касается, и кто это – знать не знаю!

Кто-то кашлянул, словно дал сигнал, все зашевелились, занялись своими лекарствами, зашуршали рецептами. Эля еще раз пожала плечами – всякие странные люди встречаются! – и тоже вернулась к своему списку покупок.

Терпеливо постояла в небольшой очереди в кассу – взгляд на часы: есть еще время, успевает. Кассовый аппарат бодро отстучал штрих-коды.

Сумма в точности повторяла Элин год рождения. О чем она и сказала кассирше, вытаскивая кредитку. Сообщила, не придавая значения – курьёзный факт и всё.

– Надо же! – молоденькая черноглазая и смуглая израильтянка, с ясными, черно-синими глазами потомка кочевников Авраама, оторвалась от кассы и взглянула на Элю. – Загадай-ка еще три номера навскидку и покупай лотерейный билет! Выиграешь десять лимонов – половину мне!

– Договорились! – подмигнула Элька, снимая с прилавка пакет с покупками. Вышла в больничный холл. Прошла несколько шагов. В голове щелкнуло. Все кусочки сложились, выстроились в одно целое. Упала на подвернувшуюся кстати скамейку. Посмотрела перед собой невидящими глазами. В висках сперва застучало, а потом принялся за работу целый кузнечный цех.

Эля пошарила, не глядя, в сумке, вытащила мобильник.

«У нас 03 звонили…»

Набрала 03 – код Тель-Авива, затем цифры 345, гостиничный номер, в котором остановилась странная незнакомка, четыре цифры – год своего рождения. Помедлила, резко выдохнула и нажала зеленую кнопку. Время остановилась.

Автоответчик включился после первого же гудка.

«Уважаемая Эля Владимировна! Мы необычайно рады вашему звонку. К сожалению, сейчас в офисе никого нет. Но мы ждем вас с доктором Михой завтра с утра, как только вам удастся отпроситься с работы, – а вам непременно удастся, не переживайте! – по адресу…»

Приятный мелодичный девичий голос назвал адрес в центре Тель-Авива.

«Ждем вас непременно!» – повторил с легким нажимом голосок, и автоответчик отключился. Эля положила телефон назад в сумку и впервые за полгода с пронзительной остротой пожалела, что бросила курить.

Всего этого рассказать она Мишке не могла – в лучшем случае недоверчиво бы скривился, в худшем – озаботился бы всерьез ее психическим здоровьем. Поэтому щелкнула зеркальцем, тщательно, с холодным прищуром оглядев чуть тронутые влагой ресницы, и повторила:

– Как – как… Одна баба сказала…

– Что за…

– Господи, ты ее не знаешь, а вот я знаю хорошо! Толкнула шутливо в плечо:

– Пошли, опоздаем! Пошли, я сказала!

Как и рассчитывала, отвлекла обманным маневром, правда, ощутимо получила от Михи по заднице – ничего не попишешь, у каждого метода есть побочные явления!

– Идем! – Мишка перехватил инициативу и потянул ее к светящейся впереди надписи «Лифт» – опоздание к волшебникам чревато неприятными последствиями!

Они подошли к лифту. Миха нажал кнопку вызова. Она зажглась багровым тусклым светом, где-то наверху тяжело завыл мотор, жалуясь протяжно на свою долгую жизнь.

Лифт тренькнул и зазывно распахнул двери. Они втиснулись в крохотную кабинку. Все старые тель-авивские лифты рассчитаны на людей, страдающих от анорексии.

Уныло поползли по зеленоватому табло электронные цифры: «2», «3».

– Секретарша что – дала адрес и отключилась? Бросила трубку, так и не представилась?

– Нет, Мишка!

Элька смешалась, и готова была от стыда провалиться под землю. Это было настолько на нее не похоже! Господи, старая, выжившая из ума баба! Не запомнить ни имени секретарши, ни названия фирмы, – броского, кстати, крутится в уме, но никак не всплывет в памяти! – ни имени самого Мага, кстати, банального, никакой экзотики!

Не могла себя заставить поднять глаза на Мишку – ой, сты-ыдно!

– Ладно, ерунда! – тактично не стал бередить ее раны Миха. В конце концов, какая разница? Лифт грузно качнулся и с тяжелым выдохом сжатого воздуха раскрыл двери. Второй этаж. Прибыли.

На секунду они замерли. Миха первым вышел на площадку. Эля шла чуть сзади и с веселым испугом таращилась из-за его плеча на типичный офисный коридор. Ничего в нем особенного, магического не было. За исключением, разве, какой-то звенящей пустоты.

