Услышь меня

Ну и глупости у меня в голове!

У тебя такие руки… Широкие, с длинными пальцами. Такие плечи… Как хотелось прижаться к твоей груди и почувствовать, как крепкие ладони смыкаются вокруг талии…

Стой… Подожди! Что за непристойные мечты? Откуда?

Мне казалось, что ты подслушиваешь мои мысли. О нет, только не это! И усилием воли я подавила желание смотреть на тебя.

Мужчины пили чай с баклавой[2], женщины пошли смотреть мое приданое: полотенца, постель, вышитые платки. Тот скромный классический набор невесты, который, я думаю, есть у каждой девушки.

А мы сидели и молчали, не замечая одну из тетушек, что тихонько притулилась на стуле в углу комнаты и не сводила с нас внимательных глаз.

6

Почистив ботинки, нарядившись в белую рубашку и не совсем еще старые брюки, Серкан чувствовал легкое возбуждение охотника, идущего по следу.

Он увидел ее, стоящую в дверях и улыбающуюся своим мыслям.

Камень спал с души. Не уродина. Не с обложек журнала девушка, но по-своему даже хороша. Небольшого роста, светленькая, аппетитная.

Пройдя в салон, все сели на топчаны. Она зашла с подносом и опустила его на пол. «Боится смотреть на меня… это хорошо, – вел Серкан мысленный диалог. – Правильно… бойся». Он почувствовал, как тело отреагировало. Мурашки пробежали по спине и рукам.

Немного повернувшись и прикрыв себя салфеткой, Серкан взял чай из рук девушки, пристально наблюдая за каждым ее движением. Мягка, гибка, послушна. Вполне подойдет. Да она просто святая наивность!..

«Опять краснеет. Уж не от мыслей ли обо мне? Это становится интересно».

Дядя что-то обсуждал с отцом невесты, но это не имело значения. В игре было уже два участника, и каждый из них разыгрывал свою партию.

7

Когда все разошлись, я чувствовала себя словно выжатый лимон. Не знала, радоваться или плакать…

– Чидэм, ну как ты? – бросилась ко мне кузина.

– Айтэн… Ты думаешь, я понравилась ему?

– Конечно. Ты не можешь не нравиться. А как тебе жених?

– Не знаю. Мне кажется, я уже влюблена. Так стыдно. Не могла остановиться и не смотреть на него. Он такой… такой…

– Я тебя понимаю, – Айтэн заговорщически улыбнулась, и мы обе засмеялись, скидывая накопившееся напряжение.

Мы не знали мужчин. Однако мечтали о счастье с ними.

Моя наивность граничила с безумием. Я не умела читать жизнь между строк.

А жаль.

От волнения я почти не ела и не спала. Ждала…

Через два дня отец вернулся с работы с очень довольным видом. После ужина я подала чай.

– Ну что ж, дочка, если ты находишь Серкана приятным юношей и согласна продолжить с ним встречаться, готовься к помолвке. Жениху ты приглянулась. Его семья согласна на свадьбу.

Все во мне ликовало. Если б можно было, я бы запрыгала от счастья.

Но это так неприлично!..

Мама нежно обняла меня за плечи.

– Поздравляю, дочка. Это хорошая новость.

Отец встал с дивана.

– Да и сам парень выглядит бойким. Такой не пропадет. И ты с ним. Схожу пройдусь…

– Я постараюсь быть хорошей женой, – прошептала я вслед отцу.

– Он волнуется за тебя, – сказала мама.

Я улыбнулась и обняла ее. Мысли путались. Я буду женой. Твоей женой. Ты будешь моим мужем. Моим…

Эти слова просто сводили с ума и волновали мое воображение.

Если бы ты хоть раз знал такую радость, ты бы никогда… никогда…

На свадьбу Айтэн и Мемета мы пришли обрученными.

Я была слепа и счастлива.

