Скальпелем по преферансу

– Меня зовут Светлана Леонидовна. Я являюсь сотрудником Комитета Государственной Безопасности. Вот мои документы. – Улыбаясь, представилась я и, достав из сумочки удостоверение, показала его бдительной даме.

– Ой, простите меня, пожалуйста, но Вы же понимаете, что всякое бывает и… – смущённо стала говорить дама, но я её бесцеремонно перебила:

– Не волнуйтесь, Вы всё правильно делаете. Мало ли кто тут ходит и разные вопросы задаёт. Скажите, пожалуйста, Вы в пятницу часиков так в семь, восемь вечера здесь во дворе ничего подозрительного не видели?

– Нет, не видела. Мои окна сюда не выходят, да и дома я весь вечер была, на улицу в это время не выходила. – Покачала головой женщина. – А Вы знаете, попробуйте об этом поговорить с нашим всевидящим оком, с Германом Александровичем Разгоновым. Он в нашем подъезде на втором этаже живёт и окна его квартиры как раз сюда и выходят. Герман Александрович инвалид, на улицу его по утрам сиделка вывозит, а всё остальное время он у себя в комнате сидит и в подзорную трубу за всеми из окна наблюдает. Может быть он что-нибудь и видел. А что случилось-то?

– Спасибо Вам большое за информацию. – Искренне поблагодарила я женщину. – Пока ведётся следствие, я не имею права ничего Вам рассказывать. Ещё раз спасибо и до свидания. Извините, но в нашей службе дорога каждая минута.

Я кивнула женщине и направилась в подъезд. Поднявшись на второй этаж, я подошла к искомой мною квартире и смело нажала на звонок. Секунд через десять я услышала:

– Кто там? – раздался из-за двери настороженный женский голос.

– Добрый день, мне нужен Разгонов Герман Александрович. – Строго произнесла я и, достав своё удостоверение, повертела его перед дверным глазком.

Какое-то время за дверью молчали, а потом щёлкнул замок и передо мной появилась средних лет женщина. Поверх обычной одежды на ней был ещё белый халат и такого же цвета на голове красовалась медицинская шапочка. Женщина посторонилась и тихо проговорила:

– Проходите, пожалуйста. Только я прошу Вас снять верхнюю одежду и надеть бахилы. Герман Александрович болен, и лишняя инфекция ему может навредить.

– Вы лично меня считаете «инфекцией»? – грозно поинтересовалась я, снимая курточку и одевая протянутые мне бахилы.

– Нет, что Вы?! – испуганно воскликнула сиделка, – это я так… просто с улицы и…

– Ладно, ладно, понятно. – Не дослушала я лепетания заволновавшейся женщины. – Проводите меня, пожалуйста, к Герману Александровичу.

Сиделка кивнула головой, и мы с ней направились вдоль довольно длинного коридора, куда-то в глубь квартиры. Такая дорога сразу же напомнила мне об одном коридоре, по которому я гуляла в славном городе Челябинске. (Примечание: История, о которой вспомнила Руслана см. в Книге 5 «Шестой лепесток лилии»). Совсем скоро моя провожатая остановилась возле закрытой комнатной двери. Постучав, она приоткрыла дверь и вежливо поинтересовалась:

– Герман Александрович, к Вам можно войти? Дело в том, что к Вам пожаловали из органов.

– Из внутренних или внешних? – послышался из глубины комнаты хриплый мужской голос.

Моя провожатая замялась и в растерянности уставилась на меня. Я решительно её отодвинула и твёрдыми шагами, если, конечно, такие можно было сделать обутыми бахилами, прошла в комнату. Возле окна в инвалидной коляске сидел лет семидесяти мужчина с укрытыми пледом ногами. Старик был крепкого телосложения, абсолютно лыс, но с шикарными, густыми и седыми усами. Рядом с ним на специальном штативе была укреплена настоящая подзорная труба.

– Здравствуйте, Герман Александрович. – Подходя поближе, как можно радушнее проговорила я. – Жаль, что у Вас имеется в наличии только подзорная труба, а не видеокамера. Вот бы что мне сейчас очень пригодилось бы. Меня зовут Светлана Леонидовна, можно просто Светлана. Я являюсь сотрудницей КГБ и пришла к Вам по очень серьёзному делу. Вы могли бы мне уделить минут пятнадцать своего драгоценного времени?

