Эхо ужаса

Существо ещё несколько секунд ждало, словно понимало, что загнало своих жертв в тупик. Вновь, повернув свою голову в сторону, оно издало страшный визг, пару раз принюхалось и кинулось на мать. Тут же следом за ним на пороге показалось ещё одно точно такое же существо.

Тварь набросилась на женщину, вцепившись своими челюстями ей прямо в грудь. Истекая кровью, мать прокричала:

– Прячься, дочка!

Она ещё надеялась… Но в следующий момент вторая появившаяся особь уже прыгнула в сторону девочки. Раздался детский крик, и через несколько секунд снова наступила тишина, лишь только чавканье и непонятные звуки ещё отчётливо доносились из дома. Спустя несколько минут такие же крики и вопли оказавшихся в ловушке людей вновь прервали ночную тишину. Лишь только ближе к утру всё стихло, словно вся природа погрузилась в вечный сон…

Глава 4

Генерал-майор Министерства внутренних дел Николай Трофимович Арбузов за годы жизни привык к собственному образу жизни. Уже немолодой, среднего роста, весьма упитанного телосложения, с лысиной на голове, на работу он ходил в форме, как и положено по Уставу. В свои 64 года он активно занимался лыжным спортом зимой и катался на велосипеде летом. По выходным дням Николай Трофимович часто посещал бассейн. У его жены, Маргариты Андреевны, несколько лет назад обнаружился запущенный рак молочной железы. Она долго и мучительно болела, а потом умерла. Все последние дни её жизни Николай Трофимович постоянно находился рядом, но ни он, ни врачи, ни знахари, к которым в отчаянии тоже обращались, ничем не смогли помочь: операцию делать уже было поздно, метастазы расползались по организму, поражая один орган за другим… Беспомощность и отчаяние – эти ощущения, кажется, подавили все остальные чувства в Николае Трофимовиче в страшные дни неумолимого ухода супруги.

После похорон Николай Трофимович бросился в работу, как в спасительную капсулу, поднимающую его из пучины затягивающего горя: дома почти не бывал, лишь в крайних случаях. Сослуживцы заметили в нём разительные перемены: он постарел, и не только физически. Они пытались, как могли, его поддержать, но им это плохо удавалось: смерть супруги стала для него настоящим ударом, от которого ему было трудно оправиться. Сын Алексей, оказавшись после войны по долгу службы в Англии, женился там и обосновался на жительство. На похоронах его не было: последние годы у него были напряжённые отношения с отцом, которому его решение остаться за рубежом едва не стоило должности, звания, да и, что говорить, самой свободы. Родители не были у единственного сына на свадьбе, ни разу не видели внуков. Николаю Трофимовичу казалось, что именно это окончательно подорвало здоровье и без того больной Маргариты Андреевны и ускорило её уход. Николай Трофимович не мог простить сыну этой обиды и мириться с ним не собирался, хотя там, в далёкой Англии он был дедушкой сразу для двоих детей Алексея, которые, конечно, были ни в чём не виноваты.

В это холодное осеннее утро он, как всегда, по расписанию, был на своём рабочем месте в главном отделе Министерства в Москве. Николай Трофимович приходил на работу всегда раньше, чем это было необходимо, – обычно за полчаса до её начала, поскольку любил спокойно приготовиться к ней, без спешки выпить чашечку кофе и послушать столичное радио. Он как раз протирал статуэтку медного льва, стоящего у него на столе, как раздался стук в дверь.

– Лейтенант Сотников прибыл по Вашему распоряжению! Можно войти? – чётко и отрывисто отчеканил вошедший, стоя в дверях и, как положено по уставу, вскинув руку к виску.

– Войдите, Сотников, – ответил Арбузов, осторожно ставя на своё место статуэтку: её ему лично подарил Иосиф Виссарионович Сталин во время праздника в честь великой Победы над фашизмом в мае 1945 года.

Лейтенант вошёл, плотно закрыв за собой тяжёлую дверь кабинета.

– Присаживайтесь, товарищ Сотников! – пригласил Николай Трофимович стоявшего навытяжку лейтенанта. То, что я Вам сейчас скажу, имеет гриф совершенно секретного задания, о котором не должны знать посторонние люди.

– Слушаю Вас внимательно, товарищ Арбузов, – присев, произнёс лейтенант.