8

Помолвка состоялась довольно скоро. Присутствовали только близкие люди.

Девчонка вызывала слишком много смятения в душе – больше, чем хотелось бы. Это страшно злило. Ее безгранично наивный взгляд то раздражал, то вызывал прилив непонятной нежности. Смущение, написанное на девичьем лице, разжигало такое желание, что Серкан ненавидел себя. А возможность скорого обладания и почти дозволенность вообще затмевали рассудок.

Какого черта! Никто не привяжет его… пока. Нельзя поддаваться на это.

С ним это не пройдет.

9

У нас почти не было возможности видеться, так что узнать тебя получше было нереально. И все свободное время я мечтала о тебе.

– Нам придется поторопиться со свадьбой, – сказал однажды отец, вернувшись домой.

– А что случилось? – удивилась мама, перестав нарезать овощи. – Они и так почти незнакомы…

– Многие, как мы, знакомятся только на свадьбе. Разве ты недовольна своим мужем?

– Дорогой, что ты говоришь… – мама взяла отца за руку.

– Сама знаешь, что родственники парня не живут тут. Серкан идет в армию, и они хотят, чтобы Чидэм стала к тому времени его женой. – Отец тяжело вздохнул: младшая дочь, трудно отдавать ее. – Да и что толку тянуть? Опять Али из овощной лавки заводил разговор о Чидэм. Намекал… Отвадить бы его надо. Не доверяю, от греха подальше. Замужняя дочь – отцу спокойней. Я не вижу причин для отказа в скорой свадьбе.

Мама тяжело вздохнула.

– Хорошо, папа, я согласна, – губы прошептали, а сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди от переизбытка чувств.

– Умница. Тогда я обговорю и решу этот вопрос.

10

Хину[3] делали у нас. Приехало много родни. Дом напоминал муравейник. Спали на одеялах, расстеленных на полу, повсюду бегали дети, галдели женщины и бубнили мужчины.

С танцами, с музыкой, неся украшенный цветами поднос с хной, мы встречали вашу семью. Ты бросал на меня такие обжигающие взгляды, что я бледнела и краснела. Мы танцевали, держась за руки. Это ощущение близости к тебе кружило голову и пугало. Послезавтра будет свадьба, послезавтра я стану твоей женой. Буду засыпать и просыпаться рядом с тобой…

Наивные мечты. Если б ты мог почувствовать силу моей любви, посмел бы ты быть таким?

В тот день я готова была для тебя на всё… абсолютно.

Скудное приданое закинули в грузовик, и сигналя, с криками и улюлюканьем меня повезли в твой дом.

Все, что было так знакомо и привычно, осталось там, в моем детстве. Чужой дом, чужая семья, в которую я войду, чужие порядки… Это пугало до остановки сердца, но и бешено разгоняло кровь по жилам, заставляя его колотиться снова.

Там ведь будешь ты.

Ты станешь самым любимым и нежным мужем в мире. Мы будем счастливы, обязательно.

У нас всё получится.

Мне казалось, что я уже такая взрослая и умная… Конечно, я понимала, что не всегда будет гладко, но… просто у других женщин не было тебя, и они не любили так горячо, как я.

Хамам в деревне, песни, танцы. Меня готовили к свадебному торжеству, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Свадьбу праздновали всей деревней. Приехали мои старшие братья, сестра и многочисленные тети и дяди.

Некоторых я почти не помнила. Все происходило как во сне. Говорили, пели, танцевали. Разноцветные ряды гостей красиво двигались под музыку. Когда братья по очереди повязывали «кардыш кушак», из моих глаз хлынули слезы.

Я больше не принадлежала своей семье.

Вся обвешанная золотыми монетами, я дрожала, понимая, что праздник идет к концу. Гости стали расходиться и разъезжаться. Мама взяла меня за руку.

– Будь счастлива, девочка моя. Теперь ты жена своего мужа и должна слушаться и во всем помогать ему.

