Личная жизнь Антона Романова

Молить нательный крест.

Та, родилась что для того,

Чтобы оберегать того,

Кого любить – тяжелый крест,

При входе в рай занесена

Во список льготных мест.

Он встал с дивана и подошел к окну.

На улице давно стемнело, и на фоне темного двора он отчетливо увидел свое отражение в стекле.

– Да, Антоша… Тебя любить – тяжелый крест! – грустно сказал он сам себе. – Он не сможет без нее! А я – смогу?

Антон уперся лбом в стекло и закрыл глаза.

Июнь.

Антон.

День рождения Антона выдался на редкость холодным. Противно накрапывал дождь, и Антон весь поежился, выходя из машины.

Следом за ним подъехало такси, из которого вышли Макс с Машей. Маша при этом держала в руках объемный сверток, завернутый в коричневую бумагу, и, судя по всему, там была картина.

– С днем рождения, Антоха, – заорал ему Макс, и помахал рукой.

– Быстрее, – Антон замахал им руками, и придержал дверь подъезда. – Холодно!

– Гости будут? – спросил Макс, пока они шли по лестнице. Антон тут же заметил, что Маша вся напряглась. К их компании она уже привыкла, а вот чужих она стеснялась.

– Да какие гости? Вы, да дядя с Лизой. Они в квартире уже, готовят. Сережа ключи взял. Наташа еще приедет.

– А кто это? – спросил Макс.

– Родственница. Почти. С деревни сегодня приехала. Звонила уже – едет. С мамой моей дружила с детства…

Он открыл дверь в свою квартиру, и…

– С днем рождения, сынок!

Из гостиной к ним вышел пожилой мужчина – солидный, статный. В дорогом с виду черном костюме и бабочке.

Следом за ним вышла женщина лет сорока – сорока пяти. Тоже – в изящном брючном костюме. Спину она держала удивительно прямо, и смотрела на всех чуть свысока.

– С днем рождения, Антон, – сказала она и шагнула вперед, намереваясь его поцеловать. Но, увидев выражение лица Антона, передумала, и остановилась на полпути.

За их спинами Сергей Васильевич сделал страдальческую гримасу, и одними губами, беззвучно, сказал: «Извини».

– А мы к тебе сюрпризом, сынок. Знали, что ты не пригласишь, но вот сами все же явились. Ты же нас не прогонишь? Сережа пустил нас. Да вы проходите, ребята – заметил он застывших в дверях Машу и Макса. – Я вот – отец именинника, Денис Васильевич. Это – жена моя, Светлана. Максим, да мы с вами, вроде, знакомы. Помню вас, – он протянул ему руку. – Элечка, здравствуйте! – он посмотрел на нее в замешательстве. – Простите, я думал, что вы…

Сергей Васильевич, стоявший за его спиной, больно пнул брата по ноге. Тот закашлялся на полуслове.

Маша покраснела.

– Ну, заходите! Проходите уже к столу!

Стол выглядел шикарно!

Сверкающий хрусталь, который Антон не доставал из шкафа уже лет десять.

Запотевшее шампанское в жестяном ведерке – откуда оно взялось?

Большое блюдо с разнообразными фруктами в центре стола. И – несколько красиво оформленных салатов.

А с кухни вкусно пахло жареной курицей.

– Садитесь уже, – пригласил всех Антон, и сел на табуретку, спиной к выходу.

Денис Васильевич со Светланой сели рядом с ним.

Сергей Васильевич и Лиза разместились справа от них – тоже на табуретках.

Макс с Машей – на диване, при этом Макс, по привычке, то держал Машу за руку, то обнимал за плечи.

Денис Васильевич сказал проникновенный тост. Про то – как гордится своим сыном. Про то, что, хотя тот и не пошел по стопам отца в медицину – все же вырос достойным мужчиной.

Все выпили.

Лиза принесла с кухни курицу, и, сдвинув блюдо с фруктами вбок – поставила ее в центр стола.

Антон вновь наполнил всем бокалы.

