Кислород

– Почему была? Будем надеяться, все обойдется, – мирно сказал Буги.

Хороший мог быть сегодня денек, отрешенно подумала она. Вот Буги нашелся. Сколько лет она с ним нигде не сталкивалась и даже думать забыла, а услышала голос, и в ней всколыхнулось что-то прежнее, забытое. Это как дышать. Забыла, что дышишь, а дышать не перестаешь. Впрочем, сравнение глупое, романтичное. Леди Тереза рассердилась на себя за это. На глаза наворачивались слезы. Она отругала себя и за них. Что за уныние! Может еще обойдется. Конечно обойдется!

10

Она наперечет помнила все свои хорошие денечки, которые выпали ей в жизни, а плохие навсегда стерлись из ее памяти. Человеческая память избирательна.

Но особо ей запомнился день, когда после десяти лет блуждания в пространстве она обнаружила эту удивительную планету. По всем параметрам планета оказалась чуть ли не второй Землей, только атмосфера была перегружена инертными газами, а процент кислорода был незначительным. Освоение началось с монтажа гигантских кислородных установок. Когда установки заработали, живой мир планеты был обречен, у них при вдохе сгорали легкие. Повсюду валялись трупы местных гадов, еще совсем недавно выползших из своих морей, чтобы продолжить победную эволюцию на суше, а диковинные морские твари всплывали в своих водоемах и гнили кверху брюхом. Это было настоящее истребление и варварство. Они вели себя как завоеватели, перекраивая под себя чужой мир. Теперь на планете осталось всего несколько больших резерваций с воссозданной прежней атмосферой. Там под защитой силовых экранов постепенно восстанавливалась былая жизнь. А в гигантских морозильных камерах ждал своего часа богатый генетический материал большинства коренных жителей планеты. Но вряд ли они когда-нибудь снова оживут. Куда их теперь?

В наступившей неловкой паузе в разговоре с тихим жужжанием включился общий для всего здания механизм пылесоса и по серому металлопластиковому полу поползли к всасывающим шлюзам воздушные потоки, захватывая с собой пыль и легкий мелкий мусор. Леди Тереза ощутила едва заметный сквознячок и переступила босыми ногами. Началась ежедневная послеобеденная уборка квартиры. В это время дня ей полагалось занять место в койке, но сегодня было не до сиесты.

– Артур? – шмыгнув носом, позвала она. Голос звучал беспомощно.

– Я здесь, – сказал Буги.

– Похоже, нас тут только двое на весь город и осталось. Ты еще практикуешь выпрыгивание из-за угла?

– Уже нет. Смешить стало некого. Не для кого выпрыгивать.

– Это было не смешно.

– Смешно.

– Нет.

– Да ладно тебе. Весело же было, не то, что сейчас.

– Сейчас и правда, не весело. Нам нужно увидеться, Артур, – решительно сказала старушка. – Не стой как пень, пригласи меня к себе. Меня уже сто лет никто никуда не приглашал. Мне есть, что тебе рассказать, ты ведь еще ничего не знаешь. Только учти, если ты вздумаешь снова выпрыгивать из-за угла без штанов, я развернусь и уйду.

– За кого ты меня принимаешь? Сказал же, с шутками покончено.

– Принимаю за кого надо. Я была за тобой замужем, – отрезала леди Тереза. – В общем, я быстро. Смотри, не прикончи всю выпивку до моего прихода, оставь немного даме.

– Заметано, – сказал Артур Буги бодрым светским тоном. – Давай быстрей, а то я сжую свои тапочки. Они кожаные.

– Сейчас вызову такси, если оно конечно придет.

– А куда оно денется? С чего бы это ему не прийти? – удивился Буги. – Вечно ты все выдумываешь, Терри! Рад был тебя услышать.

– Рада была тебя услышать.

Когда-то это была обязательная формула прощания космолетчиков. С тех пор много воды утекло.

11

Такси пришло. Это была старая двухместная летающая капсула с дополнительной функцией вездехода. Она зависла в воздухе напротив овального окна леди Терезы, служащего одновременно запасным выходом из квартиры и потому наглухо задраенным бронированной дверцей, выдвинула из левого борта прорезиненную короткую гармошку перехода и герметично присосалась к стене вокруг овала. Таково было правило приема пассажиров на борт. Для них создавалась зона безопасности.