– Надеюсь, что ты нас не опозоришь… – прошептал отец.

Мама погладила меня по волосам:

– Не переживай.

11

Серкан не сводил глаз со своей невесты. Очаровательна, ничего не скажешь. Улыбчива… а как краснеет, когда он к ней приближается! Иногда кажется, что даже влюблена в него. С чего бы? И виделись-то всего два раза.

Кроме злости за этот спектакль и дикой страсти изголодавшегося зверя, он ничего не испытывал к девушке. Хотя нет, Чидэм ему определенно нравилась и возбуждала… но это только еще больше выводило из себя.

Закурив сигарету, присел на сруб. Он не мальчишка, чтоб слепо влюбляться и ради этого всю жизнь сидеть в деревне. Еще станет офицером, и тогда они все увидят. Все!

– Серкан, Серкан!

– Черт…

Пришлось затушить сигарету о подошву ботинка.

Мать ждала возле дома. Чидэм стояла рядом. Она упорно рассматривала свои руки, крутя кольцо на пальце. Нервничала?.. Боялась?.. Ждала?..

– Будь хорошим и заботливым мужем, – благословила женщина его и Чидэм. – Не обижай жену, заботься о ней. Она станет твоим близким другом на много лет.

12

Дверь в дом закрылась за нами… Сердце бешено колотилось. Ты повернулся ко мне лицом и долго, пристально смотрел, пытаясь что-то прочесть в моих глазах.

Мне было боязно шевельнуться.

Я так долго мечтала о тебе. Поэтому чувствовала и страх, и радость. «Обними меня!» – кричало все во мне, но произнести это не смела. Я не уличная девка…

Но ты резко и довольно больно схватил меня за руку и буквально потащил в комнату.

Не было разговора по душам, не было романтических прелюдий… Ты быстро и грубо снимал мой свадебный наряд.

Я попыталась улыбнуться. Хотела сказать, чтоб не спешил, что так неприятно, что ты причиняешь мне боль. Попыталась погладить тебя по щеке, успокоить. Но ты не замечал, твои руки тряслись, как дрожала и вся я.

Наконец, когда из одежды на мне ничего не осталось, ты отстранился и стал рассматривать меня с таким странным выражением лица, что все внутри заледенело.

– Не смотри на меня так, пожалуйста, мне стыдно… – прошептала я.

Твой взгляд смягчился, но ненадолго. Ты скинул с себя одежду. С трепетом смотрела я на твое тело, впервые увидев обнаженного мужчину. С бурным волнением, в звенящей тишине мы молча изучали друг друга.

– Ты моя жена? – пересохшими губами прошептал ты, как бы проверяя, что это не ошибка.

– Да, любимый, – тихим эхом ответила я.

Мне показалось, что сейчас ты обнимешь, поцелуешь и…

Ты действительно подошел ко мне, посмотрел в глаза. С непонятной злостью опустил руку мне на голову и, надавив, поставил на колени.

– Так знай, кто в доме хозяин!..

Такого унижения и позора невозможно было представить. Слезы катились по моим щекам.

Почему?..

13

Она тихо плакала.

Серкан отстранился, волна жалости сменила гнев. Он поднял Чидэм с колен.

– Пойдем в спальню.

Девушка боялась сделать шаг. Он потянул сильнее, тогда поддалась. Проведя рукой по волосам, Серкан впился в мягкие губы.

Да, на вкус и на ощупь Чидэм была такой, какой он рисовал себе по ночам после первой встречи. Серкан то с нежностью ласкал ее, то наказывал за все свои неудачи и неведомые ей грехи. Она покорно позволяла себя любить, робко пытаясь ответить на его ласки, и, тихо замирая, молча терпела наказание.

Парень не мог остановиться. Такого ощущения не давали даже «подружки» из города. Эта девочка теперь принадлежала ему. Была его женщиной, его бедой и радостью. Он мог обладать ею каждый день. Сколько захочет и когда захочет, пока не надоест.