– Да хоть весь вечер. – Хрипло и совсем нерадостно пробурчал

старик. – Хотите чаю? Людочка, сделай нам твоего фирменного чайку, пожалуйста. И не нужно под дверью подслушивать наш разговор! Сама понимаешь, раз ко мне пожаловали из столь серьёзного органа, значит дело того стоит. И оно не для посторонних ушей!

Сиделка испуганно кивнула головой и тут же исчезла из комнаты. Я посмотрела ей вслед и, повернув голову к забавному старику, произнесла:

– Однако… суровы Вы, нечего сказать. Наверное, Вы бывший военный или… служили в нашей системе?

– Позвольте представиться: полковник военно-воздушных сил в отставке Разгонов Герман Александрович. Светлана, можно посмотреть Ваши полномочия? – неожиданно для меня, спросил старик.

– Да, да, конечно. – Почувствовав внутри себя внезапно возникшее напряжение, я опять достала из сумочки своё фальшивое удостоверение, раскрыла его и показала Герману Александровичу.

Бывший военный внимательно, безо всяких очков рассмотрел мой документ, а потом… пододвинул к себе лежащий на подоконнике телефонный аппарат, снял трубку, набрал семизначный номер и дождавшись соединения, произнёс:

– Дружище, это я. Проверь-ка, пожалуйста, на подлинность одно удостоверение личности. Да, да, срочно! Ничего страшного, я подожду.

Продиктовав кому-то мои данные и номер документа, слишком бдительный старик положил телефонную трубку на её законное место и вперив в меня внимательный и даже слегка колючий взгляд, поинтересовался:

– Так что Вы хотели узнать, старший лейтенант Кузнецова Светлана Леонидовна?

«Вот я попала, так попала», – про себя подумала я, а вслух, стараясь оставаться абсолютно спокойной, проговорила:

– Дело в том, уважаемый Герман Александрович, что четырнадцатого апреля, в пятницу, около Вашего дома примерно в промежуток между семью и восемью часами вечера происходила встреча двух или более человек. Если Вы что-либо подобное видели, то меня интересуют любые подробности. Это очень важно!

В этот момент зазвонил лежащий на коленях у старика телефон. Я напряжённо наблюдала за тем, как Герман Александрович снял трубку, послушал что ему там сказали, поблагодарил и положил трубку. Поставив телефонный аппарат обратно на подоконник, бывший военный лукаво на меня посмотрел и произнёс:

– Ну что ж, Светлана Леонидовна, проверку на «вшивость» Вы успешно прошли. Ваше удостоверение не является фальшивкой, но вся остальная информация о Вас строго засекречена. Как бывшему военному такое положение вещей мне вполне понятно. Присаживайтесь, пожалуйста, на стул и мы теперь с Вами спокойно можем побеседовать.

В этот момент комнатная дверь открылась, и сиделка Людмила вкатила изящный сервировочный столик, на котором стояли две красивые чашечки с блюдцами и чайными ложечками, большой чайник, сахарница, вазочки с шоколадными конфетами и печеньем. Подкатив всё к нам, сиделка собралась было налить чаю, но Герман Александрович, замахал на неё руками и попросил удалиться. Дождавшись того момента, когда за Людмилой закроется дверь, бывший строгий военный сам стал за мной ухаживать. Он аккуратно разлил нам янтарного цвета чая и, предложив мне угощаться, произнёс:

– Светлана Леонидовна, Ваш вопрос мне понятен, и я готов на него ответить, но только после того, как мы с Вами выпьем этот замечательный напиток. Людмила просто волшебно его готовит.

Мне ничего не оставалось, как принять предложение и вместо того, чтобы получить такую необходимую для меня информацию, пришлось в течении получаса вести светскую беседу. Мы разговаривали о литературе, о том, зачем такие очаровательные девушки в виде меня идут служить в столь серьёзное учреждение, естественно говорили, что стало твориться с нашей великой державой, в общем, всё в таком духе. Обыкновенный светский трёп двух образованных людей.

Я понимала, что Герману Александровичу скучно целыми днями сидеть возле своего окна, рассматривать в подзорную трубу прохожих на улице и общаться только со своей сиделкой. По всей видимости, в квартире больше никто не проживал, потому что в коридоре, на вешалке висело только одно мужское пальто и одна женская куртка. Обувь тоже была в соответствующем количестве. Если бы в квартире ещё кто-то проживал, то вещей было бы гораздо больше. Ну, по крайней мере, я так считала.

