Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник)

Дети

Знаете вы, как смеются дети?Просто смеются, радуясь смеху,радуясь радости, радуясь воле,птицам, цветам и сиянью солнца,голосу, топоту и движенью.Плещутся в ветре. Вдыхают запахлистьев, горячей травы и влагии, оглядев удивленным взглядомсветлое лето свое, смеются!Видели вы, как танцует мошкав узеньком столбике знойной пыли?Слышали, как распевает птица,ввысь устремляясь, за верной песней?Знаете вы, как смеются дети,льясь и звеня, воплощая в смехерадость земли и ее надежду!Помнишь, тебя разбудил среди ночикрови и нежности тихий комочек?В каждый твой мускул и в каждую складкуон проникал так дремотно и сладко.Помнишь, сплетались в борьбе и усильесчастья и боли тяжелые крылья.Билось, терзало, на волю хотело,тело рвалось из распятого тела.Помнишь, как вырвалось звонкое тельце,красное – в белое полотенце.Миг – и сияет немеркнущей искройволя, и вера, и труд материнский.Пьет он твой сок, твою теплую влагу,мысль и любовь, и красу, и отвагу,и расправляет окрепшие плечив блеске и в радости сын человечий.Глянул вокруг – и доволен осталсямиром открытым – и вот засмеялся!Знаете вы, как смеются дети?

Кукла

Ватный ком на ватный ком,ручки, ножки круглые…Потрудились мы с сынком,смастерили куклу.А теперь мы скажем таквсем друзьям на свете:начинается спектакль,приходите, дети!Все умела, все моглаэта наша кукла:чай пила и пол мела,и в ладошки стукала.И – при ватной голове –песни пела соло,как хороший человек,добрый и веселый.Наши гости с ней поют,хлопают, хохочут,а один из них надути глядеть не хочет.«Разве это кукла?Это ж просто пугало!»Не печалься, отойди,но дружить с ним бойся:от такого ты не ждини добра, ни пользы,если вырастет большойи останется такой.Не утешит никогои не позабавит,ничего он своеголюдям не оставит.Так и будет жить весь век,занятой и пухлый.Люди скажут: «Человекили, может, кукла?!»

Осторожно! дети!

Шел автобус так и сяк,солнышко на свете.Но висит дорожный знак:«Осторожно! Дети!»Как кораблик, он поплылпо волне дорожной,потому что знак тут был:«Дети! Осторожно!»Осторожно! Из пеленулыбнется с ласкойи возьмет тебя в полончистота и слабость.Осторожно! И пронзитвзгляд живой и синий,палец тоненький грозитсамой сильной силе.Осторожно! И правей,и левее – дети,все, что делаешь, проверь,можно лучше делать.Осторожен будь и смелднями и ночами:подрастает смена смен,суд твой и начальство!И сквозь солнце, и сквозь мракпусть в пыли дорожнойкаждый видит тот же знак:«Дети! Осторожно!»

Ребенка древние глаза

Ребенка древние глаза,глаза отцовские и ваши,их взгляд, дремотный, дымный, важный,он испаряется скользя.Улыбки… Краски… Голоса…исчезли! Рот кривит обида!Вдруг закрывается обитель.Спят под ресницами глаза.Орет, проснувшись, зол и груб.Бунтует, пленник и хозяин.Бей кулачонками в глаза им!Хвать воздух, воду, соску, грудь,обман, любовь – и сыт на вечер,и смолкла гневная гроза.Смеясь, разглядывают вечностьребенка древние глаза.

В дому моем…

В дому моем, как в цирке,чудя, вертясь, поя,ах, клоуны-эксцентрики,потеха вы моя!Весь день – для трудных странствий,весь день – от вас вдали,в неласковом пространствеот неба до земли.После своих походов,изранившись, устав,вхожу к вам потихоньку,со смехом на устах,и шарю: где он, ключик,чтобы открыть на мигмир куколок и клюшек,ваш неподдельный мир.Забыла я, забыла,как девочкой была,какое горе было,что кукла умерла!И сколько оснований:честь, сила и покой –мир объяснять словами«хороший» и «плохой».