– Простите, вы ведь – Машенька? – спросил Денис Васильевич, глядя на Машу. – Да, да… Я вспомнил. Мне сын говорил про вас. Я, знаете ли, сейчас как раз пишу научную работу. О всяких современных веществах… и их отсроченных побочных эффектах. Так вот я бы вам настоятельно не советовал пока употреблять спиртное…

– Папа! – раздраженно перебил его Антон. – Все нормально.

Но Маша послушно поставила бокал на стол. И снова покраснела. И – Антон даже не увидел, а скорее почувствовал – вся внутренне съежилась, закрылась.

Лиза тоже это заметила, и взглядом ей показала – держись!

– А вы, молодой человек, – обратился Денис Васильевич к Максу, – зачем ее постоянно обнимаете? В обществе, простите, если я лезу не в свое дело, это несколько… не принято.

– Денис! – раздраженно сказал уже Сергей Васильевич.

– Простите… – Маша выдернула свою руку из руки Макса, и … легла на диван, положив голову Максу на колени.

Ребята, не ожидавшие такого поворота от всегда тихой Маши, переглянулись.

Лиза украдкой ей подмигнула, и показала под столом – класс!

– Денис, ну перестань ты эти нравоучения, – Светлана холеной рукой погладила его по рукаву. – Лучше давайте узнаем друг друга поближе. Вот вы, Машенька, где работаете?

– В библиотеке, – буркнула Маша, и откусила из рук Макса бутерброд, который он ел.

Тут уже Антон ей украдкой ободряюще подмигнул.

Светлана ничего не заметила. Или сделала вид – она старалась держаться очень интеллигентно.

– Библиотекарь – прекрасная профессия! – продолжила она. – Так редко встретишь в наше время читающую молодежь! Все больше – блогеры да модели. А еще эти фитнес – тренеры, прости господи… По утрам делают вид, что тренировки ведут, а по ночам в стриптизбарах на шестах крутятся. Да, да, Сережа! Уж поверь мне. Я в институте преподаю, и нынешнюю молодежь насквозь вижу. А вы, – она повернулась к Лизе, – вы кем работаете?

Сергей Васильевич весь напрягся, предчувствуя веселье.

– Я с Машей работаю, в библиотеке, – не моргнув глазом, соврала Лиза. – С детства читать люблю. В школе все конкурсы чтецов выигрывала.

– Какие девушки у вас замечательные! – восхитилась Светлана. – Лизонька, может, прочтете нам стихи? Есенин, Блок? Может быть, Пастернак?

– Я, если честно, пастернак не очень люблю, – светским тоном ответила Лиза.

Сергей Васильевич под столом схватился за живот.

– Вот Пушкин – наше все! – продолжила Лиза. – Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…. Не смог и ямба от хорея, как ни старался отличить. – «Евгений Онегин» была, пожалуй, единственная книга из школьной программы, которую Лиза освоила до конца. – Да шучу я, конечно, все наизусть помню. Это – так, вольная трактовка. – Она скромно опустила глаза, затем обратилась к Сергею Васильевичу. – Сережа, дорогой, что тебе положить? Курочку? Салатик?

И тут в дверь позвонили.

– Еще гости? – удивился Денис Васильевич. – Сиди, Антоша, я открою.

Антон, привыкший, что в его доме командует только он, скрипнув зубами, кивнул.

– Наташа? А ты здесь как? – раздался в прихожей удивленный голос Дениса Васильевича.

– Ой, Денис Васильевич, здравствуйте…. а я к Антоше. Я сейчас.

Прежде, чем зайти в комнату, Наталья долго шуршала чем – то в прихожей. Наконец, она зашла в гостиную.

– Здравствуй, тетя Наташа! – Антон встал и обнял ее. – Проходи, садись. Маш, подвинься.

Наталья села на диван – на самый краешек. Антон заботливо поставил перед ней тарелку, налил шампанское.

Светлана с интересом рассматривала Наталью.

