Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник)

«Не будь, о ветер, так упрям…»

Не будь, о ветер, так упрям…Устали мы, но путь наш прям, –по засыпающим лугам,где липнет мокрый снег к ногам,по рекам сонным и седым,сквозь легкий светлый снежный дым,по черным дремлющим лесам,туда, к огням и голосам,туда, где жизнь, любовь и труд,где люди нашей песни ждут.По уголкам родной землисмотрели, слушали и шли,и милой родины красаслепила жадные глаза.Но как я рассказать смогупро цвет ромашки на лугу?Где слово верное найдупро дождь в саду, про пчел в меду,про пенье ветра у дверей,про смех счастливых матерей,когда дитя едва-едвалепечет первые слова,про человеческую смерть,небесный свод, земную твердь…Повсюду песни легкий след,но песни нет – и счастья нет…Не будь, о счастье, так сурово,откройся мне, скупое слово!…Не будь, о ветер, так упрям!

«А я сегодня на год постарела…»

А я сегодня на год постарела.Не пела песен, не пила вино.В печи солома тихо догорела,по звонким стеклам дождь стучит в окно,огарок свечки пламя выпрямляет,и вянут листья над святым углом.Сама себя я нынче поздравляю,стихи себе дарю и бью челом.О прошлом я теперь уже не помню.Легко забыть и вспоминать – грешно.Подольше бы не видеть никого мне,подольше… ни у сердца, ни у ног!Не горестно теперь мне и не трудно,гляжу на небо и люблю траву.Зовите же упрямой и беспутнойза то, что не по-вашему живу.Ведь знаю я, хоть с нового рассветавсе будет так, как нынче и вчера,но песня прежняя еще не спета,и прежняя не кончена игра.Деревня Н. Березовая29 августа 1945

«Это было все наяву…»

Это было все наяву.Отчего так спокойно мне,будто я уже не живу,или видела все во сне?Или кто-то мне рассказалпро волненье и слабость ног,про холодный ночной вокзали про пыль городских дорог,про едва забрезживший день,про чужой неприютный двор,про семью и длинную теньот матросской ленты его.

«Милый друг! От себя ли мы скроем…»

Милый друг! От себя ли мы скроемкак ошиблись с тобою на миг,и не наших романов героиоказались героями в них.Как мне жаль их. И жить-то не смеют,и чужие примеры не впрок,и хотеть ничего не умеют,и боятся страстей и тревог,перед встречами рюмкой сивухипрогоняют сомненья и страх,и бегут от любви, что есть духу,если Бог не откажет в ногах.Мы с тобой – настоящие людиИ счастливыми быть не должны.Но когда нас и вправду полюбят,эти слезы нам будут смешны.Пусть уж лучше измучат, состарят,выпьют душу по капельке. Пусть!Но зато нам навеки подарятНастоящую радость и грусть.А покуда безлюдье мы терпим,пусть мне будет лекарством от ран,что скончался естественной смертьюмой последний бездарный роман.И скончавшись, оставил в наследствомного грустных и радостных строф.Хорошо, что он был мне хоть средствомдля бесчисленных новых стихов.

«Комната мраком наполнится…»

Комната мраком наполнится,в окнах зажгутся огни,будто бы детство, припомнятсядаже последние дни.Давним повеет недавнее,невозвратимым, как сон,радостным станет печальное,девичьи слезы – росой.Прежней тревоги истомчивойбольше нигде не найду.Что ж это, молодость кончиласьна двадцать первом году?

«Снилось мне, что, тиха и грустна…»

Снилось мне, что, тиха и грустная по лесу бродила одна.Высыхала на листьях роса,паутина легла на глаза,и она мне ресницы сплела,чтоб я больше смотреть не могла,чтоб волнения жизни земнойникогда не дружились со мной,чтоб, не видя, а только дыша,вечно думать, что жизнь хороша,и не знать ни страстей, ни тревог…Страшен сон мой, да милостив Бог!