Торг

Была судьба моим вассалом,и, вплоть до нынешнего дня,от стольких бед, любя, спасаланеосторожную, меня.Приняв из мира слов и крови,из песен тех, что он певал,о, как тепло родного кроваменя ласкало наповал!Сквозь ненависть, корысть и ругань,ни разу не плутая в них,о, как повсюду нежность другаменя отыскивала вмиг!О, как бог радостей семейных,запутавшись, где свет, где тень,творил, дыхание замедлив,глаза и смех моих детей!Вся, вся в долгах, вся прожитая,но – хоть потрогай – во плоти,все жду, все жду, все ожидаю,когда прикажешь: уплати!За взглядом моего ребенкас надеждой, с ужасом слежу…Я отработаю работой!Собачьей службой заслужу!Назначь, какая будет плата(тоской, потерями, трудом),чтоб брат повсюду встретил брата,и дом был Мир, и Мир был дом?

Зима

Где сугробы-терема,в блеске трубы рыжие,и трамваи, и дома,что белеют крышами?Где там север ворожит?Где заночевал еще?Невозможно больше житьбез зимы, товарищи!Подождет, помучаети посыплет тучами,легкое, летающее,на ресницах тающее.Утром выйдешь, весь в тепле –город в тихой свежести,в ярком блеске, в дымной мгле,в радости и в нежности!Ноги сразу твердые,тело сразу ловкое,словно ветер, бодрое,и как вьюга, легкое.Рдеют щеки, кровь тая,жгут глаза лучистые,и твое второе «Я» –лучшее и чистое.Снежным городом идет,дышит и волнуется,и сосульку в рот кладет,пробегая улицу.

Весна

Изъезжено, исхожено,во всейкрасе,стремглав из-под окошечкалетитшоссе.Летит шоссе на Киеви наРостов,а веточки нагиепришлив восторг,что так прекрасен день их,велик,высок,что их листва оденет,наполнитсок.Теплом насквозь пронизаны,сплетаявзор,влюбленные,приникшие, –во весьопор!А волосы щекочут,летят,скользят.– Чеготыхочешь?Нельзя! Нельзя!– Твой гневпритворени твойиспуг…Окнапритворенногокороткийстук, –и мчитсястрасть их,летит,как смерч,как сон,как счастье,как жизнь,как смерть.

Лето

Что скажешь ты, холодная вода,шершавой губке?Что скажешь, загорелая нога,шуршащей юбке?О чем бормочешь, делая излом,речонка-лента?Как победитель, празднично и злосверкает лето.Маслины пахнут пряно и остро.В поту рубашка.Горишь, как ветка в пламени костров,пьешь, как ромашка,спишь, как кленок, что засухой сражен;рассвет нагрянет –и, как клинок из золотых ножон,луч солнца ранит.Ну что, жива? Речному ветеркускажи спасибо.Живи. Желай. Беги скорей в реку:река – спаситель.Плыви, плескайся, плюхайся, пляши,брыкайся, брызгайи на смиренном солнце полежи,накрывшись брылем.

Осень

Я иду по осени:с кленов листья падают,тихо-тихо по синиперья тучек плавают,тихо-тихо листикипод ногой похрустывают,тихо ветер низенькийгладит ветки хрупкие,тихо сбросив сон ночной,мир стоит, решенный,синий, желтый, солнечный,полный, завершенный;наклоняется ко мнеи звенит чуть слышно:– Что, ты думала, конец?Просто передышка.

Чужое горе

Л. Кагану

Мне говорят: «Живи в покое,чего тебе недостает?»Но горе глупое, людскоеменя повсюду достает.Я не ищу: оно находитменя и сроку не дает,и рядом ходит, рядом ходит,и слезы льет. И в сердце бьет.Я не могу уйти от горя,я не умею жить одна,как не умеет жить без моряв нем закипевшая волна.

«Что – с малостью жизни моей…»

что – с жалостью, с робостью, с ропотом,что сделаю я для людей,для синих очей твоих, Родина?Что – душу из воска слепив:из мягкости, мудрости, музыки?..Что – зрячая против слепых?Что – нервы и дух – против мускулов?Но спрячусь в тебе и спасуи горбясь от раненой гордости,как дом черепаший, снесус собой – твои радости, горести…Шажком черепашьим – вперед,по строчке, по букве, словами все…По капле – чернила и потс твоей синевою сливаются.