Перед этим леди Тереза поспешно приняла душ и посетила «домашний салон красоты», то есть по очереди просунула в специальный роботизированный ящик на стене голову, руки и ноги, где ее за пять минут привели в порядок – высушили и уложили волосы, сделали маникюр и педикюр. Услуги были стандартными, лак перламутровым, духи цветочными. Старушка успела подремать в кресле. Привычка к сиесте давала о себе знать. Вот для чего они уничтожили планету – чтобы создать здесь привычные для себя условия! Принесли ее в жертву своему эгоцентризму, чтобы сказать с гордостью: у нас все «как на Земле».

Леди Тереза с трудом влезла в старое вечернее платье, глухое спереди, открытое сзади. У нее была достаточно гладкая спина, чтобы не стыдно было ее обнажить. Фигура была еще стройна, глаза после двух капель эликсира влажно сверкали как бриллианты, специальный макияж разгладил часть морщинок и подчеркнул достоинства ее лица.

В самый последний момент старушка вспомнила, что когда была замужем за Артуром, глаза у нее были не карие, а голубые. Ей захотелось вернуть прежний цвет, чтобы все было «как тогда». Пришлось рискнуть укладкой, засовывая голову в салон и устраиваясь подбородком на удобной подставке, полукругом охватывающей лицо.

Изменение цвета радужной оболочки дело сложное и леди Тереза приготовилась проявить свое знаменитое терпение. Десять минут. Когда процедура закончилась она отошла от салона буквально на ощупь, забыв, что побочным эффектом изменения цвета глаз была сильнейшая получасовая близорукость. Теперь ей все виделось расплывчато, как движущиеся пятна, которые постепенно прояснялись.

Она открыла бронированный овал запасного выхода и, неуверенно вытянув вперед руки, через прорезиненную гармошку прошагала внутрь капсулы.

– Добрый день, мэм, – услышала она приятный баритон автопилота. – Как поживаете? Сегодня отличная погода.

Леди Тереза осторожно нащупала сиденье и села.

– Разблокируйте окна, – попросила она. – Отключите режим полета. Поедем по улицам. И помедленнее, я хочу видеть город. Устала от одиночества.

– Понимаю, мэм. Будет сделано, – откликнулся автопилот.

Ей показалось, или в его голосе действительно мелькнуло сочувствие?

12

Без сомнения он был проинформирован насчет своей пассажирки, поэтому немного попетляв по улицам, проехал через площадь ее имени, мимо памятника, которого она всю жизнь стеснялась и против которого безуспешно пыталась вначале протестовать. Автопилот не знал, что все видится ей как расплывчатые пятна, а она была разочарована. Зрение восстанавливалось слишком медленно. Они объехали вокруг памятника. Леди Тереза была изваяна во весь рост, тоненькая и храбрая, с развевающимися по ветру волосами и с круглым шлемом под мышкой. Скульптор постарался ей польстить. Что из всего этого было правдой? Тоненькая. Она не была храброй, просто умела держать себя в руках. Ей часто бывало страшно в космосе.

На улицах было оживленно, даже слишком. Большие белые пятна, похожие на санитарные машины, торопливо проносились навстречу. Никогда еще леди Тереза не видела столько санитарных машин одновременно, если это были они. Другие пятна желтого цвета и средних размеров подвозили к местам погрузки маленькие пятна и укладывали их штабелем одно на другое, затем подхватывали и засовывали в большие белые пятна весь штабель. Происходило это деловито и бесшумно, будто во сне, потому что звук с улиц в герметичную капсулу не проникал.

Она заметила, что одно маленькое пятно выскользнуло из большого белого пятна, покатилось по полого откинутому борту и упало на дорогу. Тотчас же к нему подъехало желтое пятно средних размеров, подхватило лежащее на дороге и водворило его на место, внутрь большого белого пятна, где уже было много других пятен, сложенных штабелем. У леди Тереза на миг разъехалась в стороны пелена, прояснилось зрение, и она увидела множество человеческих ступней, торчащих из грузовой санитарной машины, увидела человеческие тела, довольно беспорядочно сложенные крест-накрест одно на другое. Задний борт начал автоматически подниматься, упираясь в торчащие подошвы ног и заталкивая тела глубже в кузов.