Сирени

На окне у нас тоскуютдети будущего лета,солнце весело целуетнерасцветшие букеты.Оттого повеселелиэти солнечные пятна,что душистые сиренине уйдут уже обратно.Много солнца нынче в мире,мир светлее и алее,а весну в моей квартиревместе делать веселее.А сирени приуныли,опустив глаза на воду,и впервые полюбилинедоступную свободу…И узнали, что зачахнутбез кустов своих зеленых,оттого они ни каплине похожи на влюбленных.А ведь им была понятнацель веселая, другая,и тянулись к этим пятнам,про кусты не вспоминая.…Что же, значит, и весноючто-то есть любви дороже,и когда-нибудь со мноюне случилось бы того же.

Гимн ямбу

Еще звенишь, еще не умер,удар врагам и дар друзьям,любовь и гнев, печаль и юмор,четырехстопный славный ямб.Ты нам историей завещан,урок отцовский сыновьям,свободный дух, живой и вещий,оружье славы, гордый ямб.То очаруй, то грозно свистни,то будь отшельник, то буян,отец поэзии и мысли,и бог веселья, добрый ямб.И я б легла, сложив оружье,среди могильных черных ям,когда б со мной ты не был дружен,мой старый спутник, верный ямб.Но я услышу голос вечныйи волю дам твоим струям,мой честный, чуткий, человечный,чеканный, чистый, четкий ямб.

«Тому назад немало дней…»

Тому назад немало дней,впервые не тоскуя,спокойно ты сказал о ней:«Когда-то знал такую».Вот так когда-нибудь и мы,в разлуке ли, забыты –покаемся перед людьми,что мы с тобою – квиты.И в темноте, и в тишине,у милых ног вздыхая,ты тоже скажешь обо мне:«Была, была такая».

«Нежный, путаный, сумасшедший…»

Нежный, путаный, сумасшедший,Не солгавший мне ни на грош,что ты там потихоньку шепчешь?Что ты там на весь мир орешь?Поплутавши еще немного,Мы найдем ее там и здесь,Нашу взорванную дорогуи последнюю нашу песнь.Но оглядываясь, но тоскуя,забывая дневной сумбур,как смолчишь про свою людскую,про земную свою судьбу?Этой силы не переспоришь.Все равно, чуть настанет срок,так и льется глупая горечьмежду мыслей и между строк.

«Может быть, я нашла искомое…»

Может быть, я нашла искомое,так хотелось найти его.Как я рада, что вы, знакомые,не узнаете ничего!Что еще ничего не выданотак внезапно и так свежо.Этот странный огонь – невидимый,только сердце и щеки жжет.Как и прежде, живу, веселая,будто также мой светел путь,и как будто никто мне головуне положит нынче на грудь.И не мучу себя вопросами,что мне можно, а что нельзя:только пахнет рот папиросамии темней по утрам глаза.

«От жара зелень стала тусклой…»

От жара зелень стала тусклой.Вот-вот и дождь пойдет всерьез.…Бывает радостно от грусти,от грусти – радостно до слез.Такую грусть едва пригубитдуша, молчавшая полдня,и мыслит, и спешит, и любит,и светлой жизни вся полна,и, тихим пламенем согрета,себя сжигает, не щадя,горит, как зелень знойным летом,когда так долго нет дождя.Но зной устанет. Ливень грянет,все – как хочу! Все – по плечу!И солнца луч блестит на граняхпевучих капель – дум и чувств.И сердце, свежести отведав,сгорает разом, отлюбя,но пониманьем и ответомсияет разум у тебя!

Эта зима

(Цикл 1945 г.)

«Дождь и звонкое ненастье…»

Дождь и звонкое ненастье,капли звонкие, как смех,мы вдвоем с тобою, счастьев этой мартовской зиме.Как же ты меня настигло!С головы до самых пят…И впервые мне не стыднои не страшно от тебя.Ах, какие эти ночи!Воздух пьяный, как вино.Что там, в будущем? А впрочем,мне и это все равно.