Правда

…Но песня не согласна ждать!

Э. БагрицкийЯ знаю, жизнь моя лишь веха,судьба – лишь искра от огня:не я «шагаю в ногу с веком»,а век проходит сквозь меня.Вот он идет: ликует, ропщет,рождает в муках и болит,и я клонюсь, когда он топчет,и я лечу, когда велит.Чиня поломанные крыльяи клея зеркала куски,одолеваю срам бессилья,освобождаюсь от тоски…Ну, что ж! Судьбе своей я рада,хотя я знаю: явь ли, сонмне не дадут увидеть, Правда,твое прекрасное лицо,но, слышишь, ждать не хочет песня,и вот я окунаю вновьтобой оброненные перьяв текущую из сердца кровь.

Новочеркасск

Прямо против их глаз автоматы стояли.Прямо в дула кричали глаза «пощади».Тихо корчились дети и слабо стонали,и машины смывали их кровь с площадей.И бежала та кровь до «потемкинских» лестницпо примятой буденновской рысью траве,и впадала в моря из январских и ленских,всех мужичьих, рабочих, горячих кровей.Сердце – лишняя тяжесть. Зачем его носим?Мне беспамятных дней, и бесстрастных ночей,и бестрепетных слов подари, моя осень,утешеньем согрей мой домашний очаг.Унеси меня в тихий поселок рыбачий,чтоб глядела я мирно из дальних далейна Советскую власть, что стреляет в рабочих,и на светлую память твою, Мавзолей.1962

Русская сказка в трех частях

«Живет народ, не тужит…»

Живет народ, не тужит:вечернею поройбежит народ со службы –и глядь – стоит герой.Под снегом ли, под градом,в разорванном пальто,и говорит, что Правда –вот то-то, мол, и то.Кто глянет – усмехнется,кто молча отвернется,а он свое твердит,ни перед кем не гнется,спокойствию вредит.И молвил правый суд:он шарлатан и шут,над ним все люди добрыедосыта потешаются,слова его пудовыев ушах не помещаются…В ушах не помещаются,в мозгах они мешаютсяи строго воспрещаются.Вот снег покрыл его лицо,и смерть взяла его в кольцо,и никого с ним рядом:лишь месяц молодой…А он: Эй, люди, Правда –вот то-то, мол, и то.

«Живет народ, не тужит…»

Живет народ, не тужит.Под вечер ли, в обедбежит народ со службы –уже героя нет.Никто души не бередит,никто покою не вредит.А только снятся ночьюглаза его недобрые,и в голове ворочаютсяслова его пудовые.Стоит герой, хохочет,а помирать – не хочет.

«Тут рады ли, не рады…»

Тут рады ли, не рады –еще выходят сто:– Ребя, не смейся: Правда –вот то-то, мол, и то!

Сказка о силе и соломе

Слушай сказку, милая,разуй свои валенки.Жили-были большая Силаи Соломинка. Маленькая.Сила Солому ломит,Солома гнется,а Сила гневается,что Соломинка не сломалась,и все ломит Солому, за славой гонится,пыль поднимает и ветер,а Соломинкагнется,гибнет,гниет,но не ломится!Кто лучше, мама?Кто сильнее?И кто нужнее на свете?СилаилиСоломинка?

Лермонтов

Проснешься ль, наконец, осмеянный пророк.Иль никогда на голос мщеньяИз золотых ножонне вырвешь свой клинок,Покрытый ржавчиной презренья?«Кинжал»Побудь-ка с нами, мальчик статный,иронизируя и злясь,с лицом тоскующим и странным,с печалью слов и мраком глаз.На тех, чьи строки розовеют,чьи излиянья – теплый душ,отвержен, гневен, разуверен,ты взгляд свой сумрачный обрушь.Когда ты знал, что скрасить нечемтоску и стыд своей души,словам безрадостным навстречуты шел и был неустрашим.Так что ж кинжал твой – вновь игрушка,зачем же правнуки твои,упрятав головы в подушки,отвергли славные бои?Неужто только бодрым маршеми болтовней по мелочамответить можно будням нашим,коротким дням, скупым ночам?А дни бегут. А годы тают.Все ярче свет. Все меньше снов.И горьким мыслям не хватаетхолодной, крепкой стали слов.Слова, слова! Как вас руками,руками голыми возьмешь,когда вы твердые, как камень,когда вы острые, как нож,когда вы таете, как сахар,когда вы вьетесь, как змея,когда в тяжелых ваших лапахдней уходящих острия…Но ты, поэт, и ты, прозаик,словам слуга, словам хозяин,что ж ты в стране лукавым гостем?Зачем твой гордый голос стих?Зачем молчит железный стих,облитый горечью и злостью?