В эту секунду наваждение закончилось, вернулись пятна, и леди Тереза не успела поверить собственным глазам. Некоторое время она сидела в отчаянии, обмерев и гадая, не игра ли это ее воображения? Ей хотелось убедить себя в этом, ведь она уже сталкивалась в космосе с галлюцинациями, не отпускавших ее целыми неделями. Страшно вспомнить: одиночество, вечность, запредельная скорость сквозь тьму – и прелестная гигантская бабочка-махаон на экране компьютера, ползает, закрывая своими бархатными крылышками выводимые на экран данные. Сколько раз в отчаянии она готова была разбить монитор. Все мониторы в рубке управления. Неужели и сейчас?

Но она уже понимала, что видела, потому что была мысленно готова к этому. Апокалипсис. Полностью автоматическая роботизированная техника Санитарного Отдела очищала городские здания от трупов, увозя их в какой-то специализированный ангар, куда затем напустят замораживающий азот и законсервируют до лучших времен. Она так ясно представила эту картину, что пришлось срочно брать себя в руки. Дело было даже не в том, что одно из этих тел принадлежало ее дочери, с которой она была не особенно близка и которая как почти все дети астронавтов выросла в спартанских условиях государственного интерната, пока она осваивала космос. Просто космос приучил леди Терезу мыслить шире личного.

Все эти безответственные деятели из лаборатории, заполучив в свое распоряжение долгожданные «ящики Пандоры», думали только об удовлетворении собственного любопытства. У них элементарно чесались руки. Они бы и атомную бомбу взорвали в центре города ради эксперимента. И теперь, судя по всему, именно ей предстояло встать на пути развивающегося апокалипсиса, больше было некому. А для этого нужно было первым делом выяснить, как это убийственное «оно» просочилось из лаборатории и где «оно» прячется сейчас.

А еще нужно было освободить голову от мыслей о прозрачной фате и взлетающих в воздух букетах цветов, ¬– всего того, чего у нее в жизни не было, а хотелось бы иметь. Еще пару минут назад они ее одолевали.

13

Эти белые и желтые движущиеся пятна почему-то напомнили ей свадебную церемонию. Голубое небо и пышные кружева, развевающиеся на ветру. Она размечталась. Может они с Буги пройдут этот путь снова, но уже на более высоком уровне? Ей хотелось уколоть и встряхнуть дочь, которая совсем закисла в своей лаборатории. Распустить хвост по ветру, пустить пыль в глаза всем своим знакомым. Доказать, что она еще жива. Когда она выходила замуж, разносолов на столе не было. Даже простая вода была в дефиците. Местные водоемы все еще были ядовиты, и вся пригодная для землян жидкость синтезировалась в специальных реакторах при огромных энергозатратах. Для снижения этих затрат, объем любой жидкости, превышающий десять литров, полагалось не дезинтегрировать, а утилизировать, то есть очищать воду и экономно пускать ее в повторный оборот. Сейчас такая необходимость конечно отпала.

Или не отпала? Леди Тереза задумалась. А если все дело в этом? Не свела ли она концы с концами?

– Десять литров, – пробормотала она. – Десять литров. Могу я воспользоваться вашим видеофоном?

– Конечно, мэм, – любезно откликнулся автопилот. – Кнопки слева от вас.

Она набрала Отдел Доставки. Мониторы продолжали не работать.

– Какой объем кофе был заказан ночью лабораторией? – спросила она, закрывая глаза, чтобы всецело сосредоточиться на ответе.

– Двадцать стаканчиков по двести миллиграмм. В общей сложности четыре литра.

Ее построения мгновенно рухнули. Ей бы сдаться, но нет. Не в ее правилах.

– Какая-нибудь еще жидкость была заказана?

– Восьмилитровый праздничный сосуд, мэм. Для особых случаев.

– Зачем?! Что в нем было? – недоуменно воскликнула она.