Ночь

Как жаль, что мой милый так долго ничей.Как странно, что сердце я прячу.Как много весною бывает ночейтревожных, бессонных, горячих.Нельзя, чтобы сердце осталось глухим,и чтоб от спокойствия – плакать,но в это мгновенье приходят стихииз ночи, из снега, из мрака.Они побеждают веселой гурьбой,и незачем быть откровенной,и можно солгать, не следя за собой,и нужно солгать непременно.Отдать свою душу надежде пустой,забытой, нелепой надежде,и счастьем назвать неожиданно то,чему ты не верила прежде.На миг очутиться во власти мечты,которая нас не спасала,а днем удивленно увидеть, что тыпрекрасную правду сказала.

«Когда мы будем счастливы ошибкой…»

Когда мы будем счастливы ошибкой,заветным счастьем дедов и отцов,не смехом, а тревожною улыбкойоно смущенно ляжет на лицо.Ах, нам с тобою, нам, единоверцам,не счастие прописано в режим,мы болями и радостями сердцанавеки не себе принадлежим.И чем сильней поругано, что свято,и чем больней, что всем другим легко,и чем полней печальная утрататого, что называется «покой», –тем веселей и горше наши строфы,тем нам слышней ответный стук сердец,тем зеленей и гуще тот лавровый,заранее постылый нам, венец.

Ответ

«…Имя твое – названье звезды»

Ах, знала ль я тебя заране,виновник всех моих грехов –нецеломудренных признанийи целомудренных стихов?Уже начертан и осознанмой жребий, грустный и земной,ты можешь вспоминать о звездах,но ты живой, и ты со мной.И жизни горестную чашупред тем, как все навек забыть,я милой памятью украшупро все, чему, как видно, быть.

Ушел – и ладно

И встал, и вышел мой влюбленный витязь,решив меня за дело наказать,на скучный вечер от души обидясь,на сонный вид и красные глаза.А мне не жаль. Мне сон приснится ночью,что он со мной, что он невдалеке,его дыханье щеку защекочет,и волосы пройдутся по руке.

Весна

И вы, ручьи и звонкие капели,и ты, весна, чей голос так упрям,вы никогда той песни мне не пели,что в этот год запели с декабря,и никуда не скрыться и не детьсяот вечных даней жизни и судьбе,и за спиной оставленное детствов последний раз напомнит о себе.И от него, покоя и свободы,уйду дорогой той же, что и все.Но дай мне Бог прожить в один присествсе, что дано на праведные годы.

Весенняя зима

Мы приняли все без раздумий и спроса,у нас ни единый вопрос не возник,зачем вместо добрых крещенских морозовсырые капели и запах весны?…Бродили в воде, не желали прощаться,при всех целовались в лучах фонаря,и знать не хотели то чудо и счастье,что почки на ветках уже с января.Ах, эта зима! Разве только приснитьсямогла бы такая в предсмертном бреду.…Туман оседает на мокрых ресницах,и плавает лед в незамерзшем пруду…Сказать, или спеть, или крикнуть про это?Но знать не хотят и не верят вообще,и «Нынче весна, – отвечают поэтам, –и почки на ветках – в порядке вещей».И сколько на хитрое солнце ни щурься,и сколько ни радуйся детской возне,но вспомнишь про зиму, и станет кощунствомтвоя запоздалая песнь о весне.

Антирелигиозные стихи

Это солнышко. А вот,если всмотришься получше,туча по небу плывет,и Господь сидит на туче.Видит Бог, ему видней,для кого, и не для нас ли,после двух весенних днейнаступившее ненастье.Он нас хочет научитьжить в безгласье и в потемках,а слепящие лучисобирать в свои котомки.Про запас, про черный день,чтоб вернее выйти в люди,чтоб не выйти из людей,если счастье нас забудет.Только будущие дни –не забота, не тревогадля влюбленных и земныхи неверующих в Бога.В общем, наше дело – паси в грядущем, и в загробном…Не молитесь же за наси за прочих, нам подобных!