Серкан откинулся на спину и закурил. Она испуганно приподнялась над ним на локтях и смотрела на него. Почувствовал взгляд Чидэм закрытыми глазами, и ему стало смешно. Улыбнулся, и она приникла к его груди щекой. Серкан прижал ее голову к себе.

Несколько минут они наслаждались этой негой.

Он встал, надел рубашку.

– Я открою дверь? – посмотрел вопросительно на жену.

– Да-да, конечно, – Чидэм опять покраснела и отвела взгляд.

Серкан взял ее за подбородок и поцеловал. Нежно. Желание снова пробуждалось, но люди за дверью ждали и волновались.

Он отстранился, оделся и подождал, пока Чидэм натянет ночную рубашку. Не обернувшись, открыл дверь и, закурив, вышел на улицу.

Женщины прошествовали в дом.

14

Я не могла понять, что произошло. Ведь чувствовала, знала, что ты хочешь быть со мной. Иногда ты был так нежен, что незнакомое чувство – страсть – начинало просыпаться во мне. Но затем ты становился так груб, что все во мне сжималось в комок и замирало.

Почему так унизил сразу?.. Тоже волновался?.. Когда мы узнаем друг друга поближе, ты будешь всегда ласков… Ведь теперь мы вместе, мы одно целое.

Я улыбнулась своим мечтам. Только они давали мне силы многие годы. Мои мечты… Услышав шаги, вздрогнула от неожиданности.

– Всё хорошо? – полуспросила-полуответила мама.

– Да, – ответила я и со смешанным чувством стыда и гордости откинула край одеяла, демонстрируя всем алые пятна на простыне.

Твоя мама и тетя подошли ближе и осмотрели простыню еще раз, вблизи, затем тетя приподняла мою сорочку и оголила бедро. Найдя и там следы крови, она поцеловала меня в лоб и с довольным видом вышла из комнаты.

На улице послышались выстрелы из винтовки. Вся деревня получила подтверждение моей невинности.

Мама нежно обняла меня и поцеловала.

– Я так рада за тебя!.. Счастья тебе, моя девочка. Слушайся мужа и не перечь ему.

– Да, мамочка, не волнуйся. Вам не будет стыдно за меня.

На кухне заваривали чай, женщины болтали о своих делах. Мужчины пили чай и курили во дворе.

У меня не было сил пошевельнуться. Глаза слипались от усталости и изнеможения. Проваливаясь в сон, почувствовала (не услышала, а именно почувствовала) твои шаги.

– Спишь?

– Что ты, нет.

Я пыталась не зевать. Ты усмехнулся и лег рядом. Руки сомкнулись вокруг моего тела, отгоняя сон.

Страх и обида ушли, осталось только блаженство.

15

Серкан обнимал ее – теплую, полусонную. Усталость уступила место наслаждению.

Так хорошо. Чидэм не дает покоя, волнует и теребит нервы. Для нее он не «неопытный птенец», «желторотик» или «скороспел», как шутя называли его опытные подружки. Здесь он настоящий, опытный мужчина.

И одна эта мысль уже пестовала его самолюбие. Гордыня согревала душу. Какое невероятное ощущение удовлетворения!..

Сожалел ли Серкан о своей грубости в их первую ночь? Вряд ли. Скорее, был горд ею. А жена была так молода и неопытна, что не посмела заговорить об этом ни с кем. Да и что она могла сказать? И что необычного в этом было для Турции того времени?

Да и сейчас для многих. И не только в Турции.

16

Два месяца, которые прошли до твоего ухода в армию, можно даже назвать счастливыми. Ты был нежен и неутомим.

Конечно, я старалась вести себя как можно тише, чтобы не раздражать тебя. Иногда это удавалось. Я пыталась предугадать все твои желания. Помогала твоей маме по хозяйству и привыкала к новой жизни и к обязанностям жены.