Наконец, чай был выпит, мои мучения закончились и больше, не став испытывать моего адского терпения, Герман Александрович произнёс:

– Итак, Светлана Леонидовна, перейдём к интересующему Вас вопросу. В обозначенный Вами день и время я, действительно, наблюдал кое-что весьма интересное. Правда, я начал смотреть не с самого начала, а только… так сказать, увидел финал странной встречи.

– А в чём выражалось эта странность, – вклинившись, в нетерпении спросила я.

– Когда двое здоровых мужиков насильно уводят третьего, это всегда смотрится весьма странно. – Недовольный моей торопливостью, Герман Александрович сердито на меня посмотрел. – По началу, вся троица о чём-то просто разговаривали. Они все стояли в нашем палисаднике и казалось, никуда не торопились. А потом, вдруг, совсем неожиданно, двое мужчин подхватили под локти третьего и потащили его в сторону автобусной остановки. Когда вся троица завернула за угол, больше я ничего разглядеть не успел, потому что они скрылись из поля моего зрения. Раньше я этих мужчин никогда возле нашего дома не видел. Странная встреча происходила ровно в семь часов и двадцать минут вечера пятницы. Я, как чувствовал, что это может кому-нибудь пригодиться и специально посмотрел на часы. Вот, собственно, и всё, что мне удалось в свою трубу разглядеть.

– Герман Александрович, посмотрите, пожалуйста на эту фотографию и скажите, Вы кого-нибудь из тех мужчин на ней узнаёте? – волнуясь, спросила я и, достав из сумочки фото Влада, протянула его старику.

Бывший военный внимательно взглянул на фотографию, кивнул головой и возвращая мне снимок, произнёс:

– Да, это тот самый мужчина, которого утащили те двое.

– Понятно, а Вы не заметили лежавший на земле пакет, который остался после их встречи? – внимательно посмотрев на старика и убирая фотографию обратно к себе в сумочку, поинтересовалась я.

– Нет, никакого пакета я не увидел. – Твёрдо заявил Герман Александрович. – Может быть он был спрятан где-то в кустах или за деревьями… во всяком случае ни в пятницу, ни в последующие дни ничего подобного я не наблюдал.

– А как выглядели те двое мужчин, которые уволокли вот этого дядечку? – кивнув на фотографию, поинтересовалась я.

– Обоим лет не больше тридцати, тридцати пяти. Рост примерно метр восемьдесят, оба были в кепках, поэтому ни цвет волос, ни цвет глаз я не увидел. Да и лиц я тоже не рассмотрел, потому что они всё время стояли ко мне спиной. Одежда обыкновенная, ничего из ряда вон выходящего, но явно молодёжная, поэтому я и решил, что они довольно молодые люди.

– Герман Александрович, а скажите, пожалуйста, у кого-нибудь из мужчин был в руках чертёжный тубус? – любопытничала я.

– Нет, ничего такого я не заметил. – Уверенно произнёс старик. – Как я уже ранее говорил, двое стояли ко мне спиной, а у третьего, которого потом повели, ничего в руках не было.

– Ну что ж, Герман Александрович, спасибо Вам огромное за помощь и за великолепный чай! – радушно поблагодарила я своего занятного собеседника. – Мне, к сожалению, пора уходить. Опаздываю на ещё одну встречу.

Я встала со стула, крепко пожала руку прекрасному свидетелю в моём загадочном расследовании и уже стоя возле двери, не удержалась и спросила:

– Герман Александрович, а утром в воскресенье, примерно часиков в полдвенадцатого Вы меня не наблюдали в том самом палисаднике?

– Нет, не наблюдал. Ко мне накануне приехала дочка, внук и правнуки, пришлось заниматься своими дорогими гостями, так что мне

было не до своих наблюдений.

Ещё раз поблагодарив забавного старика, у которого, к моему удивлению, имеется куча родственников, я вышла из комнаты.

Глава 11

Совершать противоправные действия – занятие не для слабонервных.

Оказавшись в коридоре, я сразу же столкнулась с Людмилой. Она проводила меня к вешалке, где я сняла бахилы и, надевая своё пальто, поинтересовалась:

– Трудно Вам, наверное, управляться со столь важным пациентом?

– Бывало и похуже. – Хмуро глядя на меня, тихо проговорила женщина. – Нет, так вообще, ничего. Герман Александрович только с виду такой… строгий и серьёзный. А на самом деле он добрый, воспитанный и очень образованный человек. Много разных книг читает, а из развлечений у него только телевизор да подзорная труба.