Ответ она предугадала. Это действительно был особый случай. Уникальный шанс встретиться с иной разумной жизнью. На радостях ученые мужи решили устроить ночные посиделки со спиртным, а перед этим – открыть коробочку, не помеченную мелом. Вот и открыли.

– Боже! – сказала леди Тереза.

Литров в заказе набралось больше чем достаточно, чтобы отменить безопасный процесс дезинтеграции и запустить процесс утилизации жидкости. После очистки вода из лаборатории снова слилась в городской резервуар.

– Чем еще могу быть полезна, мэм?

– Ничем.

– Рада была вас услышать.

Она отключилась. Леди Тереза продолжала размышлять. Когда телепорт открылся, неведомая смерть из шурфа Немана, возможно какая-то особая форма местной жизни, мгновенно покончив с живой органикой, проникла в еду и питье. Притаилась. Дезинтеграцию она бы не перенесла, но Санитарный Контроль, действуя строго по инструкции, упустил свой шанс отличиться. Так смерть из лаборатории попала ночью в городской резервуар, а оттуда в утренний кофе, приготовленный для шести тысяч завтраков. Они с Буги чудом уцелели. Он к завтраку не прикоснулся, а она – потому что ей заменили кофе бутылкой шипучки, приготовленной заранее.

В окно леди Тереза больше не глядела. Люди, без сомнения, заслужили жестокий урок, который преподнесла им поверженная планета, но право ответного удара у них осталось. Назвав живой органикой людей из лаборатории, в том числе и свою дочь, леди Тереза достигла наивысшей точки эмоциональной отстраненности, как того требовал офицерский Психологический Устав. Начиная с этого мига, все ее решения как офицера флота считались правомочными и подлежащими к безусловному исполнению.

И все же она пока осторожничала. Для полноты картины ей требовалась справка из Отдела Информации, если его еще не заблокировали, как без сомнения отключили мониторы и телевидение, – всю видеотрансляцию, руководствуясь инструкцией по борьбе с паникой. В ней звук без видео был признан более умиротворяющим. Леди Тереза не знала, что такая инструкция существует, но, в конце концов, догадалась. Осторожность подчас превышала здравый смысл. Сколько еще таких сомнительных инструкций скрыто в недрах «Мэрии»?

Отдел Информации оказался на связи. Вскоре леди Тереза узнала, что устаревшее «правило десяти литров» продолжает действовать, а значит, догадки ее верны и ответы на вопросы «как вырвалась?» и «где прячется?» получены. Ей срочно требовалось связаться с Трибуналом. Только он мог отключить инструкцию и принять ответственное решение об уничтожении всего имеющегося в городе запаса воды, а заодно ответить, кто виноват в этом упрямом нежелании оперативно подстраиваться под меняющийся мир. Но как это сделать, когда на город натянут защитный купол, леди Тереза совершенно не представляла.

– Как мне связаться с Трибуналом? – спросила она.

Ответа не последовало. Никакой стандартной формулы прощания не было произнесено. Отдел Информации просто отключили, динамик только шипел. Они сыграли на опережение. Кто были эти таинственные «они» она затруднилась бы ответить однозначно.

14

– Боже! – вздохнула леди Тереза. Дело кончится тем, что кое-кто, напичканный доверху идиотскими инструкциями, объявит себе благодарность за тупое неукоснительное их соблюдение. Она не удивится.

– Приехали, мэм, – проговорил автопилот.

Капсула уже присосалась к овальной двери Артура Буги, создав зону безопасности при высадке пассажира. Когда уже нас отпустит, раздраженно подумала леди Тереза, проходя прорезиненный рукав. Не слишком ли мы напуганы космосом, создавая везде двойной или даже тройной запас прочности? Если бы это еще приводило к положительным результатам! А сами не замечаем, какой ужас творится у нас под носом.

Она толкнула дверь и вошла. Зрение уже восстановилось. В тесном тамбуре ее встретила гробовая тишина. По полу были разбросаны радиодетали.

– Беда, Артур! – крикнула она, прислушиваясь. – Нашел когда прятаться. Город вымер, а весь городской запас воды испорчен! Нам нужно срочно связаться с Трибуналом! Как это сделать из-под защитного купола, есть идеи?