Обычная безликая кишка небрежно сформированного архитектурного пространства, освещенная лампами дневного света. С обеих сторон в нее выходят одинаковые, разводами раскрашенные под дерево двери. Пахнет старой, лежалой пылью. Плитка на полу, рябая от выбоин, дробит коридор квадратиками.

На мгновение вдруг воцарилась полная тишина, подчеркнутая слабым журчанием воды в клозете в конце коридора. И сразу же вернулись звуки улицы: жужжанье мотороллеров, писклявые голоса разносчиков мороженого, соло выхлопной трубы мощного мотоцикла…

Он кашлянул и слегка приглушенным голосом – нежилая пустота вокруг действовала на нервы – спросил:

– Эль, пора?

– Пора, Мишка. Полторы минуты осталось.

Сами того не замечая, Эля и Миха относились ко времени с удивительным уважением.

Наверное, с таким же пиететом относятся ко времени люди, чья жизнь зависит от его секунд: киллеры, саперы, шпионы и люди других удивительных профессий, а также приговоренные к смертной казни.

Большую часть своей жизни Эля и Мишка провели в операционной. Виртуозы, «звезды» своего дела, они порой сталкивались с обратным отсчетом секунд, когда в голове включался чужой механический голос и отстраненно сообщал:

«Остановка сердца. До необратимой смерти мозга осталось… Время пошло…»

И время шло. Оно бывало таким разным!

То стремительным, когда кровь черно-красным потоком неслась из операционной раны в пластиковые вакуумные банки, и ты превращался в десятирукого Будду, успевая одномоментно:

– вонзать канюли в вены, ставить пакеты с кровью, плазмой, тромбоцитарной массой;

– отшвыривать в угол пустые пластиковые мешки из-под физраствора, Хартмана и прочих жидкостей, которых можно влить в человека, спасая ему жизнь;

– подгонять нерасторопных помощниц и неуклюжих, как щенки, младших врачей;

– заказывать новую кровь в Банке Крови, подсчитывать в уме кровопотерю и адекватность ее возмещения;

– выхватывать с монитора одним взглядом все показатели жизнедеятельности, анализировать их и сохранять в памяти, чтобы потом, когда сможешь вздохнуть, занести в компьютерную карту больного;

– следить, чтобы температура тела не упала ниже критической отметки, около которой ждет старуха с косой. А это непросто, когда живот распахан от грудины до лобка и весь ливер наружу, и кровь льется туда и обратно рекой;

– и, конечно, материть вполголоса, а иногда и в полный голос! – хирургов, которые довели и больного, и тебя до жизни такой.

То оно, время, становилось тягучим, резиновым, как часы на картинах Сальвадора Дали, когда тебя диким криком по телефону вызывают в операционную. Ты влетаешь и видишь чернеющее на глазах от тяжелого ларингоспазма тельце младенца, а бестолковый твой подчиненный стоит застывшим от растерянности истуканом, а вены нет, и не будет. Не будет, если ты ее не отыщешь и не «откроешь».

И ты знаешь, что, начиная с этого момента до остановки сердца, у тебя есть 90 секунд, если не сможешь «раздышать» ребенка.

Вся операционная застыла и смотрит только на тебя.

Во рту твоем сухо и горько от выброса адреналина. Стараешься унять дрожь в руках, стук собственного сердца в ушах мешает слышать уходящий в пике монитор. А внешне ведь – само спокойствие! И успеваешь «запихать» трубу, останавливая обратный отсчет на последних секундах, так в кино красные, быстро бегущие назад цифры на таймере бомбы замирают на цифре «1».

И пока это им – Мишке и Эльке – удавалось всегда: остановить обратный отсчет.

Двери всех офисов радовали бы армейскую душу унылым единообразием: белая рама, дверная плата под темно-коричневое дерево. Единственное различие – порядковые номера: 201, 202, 203…

Дверь Колдуна выходила седьмой по счету слева, номер офиса 209, как записала Элька. Дверь эта была действительно седьмой по счету слева. И на ней сталью отблескивали большие цифры «29»2.

– Странно, – пробормотал Миха.

– Что – странно? – Эля стояла чуть за ним, привычно уткнувшись носом в его плечо.

– Номер кабинета… Он должен быть «209», и у тебя так и записано… а тут – «29». Ничего не перепутала?

– Ну, ты прямо! – задохнулась от возмущения Элька. – Если я имен не запомнила, это еще не значит…

– Все, все, все! – Мишка поднял руки жестом «сдаюсь».

– Может, «ноль» в номере просто упал? – предположила Эля.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3

Другие книги автора

Частный доктор

Владимир Караев