– А соседи называют Германа Александровича «всевидящим оком», это они ему поручили за всем, что происходит в вашем дворе, наблюдать? Или это исключительно инициатива старика? – зачем-то поинтересовалась я.

– Да это полгода назад, внук подарил деду на День рождения подзорную трубу и сказал, чтобы он за порядком во дворе как следует следил. В шутку сказал, – захихикала Людмила, – а Герман Александрович шуток совсем не понимает. Он даже специальную тетрадь завёл и всё что видит, туда аккуратно записывает. Вот соседи его так и прозвали: «всевидящее око». Теперь, если какой непорядок, говорят, мол, «смотри, попадёшь к оку на карандаш, мало тебе не покажется».

– Ну что ж, порядок должен быть! – серьёзно заявила и, подмигнув сиделке, открыла входную дверь и вышла из квартиры.

Спустившись на улицу, я в некотором раздумье постояла возле подъезда, а потом… направилась в собачий клуб. Я хотела ещё раз поговорить с ветеринаром. Спросить у Николая Владимировича какого цвета был тубус, который он видел у того самого посетителя. Мне почему-то это казалось важным. Спустившись в клуб, я оказалась среди множества посетителей со своими четвероногими друзьями различных пород. Еле протиснувшись к кабинету ветеринара, я открыла дверь и заглянула во внутрь. Но Николая Владимировича там не было. Приём вела миловидная женщина, которая сообщила мне, что Смоляков Николай Владимирович ведёт приём только по пятницам и строго по записи. Я поблагодарила женщину за сведения и направилась на выход из клуба.

Усевшись за руль в своей машине, я откинулась на спинку сиденья и задумалась о том, что мне стало известно. Перед своей важной встречей, художник заходит к ветеринару и консультируется с ним по поводу собаки друга. Затем, Влад отправляется в палисадник, там встречается с двумя мужчинами и… дальше начинаются сплошные непонятки. Зачем он бросил пакет со своими рабочими инструментами? Отдал тубус, а пакет, что? Стал почему-то не нужен? Или дело было совсем не так. Допустим, на самом деле мужчин было трое. Главному из них художник отдал тубус и тот сразу же ушёл. А потом, немного поговорив, оставшиеся двое мужчин схватили Влада и насильно его потащили к автобусной остановке, где наверняка их ждала машина. Все расселись и уехали. Может такое быть? Вполне.

А может и не было никакого третьего, просто один из мужиков взял из пакета тубус, сам пакет выкинул, а потом они с напарником поволокли Влада… Но почему тогда Герман Александрович не видел никакого тубуса? Это же не маленький предмет, который можно просто положить в карман и всё. М…да, пока понятно только одно: Влад явно не хотел никуда с мужиками идти. А это означает, что его реально похитили и куда-то насильно увезли. Мои размышления прервал зазвонивший в сумочке спутниковый телефон. Я достала аппарат и, нажав кнопку, произнесла:

– Слушаю.

– Привет, Руслана, это Игорь. Мне Димон передал, что мы с тобой сегодня идём на дело? – раздался у меня в ухе весёлый голос Игорька.

– Ну да, идём. – Поспешно согласилась я. – Ты когда сможешь приехать в адрес?

– Через час буду на месте. – Чётко доложил Игорь. – Оружие брать?

– Оружие всегда может пригодиться. – Невольно улыбнувшись, произнесла я. – Но нам с тобой в первую очередь понадобятся хорошие отмычки. Дверь будем вскрывать.

– Да ты что?! – в ужасе воскликнул Игорь, – разве так можно? Это же незаконно и за такое нас обязательно посадят в тюрьму и будут долго, долго наказывать, морально и физически унижать, может быть, даже бить и…

– Ну да, ну да, конечно, всё так и будет, – засмеялась я. – Ладно, шутки в сторону, через час встречаемся на адресе …….

Мы попрощались и отключились. Я завела двигатель и порулила к дому, в одной из квартир которого проживает художник со своими родителями. Но что-то мне подсказывало, что Влад больше там не проживает. И что возможно, он вообще уже не живой. Хотя, конечно, человека похищают по разным причинам. Василий Порфирьевич сказал, что у Влада было всё для того, чтобы что-то отреставрировать. Скорее всего, картину или рисунок. Может быть для этого и похитили художника, чтобы заставить делать то, чего он раньше, по каким-то причинам, делать не хотел. В общем, в любом случае человека нужно искать. Живого или мёртвого. Лучше, конечно, живого. Ладно, сейчас вместе с Игорем осмотрим квартиру, а там уже… будем принимать решение, что делать дальше.