Человек, притаившийся за неплотно прикрытой дверью в комнату и глядящий на леди Терезу в щелочку, отбросил последние сомнения. Он сорвал с себя большие семейные трусы (штаны были сброшены заранее) и в таком виде как заяц скакнул на проход обеими ногами, заливаясь счастливым смехом. К счастью рубаха его свисала значительно ниже пояса. Он не забыл повязать на шею яркий галстук, поплевать на ладошку и прилизать похожую на кокос волосатую макушку, но костлявые ноги с набухшими суставами и синими венами старчески дрожали. Все это выглядело чертовски неумно.

Леди Тереза гневно вскрикнула и всплеснула руками:

– Артур, я ведь тебя предупреждала!

Она круто развернулась и дернула дверь, в которую только что вошла. По правилам перевозки, такси в течение еще десяти минут должно было оставаться на месте, продолжая обеспечивать безопасность пассажира. Дверь не открылась. Леди Тереза безуспешно рвала ее на себя.

– Двоичный код, – сказал ей в спину Буги совершенно будничным тоном. – Точка-тире, точка-точка-тире. Свет проходит. Они разберутся.

– Что? Отвори дверь, я уйду. Ни единой минуты не стану здесь оставаться.

– Первый раз вижу ее закрытой. У нее нет замка, Терри. Я тут ни при чем, это ты, как всегда, наступила кому-то на хвост. Что случилось? Зачем тебе нужен Трибунал?

– Затем! – крикнула она. – Сначала оденься, я не могу на это смотреть.

Буги пожал плечами и, ворча, что старушка «похоронила» свое чувство юмора, исчез в комнате.

– Двоичный код, – крикнул он оттуда. – Мы будем мигать прожектором с самой высокой точки города, пока не привлечем чьего-нибудь внимания. Свет защитный экран пропускает. Они прочтут наше послание, можешь не сомневаться.

Он вышел, держа в руках штаны. Трусы, в которые он по рассеянности запихнул рубашку, были надеты задом наперед и топорщились спереди. Леди Тереза невольно рассмеялась. Артур Буги развел руками. Наконец-то дошла шутка, сказал он. Они еще не знали, что обе входные двери в квартиру никогда больше не откроются. Ни та, через которую вошла леди Тереза, ни та, что вела к лифтам в холле. Что единственным доступным им окном в мир станет телепорт, а единственным развлечением – телевидение с бесконечной чередой отупляющих сериалов. Что их жизнь будет похожа на бессмысленный космический полет в одиночестве через всю вселенную.

Тут мелодично звякнул телепорт. Крышка откинулась. Они увидели два прекрасных хрустальных фужера на подносе и поздравительную открытку, в развернутом виде воткнутую между фужерами. Сзади стояла фигуристая бутылочка белого сухого мартини и вазочка с зелеными оливками.

– Ничего себе, – сказал Артур Буги.

У леди Терезы кольнуло сердце. Неровный почерк дочери старательно, с завитушками, вывел в открытке слова «Поздравляю с днем рождения! Папа, надеюсь, вы с мамой …», дальше все расплылось перед глазами, и она подумала, что дочь у них… да… что дочь израсходовала на это поздравление всю свою допустимую поздравительную норму, а ведь впереди было еще два дня рождения: ее – Терезы Буги, и внучки Алисы. Как она, интересно, собиралась с этим выкручиваться? Всю жизнь была, да так и осталась непрактичной. Ей захотелось разрыдаться.

Артур Буги уже вынул поднос из телепорта и понес ставить его на стол.

– Ну, – крикнул он, обернувшись. – Войдешь ты наконец? Где же они? Долго нам еще ждать?

И посмотрел на нее удивительно чистыми детскими глазами. Даже не верилось, что он сегодня разменял девятый десяток.

Она вошла. Что ей еще оставалось?

15

В это самое время в «Мэрии» началось селекторное совещание служебных отделов, напоминающее внутренний монолог некоего индивидуума, страдающего множественным раздвоением личности. Поскольку все службы были объединены одной компьютерной оболочкой, совещание шло как бы в чьей-то голове. Обсуждаемая информация не являлась секретом ни для одной из служб. Совещание было просто требованием инструкции. Так составлялся детальный отчет о проделанной работе, направляемый затем в Центр Управления Планетой. Правда в настоящий момент его отправка была затруднена защитным экраном, установленным вокруг города, но это были временные трудности.

