Природы мир и мир людей. Избранное

«Нет, не для подвигов духовных…»

Нет, не для подвигов духовных,Не для спасения душиЯ б бросил мир людей греховныхИ поселился бы в глуши, —Но чтоб не видеть безрассудстваИ ослепления людей,Путем холодного распутстваБегущих к гибели своей.Нет, с правдой полно лицемерить!Пора решиться возгласить:В грядущем – не во что нам веритьИ в жизни нечего любить!Одно безмолвие природы,Поля и лес мне могут дать,Чего напрасно ждут народы, —Спокойной мысли благодать.1853 или 1854

Пейзаж

Люблю дорожкою лесноюНе зная сам куда брести;Двойной глубокой колееюИдешь – и нет конца пути…Кругом пестреет лес зеленый;Уже румянит осень клены,А ельник зелен и тенист;Осинник желтый бьет тревогу;Осыпался с березы листИ, как ковер, устлал дорогу…Идешь, как будто по водам, —Нога шумит… а ухо внемлетМалейший шорох в чаще, там,Где пышный папоротник дремлет,А красных мухоморов ряд,Что карлы сказочные, спят…Уж солнца луч ложится косо…Вдали проглянула река…На тряской мельнице колесаУже шумят издалека…Вот на дорогу выезжаетТяжелый воз – то промелькнетНа солнце вдруг, то в тень уйдет…И криком кляче помогаетСтарик, а на возу – дитя,И деда страхом тешит внучка;А хвост пушистый опустя,Вкруг с лаем суетится жучка,И звонко в сумраке лесномВеселый лай идет кругом.

Осень

Два раза снег уж выпадал,Держался день и таял снова…Не узнаю леска родного —Как светел он, как редок стал.Чернеют палки гнезд вороньихНа дереве; кой-где дрожитОдин листок, и лес молчит…А утопал он в благовоньях,И лепетал, и зеленел,В грозу шумел, под солнцем зрел.И все мне здесь твердит уныло:И ты пройдешь огонь земной,И захиреешь ты душойЕще, быть может, до могилы.Нет, – тайный голос мне звучит, —Нет, что-нибудь да устоитВо мне в крушенье прежней силы,Как эта царственная ель,Еще блестящая досельВ своем зеленом одеянье, —Не ум, так сердце; не оно —Так чувство чистое одно,Одно отрадное сознанье,Что путь свой честно я свершилИ для чего-нибудь да жил.1853 или 1854

«Весна! Выставляется первая рама…»

Весна! Выставляется первая рама —И в комнату шум ворвался,И благовест ближнего храма,И говор народа, и стук колеса.Мне в душу повеяло жизнью и волей:Вон – даль голубая видна…И хочется в поле, в широкое поле,Где, шествуя, сыплет цветами весна!1854

Б. Кустодиев. Весна. 1921

«Боже мой! Вчера – ненастье…»

Боже мой! Вчера – ненастье,А сегодня – что за день!Солнце, птицы! Блеск и счастье!Луг росист, цветет сирень…А еще ты в сладкой лениСпишь, малютка!.. О, постой!Я пойду нарву сирениДа холодною росойВдруг на сонную-то брызну…То-то сладко будет мнеПобедить в ней укоризнуСвежей вестью о весне!1855

Журавли

От грустных дум очнувшись, очиЯ подымаю от земли:В лазури темной к полуночиЛетят станицей журавли.От криков их на небе дальнемКак будто благовест идет —Привет лесам патриархальным,Привет знакомым плесам вод!..Здесь этих вод и лесу вволю,На нивах сочное зерно…Чего ж еще? ведь им на долюЛюбить и мыслить не дано…1855

А. Степанов. Журавли летят. 1891

Мечтания

Пусть пасмурный октябрь осенней дышит стужей,Пусть сеет мелкий дождь или порою градВ окошки звякает, рябит и пенит лужи,Пусть сосны черные, качаяся, шумят,И даже без борьбы, покорно, незаметно,Сдает угрюмый день, больной и бесприветный,Природу грустную ночной холодной мгле, —Я одиночества не знаю на земле.Забившись на диван, сижу; воспоминаньяВстают передо мной; слагаются из нихВ волшебном очерке чудесные созданьяИ люди движутся, и глубже каждый мигЯ вижу души их, достоинства их мерюИ так уж наконец в присутствие их верю,Что даже, кажется, их видит черный кот.Который, поместясь на стол, под образами,Подымет морду вдруг и желтыми глазамиПо темной комнате, мурлыча, поведет…1855

