Принцесса и призраки

Даниэль Брэйн

Принцесса и призраки

Глава первая

Есть люди, с которыми легко с первого взгляда.

Все равно кто – мужчина, женщина, ребенок или старик, мы оказываемся на одной волне и готовы отправиться с ними хоть на край света. И пусть мы едва успели обменяться этими взглядами, а потом нас разделил спешащий к выходу из аэропорта нетерпеливый поток пассажиров, я была уверена – в этот раз так и есть. Легко с первого взгляда.

Аэропорт Адерина – небольшая воздушная гавань, и самолеты заходят со стороны океана, снижаются, чуть не цепляя крыльями острые скалы. Все княжество Керриг – серые скалы с редким вкраплением мха, и такой же серый, неспокойный океан.

Я вышла в терминал и увидела высокого парня с табличкой с моим именем.

В любом случае я не могла ожидать, что меня кто-то встретит. Я была готова к неприветливому таксисту и часу езды в многозначительной тишине, но не к тому, что парень сделает ко мне шаг еще до того, как я прочитаю надпись. Табличку он поспешно и с явным облегчением опустил и протянул ко мне свободную руку, забрать багаж, не для чего-то еще.

И это был первый тревожный звоночек. Мне не принято пожимать руку. Второй – то, что парень был не так прост, как должен быть водитель или же секретарь. Меня сложно обмануть серым поло и скромными джинсами – ни часов, ни броских аксессуаров – я вижу стоимость этих вещей, и водителю они явно не по карману. Собранные в хвост длинные волосы меня не могут запутать тоже. Длинные волосы не носят ни водители, ни секретари.

– Инспектор Хорнстед? Добро пожаловать в Керриг.

Тешить себя иллюзиями не стоило – он прекрасно знал, кто я такая, и дело было не в моем полицейском звании.

– Кристиан Ланарт.

Теперь и я знала, кто он такой.

Он забрал у меня чемодан, я только коротко кивнула. Моя догадка оказалась верной, надо было проверить еще одну.

– Это вы сообщили в управление, так?

– К сожалению, да. – Кристиан легко поднял мой чемодан, не то чтобы он много весил, но я предпочитала его везти, и жестом указал мне на выход.

Он был обрадован и немного скован одновременно. Я догадывалась почему, и допускала, что полковник Амирайо совершила ошибку, отправив сюда меня. Любой другой инспектор отдела ксенорасследований справился бы не хуже и привлек бы гораздо меньше внимания.

Площадка перед аэропортом была полупуста, если не считать ярких синих такси и нескольких пассажиров, мечущихся в привычном дорожном хаосе. Кристиан повел меня к ближайшей парковке, я засчитала ему это в плюс и на всякий случай вытащила из сумки солнцезащитные очки. Я не публичная личность, я практически неизвестна, я сделала все, чтобы так оставалось и впредь, но всегда найдется тот идиот, который читает все статьи в желтой прессе.

Нас ждал обычный серебристый джип. Местами уже потрепанный, и, увидев, как я рассматриваю побитый камешками бок, Кристиан негромко заметил:

– Ветер швыряет камни. Иногда сходят небольшие обвалы, но не бойтесь, ничего опасного.

Я выдавила из себя улыбку. Почти как занятия альпинизмом.

Даже здесь, на окраине Адерина, в аэропорту, где висел запах авиационного керосина, я чувствовала соль океана. Терпкую, слегка кружащую голову. Я села в машину и пожалела, что закрытые окна и климат-контроль помешают мне вдыхать этот воздух.

– Вы не были в наших краях, – Кристиан не спрашивал, утверждал. Я пожала плечами – пусть понимает как хочет. Неважно, была или нет, и на самом деле я приехала сюда впервые. – Я расскажу вам то, что, возможно, вам не сказали в управлении, потом вы решите, как нам лучше быть.

– Мне сказали не так уж и много. – Я сознательно ушла от прямого ответа. – Ваше сообщение было слишком уж лаконичным. На вашего отца совершила покушение сущность, он отказывается привлекать местную полицию, и вас это беспокоит.

Кристиан пропустил машины, спешащие по дороге, и вырулил на шоссе. Впереди была развязка, и как я понимала, нам предстояло развернуться на ней и отправиться на побережье.

