Мой худший друг

Приоткрываю рот, но, что сказать, не знаю. Просто смотрю на него до тех пор, пока не чувствую на губах его тепло.

Это не поцелуй. Всего лишь касание. Мимолетное.

– Постараюсь не отвлекать тебя от учебы.

Он едва заметно улыбается, и я делаю то же самое.

– Дело же не в этом, – шепчу.

– Знаю. Но иду на уступки. Тебе же не все равно, – стискивает мои пальцы. – Иначе ты бы так не реагировала.

Кусаю и так истерзанные своими же зубами губы, а руки неожиданно тянутся к телефону. «Набираю» маму и на одном дыхании выпаливаю:

– Тут ребята недалеко, позвали к ним. Мы поедем, ладно?

Услышав согласие, прячу телефон обратно в сумочку и смотрю на Тима.

– Какой, ты говоришь, фильм выбрал?

Глава 15

Тим

Сегодня я переступил через себя и свой характер дважды.

И если днем ее резкое нежелание идти в это чертово кино все же больше раззадорило и, можно сказать, включило в игру. То сейчас услышанный отказ, одна из реакций на который – послать ее куда подальше, расстраивает.

И нет, я не агрессирую. Хотя могу. Держу себя в руках. Якобы смиряюсь, а шестеренки в голове отчаянно ищут выход из этой ситуации. Любую зацепку, которая даст мне лазейку. Даже самую крошечную.

Окончательно избавляюсь от галстука и сую его в карман пальто. И так ситуация душит.

Поворачиваю голову. Арина сидит неподвижно.

Рассматриваю ее профиль, пока не замечаю скользнувших по щеке пальцев. Она поджимает губы и, похоже, вытирает слезы. В голове взрывается очередной снаряд. Бешенство, которое я сегодня так тщательно сдерживаю, начинает ломать прутья клетки, в которой заперто.

Ну вот что за девчонка? Сначала сама наставит условий, а потом ревет.

– Давай так, чтобы никто не знал, – пересиливаю себя, сглатывая ком из собственной гордости.

Арина удивленно вскидывает взгляд. И такая она сейчас забавная. Зрачки огромные, губы красные, искусанные. Манящие.

Она же хотела держать все в тайне. Если нужна такая условность, то пусть будет. В свете последних событий мне это только на руку, потому что она очень быстро поймет, что такой формат ее не устраивает. Уж я-то постараюсь.

Все же не выдерживаю, касаюсь ее губ в целомудренном поцелуе. Крепко сжимаю дрожащую ладонь и клятвенно обещаю не отвлекать ее от учебы.

Знаю, что ей не пофиг. Именно это и озвучиваю, вкладывая в голос по максимуму спокойствия и рассудительности. Но, если честно, кажется, что давлю на жалость. Снова прикидываюсь тем, кто лучше, чем есть на самом деле.

Арина опять кусает губы, а потом происходит баг. Она звонит матери и придумывает отмазку, чтобы не появляться в ресторане.

Ее вопрос про выбранный мною фильм звучит тихо и неуверенно. Но буквально в момент дает описание, причину и свойства ошибки, которое баннером зависло в моей голове. Чертов багрепорт*.

Я был прав, ей не все равно. Как бы самоуверенно я ни молол об этом, сомнения все же были…

Она так смотрит, будто и правда думает, что я ее пошлю. Ага, полдня за ней гоняюсь, а сейчас такой – ой, ну как-то у меня дела нарисовались. Прости.

Не дождется.

Губы сами собой формируют на лице улыбку. Если это был какой-то раунд, то я явно одержал в нем победу. Триумфальную и давно ожидаемую.

– Там какую-то комедию крутят, что-то про отрывную вечеринку.

– Отличный выбор, – Арина кивает и убирает за ушко прядь волос.

Такая она красивая. Еще и в платье. Длинном, но облегающем как перчатка. А светло-голубой цвет только оттеняет синеву ее глаз. Сейчас они и правда не кажутся серыми.

