Боргезия

– Ч-черт попутал!

– Вот именно, черт, а скорее чертовка.

* * *

Раздается выстрел из пушки. На тротуар под ноги изумленного мраморного сатира падает бронзовая голова.

* * *

Антипов на ходу выскакивает с коляски у места происшествия, а вслед за ним – Грин.

– Что вы на это скажете?

– Вы что, мысли читаете их? – изумляется Антипов.

– Нет, они – наши.

– Не укладывается в голове.

– Ваша газета? – спрашивает Грин, подавая газету.

– Да моя, но…

– Я подсунул вам в карман газету с отчеркнутой заметкой о «Саломеи» и тем самым спровоцировали их на безобразие? Что вы на это скажете?

– Не знаю, что и сказать.

– Знаете, – спрашивает Грин, – где была взята голова Олоферна?

– В одной церкви за городом. Чудак помещик привез из Европы скульптурное изображение. Пропало на днях.

– Что там еще пропало?

– Крест деревянный, довольно большой.

– А, крест! – восклицает Грин. – Ждите, скоро всплывет.

– Типун вам на язык. И что означает появление еще одной головы, по-вашему?

– То, что мы следим за ними, а они – за нами.

– Кто, они? – спрашивает Антипов.

– Бакрушин, к примеру, сотоварищи!

– А что Бакрушин? Похитил голову для коллекции. Что из того?

– Сплетается орнамент, в центре которого находится голова Гоголя. Скажите, что за история произошла с пароходом Бахрушина, который утонул под Херсоном?

– Большевики… – с досадой отвечает Антипов, – в девятьсот пятом году на японские деньги купили в Англии партию оружия, как доносили агенты. Другие агенты доносили, что оружие с заводов Бахрушина. Его должны были отвезти куда-то в Европу, но не увезли, а оставили в Черном море. Пароход несколько дней пребывал в нейтральных водах, а потом затонул по непонятным причинам.

– Понятно. Бакрушин велел своим клевретам потопить корабль в случае, если революция пойдет на убыль.

– Ох, как не хочется принимать вашу точку зрения.

– Придется, – кивает Грин.

– И все-таки это предположение, не более того.

– Ваше благородие, – обращается полицейский к Антипову, – разрешите обратиться?

– Обращайся, голубчик.

– Полковник Обузов велел передать. Крест… крест плывет по реке.

– Что-о…

– С… собакою.

– Накаркали, – оборачивается Антипов к Грину.

Тот разводит руками.

– Откуда вы все знаете?

– Интуиция.

* * *

По Неве плывет деревянный крест, на котором мечется привязанная на поводке собака.

– Видали, – указывает полицейский на балкон с господами во фраках, которые разглядывает крест в театральный бинокль, – расселись, будто в театре.

– Они и так в театре, – говорит Грин. – Места заранее были раскуплены.

– Не верю, – машет головой Антипов, – совпадение.

– Вы лучше велите своим агентам проследить за присутствующими. Уверяю: окажутся все приятели нашего Бахрушена. Удивляюсь, почему его там нет.

– Бакрушина спрашиваете? – обращается к ним полицейский к неудовольствию Антипова. – Он в доме. Прошел тут недавно.

* * *

Двое казаков спускаются на лошадях в воду, набрасывает на крест веревку и тащит к берегу. Толпа поднимает крест и с пением несет мимо балкона с господами, молча наблюдающими за представлением.

– Оружие на дьявола крест свой дал еси нам, – начинают петь стихиру обыватели, собравшиеся на набережной, – трепещет бо и трясется, не моги взирати на силу его, яко мертвые воскрешает и смерть упразднил есть, сего ради кланяемся кресту твоему и воскресению…

– Не слышу аплодисментов, – обращается сотник, гарцующий на лошади перед балконом.

Один из фрачников оборачивается к кому-то, находящемуся за стеклянной дверью и, получив подтверждение, бросает одну за другой две золотые монеты спасителям.

* * *

– Ишь, как золотом разбрасываются! – возмущается Антипов.

– Противник претерпел сокрушительное поражение от народа. Надо воспользоваться его растерянностью.

– Знать бы еще, кто противник.

– Да вы их только что видели всю ложу их в ложе, – указывает Грин тростью на балкон.