В деревне я уже бывала, ездила раньше к бабушке и тете, поэтому не особенно скучала по городу. Было тоскливо вдали от родителей и родни. Но теперь ты моя семья. Ты и наш малыш, которого я, кажется, уже чувствовала внутри себя. И как могло быть иначе?

С утра ты уехал с Улашем по делам. Я домыла посуду и почувствовала, как все внутри переворачивается. Жуткий позыв тошноты скрутил желудок в кулак.

Кажется, мои подозрения оправдываются. Я метнулась на улицу, и меня вырвало прямо у входа. Голова кружилась, а сердце бешено стучало.

– Чидэм, ты в порядке? – твоя сестренка Пиар стояла за моей спиной и с испугом наблюдала.

– Всё хорошо, – я попыталась улыбнуться. – Сейчас вернусь. Мне надо в уборную.

– Я с тобой, – хитрая чертовка прищурила глазки. – А вдруг тебе станет плохо?

Мне стало смешно. Не стоит спорить. Пиар добрая и ласковая девчушка, мы часто проводим время вместе.

– Тебе плохо потому, что ты ждешь ребенка?

– Не знаю. Надеюсь, что да.

– Тебе больно?

– Нет-нет, только тошнит иногда.

– Мама тоже считает, что ты в положении.

– Да? – я немного удивилась. – Хотела с ней посоветоваться, но не была уверена.

– Мама догадывается и будет рада. Серкан бывает с тобой злой?

– Он хороший, только иногда в него словно злобный дух вселяется.

– Мне нравится, что ты с нами.

Я обняла девочку и прижалась к ней, пытаясь не разрыдаться. Набрав ведро воды, вылила его у входа.

– Пойдем, – Пнар взяла меня за руку и потянула в дом.

– Чидэм, дочка, как ты? – Твоя мать ждала нас.

Я смутилась. Мне очень хотелось сообщить такую новость маме, но она была далеко, а свекрови я побаивалась.

– Ты ничего не хочешь рассказать?

– Извините. Я не была уверена, – бормотала я, перебирая бусинки по краям платка, накинутого на плечи.

– Вижу, последнее время ты почти не прикасаешься к еде…

– Меня немного тошнит.

– Это нормально, так часто бывает. Ты говорила с мужем? Серкан знает?

– Еще нет. Я не знаю, когда лучше сказать. Хотелось быть уверенной…

– Я думаю, он обрадуется.

– Да, конечно, – ответила я. Скорее сама себе.

Мне очень хотелось, чтобы было так, я крепко надеялась на это. И ждала тебя весь вечер, но ты вернулся только глубокой ночью.

17

Серкан провел с другом в городе прекрасный вечер. Он отвозил товар в магазин, и Улаш поехал с ним. Удалось даже немного подзаработать – так, чтобы дядя не догадался.

– Ну ты как? Поедем к нашим знакомым или, как женатый мужчина, побежишь домой? – Улаш ехидно подмигнул.

– Не говори глупостей. Я мужчина и делаю что хочу. Жена дома подождет. Куда денется?..

– Неделя до призыва, неплохо бы оторваться напоследок.

– Да, можно, – Серкан сел за руль и прикурил. – А ты был прав. Жена под боком – это удобно.

– Да тебе, друг мой, повезло! Она у тебя ласковая и на мордочку симпатичная.

– Мне порой даже кажется, что влюблена в меня. Иногда так смотрит, что самому неудобно.

– Ну, брат, тогда вообще здорово! А ты-то как сам к ней?

– Да никак. Она мне нравится, но у меня свои планы, не хочу так жить. Пойми, армия – мой шанс.

– Кому как… – Улаш отряхнул пыль со штанов.

– И что, мне всю жизнь на дядю работать? Жить хочу, сам командовать хочу, свободы хочу… – парень явно нервничал, и приятель решил не играть с огнем.