Рыбная ловля

Посвящается С. Т. Аксакову, Н. А. Майкову, А. Н. Островскому, И. А. Гончарову, С. С. Дудышкину, А. И. Халанскому и всем понимающим дело

Себя я помнить стал в деревне под Москвою.Бывало, ввечеру поудить карасейОтец пойдет на пруд, а двое нас, детей,Сидим на берегу под елкою густою,Добычу из ведра руками достаемИ шепотом о ней друг с другом речь ведем…С летами за отцом по ручейкам пустыннымМы стали странствовать… Теперь то время мнеЯвляется всегда каким-то утром длинным,Особым уголком в безвестной стороне,Где вечная заря над головой струится,Где в поле по росе мой след еще хранится…В столицу приведен насильно точно я;Как будто, всем чужой, сижу на чуждом пире,И, кажется, опять я дома в Божьем мире,Когда лишь заберусь на бережок ручья,Закину удочки, сижу в траве высокой…Полдневный пышет жар – с зарей я поднялся, —Откинешься на луг и смотришь в небеса,И слушаешь стрекоз, покуда сон глубокойПод теплый пар земли глаза мне не сомкнет…О, чудный сон! душа Бог знает где далеко,А ты во сне живешь, как все вокруг живет…Но близкие мои – увы! – все горожане…И странствовать в лесу, поднявшися с зарей,Иль в лодке осенью сидеть в сыром тумане,Иль мокнуть на дожде, иль печься в летний зной —Им дико кажется, и всякий раз я знаю,Что, если с вечера я лесы развернуИ новые крючки навязывать начну,Я тем до глубины души их огорчаю;И лица важные нередко страсть моюКорят насмешками: «Грешно, мол, для поэтаПозабывать Парнас и огорчать семью».Я с горя пробовал послушать их совета —Напрасно!.. Вот вчера, чтоб только сон прогнать,Пошел на озеро; смотрю – какая гладь!Лесистых берегов обрывы и изгибы,Как зеркалом, водой повторены. ВездеПолоски светлые от плещущейся рыбыИль ласточек, крылом коснувшихся к воде…Смотрю – усач солдат сложа шинель на травку,Сам до колен в воде и удит на булавку.«Что, служба?» – крикнул я. «Пришли побаловатьМаленько», – говорит. «Нет, клев-то как, служивый?» —«А клев-то? Да такой тут вышел стих счастливый,Что в час-от на уху успели натаскать».Ну, кто бы устоять тут мог от искушенья?Закину, думаю, я разик – и назад!Есть место ж у меня заветное: там скатОт самых камышей и мелкие каменья.Тихонько удочки забравши, впопыхахБегу я к пристани. Вослед мне крикнул кто-то.Но быстро оттолкнул челнок я свой от плотаИ, гору обогнув, зарылся в камышах.Злодеи рыбаки уж тут давно: вон с челномЗапрятался в тростник, тот шарит в глубине…Есть что-то страстное в вниманье их безмолвном,Есть напряжение в сей людной тишине:Лишь свистнет в воздухе леса волосянаяДа вздох послышится – упорно все молчатИ зорко издали друг за другом следят.Меж тем живет вокруг равнина водяная,Стрекозы синие колеблют поплавки,И тощие кругом шныряют пауки,И кружится, сребрясь, снетков веселых стаяИль брызнет в стороны, от щуки исчезая.Но вот один рыбак вскочил, и, трепеща,Все смотрят на него в каком-то страхе чутком:Он, в обе руки взяв, на удилище гнуткомВыводит на воду упорного леща.И черно-золотой красавец повернулсяИ вдруг взмахнул хвостом – испуганный, рванулся.«Отдай, отдай!» – кричат, и снова в глубинуИдет чудовище, и ходит, вся в струнуНатянута, леса… Дрожь вчуже пробирает!..А тут мой поплавок мгновенно исчезает,Тащу – леса в воде описывает круг.Уже зияет пасть зубастая – и вдругВзвилась моя леса, свистя над головою…Обгрызла!.. Господи!.. Но, зная норов щук,Другую удочку за тою же травоюТихонько завожу и жду едва дыша…Клюет… Напрягся я и, со всего размаха,Исполненный надежд, волнуяся от страха,Выкидываю вверх – чуть видного ерша…О, тварь негодная!.. От злости чуть не плачу,Кляну себя, людей и мир за неудачуИ как на угольях, закинув вновь, сижу,И только комары, облипшие мне щеки,Обуздывают гнев на промах мой жестокий.Чтобы вздохнуть, кругом я взоры обвожу.Как ярки горы там при солнце заходящем!Как здесь, вблизи меня, с своим шатром сквозящим.