– Вам бы все в бирюльки играть со словами. Куда нам этот шаг делать? В какую сторону? – показывает Антипов руками по сторонам. – О, призрак отца Гамлета!

– Здравствуйте, господа. Я тут поблизости был.

– Поблизости к кому?

– К хозяину.

– И кто у тебя хозяин? – вмешивается Антипов.

– О-о! Имя ему легион!

– Что ты знаешь о бароне фон Мерц? – спрашивает Грин.

– Вы, Феликс Игнатьевич, прямо в точку попали. Сказывают, будто бы он – «сенжермен».

– Сен Жермен? – кривится Антипов.

– Нет, то не имя. Степень такая в масонстве имеется. А лет ему, будто бы, сто пятьдесят.

– По паспорту, что ли?

– В пачпорт я не заглядывал, но сказывают. О, нем такое еще говорят, не поверите…

* * *

– Ну-с, покажите-ка вашу голову, – раздается скрипучий голос, обращенный к Бакрушину, сидящему в кресле. Проверить надо на подлинность.

Бакрушин раскрывает саквояж и достает из футляра чашу, сделанную из черепа. Фон Мерц проводит над ней рукой, и в камнях перстней на его руке начинается свечение.

– Подлинный, поздравляю. Не пытались у вас отнять или украсть?

– Да я из рук саквояж не выпускаю.

– Правильно, правильно, не выпускайте.

– Не лучше ли вам передать?

– Пускай пока будет при вас. Настоящий в сейф положите, а копию носите в саквояже

– Я, конечно, не против, да только… э… зачем?

– Чтобы набрался энергии, во-первых, а во-вторых, как приманка для вашего Грина.

– Ко-ва-ар-нейший субъект!

– Вот именно: то что нужно. Когда Грин появится, объясните ему положение его на доске, – говорит фон Мерц, переставляя фигуры. – Он будет пешкой в нашей игре, фигурой Присутствия.

* * *

– А, Феликс Игнатьевич, – восклицает Бакрушин, – корреспондент газеты «Враки». Пришли взять еще одно интервью.

– Нет, на сей раз явился разведать очередную тайну.

– Ха-ха-ха, как и в прошлый раз. Здесь много скрывается тайн. Голова Сократа, к примеру, – указывает Бахрушин на мраморный бюст с шахматной доской на голове. Квадраты на ней не нарисованы, а вырезаны уступами. – Необычные шахматы. Фигуры ходят не так, как положено, а повинуясь положениям звезд. Вот, кстати, и вы, – указывает он на фигуру. – Похожи? Узнаете себя?

– Фигура похожа на рыцаря…

– Без страха и упрека. Ходит там, где захочет без спросу.

– Как называется фигура? – указывает Грин на себя в зеркало.

– Фигура Присутствия. Все будете видеть, все слышать, обо всем догадываться, но сделать ничего не сможет. Умеете медитировать?

– Пришлось один раз, когда мне сотоварищи ваши, масоны, подставили книгу с наркотиком промеж страниц.

– Когда захотите еще раз войти в транс, воспользуйтесь этой картиной, – снимает Бакрушин миниатюру со стены.

– Это что, Петербург?

– Да, но иной, в него можно войти, но только в видениях.

– Мрачноватое место.

– Зато можно увидеть все, что пожелаете.

* * *

– Они объявили меня Фигурой Присутствия, – заявляет Грин.

– Что еще за фигура?

– Фигура Присутствия служит для насыщения терафима энергией.

– С ума можно с вами сойти, – взмахивает Антипов рукой. – Что за терафим?

– Череп Гоголя.

– И что?

– Центральная часть магического действа.

– Ладно, выслушаю еще одну ахинею. Продолжайте. Как вы будете насыщать серафима энергией?

– Безуспешной охотой на терафима.

– Мудрено-мудрено, весьма, – усмехается Антипов. – А если череп украсть?

– Они только того и ждут, чтобы мы подменили череп. Они наведут нас на ложный череп, мы подменим его, и они долго будут смеяться над нами, заряжаясь энергией.

– Что же делать тогда, хотя я во все это не верю. Выслушиваю из любопытства, куда могут суеверия людей привести. Фигура сопротивления понятна, а что за фигура присутствия?

– Еще более изощренная фигура. Я буду каким-то образом присутствовать при их преступлениях или видеть, во всяком случае, а сделать ничего не смогу. Они вновь будут смеяться надо мной и тем самым еще более заряжаться энергией.