Сутулая, худая, с короткой непонятной стрижкой. На ней были брюки – повидавшие все на своем веку, флисовая жилетка и фиолетовые носки в цветочек.

От взгляда Светланы Наталья поежилась, и вся сжалась, замкнулась, как тут же заметил Антон, наподобие Маши.

С этого момента разговор за столом совсем перестал клеиться.

– А мы, сынок, на несколько дней к тебе приехали. Погостим у тебя. Поболтаем вечерком, – сказал Денис Васильевич.

– У меня Макс с Машей ночуют, – беззаботно жуя мясо, ответил Антон.

Макс удивленно посмотрел на него, но промолчал.

– Им ехать далеко, а поздно ночью ездить опасно, сами же знаете…

Светлана посмотрела на здоровенного Макса, будто оценивая – опасно ли ему ездить по ночам. Потом примирительно сказала:

– Да мы, Антон, вот здесь прям, на диване можем поспать. Диван у тебя хороший, большой.

– На диване Наташа спит, – так же беззаботно сказал Антон, и, придвинув к себе салатник, стал есть прямо из него.

Наталья смущенно пробормотала:

– Да я, Антоша, если надо, могу и …

– Мы с ней утром еще договорились, – перебил Антон. – Тетя Наташа, ты ешь, не стесняйся. У меня дома все по – простому, чайных церемоний на разводим. А ты мне огурцов соленых привезла?

– Привезла, Антоша. – Наталья явно обрадовалась, что может хоть чем-то угодить таким людям… не ее общества. – И огурцов, и помидоров. И соления там есть еще разные, как ты любишь. – Она кивнула в сторону коридора, где стоял огромный клетчатый баул.

– А ты устала, наверное, – так же беззаботно сказал Антон, и, не дожидаясь, пока она замотает головой, продолжил, – Мы поедим, а через полчасика, наверно, спать ляжем. И ты весь день на ногах, и нам утром на работу…

– Суббота же завтра, Антон, – удивленно сказала Светлана.

– У нас ненормированная рабочая неделя. Наша служба – и опасна, и трудна. Правда, дядя Сережа?

Сергей Васильевич, вздохнув, сказал:

– И, правда, Денис. Пойдем ко мне ночевать. Посидим еще с тобой вдвоем, поболтаем. Коньяк у меня там есть, как ты любишь, – на Светлану он при этом не смотрел. – Лиза, пошли.

Когда дверь за ними закрылась, Антон громко выдохнул.

– Ух… Ну наконец-то! Сил нет больше терпеть этот спектакль.

Он подошел к дивану.

– Маша, двигайся.

Он сел, закинул руки за голову и закрыл глаза.

Потом и вовсе лег – пятками упираясь в Машины пятки, голову положив к Наталье на колени.

– Теть Наташ, выдыхай, все свои остались. Маш – ты тоже выдыхай. Повторяю – все свои, стесняться уже не кого.

Наталья тут же начала гладить его голову, как маленькому.

– А я смотрю, – сказала она, – у тебя полон дом гостей. Ну, думаю, куда я с таким рылом, когда тут такие люди. И хрусталь вон у вас, и сервировка…

– Да уж, расстарались, – Антон зажмурился и потянулся. – Хорошо как стало!

Потом он улыбнулся и посмотрел на Наташу снизу вверх.

– Тетя Наташа, а ты мне подарок привезла?

– Да что, Антоша, я могу тебе подарить? Ты – вон каким человеком стал!

Антон вновь закрыл глаза и улыбнулся еще шире.

– Ну, я же знаю, что привезла! Давай, доставай. Что там у тебя?

Наталья, аккуратно подняв его голову, встала и побежала в коридор. Вернулась она оттуда с большой бутылкой.

– Вот. На рябине настойка. Не знаю – понравится ли тебе… Раньше нравилась.

– Понравится! – Антон сел. – Макс, наливай. Да другие бокалы возьми, нормальные. Как хорошо! – опять повторил он. Затем, усмехнувшись, посмотрел на Машу. – Что, Маш, достали тебя со своей заботой?