Ожидание

«Совсем измучась и отчаясь…»

Совсем измучась и отчаясь,на медленном огне в аду,я жду. Я даже не ручаюсь,что я живу. Я только жду.И это – не тоска, не скука,не смерть… Те были бы добрей!Довольно скрипа или стука –я мчусь. Я тут. Я у дверей!Ну, как мне быть? Куда мне деться?Где взять мне слез, чтоб было всласть?Ох, эта память! Это, властьсвою почуявшее, сердце!

«Ну что мне зелень, что мне лето…»

Ну что мне зелень, что мне лето,и солнца блеск, и жизни гул!Я только жажду, как Джульетта,хоть капли яда с милых губ.Ах, нынче яд не тот, что прежде,нам жить средь нашей нищеты,тебе – пока жива надежда,а мне – покуда дышишь ты.Но если б ты не знал, что рядоммоя любовь, моя печаль,мне самый воздух стал бы ядом,я б задыхалась по ночам!

«Любимый мой! Я не тоскую…»

Любимый мой! Я не тоскую,все так же мил мне белый свет,не ты ль мне дал любовь такую,что для нее печали нет?В тоске, в разлуке будем рады,что можем вспомнить и любить.И наше счастье, нашу правдуне обмануть и не убить!

Зима

(Вслед циклу «Ожидание»)

Итак, зима… И снова поздний снег,нежданный гость и утренние вести,и тот же смех, счастливый зимний смехзвенит по вечерам у нас в подъезде.Белым-бело… А в мерзлое стеклоглядят все те, кто плохо спит ночами,и все гадают… Сколько утекловоды за прошлогодними ручьями!А за окном сияют фонари!При их свеченьи и при их дрожаньипочти до самой утренней зариглядят в глаза друг другу горожане…И так горды! Так счастливы судьбой!А вдруг с зимою кончится горячка?Я не хочу тревожить вас собой,но я не так давно была гордячка…И вот прошло, поблекло, отцвело,сгорело, под огнем внезапным горбясь,белым-бело… И в мерзлое стеклогляжу на снег… И это мне за гордость!И это мне мученье и упрек,его не снять ни страсти, ни участью…Лишь тот гордись, кто вовремя умрет,во время прошлых дней. Во время счастья.

Поединок

(Дневник 1947–1948 гг.)

Оттепель

Капли, капли плещут громкопо капелям и с трудомпробиваются под кромку,утром названную льдом.Мокрый ветер бьет по лужам.С крыши льет и с окон льет.Этот лед уже не нужен,тает, тает, тает лед.Рано утром в сырость выйду,пусть кто хочет, тот и спит,а мне слезы не в обиду,и румянец мне не в стыд…Сердце, сердце отлетаетв свой мучительный полет.…Это лед сегодня тает,это – сломан первый лед!Февраль

Ночлег

Да, я приснюсь тебе. Приду.Не знаешь ты, как ночью снится?В слепом мучительном бредуменя замкнут твои ресницы.Как тих мой мир! Как тих мой дом!Как тихо сердце!.. Солнце встанет,тогда раскроешь ты с трудомглаза. И вот – меня не станет.Ах, здравствуй, солнце! Из-под векгляжу на столбик знойной пыли…Я жить пришла. Я человек.Я девушка… Меня любили…

Лыжи

Я грешна! Я сегодня грешна!Я одна, и опасность смертельна.Я под вечер покину в смятеньенашу комнату. Мне не до сна.Этот ветер… О чем он? О чем?Этот снег, этот блеск, эти лыжни.…Из попутчиков кто-нибудь ближний,дай к тебе прикоснуться плечоми скажи, как мне быть? На бедуя на лыжах сюда прибежала.Приняла это нежное жало,и не знаю – куда я иду.