Формулировал вопросы к отделам Координатор с файловым именем Зиг-Дуэйн. Это был интеллектуальный генератор неслучайных вопросов, ответы на которые необходимо было получить в данных чрезвычайных обстоятельствах. Ответы записывались. Так постепенно они добрались до Научного отдела «Мэрии», единственного умного отдела, не связанного ограничительными инструкциями, поскольку от него не требовалось никакой практической деятельности. Характер вопросов сразу изменился.

– Над чем вы сейчас работаете? – поинтересовался небрежно Зиг-Дуэйн. Он знал: чтобы вышел толк, с наукой всегда следует разговаривать туманно. Максимально неконкретно и абстрактно, заходя издалека.

– Я думаю о рисунках на вазе, – ответил слегка заикающийся голос. – Ваза – это (условно) один из трех предметов комплекта «Пандоры», находящихся в данный момент в лаборатории. Неман успел зарисовать только один бок вазы, где гуманоид, похожий на человека бежит, целясь в кого-то из лука. На обратной стороне вазы есть еще один рисунок. Он зафиксирован лабораторной видеокамерой. На нем тот же двуногий гуманоид протягивает вперед руку ладонью вверх. На ладони лежит что-то маленькое, на мой взгляд, похожее на одну из входящих в комплект коробочек. Я думаю, оба этих рисунка отражают эволюцию инопланетного оружия от примитивного до современного, невидимого, убивающего или парализующего почти мгновенно. Перед гуманоидом с коробочкой лежит кверху брюхом гигантская туша поверженной амфибии местного происхождения. С этим оружием мы уже сталкивались дважды. Пятнадцать лет назад им была уничтожена археологическая экспедиция Немана, сегодня – все жители нашего города.

– За исключением двоих, – поспешно добавил Координатор.

– Поправка несущественна, – возразил заикающийся голос. – Важно, что оба раза была открыта коробочка. И я решительно настаиваю, что мы имеем дело не с неизвестной нам смертельно опасной формой местной жизни, а с инопланетным оружием отложенного действия, скорее всего завезенным сюда из космоса. Счастье еще, что никто не попытался открыть саму вазу (она заткнута пробкой). Можно попытаться найти его сейчас, чтобы уничтожить, а можно подождать, пока не ослабнет отложенное действие. Но ждать придется долго. Как с экспедицией.

– Хм, – сказал Зиг-Дуэйн. – Интересно. Где мы будем искать то, не знаю что? Что ж, в любом случае, нашей главной задачей является забота о людях, оставшихся в живых. Их двое, сэр и леди. Мы уже изолировали их, чтобы обеспечить им безопасность. Отдел Снабжения, рассчитайте ежедневной расход воды и пищи на двух человек, и имеющийся в нашем распоряжении запас бутылок минеральной воды, закупоренных до ночного происшествия, а также консервированных продуктов. Ответ дайте в единицах времени.

– Воды в бутылках хватит на двенадцать лет, еды на десять.

– Всего достаточно, – констатировал Зиг-Дуэйн. – Исходя из экономии, мы можем временно прекратить синтезирование пищи. Возьмем пробы воздуха, начнем розыскные мероприятия. Учитывая повышенную опасность для всей планеты, объявляю город Мадлон закрытым… на десять лет! Совещание закончено. В отчете отразить: всем отделам объявлена благодарность за отличную работу и неукоснительное исполнение действующих инструкций.

16

В тот же день когда стемнело, вплотную к одному из окон квартиры Буги тихо поднесли тусклый ночной светильник. О прожекторе нечего было и мечтать. Леди Тереза держала светильник в руках, а Артур Буги, шевеля губами, заслонял куском картона тусклую лампу на равные промежутки времени. Точка-тире. Точка-точка-тире. Она так и не догадалась спросить, что они означают на языке Морзе.

Но борьба продолжалась.

Конец

25.05.2020г.