– Достали! – громко сказала Маша, и тоже села. – Я – нормальная! И не надо больше надо мной трястись. И мне тоже налейте, я тоже эту штуку хочу!

Макс вопросительно посмотрел на Антона.

– Да наливай, что ты смотришь?

Антон радовался, что все наконец-то расслабились.

– Как ты живешь, тетя Наташа? – спросил он, снова положив голову ей на колени.

Наталья начала рассказывать про свою деревенскую жизнь.

– Не могу больше с ними, – пожаловалась она Антону. – Ни с мужем, ни с дочкой. Один орет, другая – орет. А я работаю на них целыми сутками, пока они орут. Я, Антоша, решила от них уехать. Работу найду… Посуду мыть или полы. Комнату сниму, какую подешевле… Как думаешь – за сколько комнату можно снять?

– Хочешь – у меня живи, – предложил Антон.

– Нет, Антоша, я тебя стеснять не хочу. Да и сама я себя неловко чувствовать буду. Вон ты, каким стал!

Маша опять легла, положив голову к Максу на колени, и уткнувшись лицом в его свитер. Благо теперь им замечаний никто не делал. Оба они с интересом слушали Наталью.

А минут через сорок вновь пришла Лиза.

– Я тут у вас телефон забыла. Не видели? – спросила она Макса, открывшего ей дверь.

– Ты его под вешалку запнула, когда уходила, – крикнул Антон в коридор.

Лиза зашла в гостиную. Окинув всех взглядом, спросила театральным шепотом:

– У него глаза на затылке, что ли? Как он все замечает?

Потом она уже своим нормальным голосом сказала:

– Ребят, ну, правда… Можно я с вами посижу? Ой, а что это вы пьете? Настоечка? Я тоже хочу! Сережа с Денисом Васильевичем сидят в комнате. Коньяк пьют, разговаривают. Мне им мешать неудобно.

– Тебе-то и неудобно? – удивился Антон.

– Ну да. Пусть разговаривают. Они же братья, не виделись долго. А эта Светлана ко мне пристает. А я что ей, всего Онегина наизусть читать должна? И стихи Есенина я забыла уже давно.

– Да ты и не знала их никогда, – хихикнув, сказала Маша, и вновь уткнулась в свитер Макса.

– Ой, Машка! А ты тоже пьешь, что ли? Ура! Маша превращается в человека! Аплодисменты, товарищи! – и сама же громко похлопала. – Тетя Наташа, настойка ваша – высший класс! Хоть в ресторанах подавай. Да не бойтесь вы меня, я не кусаюсь!

– Да, кстати, – сказал Антон. – Устрой Наташу в кафе к этому, своему, Гарику. Она готовит хорошо.

– Гарик не мой, – беззаботно сказала Лиза, накладывая себе салат. – Гарик – Изольдочкин. А мой – Сережа. А насчет работы я поговорю. Как мне вести себя с ними, Антон? Дениса Васильевича я еще готова терпеть. А Светлану эту…

– Да как хочешь – так и веди. Хочешь – повыкрутась. Как обычно ты это делаешь.

– Я – выкруташу? – вновь включив актрису, Лиза изобразила недоумение. При этом все улыбнулись, даже Антон. – Да что же я такое творю, прости господи!

Довольная тем, что всех насмешила, Лиза, все так же жуя салат, продолжила:

– Мы с Сережей тебе подарок купили. Часы. Но, поскольку тут как-то не до подарков было, Сережа их, по рассеянности, назад унес. Завтра подарим.

– А ты, Маш, – Антон поднял голову. – Покажешь, что принесла?

Маша вышла в коридор, и вернулась все с тем же свертком, который Антон видел несколько часов назад. Все с интересом стали смотреть, как Антон снимает коричневую обертку.

– Красиво… – сказал он. – Спасибо, Маша. И Макс. Очень красиво… Мне правда очень нравится!

На картине был изображен осенний пейзаж, который Маша срисовала с одной из детских фотографий Антона. С тех времен, когда его мама еще была жива.