Бросаю взгляд на свой пиджак. В кино мы будем явно выбиваться из толпы чисто по внешнему виду. Думаю, найдется мало дураков, кто придет туда при параде.

Терпеть не могу все эти костюмы, но сегодня мама настояла. В Большой же идем. Хотя я бы, конечно, приперся туда в джинсах. Какая вообще разница?

– Ты не против, если быстро на квартиру заедем? Я переоденусь.

Громова кивает, и я чувствую, как ее большой палец скользит по тыльной стороне моей ладони. Медленно, но мурашки по спине все равно бегут.

Меняю в приложухе адрес, и спустя минуту водитель входит в поворот, следуя в сторону Патриков.

Честно говоря, после Аринкиного резкого согласия из моей башки вылетели все мысли и слова. Сижу как дурак, улыбаюсь, а сказать ничего не могу.

Просто зацикливаюсь на ее прикосновениях. Иногда смотрю на губы, шею… Да чтоб меня!

Арина ерзает. Убирает руку. Ее отстранение звучит как выстрел в моей голове. Мне ее точно сносит на раз.

Резко поворачиваюсь, замечая в глазах Громовой растерянность.

– Что? – поджимает губы.

– Ничего, – веду плечом.

Хочется ее поцеловать.

Так поцелуй!

Голоса в голове оживают. Назойливо подталкивая к желаниям. Всего-то сместиться сантиметров на десять, и вот она уже в моих руках.

Так и делаю, а потом бешусь из-за врезанного в сидение, сейчас так не к месту, подлокотника.

Хочется вжать ее в себя. Прочувствовать еще ближе, потому что сейчас все это чистая демка*.

Арина часто дышит. Откликается на мои прикосновения, но выглядит при этом чересчур серьезной. Хотя она всегда так выглядит. Строга, но справедлива.

Огибаю руками ее талию и выдергиваю с насиженного места.

Громова ойкает и уже через мгновение оказывается на моих коленях, вытянув и перекинув ноги через этот долбаный подлокотник.

Подол ее узкого платья собирается на бедрах гармошкой, оголяя колени и даже кожу чуть выше. Матовый капрон под цвет кожи мгновенно оказывается под моими пальцами.

– Что ты делаешь?

Ее смех застревает в моем сознании. Звонкий, чистый.

– Я испачкаю кресло, – смотрит на свою обувь.

– Оплачу им химчистку.

Вроде и говорю ровно, а грудь все равно вздымается в тяжелом вздохе, как только Арина прикасается к ней раскрытой ладонью, заползая пальцами под пиджак.

– Поцеловать можно?

Перехожу на шепот.

– С каких пор ты спрашиваешь?

Ее бровь озорно поддергивается вверх.

– Действительно.

Ограниченное пространство поджигает фитиль воображения. Несколько локальных хлопков в желудке ударной волной несут турбулентный поток в легкие. Переизбыток воздуха толкается в гортань. Выдыхаю через рот.

В висках пульсирует. Давно намечающийся взрыв разрывает своими масштабами, стоит только коснуться ее губ.

Зарываюсь пальцами в светлые волосы. Отстраняюсь на пару миллиметров. Арина часто дышит, так же как и я, через рот. Легкие не справляются. В голове вата. Перед глазами ее лицо. Такой же обезумевший взгляд. И как после такого яркого подтверждения своей правоты вообще можно ей верить? Верить, что ей все равно?

Машина тормозит не вовремя. Телефон пищит. На него падает сообщение о списании денег за поездку со счета.

Толкаю дверь и, подтянув Арину на себя, помогаю выбраться наружу с моей стороны, придерживая за бедра.

Она ловит равновесие, хватаясь за крышу машины. Вылезаю следом, крепко прижимая ее к себе, утыкаясь носом в светлую макушку.

Чувствую, как дрожат пальцы, что смыкаются замком на ее талии.