Кровь

…Какая кровь стучит в моих ушах,мутит глаза, и мечется, и мучит:чуть ветерок, один неверный шаг –и нет тебя на свете. Так-то лучше.Ты женщина – так ты не будь скотоми не теряй сознания от дрожи.Нет, я не о спасенье! Я о том,как жизнь свою продать мне подороже.Ладонь в кулак, и ты уйдешь сейчас,и губы в кровь, чтоб здесь не разреветься:«Да, я домой. Да, нынче поздний час».И – вниз, отговорившись от приветствий.

Кто?

Теперь оно сошла с ума:стучит – и лезет на рожон.…Кто здесь прощался? Я сама?..Здесь кто-то был, совсем чужой,у ног… у губ… и на груди!Чего он хочет или ждет?А если скажешь: «Уходи», –так он, пожалуй, не уйдет…

Никому нет дела…

И в самом деле, солнце светит,и жизнь идет за шагом шаг.Смеются маленькие дети,на службу взрослые спешат.Они живут, герои хроник!Им хорошо. Им все равно.Они целуют и хоронят,в саду гуляют, пьют вино.Ты не кричи. Ты им наскучишь.Не будет дела им вовек,что есть на свете и замучентакой любимый человек.

Опоминаясь…

…Что в моей жизни было,как посмотрю назад!Милый мой! Милый! Милый!Где же твои глаза?Мало нам в жизни шумнойрадостей и защит.Мучит твой лоб разумныйтонкая сеть морщин.Как мне прикончить сроки,бросить их все в огонь.И окунуть бы щекив любящую ладонь.

Путаница

…Чей это стук? О, погодите!(Одна дорога – за окно).«Ах, Вы? Я не ждала. Войдите».Вы тоже с ними заодно?Какое сердце! Бьет и душит,и жарко мечется в груди.Ах, Вы пришли? Ах, Вы – по душу?О нет, куда! Не уходи…Вот так уже однажды было,вот так… На лезвии ножа…Уйдите… милый! Тоже «милый»…Я лучше обземь с этажа!

Победа

«В осанке твоей «с кой стати»любовь, а в губах у тебянасмешливое: «Оставьте,вы хуже малых ребят».Ты взглянешь совсем без грусти,испортишь улыбкой рот,и вот – он тебя отпустит,вернее, он сам уйдет.И ты без мучений совестии, может быть, с ним вдвоемпрочтешь окончанье повестио грешном сердце твоеми снова почуешь стоимостьи радости бытия,и это – твое достоинствои гордость это твоя,и руки к груди не тулятся,и губы твои – ничьи.О, как на знакомых улицахвесною шумят ручьи!

Ничего не было

Как рада я, что все так просто,что возвратить – уже нельзя.Друзья идут по перекресткуи входят в сад мои друзья.Назло привычкам и резонам,сшибая ветки по пути,я к ним бегу по тем газонам,где прежде было – не пройти.Поговорить и обогреться.О том, что было – ни гу-гу.Я так живу. Я так могу.Мне нынче дела нет до сердца!

Сердце – во-вторых

…Ах, сердце! Бьющийся сосуд,и кровь моя внутри.И в этот раз тебя спасут:стучи. Живи. Смотри.Счастливым будь. Свободным будьсреди своих путейи принеси в живую грудьтепло чужих страстей.И пусть он властен, все равно,твой стук и твой сумбур,а все же сердцу не дановершить мою судьбу.Апрель

И Вы!