Люблю некрасова

Когда       страдают люди,                          что имслова напрасные,штык, не иглу им, – дыры штопать.Люблю Некрасова.Когда обида жжет и губит –ударь, не спрашивай.Беду и боль душа не любит.Люблю Некрасова.Когда страда – не ожидаютни сна, ни праздника,горшки не боги обжигают.Люблю Некрасова.И как ни красьте стих дешевыйсловами красными,люблю! Вы слышите, пижоны?Люблю Некрасова!

Спор об искусстве

1

Не ври, не ври, здоров, не боленсвою судьбу благодари,ешь хлеб и мясо. Будь доволен,и лишних слов не говори.Люби жену. Лови ночамиее дыхание у щек.И так, в терпенье и в молчаньебудь жив: чего тебе еще?Эпохе под ноги травоюстелись, перемогая боль.Зачем так горько и тревожноискусство плачет над тобой?Его бессмысленная силавдали от рабства и от златак высоко тебя носилаи никуда не унесла…Под лязг железный, звон кандальный,сквозь стон отцов и сыновейпоет нежданно и скандальносмешная птица – соловей.

2

Смотри, здесь корень чуда,здесь чуда корешок.Не говори: все худо! –все будет хорошо!Скажи, художник,всем ли дается унестисвою большую землю,как яблоко в горсти?С ней говорить и слушать,переливать в тишив ее большие ушитревожный гул души.В ее большие руки,свисающие вниз,дать найденные рудыс железом мысли в них.В ее большие губы,твердящие азы,вложить жестокий,грубый, карающий язык.Вот над землею милойрумянится заря.Неужто это мимо?Неужто это зря?В ее большие грудиВлить молоко любви.Иначе мы не люди.А надо быть людьми.

3

Давайте делать жизньпо своему подобью,на части разложив,упрямо и подробно.Из подлых мелочей,нам захламивших душу,из мыслей-малышей,дрожащих, только дунешь.Сгорая и боля,из старого, родного,истлевшего бельядавайте делать снова.Горит наш детский рай,трещат его основы,в который это развсё начинаем снова?Давайте делать так,товарищи-поэты,на мужества костякнаращивая это.Кладя любовь и мысль(в начале было слово),давайте делать мирв который раз – и снова!

Тактика

Расправив крепкие задыи мускулы литые,выходят стричь свои садысадовники лихие.А потерять на этом делеголову – обидно.Я наклонюсь – на бренном телеголову – не видно.Они минуют мой баштан,и в яркой оболочкеопять мотается башкана тонком стебелечке!

Виталию брохштуту

Пижон с глазами тоскующимив заломленной шляпе серой,скажи мне, скажи, какую ещемы выдумаем химеру?Погневаемся, поплачемся ль,а все себя не обманем:собой мы, собой расплатимсяза тихий кукиш в кармане.Миры, созревая, рушатся,мгновенье равняя с веком,летим мы, летим и кружимся,как листья слетают с веток,лежим, шуршим, пожелтевшие,а рядом чернеют комли,и дерево облетевшеестоит и о нас не помнит.

Биография

Ко мне пришли друзья с таранками,с раздутой сумкой на боку.Дарили дерзкими талантамии дули пиво на бегу.Вот так мы жизнь свою печатаеми неумело издаем…Во всех углах, где мы печалимся,смеемся, спорим, устаем,на всех путях – покрытых гравием,и тех, где сломит ногу черт, –подстерегает биография:все изменяется, течет…Я ехала к тебе на поезде,снега на горочки легли…Я ехала к тебе на поискив решетки спрятанной любви.Тогда все было только начатов земном приветливом раю…Я ехала к тебе. Я начисто,в трудах писала жизнь мою.И завтра, может быть, в вагончикепутем знакомым покачу.Забьется жизнь моя в агонии,ударит вечность по плечу…Пока – антракт. На пену дунули –и пьем. Зажгли нас – мы горим,и если думается – думаем,а если видим – говорим!