Краснеют темных сосн сторукие стволыИ отражаются внизу в заливе черном,Где белый пар уже бежит к подножьям горным.С той стороны село. Среди сребристой мглыОкошки светятся, как огненные точки;Купанье там идет, чуть слышен визг живой,Чуть-чуть белеются по берегу сорочки,Меж тем как слышится из глубины леснойКукушка поздняя да дятел молодой —Картины бедные полунощного края!Где б я ни умирал, вас вспомню, умирая:От сердца пылкого все злое прочь гоня,Не вы ль, миря с людьми, учили жить меня!..Но вот уж смерклося. Свежеет. Вкруг ни звука.На небе и водах погас пурпурный блеск.Чу… тянут якоря! Раздался весел плеск…Нет, видно, не возьмет теперь ни лещ, ни щука!Вот если бы чем свет забраться в тростники,Когда лишь по заре заметишь поплавки,И то почти к воде припавши… Тут охота!..Что ж медлить? Завтра же… Меж тем все челноки,Толкаясь, пристают у низенького плота,И громкий переклик несется на водахО всех событьях дня, о порванных лесах,И брань и похвальба, исполненные страсти.На плечи, разгрузясь, мы взваливаем снасти,И плещет ходкий плот, качаясь под ногой.Идем. Под мокрою одеждой уж прохладно;Зато как дышится у лодок над водой,Где пахнет рыбою и свежестью отрадной,Меж тем как из лесу чуть слышным ветерком,Смолой напитанным, потянет вдруг теплом!..О милые мои! Ужель вам непонятно,Вам странно, отчего в тот вечер благодатныйС любовию в душе в ваш круг вбегаю яИ, весело садясь за ужин деревенской,С улыбкой слушаю нападки на меня —Невинную грозу запальчивости женской?Бывало, с милою свиданье улучивИ уж обдумавши к свиданью повод новый,Такой же приходил я к вам… Но что вы? что вы?Что значит этот клик и смеха дружный взрыв?Нет, полно! вижу я, не сговорить мне с вами!Истома сладкая ко сну меня зовет.Прощайте! Добрый сон!.. Уже двенадцать бьет…Иду я спать… И вот опять перед глазамиВсе катится вода огнистыми струямиИ ходят поплавки. На миг лишь задремал —И кажется, клюет!.. Тут полно, сон пропал;Пылает голова, и сердце бьется с болью.Чуть показался свет, на цыпочках, как вор,Я крадусь из дому и лезу чрез забор,Взяв хлеба про запас с кристальной крупной солью,Но на небе серо, и мелкий дождь идет,И к стуже в воздухе заметен поворот;Чуть видны берегов ближайшие извивы;Не шелохнется лес, ни птица не вспорхнет, —Но чувствую уже, что будет лов счастливый.И точно. Дождь потом зашлепал все сильней,Вскипело озеро от белых пузырей,И я промок насквозь, окостенели руки;Но окунь – видно, стал бодрее с холодком —Со дна и по верху гнался за червяком,И ловко выхватил я прямо в челн две щуки,Тут ветер потянул – и золотым лучомДеревню облило. Э, солнце как высоко!Уж дома самовар, пожалуй, недалеко…Домой! И в комнату, пронизанный дождем,С пылающим лицом, с душой и мыслью ясной,Две щуки на снурке, вхожу я с торжествомИ криком все меня встречают: «Ах, несчастный!..»Непосвященные! Напрасен с ними спор!Искусства нашего непризнанную музуИ грек не приобщил к парнасскому союзу!Нет, муза чистая, витай между озер!И пусть бегут твои балованные сестрыНа шумных поприщах гражданственности пестройЗа лавром, и хвалой, и памятью веков:Ты, ночью звездною, на мельничной плотине,В сем царстве свай, колес, и плесени, и мхов,Таинственностью дух питай в святой пустыне!Заслыша, что к тебе в тот час взываю я,Заманивай меня по берегу ручья,В высокой о́соке протоптанной тропинкой,В дремучий темный лес; играй, резвись со мной;Облей в пути лицо росистою рябинкой;Учи переходить по жердочке живойРучей и, усадив за ольхой серебристойНад ямой, где лопух разросся круглолистый,Где рыбе в затиши прохлада есть и тень,Показывай мне, как родится новый день;И в миг, когда спадет с природы тьмы завесаИ солнце вспыхнет вдруг на пурпуре зари,Со всеми криками и шорохами лесаСама в моей душе ты с Богом говори!Да просветлен тобой, дыша, как часть природы,Исполнюсь мощью я и счастьем той свободы,В которой праотец народов, дни катяК сребристой старости, был весел, как дитя!1855