– Ай да Машка! Ай да талантище! – громко восхищалась Лиза.

– И правда, как красиво… – восхитилась и Наталья. – Мама твоя, Антоша, похожие пейзажи рисовала…

«Как хорошо!», – в очередной раз подумал Антон.

Сергей Васильевич.

На следующее утро Антон, сидя за столом в своей кухне, раздраженно спросил Сергея Васильевича:

– Нет, ну все-таки, зачем он приехал?

– Соскучился по тебе, Антоша, вот и приехал, – спокойно сказал ему Сергей Васильевич.

– Сколько лет не скучал, а тут – соскучился? Светлану эту еще привез!

– В гости к тебе.

– Да не люблю я гостей! – Антон пил чай с пирогом, который испекла Наталья. – Да не к тебе это относится, тетя Наташа, ты же знаешь…

– Старый он уже, Антоша, – сказала ему Наталья, тоже присев на минутку. – В старости, знаешь, все по-другому воспринимается.

Наталья быстро накрыла на стол и ушла в гостиную.

Лиза, которая пришла вместе с Сергеем Васильевичем, заглянула к ним на кухню.

– А неразлучники где? – спросила она.

– Там, в своей комнате. – Антон показал взглядом на комнату с коричневой шторкой. – Они спят еще, не буди.

– Не буду, конечно, – весело пропела Лиза, и тут же начала скрестись ногтями в их комнату.

– Машка! Ты спишь? – громко спросила она под дверью. – Если не спишь – выходи!

Сергей Васильевич, как и всегда, одним глазом продолжал наблюдать за ней, улыбаясь.

«Так взрослый кот снисходительно наблюдает за котенком, играющим с фантиком», – подумал Антон.

Маша вышла через минуту.

– Доброе утро! – смущенно пробормотала она в кухню.

– Доброе утро, Машенька! – бодро поздоровался Сергей Васильевич.

– Антон, мы там в комнате у тебя пошушукаемся, – сказала Лиза, прихватив с собой со стола два больших куска пирога. – Ты же не против?

– Да ни в чем себе не отказывай, Лиза. Раз уж дядю моего захватила, то и комнату мою можешь оккупировать! – крикнул ей вслед Антон. – Нет, вот серьезно, дядя Сережа, – продолжил он. – Почему в мире столько хороших и неуверенных в себе людей, и столько самоуверенных подлецов?

Сергей Васильевич напрягся.

– Ты про Лизу что ли?

– Да причем здесь Лиза? Нормальная Лиза. Эксцентричная, конечно, но тебе, я вижу, это нравится, дядя?

Сергей Васильевич улыбнулся.

– Ты молодой еще, Антоша, – повторил он слова Натальи. – И не понимаешь, как хорошо, устав от жизни, наблюдать, как кто-то молодой вот так играется рядом…

– Счастлив ты, дядя?

Сергей Васильевич, подумав, кивнул.

– Счастлив, Антоша. А чего ты так строго с Лизой всегда разговариваешь?

– Да не знаю, Сережа. Не буду больше так, не буду. Прости. Я вот о чем начал говорить. Про самоуверенных подлецов и неуверенных хороших. Вот посмотри на Машу. Красивая, талантливая. И хорошо, что Макс теперь с ней. А не было бы его – и что? Попался бы какой-нибудь Стасик – это я не учитываю той истории, и вертел бы ей как хотел! Как вон Натальей ее семейка вертит. А живут они, между прочим, на Наташином хребту. А она – сколько лет терпела? Двадцать? Тридцать? Сорок? Или вот – Миша – «маньяк». Тоже – отличный парень же! Ты не забыл, кстати, что его надо к нам устроить? Он мне звонил уже.

– Устроим, устроим, Антоша…

– И вот – будь уверен, попадется ему какая-нибудь… А насчет самоуверенных подлецов – так их пруд пруди.

– Ты про Дениса сейчас?