Леше Пугачеву

«Встревожено…»

Встревожено,встревожено,как на ладоньположено,движеньямипредсмертнымидрожатего предсердия,нагое,откровенное,ногамиокровавленное:топтали –не затоптано,«так-так», –бормочет, теплое,и синиесосудикивспухаюткраснойсутью…«А, Вы опять рисуете?Рисуйте, рисуйте…»

«Вчерашняя прачка…»

Вчерашняя прачкаи праведница,за песни запрячуя краски лица.Все дружбы и дракидробя и двоя,тревожит и дразнитгитара твоя.Рожденные ползатьвзлетают – и вниз,где подлая пользавзывает: вернись!Где в тесных коробкахнапичкан, набит,тупой и короткийсвирепствует Быт.Где жизнь как пригожий,приманчивый грош…Но вот ты приходишь,гитару берешь…От рук твоих диких,от злого плечастучат ее декии струны кричат!Где пляшем, где плачем,где песни поем,и чем мы заплатим,узнаем потом.Опальный, опасныйвзлетает огонь,а пастыри – паствублюдут из окон.Карболкой заляпана,гаснет луна.Как бомба,Земляпод ногамиу нас!

Стихи о терпении

…Тень, бегущая от дыма.Ф. Тютчев

«Я осторожна и не очень…»

Я осторожна и не оченьлюблю заглядывать во тьму,но я запомню эту осень,сестру терпенью моему:так беспощадны и так кратки,с печатью знанья и конца,горят трагические краскиее отважного лица,так страстно продолжает повесть,конец которой всем знаком,удар дождей ее и посвистбагрово-золотых знамен.

«За плотно закрытой, обитой…»

За плотно закрытой, обитоймолчанием дверью души,с тобой мы столкнулись, обида,круши мое сердце, круши!Покажешься маленькой ростом,покажешься тощей, нагой,как гаснущую папироску,тебя я прикрою ногой.Но снова хватаешь за корни,все выше ползешь за стволом,и кормит душа моя, кормитобиду за красным столом.Вот нечего жечь тебе, пекло,и некого бить тебе, бой,а мне надо жить среди пепла,который был нежность и боль.

«Я вспыхнула в последний раз…»

Я вспыхнула в последний разбунтом.Поет, горит, не молк, не гасбудто.Его вином – мне хлеб залитьпресный,любовь покорную запитьпесней.Мне оставаться – ей уйти,горбясь.Дар одинокого пути –гордость!Так нож, сверканием маня,режет.Ты не разнежила меня,нежность.В душе от кротости, от ласкмокро.…Как волка ни корми, он в лессмотрит!

«Все голо. Мир, ты нелюбим…»

Все голо. Мир, ты нелюбим.Любимые, вы нелюбимы.Не надо было голубым,не надо было мне любым,не надо было мне с трудом,с терпеньем украшать свой дом,не надо было красить дым.Ни дом, ни дым, ни тень от дыма…Имею право пренебречь.Имею право отвернуться.Мир зачеркнуть пожатьем плеч.И непонятной сделать речь.Заснуть.И даже – не проснуться.

«Вся юность отдана тебе, пространство…»

Вся юность отдана тебе, пространство,и дан тебе суровый дар такойизлечивать меня от постоянства,одну тоску сменять другой тоской.Езда, ходьба, звонок судьбы – и встреча…Прощание, короткая слеза…И снова в путь! И снова ветер треплетмне волосы и сыплет пыль в глаза,ревет простор, и сырость ноги лижет,и дождь сечет лица усталый шелк.Как жить, мне нужно быть к тебе поближе,но ты проходишь. Ты уже прошел.И песню напевает ветер странствий,и мысли навевает четкий шаг,что вместо счастья мне дано пространство,взамен любви – шум скорости в ушах.

«Храни свой разум. Да пребудет светлым…»

Храни свой разум. Да пребудет светлым.Не отпускай, удерживай, лови,пока недуг с тебя, как ветер с ветки,сшибает листья жизни и любви.Не отпускай, пускай еще послужит!И – ночь прошла, пора уже вставать.Пока живет он, ясен и послушен,ты будешь на земле торжествовать.Вот рухнул ствол, так яростно пилимый,снесла вода, умчали поезда…Но посмотри, растет твоя былинка,горит твоя пылинка, как звезда!