Н. Майков. Портрет В. А. Солоницына. 1839

Болото

Я целый час болотом занялся.Там белоус торчит, как щетка жесткий;Там точно пруд зеленый разлился;Лягушка, взгромоздясь, как на подмостки,На старый пень, торчащий из воды,На солнце нежится и дремлет… БелымПушком одеты тощие цветы;Над ними мошки вьются роем целым;Лишь незабудок сочных бирюзаКругом глядит умильно мне в глаза,Да оживляют бедный мир болотныйПорханье белой бабочки залетнойИ хлопоты стрекозок голубыхВокруг тростинок тощих и сухих.Ах! прелесть есть и в этом запустенье!..А были дни мое воображеньеПленял лишь вид подобных тучам гор,Небес глубоких праздничный простор,Монастыри да белых вилл оградаПод зеленью плюща и винограда…Или луны торжественный восходМежду колонн руины молчаливой,Над серебром с горы падущих вод…Мне в чудные гармоний переливыСлагался рев катящихся зыбей;В какой-то мир вводил он безграничный,Где я робел душою непривычнойИ радостно присутствие людейВдруг ощущал сквозь этот гул упорныйПо погремушкам вьючных лошадей,Тропинкою спускающихся горной…И вот – теперь такою же мечтойДуша полна, как и в былые годы,И так же здесь заманчиво со мнойБеседует таинственность природы.1856

И. Левитан. Вечер над болотом. 1882

Под дождем

Помнишь: мы не ждали ни дождя, ни грома,Вдруг застал нас ливень далеко от дома;Мы спешили скрыться под мохнатой елью…Не было конца тут страху и веселью!Дождик лил сквозь солнце, и под елью мшистойМы стояли точно в клетке золотистой;По земле вокруг нас точно жемчуг прыгал;Капли дождевые, скатываясь с игол,Падали, блистая, на твою головкуИли с плеч катились прямо под снуровку…Помнишь, как все тише смех наш становился?..Вдруг над нами прямо гром перекатился —Ты ко мне прижалась, в страхе очи жмуря…Благодатный дождик! Золотая буря!1856

Звуки ночи

О ночь безлунная!.. Стою я, как влюбленный,Стою и слушаю, тобой обвороженный…Какая музыка под ризою твоей!Кругом – стеклянный звон лиющихся ключей;Там – листик задрожал под каплею алмазной;Там – пташки полевой свисток однообразный;Стрекозы, как часы, стучат между кустов;По речке, в камышах, от топких островов,С разливов хоры жаб несутся, как глухиеОргана дальнего аккорды басовые,И царствует над всей гармонией ночной,По ветру то звончей, то в тихом замиранье,Далекой мельницы глухое клокотанье…А звезды… Нет, и там, по тверди голубой,В их металлическом сиянье и движеньеМне чувствуется гул их вечного теченья.1856