– Наша полиция не расследует ксенопреступления… мэм. – На последнем слове он немного замялся и, видимо, решил, что нейтрально-вежливое обращение «мэм» подходит для нашего случая. – Они в любом случае обратились бы в центр, но это наделало бы куда больше шума. Он… ни к чему.

Я кивнула.

– Как ваш отец сейчас себя чувствует?

– Неплохо, если не считать ссадин и сломанного ребра. Семейный врач и хирург в больнице удовлетворились тем, что он просто споткнулся, гуляя по скалам.

– А вы? – спросила я и повернулась к Кристиану, но он не отрывал взгляд от дороги. Мы действительно разворачивались на эстакаде. – Вы посчитали, что здесь замешаны ксеносущности?

– Полагаете, я напрасно вас вызвал?.. Простите, я, конечно, имел в виду…

– Управление, не лично меня, я понимаю.

– Я хорошо знаю этот участок на скалах. Он ровный, споткнуться там невозможно. Летом там катаются дети на велосипедах, поверьте, если бы он был опасен, его бы обнесли предупредительной лентой, а к родителям не раз наведалась бы опека… Плюс, если вам это не покажется странным, я видел тот призрак, который преследует моего отца.

Камни, камни… По обеим сторонам дороги были огромные каменные холмы, и весна уже поселила на них зеленые пятна. Пройдет пара недель, скалы начнут цвести, но я этой красоты уже не увижу. Задерживаться в Керриге я не собиралась.

– Где конкретно? Когда вы его заметили в первый раз?

Эта информация была в короткой справке, которую мне показала полковник, но я хотела еще раз перепроверить. Призраки – мерзкие сущности, их сложно описать правдоподобно, если с ними не сталкивался.

Может, это и была та причина, по которой полковник Амирайо отправила сюда именно меня, но я изо всех сил старалась об этом не думать. Если я поймаю князя на лжи, мне простят, в отличие от любого другого сотрудника управления.

– В доме, инспектор. И это странно.

Я легко могла бы представить этого парня в роскошной офицерской форме – дань традициям, которую так любили… простые люди. Я поморщилась – мне не нравились эти слова, но они как нельзя лучше описывали ситуацию, а подбирать синонимы мне было лень. Князья Керрига, еще лет сто назад безраздельные хозяева этих мест, сейчас – те, кто старается избегать прицелов камер смартфонов. Случайный фотограф опаснее профессионального папарацци.

– Он появлялся один?

– Он появлялся в отдалении, если так правильно говорить… – на секунду Кристиан оторвался от дороги и внимательно посмотрел на меня, словно ожидая от меня одобрения своих свидетельских показаний. Или, быть может, проверяя, насколько он правдоподобно лжет. – Высокая белая фигура, низ… край? Что у них? Примерно фут над полом, почти не прозрачный, лицо неразличимо. Он ничего не делал ту пару раз, когда я замечал его, просто растворялся при моем появлении.

Я закусила губу. Описание соответствовало тому, что приписывали этой сущности. Телесный неразличимый призрак, способен на физическое воздействие. Но эта информация не являлась закрытой, в любом учебнике по ксенологии можно вычитать даже больше.

– Кто-то видел его кроме вас?

– У нас не так много тех, кто может его видеть, инспектор. Впрочем, вы сами поймете.

Я отвернулась к окну. Скалы стали выше, серее, выглядели устрашающе, и кое-где на склонах мелькали красные крыши домов.

Я успела изучить информацию. Князья Керрига никогда не могли похвастаться огромным богатством, а после нескольких мятежей, которые Кристиан не застал, и изменений в законодательстве, которое заставило титулованные семьи платить налоги наравне с обычными подданными его величества, им пришлось затянуть пояса. Старые традиции, требующие от слуг не мелькать без крайней необходимости в княжеских покоях, не исключали возможность того, что кто-то мог наткнуться на призрак, преследующий хозяев дома. Но это если слуги имелись.

Говоря проще, князья Керрига были ненамного богаче, чем местные рыбаки, и видеть призраков было некому. Вряд ли князь присутствовал при еженедельной уборке комнат работницей клининговой компании.

– Этот призрак был привязан к вашему отцу? – спросила я чуть громче, чем следовало, потому что продолжала смотреть в окно. Пейзаж завораживал. Никогда не видела столько оттенков серого цвета одновременно. – Попытаюсь объяснить, он находился за спиной князя, или следовал за ним, или повторял характерные движения?..