– Ну, друг, планы у тебя неслабые. Не заводись. Мне бы столько упрямства.

– Приехали, – Серкан остановил машину. – Тут нас точно ждут.

По давно знакомому адресу их действительно ждали.

Неприметный одноэтажный домик казался одиноким на этой почти пустой улице. Постучали условным стуком, дверь открыл крупный мужчина, поздоровался кивком головы. Взяв деньги, рукой указал, в какие комнаты идти.

– Девочек не обижать, – предупредил вслед.

…«Девочка» знала свое дело и честно отрабатывала плату. Всё вроде бы здорово, только не отдается она вся полностью, как жена, фальшивит – свободна в движениях, но чересчур. Странное ощущение. То, что так нравилось раньше, теперь раздражало, оставляло неприятный осадок, даже бесило. Не хватало еще привязаться к жене…

Нет!

Парень со злостью схватил приподнявшуюся на локте рядом с ним подружку за волосы, посмотрел в испуганные глаза, но не рискнул ударить. Слишком много проблем будет. С этими ребятами за дверью лучше не шутить. Да и вход сюда придется забыть.

– Принеси арак, – пытаясь унять гнев, сказал Серкан.

– У тебя проблемы? – мягко выползая из кровати, девушка попыталась разрядить обстановку.

– Не твое дело.

Обиженно передернув плечами, та вышла из комнаты и вернулась с бутылкой.

Выпил. После алкоголя настроение поднялось, «девочка» больше не раздражала. От удовольствия он даже задремал.

В дверь постучали.

– Серкан, нам пора.

– Иду… – Серкан еле двигал ногами: усталость и выпивка делали свое дело.

Он оделся и вышел.

– Давай я поведу! – Улаш сел за руль.

Серкан, не споря, упал на сиденье рядом и закрыл глаза.

– Твой дядя убьет нас, – прошептал Улаш. – С чего ты вдруг так набрался?

Но Серкан в ответ только сопел и похрапывал.

Часа через два добрались до деревни. Улаш выключил фары и, немного проехав вглубь, припарковался чуть поодаль от дома, чтобы никого не разбудить.

– Давай руку, – Улаш помог другу вылезти из машины. – Умывайся, быстро.

Серкан послушно подставил руки под ледяную воду. Приятель зачерпнул еще ковш.

– Сполосни лицо.

– Да нормально я, спасибо, друг, – он похлопал Улаша по плечу. – Я пошел, поговорим потом.

Серкан снял ботинки и шагнул в дом. Тихо пробрался в комнату. Он так надеялся, что Чидэм спит… Но она ждала его.

18

– А ты чего не спишь? – вопрос прозвучал довольно грубо.

– Волновалась за тебя, – мой голос показался чужим даже мне самой.

– Волновалась? А я не просил. Мужчина отдыхал. Всего неделя осталась до армии! Привыкать надо спать без меня. – Ты со злостью стянул рубашку и бросил ее на пол.

Я так волновалась из-за того, что тебя призывают, а ты, оказывается, считаешь дни… Это меня немного обескуражило. Ну да… Ты же еще не знаешь про ребенка… хотя сомневаюсь, что сейчас время говорить об этом.

И я поднялась с кровати.

– Ты куда?

Чувствуя твое раздражение, все же не знала, что делать, как поступить.

– Приготовлю тебе завтрак.

– Ночью? Мне не надо завтрака.

Я окончательно растерялась.

Ты подошел ко мне вплотную. От тебя несло араком и чем-то сладким, ароматным. Волна тошноты стала подниматься из глубины живота. Попыталась отстраниться.

– Мне надо в уборную… пожалуйста, – я еле сдерживалась. Все поплыло перед глазами.

Но ты был явно не в себе. Резко дернув меня за руку, притянул ближе.

– Ты будешь выходить и приходить, когда я скажу, поняла?! Поняла? – и стал трясти меня за плечо.