– Да скорее про Светлану. Ведь знала же она, что семью рушит. Прекрасно понимала. И рушила, целенаправленно рушила. И маму в могилу свела. И совесть ее, будь уверен, не мучает, потому что нет никакой совести. И ведь не из-за любви даже. Из-за статуса. Потому что престижно, красиво это, понимаешь, говорить всюду, что муж у тебя – светило, профессор, да и родственнички у него сплошь блатные. А Наташа – то нам поближе тех родственничков – и вон они на нее как смотрят! А по мне, так не на носки в цветочках надо смотреть, и не на коготочки Светланины ухоженные, а на то, что человек из себя представляет. Понимаешь, Сережа?

– Понимаю я все, Антоша. Но ты бы с отцом своим, все-таки, повежливее был. Он переживает, Антон. Правда, переживает!

– А куда он глядел, когда от мамы уходил? Ведь знал же, что она без него не сможет. Светило, тоже мне! Ничего у себя под носом не заметил. На Машку вон погляди, – шепотом продолжил он, оглянувшись на комнату, где спал Макс. – Не светило, далеко не светило! А понимает, что он без нее не сможет…

Сергей Васильевич тоже покосился на дверь

– А я думал – у них любовь. Они же – неразлучники…

Антон, помолчав, сказал:

– С его стороны – любовь, Сережа. Она позже – полюбит, да. А больше – жалеет его, потому как, повторяю, не светило. Поэтому и замечает – что вокруг происходит. И видит, что у него паника начинается, если ее рядом нет. У него, как модно сейчас говорить, психологическая травма. Потерял Элю, себя же в этом винил. Потом встретил Машу – опять влюбился без памяти – а ее чуть не убили. Она полюбит его потом. А пока – прячет за его спину свою неуверенность, что для женщины, в принципе, нормально.

Макс.

Максу часто снились кошмары. Не про себя – про Элю. И про Машу. И в самый страшный момент он всегда резко открывал глаза, не в силах больше смотреть этот страшный сон.

Хорошо, если в такие моменты Маша спала рядом. Тогда он тут же успокаивался.

В этот раз Маши рядом не было.

Он заглянул на кухню. Антон и Сергей Васильевич пили чай.

– Доброе утро, Максим! Иди к нам! – позвал Сергей Васильевич.

Макс зашел, налил себе из чайника в кружку кипяток, сел рядом, но все не мог успокоиться. Прислушивался – где Маша.

Тут уже не выдержал Сергей Васильевич.

– Да угомонись ты уже. Вон – в комнате у Антона они, заперлись с моей Лизой. Дай ты ей хоть глоток воздуха! Не отходишь же от нее целыми сутками! А насчет Светланы, – продолжил Сергей Васильевич разговор с племянником, – так знаешь, что моя Лиза с утра учудила…

– Ну? – Антон уже начал привыкать к Лизиным играм, поэтому с интересом уставился на Сергея Васильевича.

– Ну, слушай. Светлана с подружкой увлеклась йогой. Да, да – вчерашний монолог, что все фитнес – тренеры – проститутки я помню. И вот начала она с утра перед моей Лизой втирать, как она за здоровьем следит – а Лиза в это время курить пошла – и как она каждое утро комплекс «Сурья Намаскар» делает. Это из йоги упражнение. А Лиза ей – да, да, какая вы молодец, а я вот – простая библиотекарша, люблю с утра поваляться, Пушкина почитать (это Лиза – то, ага!). А та вся цветет и пахнет. Радуется, что и здесь она первая. Мы с Денисом сидим – новости смотрим, а она видит – что мы все слышим, и продолжает учить Лизу. «Вы, Лизочка, – говорит она, – себя не запускайте. А то, года через два на вас ни один мужчина не посмотрит». Это Лизе она говорит такое. У Лизки моей, я вижу, уже пар из ноздрей идет – но виду не подает, соглашается. Говорит, мол – да, в вашем возрасте очень мудро за здоровьем следить. Вам, говорит, пятидесяти совсем не дашь, уж очень вы хороши! А Светлане – то всего сорок два!