Предсказание

Кто это? Кто?Под будничной косынкойи в будничном пальто,все в сторону косится,все делает не то.       Неуклюжая,       неумелая…       Неужели я?За плечами годы –золото, зола?За плечами горыдобра и зла…Стой, оглянись!Нет!Все тянет вниз,на красный свет.Бежишь настырно,а ноги стынут:пироги, стирка…Упадешь – стыдно.Дети скучают(ведь дети они),сидят за чаемвсегда одни.Разве угнаться?И не гонись ты,пора уняться,угомониться.Но…Вот слово одно.…Какое оно!Как вино…Совесть мучит.Работа ждет.Без вина скучно,а вино жжет.Так и будет. Голаямежду двух дорогразобьешь голову       о порогдвух твоих судеб.Так и будет!Сентябрь 1962

Все – как было

Все – как было.Все – как будто я жива:тот же дом мой,та же дочь яи жена.Приумыви уложив своих детей,не страдаю,не считаю я потерь,но газету я листаю(новостей!),и без страхая ложусь в твою постель.А проснувшись,тоже знаю, как мне быть.Рыбу – в воду!(Руки – в дело,душу – в быт!)Те же гости.Те же песни,имена.Все – как было.Только нет во всем              МЕНЯ.Мирно-мирноя гляжу на этот бред.Может быть,меняи в самомделенет?Сентябрь 1962

«Не ждите верности…»

Не ждите верности –          все равно изменюпришедшему дню,идущему дню,назойливому богу,отцовскому порогу,горящему огню:говорю вам, что изменювсему – в моей судьбебыть верной самой себе!Когда рождается песня на свет,не ждите верности, ее уже нет:ведь это песня!Она не служитни силе,ни славе,ни случаю,ни страсти,ни судьбе,а только,толькосебе!

«Вот два моря, вот берег коричневых щек, и упругий…»

Вот два моря, вот берег коричневых щек, и упругий,звонкий шаг твой, и сам ты, и сам ты,             красавец и щеголь!Вытри руки свои о мои загорелые руки!Вытри щеки свои о мои загорелые щеки!Вот две вишни смеются, две ветки на дереве тонком,одуванчик на двух стебельках – а головка сквозная…Ах, чему вы смеетесь, чему вы, мальчишка с девчонкой?Ах, чему вы? Не знаете – я это знаю.Вот окончится путь, его долгие трудные верстывсе пройдете, его долготу и труды измеряя –и тут все, что прошли, этот слой, разноцветный            и толстый,вдруг откроется вам, и заплачете вы, замирая.

«Мой долгий день! Он начался…»

Мой долгий день! Он началсяс шести часов утра.Он вырвался! Он начистозабыл, что есть «вчера».И он летит, разбрасываясебя во все концы,и он транжирит, празднуя,что нажили отцы.И вот, летящий, полный,неутолимый весь,он замечает к полудню,что надо бы присесть,одеться нужно – холодно,а он раздетый, голый,и надо бы поестьто, что припас, что есть…Тут хочется – не хочется,а все-таки живешь,всю жизнь свою по строчечке,по корочке жуешь.И бьешься так, что пот блестит,на горьких тех хлебах,и не хватает подлостиуйти, не расхлебав,что спутано, накручено,похоже – не спасти,а надо как-то к лучшемунасильно привести.А поседеют прядки,остынет голова –останутся в тетрадкеслова, слова, слова.Примите их, примите,не дайте им сгореть,уронят – поднимитееще раз посмотреть.

Случай

Когда меня не будет,лет через двести,смотрите сами, люди:этот садик будетна этом самом месте.И будет случай:на склоне дня,снегом увенчана,выйдет женщина,такая, как я,только лучше,счастливей меня.Выйдет, посмотрит,выдохнет тихо.Мех на ней мокрый,в перчатке льдинка,брови дрогнутпод белым платком,лед она потрогаеттеплым языком.Глаза ее большиеполны серебра,глаза ее решиливесь сад забрать.В каждом – по деревцу,маленькому-маленькому,в каждом – по девочке,в каждом – по мальчику.А снег по воздухутак тихо ползает.Смех и возглас:«Гляди-ка, скользанка!»И она думает:«Лет через двестиваши умные,красивые детина этом самом месте,быть может, ответят,хотя бы отчасти,что такое счастьеи как жить на свете».А метель крутити губы студит…Вот так и будет,когда меня не будет.