– Если так можно выразиться, – Кристиан перехватил руль, я почувствовала, как машина чуть дернулась, – он следил за отцом. Мне так показалось. Так может быть?

Я все-таки повернулась к нему. Лицо красивое и сосредоточенное, но не такое, какое бывает у человека, когда он врет.

– Если бы в доме было больше людей, если бы я не шел этому призраку навстречу… Он исчезал, его словно выключали, каждый раз, когда я появлялся. Призраки могут видеть?

– Нет, – я позволила себе улыбнуться. – Это нематериальные сущности, они не обладают нервной системой, как люди, хотя некоторые из них вполне способны воздействовать на людей и предметы. Судя по вашему описанию и по тому, что он напал на вашего отца, этот призрак как раз из таких.

– И вы знаете, как с ними бороться?

– Это не так сложно, как кажется. Это тоже наука… С методами, системой и повторяемыми экспериментами. Вы считаете, что призрак пытался сбросить вашего отца со скалы?

«Потому что ваш отец, по вашему убеждению, не мог сам споткнуться», – скептически договорила я про себя. Это было именно то, что я не выносила слышать от свидетелей. Домыслы, догадки, которые пойди еще отдели от правды.

– Отец сам сказал, – не очень охотно признался Кристиан. – Когда я потребовал от него прекратить прогулки.

– И его не смутил этот призрак?

Меня он смутил. Сущности привязаны к месту, я встречала мало описаний в делах и никогда не сталкивалась лично с призраками, покидающими место выхода. Как правило, это не кончалось ничем хорошим.

– Он считает, что это нормально.

– Нормально? – переспросила я. – Можете пояснить?

На панели ожил смартфон. Мне ничего не сказало имя, которое высветилось – Джейкоб. Друг, коллега, кто угодно, но Кристиан бросил на телефон быстрый взгляд и совершил правонарушение. «Штраф триста паундов, если остановит дорожная полиция», – отметила я.

Я не слышала, что говорил неведомый Джейкоб, и мало что смогла прочитать на лице Кристиана, разве что он сильнее сжал руль. Потом он вернул телефон на держатель.

– Боюсь, нам придется ехать быстрее, – сдержанно сообщил он. – Настолько, насколько это позволят правила. Звонил секретарь, отец снова в больнице, и, кажется, на этот раз что-то в самом деле серьезное.

Глава вторая

Я с уважением относилась к тому, что человеку нужно побыть одному, пусть с ним есть кто-то рядом. Нередко лучше молчать, чем донимать людей разговорами, особенно если они сразу дают понять, что молчать им легче.

И хотя у меня оставалась масса вопросов, я не выяснила практически ничего, даже взгляды князя на призрака, я молчала. Под колесами джипа стелился ровный асфальт, мы приближались к побережью, дул уже ощутимо сильный ветер и швырял в бок машины россыпи мелких камешков. Навстречу пронесся рейсовый автобус, и я почувствовала, как джип качнулся от потока воздуха.

Я смотрела в окно и думала.

Кристиан просил не упоминать, что следователь приедет по делу. Просто гость, например, я. Самый подходящий из всех вариантов. Это было разумно, это было логично, но я представляла пока что с трудом, как смогу разобраться, не применяя привычные методы. Изображать восторженную девицу я не умела, и, возможно, за столько лет я вообще разучилась спрашивать. Допрашивать – да, и задача предстояла мне не из легких.

Князь Ланарт считал происходящее не стоящим внимания специалистов. Но в управлении обеспокоились.

Призраки – это плохо. Сущности с условным разумом и очень реальными целями. Опасные сущности, особенно телесные, молчаливые и не ограниченные абсолютно ничем. Призракам не место в мире, который покинули их тела, и больше всего меня тревожило то, что этот призрак появился внезапно.

– Когда вы видели призрак впервые? – я все-таки нарушила тишину, мне нужна была информация – сверка информации. – Вы не ответили на мой вопрос.

– Недели две назад? – Кристиан покачал головой. – Может, чуть больше.

– Вас это не удивило? Или в вашем доме призраки появлялись и раньше?