– Десять минут, – бормочу и подталкиваю нас к подъезду, не разрывая объятий. Мы идем туда как приклеенные.

Какое, к черту, кино? Я просто хочу побыть с ней. Вдвоем.

В лифте Арина отстраняется. Прилипает спиной к зеркалу.

– Это же не какой-то коварный план, чтобы затащить меня в кровать? – спрашивает, чуть прищурившись.

– Я не против, конечно, – ухмыляюсь, – но нет.

– Ладно.

Она кивает и выходит из кабинки, как только разъезжаются двери.

Волочусь за ней следом, капая слюной.

Открываю дверь и сразу включаю свет. Арина замирает у порога. Видимо, проходить дальше не собирается. Даже верхнюю одежду не снимает.

Скидываю ботинки, пальто и расстегиваю пуговицы на рубашке.

– Я быстро, – направляюсь в сторону комнаты.

В этой квартире нет полноценной гардеробной. Так, каморка два на два, вход в которую замаскирован под встроенный в стену шкаф-купе.

Отодвигаю створку и бегло прохожусь по шмоту взглядом. Достаю черные джинсы, разноцветные Джорданы и бежевый свитшот с вертикальной красно-зеленой полоской по центру и желтой надписью «FAKE».

– У меня Катькины шмотки есть, можешь тоже переодеться, если хочешь, – выкрикиваю Аринке, переводя взгляд на целый отсек с Катюхиными вещами.

Арина заглядывает ко мне через минуту.

– Давай. Бесит уже это платье.

– Но тебе очень идет.

– Не спорю, – улыбается. – Это и правда красиво.

– Выбирай, – киваю на вешалки. – Здесь переодевайся, я в комнату.

Выхожу, плотно прикрывая за собой дверь, хотя соблазн оставить небольшой зазор и встать к зеркалу есть.

Быстро скидываю костюм и впрыгиваю в более удобные шмотки.

– Только обувь.

– Что?

Поворачиваюсь на голос Арины, которая тоже переоделась и приоткрыла дверь, высунув голову в проем. На ней Катькины лосины и мое красное худи с белыми монограммами.

Арина разводит руки в сторону. Делает уверенный шаг назад и смотрит на свои ноги.

– В этой квартире полно Катькиного барахла, глянь в нижних ящиках.

Громова кивает. Выдвигает пару ящиков.

– Точно Катино? – недоверчиво смотрит на длинные черные сапоги на тракторной подошве.

– Не имею привычки коллекционировать женскую одежду.

– Ты понял, о чем я.

– Точно Катино, – заверяю уже серьезно.

Ариша прячет руки за спину, снова смотрит в ящик, а потом уже более доверчиво вынимает сапоги. Поочередно натягивая их на свои ноги.

Мельком смотрится в зеркало.

– Я как будто за грибами собралась, – накидывает на голову капюшон.

Идти в какое-то там кино уже нет никакого интереса. Темнота, тишина, люди. Мои фантазии ни в ВИП-зале, ни на последнем ряду, просто не осуществимы.

Хочется побыть с ней наедине, а не шататься по кинотеатрам.

Взъерошиваю волосы на своей башке, соображая, как лучше подтолкнуть ее к решению остаться здесь на пару часов. Сам себе клятвенно обещаю, что не буду ее лапать, если останется.

Арина выходит в комнату, собирая в кулаки гармошкой ткань длинных ей рукавов кофты.

Вдавливаю подошву кроссовка в паркет с мерзким скрипом. Тянусь к телефону.

– Сеанс через полтора часа в ближайших.

– Отлично.

Она улыбается, целеустремленно направляясь к двери.

– Может, останемся?

Арина замирает на половине пути. Не поворачивается, только тихо спрашивает: «Зачем?»

– Не имею в виду ничего плохого, – обогнув ее замерший силуэт, приваливаюсь спиной к стене напротив. – Там полно народа, – оттолкнувшись, делаю к ней уверенный шаг. – Хочу побыть с тобой вдвоем, – сжимаю спрятанную в рукав ладонь. Переплетаю наши пальцы.