Антон с Максом начали давиться чаем от смеха.

Сергей Васильевич продолжил:

– И начала Светлана ее учить, как эту «Сурью Намаскар» делать. В костюм спортивный бархатный оделась, на волосы повязку повязала. Пришла опять в зал – мы же с Денисом там сидим, на нас же надо впечатление произвести. А Лизка – в шортах и футболке, и с гулькой на голове – только встала. И давай Светлана наклоняться, выгибаться, планку делать. И Лизу поправляет. А Лиза специально делает вид, что не получается… «Вам, Лизочка, – говорит она, – далеко, конечно, до моего уровня. Но через месяц – два, под моим контролем – у вас все получится!». А Лизка плюнула, сурью эту быстро доделала, и давай крутиться вокруг себя – то ногу выше ушей закинет, то руками плавно машет. Так и докружилась до балкона, курить пошла. А Светлана в шоке была. Уж до такого ей точно далеко…

– Вот я и говорю, – сказал Антон. – Сколько самоуверенных подлецов…

Антон.

Комнату для Натальи нашла Лиза. Маленькую, но хорошую, в спокойном семейном общежитии.

– Тетя Наташа, может все-таки квартиру? – спрашивал Антон, который помог ей перевезти вещи. – У меня деньги есть, ты же знаешь!

– Да брось ты, Антоша! Смотри, как здесь хорошо. Ну не люблю я у людей на шее сидеть…

«Знаю, – подумал Антон, – любишь ты, когда на твою шею садятся».

Удивительно, но Лизу, любившую пощеголять то – в кожаных брюках, то – в ярких платьях с таким же ярким макияжем, ничуть не смущали ни Натальины носки в цветочек, ни потрескавшиеся от работы руки с полным отсутствием маникюра.

Антону это понравилось.

Лиза же быстро устроила ее в кафе к Гарику – поваром.

– Хорошо тебе там, теть Наташ? – спрашивал Антон.

– Хорошо, Антоша. И работа нравится. И платят хорошо. И люди хорошие, душевные. Всегда накормят, напоят, выслушают. И ни разу голос никто не повысил. Не то, что в столовой нашей. Помнишь – где я раньше работала? Там начальник наш – молоденький парень – приходил, да начинал подозрительно так нравоучать. «У меня бизнес, бизнес». А тут я понимаю – бизнес у людей! Сколько кафе по городу у них! И ничего – никто ни разу себя так не вел, наоборот – помогают даже.

– А дома что? Звонят они тебе?

– Звонят. К себе зовут назад.

– Не соглашайся, тетя Наташа. Зачем тебе ярмо на шею? Поживи для себя. Вон сколько ты для других жила. Хочешь – в театр сходим? На выставку куда-нибудь?

Наталья смеялась, отнекивалась.

– А хочешь – заграницу съездить? Или тур по России? По золотому кольцу, например? Да не думай ты о деньгах, наши родственнички крутые все так дадут. Ну, правда, вон сколько они твоих солений слопали, пускай отрабатывают.

– Да ну их, – махнула рукой Наталья. – Уж лучше я сама…

Сергей Васильевич.

К тому, о чем ему рассказал Денис, Сергей Васильевич отнесся очень серьезно.

К делу он решил подключить Макса.

– Антону пока ничего не говори, – попросил он. – А то у них обоих – что у Антоши, что у отца его – характер такой… Света эта еще мешается… Дело, Максим, вот в чем. Денису – брату моему – в последнее время стали приходить письма. Вернее – записки. С угрозами. Он, поначалу, значения не придал – мало ли кто их пишет. А сейчас забеспокоился.

– А почему забеспокоился? – спросил Макс.

– Ему ведь шестьдесят уже. Он на десять лет меня старше. И начались у него проблемы со здоровьем. С сердцем проблемы. Он же врач – он сам всю серьезность понимает… И решил он – что надо дела доделывать и грехи замаливать. В прямом смысле, кстати, замаливать. В церковь ходить стал!