Утро предание о виллисах

Близко, близко солнце!Понеслись навстречуГрядки золотыеОблачков летучих,Встрепенулись птицы,Заструились воды;Из ущелий черныхВылетели тени —Белые невесты:Широко в полетеВеют их одежды,Головы и телоДымкою покрыты,Только обозначенВ них лучом румянымОчерк лиц и груди.1856

Голос в лесу

Давно какой-то девы пеньеВ лесу преследует меня,То замирая в отдаленье,То гулко по́ лесу звеня.И, возмущен мечтой лукавой,Смотрю я в чащу, где средь мглыБлестят на солнце листья, травыИ сосен красные стволы.Идти ль за девой молодою?Иль сохранить, в душе тая.Тот милый образ, что мечтоюПод чудный голос создал я?..1856

Ласточки

Мой сад с каждым днем увядает;Помят он, поломан и пуст,Хоть пышно еще доцветаетНастурций в нем огненный куст…Мне грустно! Меня раздражаетИ солнца осеннего блеск,И лист, что с березы спадает,И поздних кузнечиков треск.Взгляну ль по привычке под крышу —Пустое гнездо над окном:В нем ласточек речи не слышу,Солома обветрилась в нем…А помню я, как хлопоталиДве ласточки, строя его!Как прутики глиной скреплялиИ пуху таскали в него!Как весел был труд их, как ловок!Как любо им было, когдаПять маленьких быстрых головокВыглядывать стали с гнезда!И целый-то день говоруньи,Как дети, вели разговор…Потом полетели летуньи!Я мало их видел с тех пор!И вот – их гнездо одиноко!Они уж в иной стороне —Далеко, далеко, далеко…О, если бы крылья и мне!1856

Неизвестный художник. Ласточки

Осень

Кроет уж лист золотойВлажную землю в лесу…Смело топчу я ногойВешнюю леса красу.С холоду щеки горят;Любо в лесу мне бежать,Слышать, как сучья трещат,Листья ногой загребать!Нет мне здесь прежних утех!Лес с себя тайну совлек:Сорван последний орех,Свянул последний цветок;Мох не приподнят, не взрытГрудой кудрявых груздей;Около пня не виситПурпур брусничных кистей;Долго на листьях лежитНочи мороз, и сквозь лесХолодно как-то глядитЯсность прозрачных небес…Листья шумят под ногой;Смерть стелет жатву свою…Только я весел душойИ, как безумный, пою!Знаю, недаром средь мховРанний подснежник я рвал;Вплоть до осенних цветовКаждый цветок я встречал.Что им сказала душа,Что ей сказали они —Вспомню я, счастьем дыша,В зимние ночи и дни!Листья шумят под ногой…Смерть стелет жатву свою!Только я весел душой —И, как безумный, пою!1856

«И город вот опять! Опять сияет бал…»

И город вот опять! Опять сияет бал,И полн жужжания, как улей, светлый зал!Вот люди, вот та жизнь, в которой обновленьяЯ почерпнуть рвался из сельской тишины…Но, Боже! как они ничтожны и смешны!Какой в них жалкий вид тоски и принужденья!И слушаю я их… Душа моя скорбит!Под общий уровень ей подогнуться трудно;А резвая мечта опять меня манитВ пустыни Божии из сей пустыни людной…И неба синего раздолье вижу я,И жаворонок в нем звенит на полной воле,А колокольчиков бесчисленных семьяПо ветру зыблется в необозримом поле…То речка чудится, осыпавшийся скат,С которого торчит корней мохнатых рядОт леса, наверху разросшегося дико.Чу! шорох – я смотрю: вокруг гнилого пня,Над муравейником, алеет земляника,И ветки спелые манят к себе меня…Но вижу – разобрав тростник сухой и тонкий,К пурпурным ягодам две бледные ручонкиТихонько тянутся… как легкий, резвый сон,Головка детская является, роняяГустые локоны, сребристые как лен…Одно движение – и нимфочка лесная,Мгновенно оробев, малиновки быстрей,Скрывается среди качнувшихся ветвей.1856