– Можно просто Николай Трофимович: не первый год знаем друг друга и работаем вместе, – продолжал генерал. – Вчера ночью я попросил тебя обзвонить своих лучших ребят, которым ты доверяешь даже больше, чем самому себе. Это было не просто так, – присев в своё кресло, сказал он.

– А в чём, собственно, дело? – поинтересовался Владимир, внимательно глядя в глаза своему начальнику.

– Дело в том, что, кроме тебя, мне некому больше поручить это задание. Ты самый опытный боец, Сотников! И твои ребята тоже. Теперь по сути. С одним из небольших поселений лесозаготовителей в Сибири мы потеряли контакт. Уже почти неделю они не выходят на связь. Там проживает порядка двадцати шести человек, в том числе и детей. Связь с ними очень важна, так как, кроме заготовки строевого леса, некоторые из них имеют особое задание, которое курирует лично товарищ Сталин. Твоя задача – выяснить причину, по которой они не выходят на связь. Далее заодно проверить, всё ли там в порядке. И обо всём доложить лично мне. Даю тебе на всё про всё две недели с момента высадки в указанной точке.

Сотников слушал генерала очень внимательно, запоминая вводные.

– Когда наверху спросят с меня очередной отчёт, у меня на столе должен быть твой рапорт о проделанной работе! Ты всё понял, Сотников?

– Да, конечно, будет исполнено, Николай Трофимович. Я обязательно всё выясню и доложу Вам, как полагается, согласно Уставу, – ответил Сотников генералу.

– Другого ответа я от тебя и не ожидал, лейтенант! – одобрительно произнёс Арбузов, придвинувшись ближе к столу.

– Теперь коротко о твоей группе, – продолжил он. – В составе будет десять человек, включая тебя. Обязательно один хороший радист, один медик и один снайпер-проводник. Последний встретит Вас в пункте назначения. Всё необходимое о нём прочтёте в самолёте. Остальные меня не волнуют, лишь бы были проверенными. Задание сверхсекретное, помни. Со всех возьмут расписку о неразглашении.

– Мне всё ясно, товарищ генерал-майор! Разрешите идти? – вставая, спросил лейтенант.

– Это ещё не всё Владимир! – остановил его Николай Трофимович.

– Слушаю? – напрягся Сотников.

– Дело в том, что у меня нехорошее предчувствие, лейтенант, поэтому я попрошу тебя быть предельно внимательным и осторожным. Если кто-то посторонний узнает о задании, то отвечать придётся, сам знаешь перед кем и сам знаешь, чем. Все пойдём под трибунал, Владимир. Так, что докладывай коротко о своих доверенных орлах, и потом сутки на сборы и вперёд.

– Так точно! – привстав, ответил Сотников. – Как мы с Вами уже обсуждали, я собрал только проверенных ребят. Тут в папке их личные документы – все опытные, прошедшие войну, у многих героическое прошлое, государственные боевые награды. А главное – я им полностью доверяю.

– Отлично, лейтенант! Я не буду тебя долго задерживать, ознакомлюсь с их досье позже. Тебе я верю! Давай там сообщи им, что у них один день на сборы, и завтра на секретном аэродроме Вас будет ждать спецборт. Доклады ежедневные лично мне!

– Слушаюсь, товарищ генерал-майор! Можете быть спокойны, мы во всём разберёмся! – сказал в ответ Сотников.

– Теперь разрешите идти? – встав и вытянувшись по стойке смирно, спросил лейтенант.

– Разрешаю! Вольно! И да, Владимир, – добавил неожиданно Арбузов. Я хоть и не особо верующий, но это право каждого – Бог вам в помощь, ребята, и будьте осторожны! Берегите себя!

– Спасибо, Николай Трофимович! Я тогда пошёл! —сказал Сотников и, повернувшись на каблуках, вышел в коридор, мягко, но плотно закрыв за собой дверь.

Николай Трофимович подошёл к окну, увидел отъезжающую служебную машину, на переднем пассажирском сидении которой мелькнул знакомый силуэт лейтенанта. Часы показывали без десяти десять.

– Ну, что ж, – подумал про себя Арбузов, – только бы всё было хорошо. Он снова сел за рабочий стол и стал внимательно изучать досье на членов отряда, которое принёс ему Сотников.