В этой истории меня всё время карябал один момент: если ты приехал на важную встречу, зачем попёрся к какому-то ветеринару? Да ещё и с товаром? Не рассчитал время и приехал несколько раньше… На улице ждать не захотел и пошёл скоротать время, а заодно и знакомому помочь. Конечно, и такое может быть, люди зачастую непредсказуемы и их поступки невозможно заранее предугадать. Нужно будет проверить этот факт: есть ли в окружении художника друг или знакомый, у которого имеется собака. Причём не взрослый пёс, а щенок. Уже легче. Плохо только, что наверняка придётся съездить к родителям Влада. А я понятия не имею, как строить с ними разговор, чтобы они ни о чём таком… не догадались. А это почти невозможно, потому что сердце матери не обманешь.

Такие грустные мысли роились в моей голове, пока я добиралась по весьма загруженным транспортом дорогам на место встречи с Игорем. Но всему рано или поздно приходит конец, завершился и мой путь. Въехав во двор, я аккуратно подкатила к интересующему меня дому, заглушила мотор, взяла свою сумочку и вышла из машины. Посмотрев на часы, я убедилась в том, что не только не опоздала, а приехала на десять минут раньше. Ну что ж, у меня появилась возможность, прежде чем идти «на дело», для начала внимательно осмотреться. Так всегда все нормальные преступники и поступают. Улыбнувшись своим мыслям, я стала внимательно разглядывать двенадцатиэтажный, шести подъездный дом. Подойдя поближе, по номеру квартиры, я определила, что она находится в четвёртом подъезде на третьем этаже. И по всей видимости, окна выходят во двор.

– Любуешься на предмет нашего будущего преступления? – раздался у меня в правом ухе тихий мужской шёпот.

Обернувшись, я увидела рядом с собой широко улыбающегося Игоря. Парень был весь из себя такой красивый и обаятельный, что я невольно им залюбовалась.

– Ланка, что с тобой? – удивлённо воскликнул Игорь. – Ты так на меня смотришь, как будто не узнаёшь. Так это я, майор Государственной Безопасности Макаров Игорь Маркович. К Вашим услугам, мадам. – Весело добавил Игорёк и поклонился мне.

Я, глядя на его выкрутасы, не выдержала и… рассмеялась. Ну прямо юный мальчишка, а не настоящий офицер, который служит в весьма серьёзном ведомстве.

– Ланка, а ты уже знаешь, что мы будем искать, если нам удастся проникнуть в чужую квартиру? – невозмутимо поинтересовался Игорь.

– Интересно… что это такое означает твоё «если нам удастся», -

возмущённо зашипела я. – Ты, вообще, кто? Профессионал или где?

– Ланка, да какой же я профессионал? – натурально так… удивился Игорь, – ты вот у нас, настоящий спец, а я так… только учусь и…

– Шутишь всё? А между тем дело, в которое я по воле своей собаки вляпалась, становится всё серьёзнее и страшнее. – Сердито произнесла я. – И что искать в квартире я пока не знаю. Что-нибудь за что можно будет зацепиться и найти пропавшего человека.

– Ланка, а ты уже точно знаешь, что этот чел именно пропал? – недоверчиво поинтересовался Игорь. – Не сбежал, не спрятался, не заболел, а именно исчез?

– Да, его явно похитили. – Уверенно заявила я. – Сегодня мне один свидетель рассказал, как двое неизвестных мужчин насильно вели нашего художника в сторону автобусной остановки, где их наверняка дожидалась машина. И с тех пор Влада вот уже почти пять дней, как никто больше не видел.

– Ладно, ладно, сдаюсь. – Поднял руки к верху Игорёк. – Пойдём, подельница, совершать противоправные действия. Нечего тут отсвечивать и давать возможным свидетелям лишний повод для того, чтобы нас как следует рассмотреть и запомнить.

Игорь взял меня под руку, и мы направились в подъезд. Поднявшись на лестничную клетку третьего этажа, Игорь достал из своего кармана тонкие, хирургические перчатки, одну пару отдал мне, другие натянул на свои руки. Затем, всё из того же кармана, он вынул маленький клочок бумаги, развернул его и, достав оттуда кусочек пластилина, немного помял его в руках. Затем, подошёл к трём соседним квартирам и быстро залепил на них дверной глазок. Я подошла к нужной нам квартире и спокойно позвонила в дверь. Естественно, нам никто не открыл. Тогда Игорь залепил глазок и здесь тоже, а потом, достав из кармана связку металлических отмычек, выбрал парочку нужных и стал тихо ковыряться в не самом сложном, на первый взгляд, замке.