Арина опускает взгляд. Смотрит себе под ноги долгих полминуты.

– Ладно. Но без рук.

Мгновенно выставляю ладони перед собой.

– Может, пиццу закажем? – скидываю кроссы.

– Я не ем пиццу.

Кто бы вообще сомневался, собственно?

– Тогда на твой выбор, – отдаю ей свой телефон, который не к месту пиликает в ее руках.

– Тебя тут какой-то «Татарин» в клуб зовет.

– Напиши, что я пас, – падаю на диван и включаю плазму.

– Сам пиши, – закатывает глаза и присаживается рядом.

Именно присаживается. Потому что делает это осторожно и медленно, как настоящая леди.

Аринка все еще в сапогах, и я, конечно же, не упускаю шанса ее потрогать. Сгребаю лодыжки и, подтянув к себе, стаскиваю с нее обувь, укладывая стройные ноги к себе на колени.

Знаю, обещал без рук. Но ничего противозаконного же не сделал?! Обычная помощь ближнему, не так ли?

– Спасибо, – она улыбается, немного краснеет и сразу утыкается взглядом в телефон. – Ну я, наверное, выбрала.

– Заказывай.

– Лицо свое дай, – поворачивает ко мне экран.

Смартфон издает короткий звук, а в приложении загорается ожидание заказа. Обещают в течении получаса-сорока минут. Похоже, она выбрала, что рестик недалеко от дома.

– Зачем тебе все это?

Арина кладет телефон на диван. Смотрит на меня с интересом, чуть склоняя голову вбок.

– Что именно? – щелкаю первый попавшийся на подписке фильм и убавляю звук, делая киношку лишь фоном.

– Я говорю тебе нет, а ты убеждаешь меня, что да…

– Ну ведь не такое и «нет», если в итоге ты соглашаешься.

– Пожалуй, переименую тебя в «Т-34».

– Это зачем?

– Потому что прешь как танк, Азарин.

– Это я могу, – соглашаюсь, укладывая ладонь ей на колено, и она сразу выстреливает недобрым взглядом.

– Попробовать стоило, – ухмыляюсь и получаю легкий толчок пяткой в живот.

– Расскажи что-нибудь о себе. Я знаю тебя всю жизнь, но о тебе самом ничего не знаю, – кладет голову на спинку дивана.

– Тимофей. Восемнадцать лет. Будущий миллионер.

Она издает невнятное «Пф-ф».

– Это и так понятно, – закатывает глаза. – Наследство.

– Не-не-не. Я им сам стану, а потом сделаю слияние и приумножу папин капитал, товарищ будущий врач.

Сам верю в то, что говорю. На фоне своего отца тоже хотелось бы сделать что-то выдающееся. Он стал миллионером в двадцать три года. Долларовым. Чисто на разработках. Без чьей-либо помощи. Так что ставки очень высоки.

– Наполеоновские планы.

– Ну так, – веду плечом. – А что насчет тебя? Девочка «лучше всех»?

– Мне просто нравится учиться. Получать новую информацию всегда интересно.

– Тогда иди в педагоги.

– Зачем?

– По статистике, женами миллионеров очень часто становятся учителя. Дашь шанс нам обоим.

– Дурак. Если я стану учителем, в первый же день поубиваю всех детей, они надоедливые и зачастую очень тупые.

– Да ты гуманный человек, – подаюсь к ней чуть ближе, так, что теперь на моих коленях оказываются ее бедра.

– Ты обещал, – предупреждающе смотрит мне в глаза, но буквально на секунду опускает взгляд на губы.

– Я помню. Руки вот, – снова поднимаю ладони.

– Азарин…

– М?

– Поцелуй меня…

Два раза меня просить не надо. Сгребаю ее в охапку. Чувствую под ладонями ее тепло.