Глава 5

Солнце садилось. Однако лес ещё жил своей дневной жизнью: лёгкий ветерок, играя с оставшимися на деревьях листьями, срывал их и заставлял, планируя, опускаться на землю; слышались пересвисты птиц, гулкие удары дятла по сухой древесине, осторожные прыжки зайца. Первый снег в этом году был ранним и так некстати укрыл лесные тропинки, изменил местность.

Хайрул шёл медленно, осматриваясь по сторонам, порой останавливался, прислушиваясь к посторонним шорохам и шумам. Уже почти десять лет он работал егерем в этих местах. Он был коренным якутом. Высокий по якутским меркам – почти сто восемьдесят сантиметров, он отличался крепким телосложением. С детства, как принято в якутских семьях, отец приучал его к различным видам охоты, знакомил с законами выживания в тайге, прививал навыки обращения с ружьём, чтения следов на любых поверхностях. Мать Хайрула умерла от неизвестной болезни, когда он был ещё маленьким, поэтому воспитывал сына один отец, и воспитывал охотником.

В этот раз Хайрул, считавший тайгу своим домом, ощущал какое-то необъяснимое беспокойство. Что-то было не так: замолчали раньше времени птицы, откуда-то появился странный резкий запах…

Осмотревшись вокруг, Хайрул заметил на тропинке странные следы, уходящие глубоко в лес. Присев, он аккуратно пощупал снежный покров, а затем посмотрел в сторону, где тропа ныряла в тайгу.

Обычно он всегда ходил по лесу с Инри – своей собакой: с ней он чувствовал себя более уверенно и безопасно. Однако несколько дней назад Инри исчезла. Времени до встречи с группой лейтенанта было ещё предостаточно, и Хайрул хотел поискать свою любимицу, предполагая, что она просто потерялась, далеко убежав от хозяина.

– Инри, Инри, – прокричал он несколько раз, но только лёгкий ветер шелестел ветками кустарников и оставшейся листвой на деревьях – и тишина. Хайрул снова отметил, что ни одна птица не подаёт голос, и снова тревога заставила его беспокойно оглянуться вокруг. Он даже снял с плеча своё охотничье ружьё и перезарядил его на всякий случай.

–Тут что-то не так, что-то не так… – проговорил он вполголоса, невольно вслушиваясь в отзвук даже собственного голоса.

Следы, которые обнаружил охотник, по его мнению, не принадлежали ни одному из местных животных. Для медведя они были слишком маленькие, для волка – слишком большие, да и расположение пальцев совершенно другое, и выемки от когтей слишком глубокие для этих зверей.

Вдруг к уже привычным шорохам вечереющего леса добавился неприятный и резкий запах, усиливавшийся с каждым шагом. Тянуло явно из-за деревьев, и Хайрул, держа наготове ружьё, свернул с натоптанной тропинки под их кроны. Он шёл аккуратно, стараясь особо не шуметь. Вокруг лежал снег, который уже успел немного припорошить всё вокруг и даже украсить вершины деревьев, задержавшись между густыми ветвями.

Внезапно впереди, за кустами, треснула ветка. Хайрул мгновенно навёл ружьё по направлению звука и прислушался. Несколько секунд было тихо, затем кусты шевельнулись, послышался странный свист.

– Кто там? – спросил Хайрул, не опуская ружья. – Инри, это ты?

В ответ он ничего не услышал, да и не надеялся: не могла же собака свистеть и издавать этот странный запах. Сказал он это, чтобы те, за кустами, подумали, что он не один. Солнце уже скрылось за горизонтом, начало темнеть, и каждый куст казался фантастическим существом – в ночном лесу страшно даже людям неробкого десятка. Здесь, в тайге, ночью просто опасно находиться, и Хайрул стал разворачиваться назад. Вдруг из-за кустов прямо перед ним выскочило неведомое существо довольно крупного размера, с большими лапами и огромной мордой.

Охотник замер.

Нечто высоко подняло голову, словно изначально и не почуяло его, и начало принюхиваться. Поворачивая головой из стороны в сторону, оно несколько раз пыталось что-то учуять, а затем, раскрыв пасть, издало резкий звук, похожий на визг или тонкий свист. Хайрул прицелился, существо сделало рывок в его сторону. Одновременно с этим раздался выстрел. Пуля прошла навылет через правую ключицу существа, но это его даже не остановило. Оно неслось на Хайрула. Егерь быстро перезарядил ружьё и нажал курок, но … выстрела не последовало: заклинило впопыхах перезаряженное ружьё. Он было попытался достать из кожуха свой охотничий нож, но тварь уже накинулась на него, повалила на землю и вцепилась ему в левое плечо. Проводник закричал от боли. Из образовавшейся рваной раны хлынула кровь.