Летний дождь

«Золото, золото падает с неба!» —Дети кричат и бегут за дождем…– Полноте, дети, его мы сберем,Только сберем золотистым зерномВ полных амбарах душистого хлеба!1856

Сенокос

Пахнет сеном над лугами…В песне душу веселя,Бабы с граблями рядамиХодят, сено шевеля.Там – сухое убирают:Мужички его кругомНа воз вилами кидают…Воз растет, растет, как дом…В ожиданье конь убогий,Точно вкопанный, стоит…Уши врозь, дугою ногиИ как будто стоя спит…Только жучка удалая,В рыхлом сене, как в волнах,То взлетая, то ныряя,Скачет, лая впопыхах.1856

Нива

По ниве прохожу я узкою межой,Поросшей кашкою и цепкой лебедой.Куда ни оглянусь – повсюду рожь густая!Иду, с трудом ее руками разбирая.Мелькают и жужжат колосья предо мнойИ колют мне лицо… Иду я наклоняясь,Как будто бы от пчел тревожных отбиваясь,Когда, перескочив чрез ивовый плетень,Средь яблонь в пчельнике проходишь в ясный день.О, Божья благодать!.. О, как прилечь отрадноВ тени высокой ржи, где сыро и прохладно!Заботы полные, колосья надо мнойБеседу важную ведут между собой.Им внемля, вижу я: на всем полей простореИ жницы, и жнецы, ныряя точно в море,Уж вяжут весело тяжелые снопы;Вон на заре стучат проворные цепы;В амбарах воздух полн и розана, и меда;Везде скрипят возы; средь шумного народаНа пристанях кули валятся; вдоль рекиГуськом, как журавли, проходят бурлаки,Нагнувши головы, плечами напираяИ длинной бичевой по влаге ударяя…О Боже! ты даешь для родины моейТепло и урожай, дары святые неба, —Но, хлебом золотя простор ее полей,Ей также, Господи, духовного дай хлеба!Уже над нивою, где мысли семенаТобой насажены, повеяла весна,И непогодами не сгубленные зернаПустили свежие ростки свои проворно, —О, дай нам солнышка! Пошли ты ведра нам,Чтоб вызрел их побег по тучным бороздам!Чтоб нам, хоть опершись на внуков, старикамиПрийти на тучные их нивы подышатьИ, позабыв, что мы их полили слезами,Промолвить: «Господи! какая благодать!»1856

А. Куинджи. Степь. Нива. 1875

«Все вокруг меня, как прежде…»

Все вокруг меня, как прежде, —Пестрота и блеск в долинах…Лес опять тенист и зелен,И шумит в его вершинах…Отчего ж так сердце ноет,И стремится, и болеет,Неиспытанного проситИ о прожитом жалеет?Не начать ведь жизнь сначала —Даром сила растерялась,Да и попусту растратишьТу, которая осталась…А вокруг меня, как прежде,Пестрота и блеск в долинах!Лес опять тенист и зелен,И шумит в его вершинах!..1857

«Вот бедная чья-то могила…»

Вот бедная чья-то могилаЦветами, травой зарастает;Под розами даже не видно,Чье имя плита возглашает…О, бедный! И в сердце у милойО жизни мечты золотыеНе так же ль, как розы, закрылиКогда-то черты дорогие?1857

Весна

Голубенький, чистыйПодснежник-цветок!А подле сквозистый,Последний снежок…Последние слезыО горе быломИ первые грезыО счастье ином…1857

Облачка

В легких нитях, белой дымкой,На лазурь сквозясь,Облачка бегут по небу,С ветерком резвясь.Любо их следить очами…Выше – вечность, Бог!Взор без них остановиться бНи на чем не мог…Страсти сердца! Сны надежды!Вдохновенья бред!Был бы чужд без вас и страшенСердцу Божий свет!Вас развеять с неба жизни, —И вся жизнь тогда —Сил слепых, законов вечныхВечная вражда.1857

«Поле зыблется цветами…»

Поле зыблется цветами…В небе льются света волны…Вешних жаворонков пеньяГолубые бездны полны.Взор мой тонет в блеске полдня…Не видать певцов за светом…Так надежды молодыеТешат сердце мне приветом…И откуда раздаютсяГолоса их, я не знаю…Но, им внемля, взоры к небу,Улыбаясь, обращаю.1857