Бешеные чувства собственничества и страха, что все может закончиться, терзают. Когда я вообще успел настолько вляпаться? Это навсегда?

Чувствую ее губы. Трогаю ее волосы и одновременно навожу на голове шухер.

Аринка миниатюрная, но не костлявая. Я бы даже сказал, очень фигуристая. И грудь, и задница – все при ней.

Выдыхаю. Отстраняюсь. Всего на пару сантиметров.

– Ты завтра правда будешь весь день занята?

Она раздумывает несколько секунд и отрицательно вертит головой.

– Я тебе соврала. Справлюсь за полдня.

– Ночью, за городом, на заброшенной вертолетной площадке будем дрифтить. Не хочешь поприсутствовать?

– Папа меня не пустит ночью. Даже с тобой.

– А мы никому не скажем. Я заберу тебя тихо.

– Как?

– Соглашайся, увидишь.

***

– Пока, – делаю шаг назад, потому что за входной дверью с витражными вставками загорается свет. Через них-то его и видно.

– Пока, – Арина опускает взгляд, все еще продолжая сжимать мою ладонь.

Провожаю ее до самого дома. Можно сказать, сдаю из рук в руки ее отцу. Дядь Степан незамедлительно открывает эту самую дверь, руки наши к тому моменту уже разомкнулись.

На Громовой пальто, из-под которого торчит красный капюшон моей толстовки. Платье свое она в пакет закинула.

Спускаюсь по ступенькам, пару раз оглядываюсь. Дверь уже закрылась. Закрываю калитку и сажусь в тачку. Хорошо, что она все это время стояла в паркинге аппартов.

Щелкаю поворотником и выезжаю на трассу.

На телефон падает очередное сообщение от Татарина. Текст не меняется. Он все еще зовет в клуб. Пораскинув мозгами, еду туда.

Настроение болтается где-то над головой.

Весь вечер улыбаюсь как полный дебил, потому что зациклил в своей башке каждый момент этого короткого вечера, пока был с ней вдвоем. Посекундно.

К тому же отца в городе нет, у службы безопасности послабление на этом фоне, можно и немного оторваться. Ну, как оторваться, посидеть в випке и поглазеть на толпу под веселые разговоры. Без фанатизма, короче.

– Всей хай! – падаю на диван.

Татарин лениво растягивает губы в улыбке, сидя в компании двух тянок.

Листаю меню, параллельно бросая взгляды в толпу. Осматриваюсь.

– Тим! – пальцы Ады зарываются мне в волосы.

– Руки, – сжимаю тонкое запястье, – убери.

– Ты чего такой злой?

Грановская дует губы и садится рядом. Провокационно закидывает ногу на ногу, чтобы ее кожаная юбка задралась до пупка, видимо.

Ада постоянно крутится в нашей тусовке. Раньше мы иногда даже вместе зависали. Но «раньше» – тут главное слово.

– Я сама доброта, – отталкиваю от себя лодыжку, которую она пытается пристроить на моих коленях.

Грановская цокает языком. Гримасничает, но продолжает улыбаться как дура.

Хочется закатить глаза от всех этих жеманностей.

– Может, потанцуем? – не унимается. – Или можем к тебе поехать…

Выдыхаю. Откидываю меню и прошу официанта принести мне воду с лимоном. Наблюдаю за удаляющейся девочкой в униформе и только потом поворачиваюсь к Аде.

Спать я ни с кем не собираюсь. Ни с Адой, ни с кем-то здесь еще.

В этом плане у меня есть принципы. И в сложившейся ситуации в свои штаны кого попало я не пускаю. Да и девахи, что перманентно крутятся в нашей тусовке, частично на всех поскакать успели. В последнее время меня это жутко напрягает.

– Нет, – качнув головой, делаю глоток из принесенного стакана. – Советую переключиться на Дюшу.

Грановская переводит взгляд на Королева. Морщится.