Такую нить не вдруг развяжешь.Мы квиты – тем и хороши.Спасибо Вам. Вы сняли тяжесть,Вы сняли грех с моей души.Но так стряслось помимо воли,что в дни смятенья и тоски,в огне отчаянья и болилишь Вы мне будете близки.О нет, ни страсть и ни объятьяне вспомним вдруг ни Вы, ни я.О нет, я Вас не прочу в «братья»,ни даже в «близкие друзья»,но пусть в часы грядущей муки,сама сгубив свою судьбу,я буду вправе Ваши рукиприжать к пылающему лбу.Март

Раскаянье

…Пусть в омутах, в огне и в пыли,на свет случайный забредя,но продалась! Тебя купилиза час хмельного забытья.Кому же камень вместо хлебасвоей рукой ты подала?Теперь живи. Просись на небо.Ищи забытого тепла.Смотри в тоске напрасной жаждына чистый, на весенний свет!Душе, продавшейся однажды,уже вовеки счастья нет.Да будет жизнь моя легка мне,когда дерюга, словно шелк,когда колени в кровь о камнина том пути, где он прошел.8 мая

Поединок

Лицо к лицу и грудь – к груди.Живу ли – не пойму.Мой враг любимый! Погоди…Не-быть-по-тво-е-му!..Засим, прощай! И невдомек,что слезы до утра.Протяжный свист. Скупой дымок.И – кончена игра.И жизнь пройдет. И мне вольно,чтоб так она прошла.А там – «Матрона, ждут давноВас дети и дела».2 июля 1947

Прощай

Прощай! Как верно в этот разбез горечи и без прикрасзвучит прощальный мой привет,и лжи в нем нет, и правды нет.Да… было всяко. А теперьлишь грустно мне. Вот эта дверьоднажды скрипнет (место есть),да кто войдет в нее – Бог весть,в лицо глядеть, колени гнуть…Не все ль равно? Изныла грудь.Так тяжко мне, так тошно мнев далекой этой стороне.И улыбнусь, и погляжу,да правды больше не скажу.Себе слеза. К себе слова.В свои ладони голова.2 июля 1947

«Холодные волны, соленые волны…»

Холодные волны, соленые волныглаза застилают, туманят глаза…А все же я жизнью премного довольна.Покойна, и нет мне дороги назад.И сердце мое не боится известий,не ждет, не тоскует, не сходит с ума.А если немного оно не на месте,его я на место поставлю сама.О как все равно мне, в нем холод крещенский,тоска ли о прошлом, глаза ль, голоса…А слезы в подушку – от слабости женской.Я знаю, что девичьи слезы – роса.А скажут мне вдруг, что мы песенку спели,что он не дождался желанного дня –совсем я утешусь. Вы утром в постелиуж слишком спокойной найдете меня.Июнь 1947

Довольно!

Это жизнь, приказавшая: «Хватит!»,это ветер грядущего дня.Он задушит, закружит, подхватитунесет и оставит меня.И пойду я к неведомой доле,замедляя стремительный шаг.Это жизнь моя! Воля! Раздолье!Это ветер, поющий в ушах.И всегда за моими плечами,краше счастья и горше беды,милый хищник с шальными очамицвета мутной озерной воды.Я шепну ему вдруг о надеждена иные, на старые дни,и они посветлеют… Ведь преждетак внезапно светлели они…Июнь 1948

Душа одна…

Душа одна – и не тоскует,никто ладоней не целует,не душит смех, не жжет слеза,светлы, как день, мои глаза,мой снег блестит, мороз крепчает,и сердце радостно дичает,и ветер юности моейопять со мной на много дней.Осень 1948

Вслед циклу «Поединок»

Вере Алексеевне Пычко

1

Вот и все… Так просто и нестрашно,только меркнет милый белый свет.День мой грустный, радостный, вчерашний,знать, тебе возврата больше нет.Сердце старше – жизнь зато короче…Стоит быть однажды молодым,чтобы вечно помнить две-три ночида жестокий папиросный дым!

2

Табачный дым, табачный чад…О как виски мои стучат!И лучше сразу умереть,чем знать про все, что будет впредь.И жизнь без завтрашнего днятак странно радует меня.Над неоконченной строкойсуровый отдых и покой.1948

Из любви и беды

(1956–1964 гг.)