В лесу

Шумит, звенит ручей лесной,Лиясь блистающим стекломВокруг ветвей сосны сухой,Давно, как гать, лежащей в нем.Вкруг темен лес и воздух сыр;Иду я, страх едва тая…Нет! Здесь – свой мир, живущий мир,И жизнь его нарушил я…Вдруг все свершавшееся тутОстановилося при мне,И все следят за мной и ждут,И злое мыслят в тишине;И точно любопытный взорКо мне отвсюду устремлен,И слышу я немой укор,И дух мой сдавлен и смущен.1857

Ночь на жнитве

Густеет сумрак, и с полейУходят жницы… Уж умолкВдали и плач, и смех детей,Собачий лай и женский толк.Ушел рабочий караван…И тишина легла в полях!..Как бесконечный ратный стан,Кругом снопы стоят в копнах;И задымилася росаНа всем пространстве желтых нив,И ночь взошла на небеса,Тихонько звезды засветив.Вот вышел месяц молодой…Одно, прозрачное как дымВ пустыне неба голубойНесется облачко пред ним:Как будто кто-то неземной,Под белой ризой и с венцом,Над этой нивой трудовойСтоит с серебряным серпомИ шлет в сверкании зарницБлагословенье на поля:Вознаградила б страду жницИх по́том влажная земля.1862

В степях

1. Ночная гроза

Ну уж ночка! Воздух жгучийНе шело́хнется! КругомЖарко вспыхивают тучиСиней молнии огнем.Словно смотр в воздушном станеДухам тьмы назначен! Миг —И помчится в ураганеПо рядам владыка их!То-то грянет канонада —Огнь, и гром, и дождь, и град,И по степи силы адаС диким свистом полетят!..Нет, при этаком невзгодье,В этом мраке, предоставьВсе коню! Отдай поводьяИ не умничай, не правь:Ровно, ровно, верным шагом,Не мечася как шальной,По равнинам, по оврагамОн примчит тебя домой…

2. Рассвет

Вот полосой зеленоватойУж обозначился восток;Туда тепло и ароматыПомчал со степи ветерок;Бледнеют тверди голубые;На горизонте – все чернейФигуры, словно вырезные,В степи пасущихся коней…

3. «Мой взгляд теряется в торжественном просторе…»

Мой взгляд теряется в торжественном просторе…Сияет ковыля серебряное мореВ дрожащих радугах, – незримый хор певцовИ степь и небеса весельем наполняет,И только тень порой от белых облаковНа этом празднике, как дума, пролетает.1862

4. Полдень

Пар полуденный, душистыйПодымается с земли…Что ж за звуки в серебристойВсе мне чудятся дали?И в душе моей, как тениПо степи от облаков,Ряд проносится видений,Рой каких-то давних снов.Орды ль идут кочевые?Рев верблюдов, скрип телег?..Не стрельцы ль сторожевые?Не казацкий ли набег?Полоняночка ль роднаяПесню жалкую поетИ, тата́рченка качая,Голос милым подает?..

5. Стрибожьи внуки

Се ветри, Стрибожьи внуци, веют с моря…

на силы Дажьбожья внука, храбрых русичей…

«Слово о полку Игореве»Стрибожьи чада! это выНесетесь с шумом над степями,Почти касаяся крыламиПод ними гнущейся травы?Чего вам надо? Эти степиУже не те, что в дни, когдаЗдесь за ордою шла орда.Неся на Русь пожар и цепи!Ушел далеко Черный ДивПеред Дажьбожьими сынами,Им, чадам света, уступивСвое господство над степями!И Солнца русые сыныПришли – и степь глядит уж садом,Там зреют жатвы; убраныТам холмы синим виноградом;За весью весь стоит; косцовНесется песня удалая,И льется звон колоколовВ степи от края и до края…И слух пропал о временах,Когда, столь грозное бывало,Здесь царство темное стояло;И путник мчится в сих местах,Стада овец порой пугая.Нигде засад не ожидая;Спокойно тянутся волы;И падших ратей ищут тщетноВ степи, на клект их безответной,С высот лазуревых орлы…1863