– Ты же знаешь, что я хочу только с тобой. Давай выйдем, я сделаю тебе приятно.

– Свали отсюда.

– Что?

– Ты глухая или тупая? Встала и пошла отсюда.

Ада хлопает глазами. Поджимает губы и, фыркнув, вскакивает на свои длинные ноги.

– Козел!

Он самый. Откидываюсь затылком на спинку дивана.

Время переваливает за два ночи. Кручу в руках смартфон, а потом пишу Аринке.

Я: Спишь?

Ответ приходит ровно через полминуты.

Ариша: Нет. Просто лежу.

Я: Фоточку скинь.

Ариша: Обойдешься.

Сообщение заканчивает недовольным смайликом.

Я: Уже скучаю. Ты же не передумала насчет вечера?

Ариша: Нет.

Я: Отлично. В полночь будь готова.

Завершаю свое послание сердцем. В ответ получаю улыбочку и убираю телефон в карман.

После клуба прихватываю Королева. Примерно до пяти торчим на гонках. Нужно вытрясти взбрызнувшийся в кровь адреналин от ожидания сегодняшней встречи с Громовой. Потому что и так руки ходуном ходят. Вся башка только ей забита.

Еще суток не прошло, а я по ней уже соскучился. Пока на квартире были, до смерти ее, наверное, зацеловал. Она даже начала попискивать, что губы болят.

– Король, я домой, тебя подкинуть?

– Не, я с пацанами.

Киваю и запрыгиваю в тачку. Дома падаю лицом в подушку даже не раздеваясь.

Просыпаюсь часа в два.

Принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь в столовую. Мама как раз обедает.

– Доброе утро, – взмахивает вилкой. – И во сколько ты вчера пришел?

– Часов в пять, – выдвигаю для себя стул. – Трезв и адекватен, был, – уточняю.

– Мы с тобой, кажется, договаривались, что ты дома появляешься не позже двух.

– Это старая договоренность. Тогда я был несовершеннолетним. Пора заключить новый договор.

– Кто-то решил осмелеть, пока папы в городе нет?

– Ни в коем случае, – улыбаюсь. Хотя мама, конечно, права. При отце я бы под утро домой не заявился. Чревато последствиями. – Это была разовая акция, – сдаюсь. – Ты же ему не скажешь?

– Вон, – кивает на окно, – Вячеслав доложит.

Вячеслав – это начальник службы безопасности.

– Ну можно же как-то договориться, – демонстрирую тридцать два зуба.

Мама отвечает ответной улыбкой и качает головой.

– Ты у нас теперь мальчик совершеннолетний, поэтому сам с папой объяснишься и передоговоришься, – подмигивает.

– Ты явно хочешь моей смерти, – ковыряю ложкой поданный суп.

– Нет. Лучше расскажи-ка, почему мы вчера с тобой так неожиданно пошли на балет?

– Хотел тебя порадовать.

– Ты не любишь театры.

– Зато ты любишь.

– И Громовы.

– При чем тут Громовы?

– Да так, – она снова улыбается. При чем так провокационно, будто с издевкой.

– Мам!

– Что «мам»? – округляет глаза. – У Арины вчера платье красивое было, да?

– Ага, – соглашаюсь на автомате. Вообще, все, что касается Громовой, у меня на автомате происходит.

Раздраженно прикрываю глаза и слышу тихий родительский смешок.

– Ладно, не злись. Мне просто интересно, что у вас там происходит.

– Давай сменим тему.

Засовываю ложку супа в рот и снимаю с блокировки телефон.

Снова пишу Громовой. Если она и сегодня решит слиться, я ее просто растерзаю.

Я: Привет! Про вечер помнишь? Все же в силе?

Ариша: Да.

Ариша: Наверное.

Ариша: Папа не отпустит ночью…

Я: Ты ему не говори. К двенадцати просто будь готова.

Ариша: Уйти тайком?