Нечто начало трепать его из стороны в сторону, словно игрушку. Мощные челюсти всё глубже и глубже вонзались в плоть Хайрула. Несмотря на страшную боль, он сумел собраться и, невероятными усилиями достав нож, всадил его прямо в бок этому существу. Тварь выпустила его и оглушительно взревела.

Охотник замахнулся, чтобы нанести следующий удар, но челюсти существа вцепились ему в руку. Нож отлетел в сторону и упал куда-то в снег. Сильные передние лапы с огромными когтями вонзились в ноги Хайрула, как клинками, разрезали их. Свободной рукой он закрывал своё лицо и горло. Вдруг тварь оторвала его от земли, подняла в воздух и с силой швырнула в сторону большой сосны. Хайрул, ударившись головой об ствол дерева, потерял сознание. «Всё кончено…» – успел он подумать за мгновение до этого. Но существо вдруг перестало нападать на потерявшего сознание егеря и, подняв голову высоко вверх, прислушалось к звукам, которые стали доноситься откуда-то издалека, а затем быстро скрылось в глубине тайги.

Хайрул неподвижно лежал возле дерева. Неотвратимо наступала ночь, а вместе с ней усиливался ветер. Он принёс откуда-то небольшой снег, который уже через несколько минут превратился в настоящую метель.

Глава 6

Часы показывали половину седьмого утра. Сотников прибыл на секретный военный аэродром раньше оговоренного времени сбора. Остальных ребят из команды ещё не было. Почти автоматически он посмотрел на небо: лётная ли погода. Солнце сегодня светило тускло, пробиваясь сквозь сплошной покров низких светлых облаков. В воздухе чувствовался неуловимый запах наступающей зимы.

– Смотрю, ты, как обычно, прибыл раньше всех, Владимир, – легонько хлопнув лейтенанта по плечу, сказал внезапно откуда-то появившийся Николай Трофимович.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – ответил он. – Вы раньше меня приехали? А я даже и не заметил Вашей машины.

– Опустим все эти военные манеры, лейтенант, – продолжал Арбузов, внимательно глядя ему в глаза. – Да, я приехал пораньше. Не спал всю ночь, изучал досье на твоих ребят и просто размышлял о том, что происходит в нашей жизни. Вижу: тебя что-то тревожит?

– Никак нет. С чего Вы это взяли, Николай Трофимович? – спросил Сотников, снова, теперь нарочито внимательно, вглядываясь в небо.

– Понимаешь, за две войны, что довелось пройти, я очень хорошо стал чувствовать людей, Владимир. И тебя я знаю достаточно давно. Мы прошли уже довольно долгий путь вместе, и поверь мне, выражение твоего лица выдает тебя.

Сотников немного помолчал и, опустив голову, ответил:

– Не буду скрывать от Вас, Николай Трофимович, сегодня ночью мне тоже поспать почти не удалось: я всё время думал о Вашем задании и о тех ребятах, которых я выбрал для его выполнения. Конечно, все они опытные бойцы, асы, можно сказать, своего дела, с ними мы прошли войну. Бывали критические ситуации, из которых трудно было выйти живыми. Но нам удавалось, и без особых потерь.

– Я знаю. Я сейчас не об этом, – вглядываясь в лицо Владимира, заговорил генерал. – Понимаешь, лейтенант, есть мудрость, которая гласит, что если внутри солдата есть хоть маленькая толика сомнения или страха, то это может стать причиной его гибели. Ты хороший и опытный солдат, Сотников! Именно поэтому я и выбрал тебя для выполнения этого задания. Сейчас у меня в отделе больше не осталось людей, которым я мог бы доверять, как тебе. Наступили времена, когда почти каждый служивый пытается найти для себя свою выгоду, готов подставить своего напарника или коллегу ради повышения. Люди, прошедшие войну, каждый день рисковавшие жизнью, начали ради материальных благ терять в себе человеческое. Вот это страшно. Понимаешь меня?

Сотников внимательно слушал генерала, одновременно перерабатывая у себя в голове всю информацию.