Я, натянув перчатки, стояла рядом и очень волновалась, потому что всё время боялась того, что вот сейчас какая-нибудь из соседних дверей откроется и… нам придётся как-то оправдываться. Но, к счастью, ничего такого не случилось, через минуту в замке что-то щёлкнуло, и Игорь очень осторожно приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы мы смогли туда протиснуться.

Оказавшись в коридоре, Игорь тихонько закрыл за нами дверь, и мы двинулись в ближайшую комнату. Правда, это оказалась не комната, а кухня. Я осталась здесь, а Игорь дальше пошёл по коридору. Вообще, планировка квартиры была такая же, как и у моих родителей. Длинный коридор, сразу же рядом с входной дверью располагалась кухня, затем, большая комната или гостиная, дальше по коридору находились две средних размеров комнаты, которые как бы друг на друга «смотрели». И в самом конце длинного коридора расположились туалет и ванная комната. Таким образом, окна этой квартиры выходили на обе стороны дома: во двор и на проезжую часть. Не знаю почему, но мне это казалось важным.

Кухня не выглядела чистенькой и аккуратной. Раковина почти доверху была заполнена грязной посудой, плита вся заляпана жиром и сбежавшим кофе, обеденный стол усыпан хлебными крошками и какими-то тёмными пятнами, полы давно не мыты, в общем, здесь повсюду были грязь, запустение и отвратительный запах. Единственно, что здесь радовало глаз, так это добротная, красивая мебель и дорогая, современная техника. Я открыла дверцу под раковиной и… тут же её захлопнула. Вонь от полного мусором ведра исходила просто ужасная. Порывшись в ящиках буфета и ничего там интересного не найдя, я повернулась к холодильнику и хотела было уже его открыть, как услышала голос Игоря:

– Ланка, иди сюда. Здесь кое-что есть интересного…

Я вышла из кухни и поспешила к своему напарнику. Пройдя по коридору, я повернула направо и вошла в небольшую комнату, которая, судя по виду, явно принадлежала мужчине. Односпальная кровать была застелена однозначно неженской рукой: заправлена так, как этому учат в армии. Мне такое было знакомо, потому что я выросла в почти-что военной семье, и мой отец именно так заправлял кровать, когда мама уезжала в командировку. Вообще, здесь царил прямо-таки армейский порядок. И это очень не вязалось с неубранной и грязной кухней. Как выяснил Димон, родители Влада две недели назад уехали на всё лето на дачу, значит здесь до прошлой пятницы проживал один наш «потеряшка». Но у меня было ощущение, что в этой квартире ещё кто-то неплохо похозяйничал.

– Игорь, а что ты здесь такого уж интересного нашёл? – удивлённо посмотрев на напарника, поинтересовалась я. – Лично я ничего не вижу.

– В комнате нет, а вот на лоджии… – загадочно протянул Игорь, – только входи аккуратно, так, чтобы тебя со стороны не было видно.

Мне сразу же вспомнилась одна история, когда я проводила, так называемый обыск, в однокомнатной квартире, которая принадлежала внезапно погибшей женщине. Кроме помещений, расположенных в квартире, я также осматривала и балкон. (Примечание: Историю своего первого обыска, о которой вспомнила Руслана, см. в Книге 1 «Солдатик с ключом»). В прошлый раз я вставала на колени и таким образом как бы вползала на балкон. Но сейчас перед Игорем подобного мне делать, естественно, не хотелось, поэтому я просто подошла к лоджии и, спрятавшись за портьеру, осторожно из-за неё выглянула.

В глаза мне сразу же бросились три довольно больших канистры, которые стояли в углу маленькой лоджии. На одной из них красной краской было написано: «Серная кислота», на второй – «Винный спирт» и на третьей – «Скипидар». Рядом с канистрами стояла стеклянная бутылка, на которой я разглядела надпись: «Художественный растворитель № 4». Больше ничего интересного на этой лоджии не было. Так, кое-где валялась всякая ерунда, в виде старых лыж, ещё каких-то непонятных железяк и прочего подобного хлама.