Прям вижу ее вытянувшееся лицо и глаза по пять рублей.

Я: Именно. Будет весело.

Ариша: А если там будет кто-то из школы? Там, куда мы идем. Все узнают…

Я: Не будет. Это другая компания.

Ариша: Ладно.

Вечером вытаскиваю из дома персонала раздвижную лестницу и кидаю в багажник. К дому Громовых приезжаю, вырубив фары. Тачку кидаю метрах в двух от участка.

Быстро перелезаю через забор со стороны заднего двора, аккуратно и, самое главное, тихо перетягивая за собой лестницу.

Тянусь к телефону и звоню Арине.

– Окно открой, – бегло осматриваю здание. Освещение во дворе они еще до конца не подключили, что мне только на руку.

– Открыла, – шепчет в трубку.

Осматриваюсь, понимая, что стою прямо напротив ее окна.

Раздвигаю лестницу и, спрятав телефон в карман, залезаю на второй этаж.

Аринка уже торчит в окне.

– Готова? – не могу сдержаться, поэтому подтягиваю ее к себе, касаясь губ.

– Ты как сюда попал?

У нее горит ночник, поэтому я вижу ее ошалелый взгляд.

– У вас охраны вроде нет.

– Зато есть камеры. Папа узнает… Увидит и убьет меня.

– Не парься, я потом все сотру.

– Снова проникнешь в наш дом?

– Ага, – закатываю глаза, – дистанционно можно это сделать, если знать как.

– А ты знаешь?

Продолжает ломаться, хотя сама стоит в джинсах, водолазке и с пуховиком в руках.

– Знаю. Иди уже сюда.

– Где ты взял лестницу?

– С собой привез. Молча слезай, а?!

– А как мы через забор? Лестница только с одной стороны будет.

– Я тебя поймаю. Молчи.

___

*Багрепорт – сообщение или отчет об ошибке с её описанием, причиной возникновения, приоритетом и прочими свойствами.

* Демка – демонстрационная версия чего-либо, как правило, с урезанным функционалом или с пробным периодом использования.

Глава 16

Ариша

Текст перед глазами плывет. Отодвигаю от себя методичку и шумно выдыхаю. Снова смотрю на часы. Пятнадцать ноль-ноль.

Весь день сижу в ожидании и ни на чем не могу сосредоточиться. Задание, которое дали на дополнительных занятиях, делаю уже больше трех часов, но на деле не продвинулась дальше второй страницы. Все время отвлекаюсь то на телефон, то на собственные мысли.

Их там так много, в моей голове.

Воображение пестрит разносортными фантазиями, а память примерно раз в десять минут возвращает во вчерашний вечер.

Часы, которые мы провели вдвоем. Только я и Тим.

Губы покалывает, а уши сразу краснеют. Я помню каждое его слово, каждый взгляд, каждое прикосновение. Снова и снова воспроизвожу все это в голове и улыбаюсь как полная дура.

Внутри такое странное, но ужасно приятное чувство, я будто притаилась в ожидании чего-то большего. Сердце снова частит, но теперь не от волнения, а от накатившего трепета.

Кусаю губы, залипаю в тетрадь, но ничего в ней не вижу. Ни строчки. Перед глазами яркие картинки. Поднимаю руку, смотрю на пальцы и будто наяву чувствую, как он вчера сжимал мою ладонь.

Дыхание перехватывает, но хлопок двери за спиной отрезвляет.

Это мама, и она принесла мне чай. Моргаю, стараясь вернуться в реальность.

– Передохни, – ставит чашку на стол, – четвертый час сидишь.

– Спасибо, – обхватываю чашечку и подношу к губам.

Теплая жидкость щекочет тонкую розовую кожу, и я снова ловлю себя на мысли о поцелуях.

Настоящих. Требовательных, но в то же время нежных. Всепоглощающих просто…

Мама все это время что-то говорит. Я лишь киваю и потихоньку стыжусь своей отстраненности.