– Кажется, да. Ценность замков заключается в том, что они с привидениями, верно? – Он шутил, пусть и невесело, и я затруднялась сказать, хороший ли это знак. – Периодически их замечали, но это семейные предания. Обиженные жены, свалившиеся с лошади мужья. С ними, если мне не изменяет память, отменно справлялись священники.

Я кивнула. Методы церкви были более сложными, но работали в те времена, когда наука еще не продвинулась так далеко.

– Сейчас вы не предлагали отцу пригласить священника?

– Он считает, что призрак закономерен, ваше… мэм, – Кристиан опять сбился, поморщился, и я, хотя он не мог меня видеть, разве что краем глаза, подняла ладонь.

– Давайте договоримся, – попросила я. – Я для всех ваша гостья, надеюсь, вы придумали правдоподобную легенду, как мы познакомились. Вы будете путаться, меня узнают те, кто не должен меня узнавать, нет никакой проблемы проверить любые подозрения в сети… Раз мы настолько близкие друзья, что вы пригласили меня на выходные, забудьте про «ваше высочество». Достаточно, что ваш отец наверняка узнает меня. Условились?

Кристиан сбавил скорость. Я рассмотрела указатель «К замку Ланарт, частная собственность», но мы проехали поворот – под указатель «Кэр Керриг, 12 миль, ограничение скорости: 40 миль, осторожно: ремонт дороги».

Он мне не ответил, вероятно, не знал, что сказать, и с теми, кто не был связан никакими сословными условностями, мне было намного проще.

– Мои коллеги называют меня по имени.

Мне стоило бы добавить, что добрая половина из них понятия не имеет, кто я, а вторая половина, возможно, догадывается, но не обращает на это никакого внимания. «Принцесса, серьезно? Ну круто», – сказал Дин, мой напарник, и больше эту тему мы с ним не поднимали.

– Вас устроит версия, что мы познакомились в Тремонте прошлым летом? – с легкой улыбкой спросил Кристиан. – Я не так часто куда-либо выбираюсь.

– Если вы скажете, что я ненавижу Тремонт, – согласилась я, – тем более что это сущая правда.

– Почему?

Я не собиралась кривить душой.

– Потому что это пафосное тяжелое место, куда нет доступа нуворишам, каждый из которых может запросто купить этот самый Тремонт целиком, и когда идешь по улице, кажется, что она колышется от поклонов как море. Я была там всего один раз с братом и его женой, до того как… давно, они увлекались горными лыжами, а я просто хотела развеяться перед очередной сессией. Вряд ли там что-то изменилось. – И это была не та тема, которую я хотела бы развивать. – Что-то еще можете рассказать мне про этот призрак?

– Если бы мог, я не стал бы писать в управление. Меня беспокоит то, что отец считает это нормальным и не придает никакого значения. И то, что призрак агрессивен.

– А как отец это вам объяснил?

– Пока никак. Вы познакомитесь с ним и поймете.

О князе Винсенте Ланарте я знала только то, чем меня порадовала сеть. Вдовец, проходил службу в армии, но так было принято, и не сказать чтобы аристократия сильно переживала по этому поводу, по образованию искусствовед – тоже весьма типично, иметь диплом и никаких поводов применить его к делу, даже когда есть нужда в заработке. Но вот Кристиан…

– Кто вы по образованию?

Кристиан, который был одет слишком дорого для человека, чья семья вынуждена экономить.

– Художник и программист. Занимаюсь дизайном игр, хорошая профессия для того, кто не хочет афишировать свой род занятий. «Скорость», наша последняя разработка.

– Не знакома, простите, – я была не сильно удивлена. Закрыться в кабинете, заработать хорошие деньги и не привлечь при этом внимание, великолепное решение. – Если я правильно понимаю, ваш отец полагает, что вы ограничились дипломом в сфере искусств?

Кристиан уже неплохо справлялся с задачей, которую я ему обозначила: быть со мной – хотя бы создать видимость – на более короткой ноге. Он не ответил на мой вопрос, что этикетом не дозволялось, и мне это понравилось. Я отвыкла, а прямо сказать – не захотела привыкать к церемониям.

Если быть до конца откровенной, я просто сбежала от них. И, несмотря на то, что меня за глаза осуждали, я считала, что все сделала верно.