Спазмы сдавили горло, и я, еле вырвавшись, побежала к выходу.

– Куда пошла? Я не позволял!

Ты выбежал за мной, но меня уже вырвало возле дерева.

– Так ты еще и больная?! Мне подсунули больную!..

И отвернулся с искаженным от гнева лицом.

– Я не больна.

Было невыносимо обидно. Слезы наполнили глаза, и всё вокруг стало мутным, словно в тумане. Даже твой силуэт казался расплывчатым. Горло сдавливали спазмы.

– А я не вижу, что ты делаешь? – ты еще и насмехался.

– Нет. Мне немного плохо, – попыталась я успокоить тебя. – Но не больна. Я думала, ты…

– Что «я», о чем лепечешь? – ты ткнул пальцем в сторону дерева. – Что это?

– Кажется, я жду ребенка.

Выпрямилась и шагнула к тебе, но ты замер.

– Кого ты ждешь?

– Ребенка. Нашего малыша, – сделав усилие, я постаралась улыбнуться.

– Мне не нужен ребенок, я иду в армию.

Ты пошатывался, как после удара боксера на ринге. Я не знала, как реагировать на такие слова…

– Но, дорогой, это наш ребенок. Ты дал ему жизнь…

– Это ты поломала мне всю жизнь. Я хотел… А тут…

Ты замахнулся на меня, но, к счастью, во двор вышла твоя мама. Наверное, услышала наши голоса.

– Нет!.. Серкан, остановись.

Ты на мгновение замер, а я рванулась к свекрови. Та обняла меня одной рукой:

– Иди спать, дочка.

Я нырнула в дом и прислушалась у дверей.

– Ты в своем уме? Девочка носит твоего ребенка, – твоя мать подошла ближе. – Да ты совсем пьян! Иди спать, немедленно! Может, после армии образумишься. Ты же мужчина, не заставляй меня просить помощи у дяди!

Развернувшись, свекровь вернулась в дом.

Серкан стоял у входа, и слезы текли из глаз. Все рушится, ему не разорвать этот замкнутый круг. Нет… нет… От неизбежности он упал на колени и разрыдался.

Мне не понять, что происходит. Я была так счастлива, что небеса дали мне возможность подарить мужу ребенка. Это то, к чему меня готовили. Я умею быть хорошей женой. Меня правильно воспитали, я стараюсь… но что не так?

Почему ты злишься, из-за чего? Где и что я делаю неверно?

Слезы обиды и разочарования текли по щекам.

– Девочка моя, не расстраивайся, – твоя мама зашла в нашу комнату. Она присела на кровать и погладила меня по голове. – Серкан пьян. Завтра он проспится и тогда поймет, что неправ. Тебе нельзя нервничать. Ты теперь несешь ответственность за новую жизнь.

Я не могла ничего ответить свекрови. Она вышла. Понимала, что ради ребенка надо быть спокойной, но сил уже не оставалось. Горечь подступала комом к горлу, страх и отчаяние брали верх, и я разрыдалась.

Когда ты вернулся, не слышала – слишком устала, но проснулась от твоего сопения возле уха. Стало как-то не по себе, и я отодвинула твою руку. Ты спал, а я смотрела…

Эти руки, такие нежные и крепкие, вчера почти поднялись на меня. Губы, которые целовали меня, такие пухлые, красиво изогнутые, безобразно искажались, изрыгая ругательства… Как ты, такой мой, совсем далек от меня…

Понимаю, что ты еще не привык. Так безумно хотелось обнять тебя, пожалеть, чтобы ты понял, что я хорошая жена, что всегда буду рядом…

Но не могла решиться. Ни обнять, ни бежать. Так и сидела на краю кровати…

– Чидэм, – ты открыл глаза и пристально глядел на меня. – Да не бойся. Иди сюда.

Я не шевелилась, просто смотрела тебе в глаза. Ты сел на постели.