– Я всё прекрасно понимаю, товарищ генерал. Мы с ребятами постараемся не подвести Вас и выполнить задание. За своих я могу поручиться жизнью! С полным досье на каждого из них Вы уже ознакомились. Просто, скорее всего, это погода и простое недосыпание. Поэтому Вам показалось, что со мной что-то не так. Уверяю, что я в полном порядке и готов к выполнению задания. Скоро подъедут остальные, и мы будем готовы к вылету в точку дислокации.

– Я очень надеюсь на это, Сотников. Знаешь, вчера после того, как ты ушёл, пока я изучал досье на твой отряд, ко мне в кабинет приходил Соболев. Он работает тоже в особо важном отделе, ты его не знаешь. Так вот, этот человек очень досужий и любит вынюхивать важную информацию, а потом через своих доносить по-своему товарищу Сталину. Для тебя не секрет, что наши ведомства постоянно находятся в не совсем дружественных отношениях. И если ему уже что-то стало известно, то он может оказаться на шаг впереди нас. Я, конечно, вежливо отправил его к себе обратно в отдел, но ведь ты пойми: долго сдерживать его опасное для нас любопытство я не смогу. Прошу: держи меня в курсе дел, Сотников: каждые двадцать четыре часа – связь. И ещё будьте осторожны: неизвестно, что там произошло и почему в посёлке перестали выходить на контакт.

В этот момент через пост заехала машина и остановилась возле самолёта, из неё вышла вся команда лейтенанта.

– Не беспокойтесь, товарищ Арбузов! Всё будет хорошо! Все уже приехали – не будем терять времени, нам пора! – сказал Сотников, глядя, как ребята выгружаются из машины.

– Ты прав. Времени у нас очень мало, учитывая то, что особый отдел уже тоже, судя по всему, в курсе событий. Помни: в точке высадки Вас встретит местный охотник. Он хорошо знает территорию и будет Вашим проводником. Тайга – это тебе на наш лес, лейтенант! Там свои законы и правила выживания. Относитесь к его словам очень внимательно.

– Понял Вас. Как прибудем в точку назначения, обязательно выйдем на связь.

– С нетерпением буду ждать этого момента.

Николай Трофимович обнял Сотникова и, пожав ему руку, ещё раз пожелал удачи.

Вскоре самолёт с отрядом лейтенанта взлетел и исчез в облаках. Арбузов ещё несколько минут постоял на месте, взглянул на свои часы, которые показывали почти семь часов утра. Он прекрасно понимал, что Сотников и его ребята – единственная надежда прояснить причину потери связи с посёлком. Мысль о том, что другие люди тоже уже начали интересоваться этим обстоятельством, теперь не покидала его. Сев в свой автомобиль, он аккуратно поправил пальто и сказал шофёру, что пора ехать на работу. Машина, покинув аэродром, выехала на просёлочную дорогу и скрылась за поворотом.

Облака затянули всё небо, окончательно спрятав за собой едва пробивавшиеся лучи нежаркого осеннего солнца. Начал моросить мелкий дождь, время от времени перемежающийся снегом.

Приехав на работу, Николай Трофимович поднялся в свой кабинет и вдруг заметил, что дверь в него была приоткрыта. Зайдя внутрь, он обнаружил, что всё было перевернуто вверх дном. На рабочем столе и на диване валялись разбросанные папки с различными досье, в том числе и секретными. Бумаги и документы были повсюду. Единственное, что осталось нетронутым, это был сейф, стоящий около окна, в углу кабинета. Именно в нём он и хранил документы с новым заданием и личными делами группы, а также самые важные и ценные архивы. Ключ от него был только у Николая Трофимовича, и он всегда носил его с собой.

Генералу сразу стало понятно, что в его кабинете неизвестные люди что-то искали, и, скорее всего, они были из особого отдела. Однако сообщать об этом кому-либо Арбузов не торопился, ведь это могло поставить под угрозу сверхсекретное задание, которое он поручил лейтенанту Сотникову. Поэтому он молча стал прибираться у себя в кабинете: нужно было как можно скорее навести порядок, не давая никому никаких поводов для разговоров и размышлений.