Мы въехали в город – старинный, затянутый туманной легкой взвесью, узкие улочки, невысокие дома, размеренное и аккуратное движение транспорта и людей. На севере высился покрытый зеленью холм, и даже сквозь фильтры пробился наконец запах океана.

Здесь было ощущение застывшего времени. Типично для маленьких городков Бриссара, не тронутых торопящимся жить, меняющимся, слишком быстро меняющимся миром. Ни огромных стеклянных зданий, ни броских неоновых реклам, казалось, моргни – и исчезнут машины, и вместо них неспешно покатят кэбы по мостовой утомленные лошади.

Мы ехали к больнице, нас опередила карета скорой помощи, проскочив по встречной. Машины замерли, пропуская ее, и Кристиан воспользовался паузой и посмотрел на меня. Я постаралась улыбнуться так, чтобы это не вышло нарочито-ободряюще, и не смогла не спросить:

– Вам не сказали, что именно произошло?

Я помнила, он произнес «кажется», но я нередко переспрашивала спустя какое-то время. Отличный способ узнать информацию, если первый раз ее попытались скрыть.

– К сожалению, нет. Парамедиков вызвал кто-то из клининговой компании, секретарь отца сейчас в отпуске, ему сообщили уже после.

Места на парковке не было, но нам повезло. Изрядно потрепанный пикап отъехал очень вовремя, и Кристиан умело припарковал джип в узком кармане. Как гостье, мне следовало подождать в машине, как следователю – узнать все от медиков.

– Я с вами.

– Да, разумеется.

Я захлопнула дверь машины – и нет, не могло все быть гладко. Никогда не было. Стоило мне обернуться, как я встретилась взглядом с какой-то женщиной, явно из тех, кто не пропускает ни одной светской сплетни. Глаза ее были как плошки, а рука словно сама потянулась в карман за телефоном.

Но я привыкла. Каждый раз это было хлестко, каждый раз я думала – так, возможно, чувствует себя человек, неосторожно поддавшийся на уговоры продюсеров из ток-шоу. Ненужная популярность. Я равнодушно развернулась и быстро пошла к дверям больницы.

Она была новой, а значит, финансируемой. Старые здания сложнее отапливать, в них труднее сделать все правильно и удобно для пациентов и персонала, но и строительство требует огромных вложений. Кристиан догнал меня, и почему-то мне почудилось, что у него было желание тронуть меня за рукав, но это, разумеется, никогда бы не произошло.

В приемном покое была суматоха, но упорядоченная, не нервная. Какое-то время нам пришлось подождать, пока сотрудница регистратуры сверит данные, потом она назвала нам фамилию врача и попросила немного подождать.

– Ненавижу, – тихо сказал Кристиан в сторону.

– Что, простите? – переспросила я.

– Ждать. Ожидание в больнице. Лучше сразу.

Он отвернулся, я устало потерла лоб. Что-то было про больницы, когда я читала в сети про его отца. Княгиня Ланарт умерла скоропостижно, диагноз я не запомнила, но подумала, что Кристиан тогда был совсем еще мал.

Скорчившись на стуле, беззвучно плакала молодая женщина, рядом с ней сидел усталый доктор. Беспокойно ходил мужчина туда-сюда. Провезли пациента на каталке, и судя по лицам врачей, все было серьезно. Я редко думала, что бывает за пределами моей работы, когда увозят потерпевшего и до того момента, когда мне удается его допросить. Оказывается – боль и страх, и белый, слишком яркий свет, и особенный запах больницы, и шаги по полу – нигде, ни в одном другом месте, шаги больше так не звучат.

– Кристиан, – позвала я, мельком подумав, что допускаю ошибку, и ему не нужно сейчас мое вмешательство, но он обернулся. И смотрел не на меня, а в сторону.

Я обернулась тоже, решив, что он увидел лечащего врача, но к нам быстрым шагом, хромая, шел по коридору высокий седой мужчина.

Глава третья

Мой отец не должен был стать королем.

Быть может, и мать никогда бы не согласилась на брак с племянником королевы, но отец был из тех, за кем не охотится пресса. Образование, увлечения, служба в армии и никаких ограничений, которые позже стали портить мне жизнь. Все в пределах разумного для человека, которому по мнению многих повезло куда больше, чем им.