– Из всего того, что вы мне здесь наплели, я понял только одно, – тычет пальцем перед собой Антипов, – череп Гоголя нам не вернуть. Спрашивается, что делать? Пойти туда, не знаю куда.

– О, вот и вы стали шутить, но я знаю куда.

– Все-то вы знаете! И куда?

– В Карелии есть один шаман… – улыбается Грин.

– Я, конечно, человек верующий, но весь мой опыт человека пожившего и криминалиста восстает против ваших методов. К тому же – шаман! Я понимаю, к старцу какому-нибудь обраться, чтобы он помолился Богу.

– Говорят, он общается с Богом.

– На Бога надейся, а сам не плошай.

– Вот именно, – соглашается Грин, – пока я съезжу, вы похитите ложный череп.

– А почему, не настоящий, если он возит его с собой.

– Нет, нам нужно уверить их, что мы не догадываемся. Поэтому вы сделаете копию чаши из черепа обезьяны. Мол, мы над ними так посмеялись.

– Лучше все-таки настоящий похитить.

– У Бакрушина три чаши, сделанные из черепов. Как вы определите, какой из них настоящий?

– Тот, что особенно тщательно охраняется.

– Они на это и рассчитывают.

– Они! Кто такие они? Пока мы подозреваем только Бакрушина в краже черепа. Все остальное…

– От лукавого, – добавляет Грин.

– Правильно, нет-нет-нет: вовсе неправильно, – начинает злиться Антипов. – Все остальное – совершенно уже туманные предположения вашего горячечного воображения. Одно только обращенье к шаману стоит того, чтобы с вами больше не иметь никаких дел. Если предположить, что шаман станет на вашу сторону, что весьма сомнительно, как вы скроете свой визит от наших противников? За нами следят, как вы утверждаете, тщательно.

– Я и не скрываюсь. Пока они будут искать шамана, вы стащите копию из саквояжа.

– Феликс Игнатьевич, вы знаете почему, я с вами общаюсь?

– Знаю: вам не с кем больше общаться.

* * *

– Да, – берет телефонную трубка фон Мерц. – К шаману, говорите, отправился? Ваш Грин, – опуская трубку, обращается он Бакрушину, – за подмогой к шаману отправился.

– От Грина чего угодно можно ждать.

– М-да, м-да, – продолжает голос. – Это вносит некоторые неудобства в наше налаженное предприятие.

– Шаману те же духи внимают, что и нам, э, как будто…

– Духи, они капризные и… непредсказуемые. Если найти подход к достаточно опытному колдуну, можно многое что сотворить вопреки даже воле самих духов.

– Что тогда делать?

– Ждать! Все равно еще рано. Что там поделывает Антипов? Бьюсь об заклад, пытается подобраться к чаше.

– Моего ювелира заставил изготовить копию, а тот изготовил две. Я настоящий череп в сейфе держу, а копию, не выпуская из рук, ношу с собой.

– Правильно! Как я и предполагал, Грин убедил его подменить чашу. Желательно пристегивать саквояж наручниками.

– Тогда он не сможет похитить.

– Сможет, если захочет.

– Вам видней.

– Что-то я стал хуже видеть, – бормочет себе под нос фон Мерц поводя рукой над хрустальным шаром. – Неужели шаман уже действует? В какую сторону направился Грин?

– Мы его упустили.

– Ничего-ничего, это не ваша вина. Крепкий орешек, крепкий, ваш Грин. Знает, что проиграет, а все равно дергается в сетях и тем самым еще более запутывается. Ему некоторое время будет казаться, что он на полшага опережает нас. Однако, это иллюзия. А, вижу!

– Что видите?

– Вижу, как у вас одну копию чаши подменили на другую.

– Во сне?

– Вы не заметили?

– Неужели уже стащили? Не может этого быть. Была, правда, толкотня при выходе из отеля, но я не выпускал саквояжа из рук.

– Ваш Антипов – тоже не промах. Хотя, может быть, и шаман постарался. Стало быть, вы не заметили?

– Н-нет. Не могу понять. Все как будто на месте: чаша та же самая, футляр точно такой же. Все на месте.

– У вас только ручка на месте, а саквояж уже подменен.

– Как? Каким образом?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.