«Страна, где каждый сам за себя»

«Глазами, по мне скучающими…»

Глазами, по мне скучающими,посмотрел и сказал:«Ну, ладно, налейте чаю:уже пора на вокзал».Я знаю, как мучит жажда,глаза миражом слепя,но мы в Стране, Где Каждый,Где Каждый Сам За Себя!

«Я говорю Вам братски…»

Я говорю Вам братски:со мною было то же.Проделать путь обратныйникто Вам не поможет:лицом бросаться в ворохстрастей, но не прощать,и душу взяв за ворот,«тащить» и «не пущать».Как вылить воду горстью?Вода бунтует вешняя!Как выдернуть тот гвоздик,на чем любовь повешена?Смотри, гляжу я браво,рубцы, где были раны,плечам опять – до брани,ногам опять добратьсядо шпор и до сапог…Я говорю Вам братски,что больно до сих пор!

«Небитых двух за битого…»

Небитых двух за битогодают, а Вы забыли.Живите Вы. Любите Вы,не как меня любили.Я ж не просила полночии шепота до света,а я просила помощи,покоя и совета.Не надо слов любовных,не надо «обожать»,и – нет, я не виновна,не надо обижать!

«Ты прав: зачем опять твердить, что молод…»

Ты прав: зачем опять твердить, что молодты, и твой шаг упруг, и мускулы грубы,и мне ль не знать, что неустанен молот,долбящий жертву у тебя в груди.От униженья отряхни колени,и пылью всех дорог глаза запороши,не видь, не слышь, не помни, не колеблись,и песен не слагай, и писем не пиши.

«Прощайте! Ну, прощайте!..»

Прощайте! Ну, прощайте!Я не желаю счастья:прохлады и пощады,как это дно песчаное,как темный лес с ключами,как озеро с лещами,как облако с дождями…Ну, выходи с вещами!

«Меняю кожу, как змея…»

Меняю кожу, как змея,и подымаюсь, не своя,вся новая и вся чужая,забыв себя и унижая.Но машет прошлое хвостом:«Я не о том, я не о том!Как здесь не прибрано, как зябко…Молчу! Не бей меня, хозяйка!»

«Да» или «нет»

«Нет!» Неистовый приветразрушения и бунта,он врывается, как будтов темноту – фонарный свет.На единственной струнепесню тонкую заводити гуляет по стране:по полям и по заводам.Напевает и манитзло, и яростно, и слепо«Нет», бумажник без монет,закром в засуху без хлеба…«Да!» Холодная водаи горячая похлебка.Разделенная беда.Знак заботливый и робкийвмиг проникнет сквозь огоньи сквозь запертые двери«Да!», творящая ладонь:кто полюбит – тот поверит.

«Куда тебя запрятали…»

Куда тебя запрятали –в далекий уголок,сожгли, сожгли, истратилигорячий уголек.Как будто голос вынули:ни крикнуть, ни запеть.Куда тебя задвинули!Как бабушку за печь…Усталая и праздная,едва-едва дыша,в графу под грифом «разное»ты списана, душа.Гаси надежды проблески,гаси, ведь суть не в них,когда пробиться пробуешьсквозь пыль забот дневных,ослабшая, пасующая,зачеркнута судьбой,сама себя спасающая,спасаемая собой!

Робость

Грызешь меня, робость.Средь белого днясчитаешь мне ребра,свергаешь меня.Ах, долгие ночис тобою вдвоем,да звон одиночествав пенье твоем!Зачем меня душишь,свиваешь в клубок?Я ж помню, как душумне вылепил Бог!Без платья, без грима,горячая голь,презренная глина –да вечный огонь.А лепет, а ропотне слышит никто.Все ты, моя робость:«не так» да «не то».Я ж знаю, как Пушкин,что значат слова…Безудержный путникна век и на два,застывшая люто,иду к январю,но – с робостью – людямсвое говорю.