Глава 7

Солнце взошло уже высоко. Небо было чистым и безоблачным, метель, которая так внезапно началась с вечера, так же быстро и закончилась. Ветра тоже почти не было, кругом – тишина, лишь изредка нарушаемая птичьими голосами, долетающими откуда-то из глубины леса. Тайга готовилась к зиме…

Хайрул пришёл в себя от звука самолёта, летящего низко, почти по вершинам деревьев. Тело болело: встреча с неведомым существом бесследно не прошла, особенно беспокоили раны на руке и плече, которые перестали кровоточить только под утро, когда сосуды на замёрзшем теле сжались от холода. Хайрул осмотрел ноги, попробовал пошевелить ими – они были более или менее в порядке, если не считать нескольких не особо глубоких ран от когтей и того, что пальцы и сами ступни так замёрзли, что потеряли чувствительность. Беспокоила голова: удар об дерево был очень сильным, но сотрясения мозга, конечно, не было, потому что он отчётливо помнил все детали вчерашнего происшествия. Надеяться на помощь не приходилось – Хайрул прекрасно понимал это. Нужно было каким-то образом встать и двигаться в сторону своего дома. Хайрул попытался это сделать, но ноги не особо слушались, вернее, он их не очень чувствовал – значит, они были слегка обморожены. Что за существо на него напало, как ему удалось выжить, почему тварь резко остановила атаку и убежала в глубину леса – на эти вопросы Хайрул ответа не знал.

– Нужно попытаться развести костёр и согреться, – отдал он себе приказ и, превозмогая боль, перевернулся со спины на живот и пополз к небольшим кустарникам, по пути подобрав пару попавшихся сухих веток.

Уже через полчаса ему удалось развести небольшой костёр. Покопавшись у себя в рюкзаке, он достал местную настойку, которую всегда брал с собой, и сделал пару глотков. Внутри сразу стало немного теплее. Он достал ломоть хлеба, посыпанный крупной солью, и кусок вяленой рыбы, завёрнутый в белую холстину. Развернул холст, расстелил его на снегу. Рыба заалела на белом, запахла призывно, пробуждая в измученном организме аппетит. «Есть хочется – значит, буду жить», – усмехнулся Хайрул.

Немного согревшись, Хайрул, стал осматривать свое ружьё. Он не понимал, почему оно не выстрелило второй раз. Ведь каждый раз перед новым походом оно тщательно проверялось, разбиралось и чистилось. Если бы этого не произошло, то, возможно, нападавшую тварь удалось бы убить или хотя бы спугнуть её. С другой стороны, первая пуля прошла насквозь через существо, но это даже не остановило его, а ведь этими патронами можно было завалить медведя. На месте нападения, вспомнил Хайрул, также не удалось обнаружить никаких следов крови этого неизвестного монстра. Возможно, их, конечно, замела ночная метель.

– Как такое может вообще быть? – задумался он про себя. – Я ведь точно попал ему в бок.

Достав из наружного кармана рюкзака блокнот и карандаш, Хайрул начал по памяти делать наброски напавшего на него существа, как вдруг услышал неподалёку от себя грубое рычание. Повернув голову на звук, он увидел, что сбоку на него, оскалившись, смотрит довольно крупный волк. Аккуратно зарядив ружьё, не спуская при этом глаз с волка, он направил ствол в сторону хищника и сделал предварительный выстрел в сторону: по верованиям его предков, считалось, что убивать животных можно и нужно только ради защиты или еды.

Как ни странно, волк, который был буквально уже в нескольких метрах от него, развернулся, сделал несколько широких прыжков в сторону и скрылся в лесу. Охотник перевёл дыхание, мысленно отметил количество оставшихся патронов – всего три… Прекрасно понимая, чем это может закончиться, Хайрул срезал с ближайшего куста орешника крупную ветку, обрезал ненужные сучки – получилась крепкая и упругая палка. Он, преодолевая боль в ногах и во всём теле, осторожно встал и, опираясь на палку, двинулся в сторону своего дома.

Вдруг он неожиданно вспомнил, что сегодня должен встретить группу лейтенанта Сотникова! Как он мог об этом забыть?! Значит, всё-таки удар головой о дерево сделал своё коварное дело… До места встречи было – прикинул Хайрул – километров десять. Непреодолимое расстояние в таком состоянии…

– Боги леса и земли! Дайте мне сил, – шепнул он про себя. – Защитите меня от врага лютого и от болезней мирских.

В пункте назначения он должен был быть в два часа дня, а сейчас часы на руке показывали половину первого.

– Мне не успеть к ним, – отчётливо осознал Хайрул. Осознавал он и другое: если до вечера не доберётся до дома или хоть до какого-нибудь убежища, то погибнет. Также он знал, что по его следам уже идут волки, и если они нападут стаей, то отбиться вряд ли получится…