Ее величество казалась уже вечной. Ее сын и наследник престола благополучно почил лет десять назад в возрасте шестидесяти трех лет, право наследования трона перешло к его сыновьям – и внукам ее величества. Но что-то пошло не так, и королева, уже находясь практически при смерти, объявила наследником престола своего младшего брата.

Говорили, что это было связано с тем, что мать принцев была психически нездорова, но наша семья никогда не была в курсе деталей. Мы жили обычной жизнью – радуясь, что никто не диктует нам, как нам жить, куда ходить, как проводить свободное время, что у нас есть это время, в конце концов. Мой старший брат делал карьеру инженера-тестировщика авиационных систем, я изучала в колледже ксенобиологию и собиралась связать свое будущее со службой в полиции. Разбирать появления всяких сущностей в нашем мире – что может быть интереснее, думалось мне.

Мой дед скончался скоропостижно. Его возраст был не менее почтенен, чем года королевы. Произошло все ужасающе быстро, и отец, запинаясь, сказал нам однажды, что мы переезжаем в столицу, а он становится королем.

Я оказалась к этому не готова. Никто был к этому не готов, но родители и брат меня пощадили. Я не успела примелькаться на телеэкранах, и мой официальный отказ от титула «ее королевское высочество» прошел почти незамеченным. После этого я отправила документы в университеты нескольких стран и выбрала Бриссар. Мало явных родственных связей с правящим королем, язык, который я превосходно знала, и подходящий мне климат.

С семьей я созванивалась редко, испытывая и угрызения совести, и тоску. Делать вид, что мы незнакомы, было даже проще, чем знать, что кто-то слушает наш разговор – так было положено. Личной жизни у родителей, брата, его жены и двоих детей больше не существовало, а я ощущала себя предательницей, и это было действительно так.

Может, поэтому я не могла не приехать на конфирмацию племянницы – мероприятие пышное, но закрытое для всех, кто не носил соответствующие титулы. Величества и высочества, а еще – охрана и слуги, именитые музыканты и несколько миллионеров, которые просачивались везде.

Отличать гостей было просто. Национальная или традиционная одежда у членов королевских семей, подчеркнуто скромная роскошь костюмов десятка богатейших людей мира. Я старалась не танцевать – не умела, не произносить речей – сказать было нечего, и бальное платье оказалось катастрофически неудобным. Мое сердце сжималось, когда я смотрела на виновницу торжества – в пятнадцать лет она не была ни ребенком, ни юной девушкой: дрессированная кукла, сидящая так, как полагалось по этикету, смотрящая так, как ее научили, говорящая то, что ей велели произнести. И чтобы не бороться с желанием сорвать с праздничного стола белоснежную скатерть и не взболтнуть это чопорное болото, я сбежала из зала в весенний сад.

Королевский дворец никогда не был моим домом, если не считать те несколько недель, когда я не покидала собственных комнат. Кто-то высадил в парке восточную вишню, она цвела в эти дни, и яркие лепестки усыпали дорожки вопреки всякому этикету. Я брела от фонаря к фонарю, слушая далекую музыку и бездумно раскидывая лепестки носком туфель.

Принц и принцесса – забавный титул, и где-то можно всю жизнь прожить, не зная, что твой сосед его носит. Если нет узнаваемого клейма «королевское» перед словом «высочество». Мужчина в старинной военной форме меня не удивил. Он мог иметь громкий, никому не известный титул и писать многостраничные коды или оперировать, или переводить книги, или преподавать, или строить дома, да в принципе что угодно. Я не видела его никогда, и он меня тоже. Все, что мы поняли – примерно мы ровня.

К счастью, ни мне, ни ему в голову не пришло продемонстрировать придворный этикет.

– Сбежали? – холодно поинтересовался он. В полутьме я не рассмотрела его лица.

– Жаль малышку, – пробормотала я. «Четыре года назад она мечтала войти в Олимпийскую сборную», – хотелось добавить мне, но это значило – сразу дать знать, кто я такая. Поэтому ни он, ни я не назвали друг другу своих имен.

Мне показалось, он хотел мне что-то сказать, но вместо этого поклонился коротко, развернулся и просто ушел. Я пожала плечами – было немало тех, кто любил повторять слова о высоком долге. И это человек, вероятно, был из таких, мне нечего было с ним обсуждать, его уходу я была только рада.