Движение

Как просто – жить. Как это грустно,что просто жить, что все пройдет,что все пройдет и ляжет грузной,напрасной памятью – про тот,про этот день… Воды в природеприход, уход, круговорот,по новым руслам – и по моде,на землю – и наоборот.Волнам плескаться об утесы,дождям и ветрам, всем семи, –о совмещенные удобствалюбви, базара и семьи,корысти, страсти и коварства,точащих землю, как кроты,Отечества – и Государства,Косметики – и Красоты…Все нерушимо, все едино,неотделимо от лица,все бережет свои седины,стоит на месте до конца:так мелко, словно бы на блюдце,так глубоко – не видно дна,а волны бьются, волны бьются…Но пробивается одна!

Отрывки из поэмы

«Отцы и дети»

И вечный бой!Покой нам только снится.Сквозь кровь и пыль…Летит, летит степная кобылицаИ мнет ковыль.А. А. Блок

Первый отрывок

Ты, с закрытою раною,без пути, без свободы,моя молодость странная,мои «лучшие» годы.Наша юность задавленато войной, то тюрьмою,наша радость затравлена,нас пустили с сумою.И глядели овечкамии «сынами Отчизны»,схоронясь за словечками,что на «ство» и на «измы».И все были невиннымии событьям покорны,не мозгами, так спинамишевелили проворно.Мы ровесники вычурным,сумасшедшим событьям,ничего нам не вычеркнуть,ничего не забыть нам.И с рыданьями, с хохотом,и в лохмотьях кровавыхполетит над эпохаминаша нищая слава.И за горькою шуткою,за наружным спокойством,беспримерное, жуткоеи глухое геройство.

Второй отрывок

И снова древний скифский коньлетит! И снова нет покоя,и всадник светлою рукоюнам посылает свой огонь.По обнажившимся ветвями по наклоненным колосьям,в дожди насвистывая, осеньидет, все теплое мертвя.И радость вянет и мельчает,и над родимой нищетойдо боли хочется молчаньяи ласки тихой и простой…Боль и безумье в сердце смятом,вражда людей и смерть трудов,печальный пепел городов,и в гибель превращенный атом,и разоренный мой очаг,отец мой с профилем библейскими мать моя с печальным блескомв прическе темной и очах.Зовет, зовет нас вдаль огонь,мой жребий избран и испытан.«Куда ж ты скачешь, гордый конь,и где опустишь ты копыта?..»1956

«Из любви и беды, постепенно…»

из любви и беды, не спеша,из беды, как Венера из пены,из беды вырастает душа.Сад-земля, весь округлый и душный…Раскаленное солнце печет…Из беды поднимаются души,клейкий яд по стеблям их течет.Говорят, что и мед убивает,если дал тебе меду дурак…Пейте ж яд сей, хоть горько бывает,когда мудрые яд свой дарят.

«Зимний полдень, вечер летний…»

Зимний полдень, вечер летнийи весенний птичий гам –каждый день, как день последний,подношу к своим губам,потому что нет надежды,нету власти у менятленные сберечь одеждыубегающего дня.Потому что чую снова,как, скрывая свой испуг,словно птица, бьется слово,вырывается из рук,чтоб в окно – и за террасу,в поле, в море, в города,ускользнуть – и затеряться,затаиться навсегда.И лишь мир морочить, тонкои пронзительно звеняв млечном голосе ребенка,пережившего меня.

Радость

Я иду по траве, и роса мои ноги омыла.Я плыву по воде и качаюсь на тихой волне,я гляжу и дышу. И какая-то светлая сила,и какая-то светлая радость сияет во мне.Ну, пророчь мне кукушка! Трещите,                              лягушечьи трели!Гасни, гасни, мой месяц, ты, белый                                  надкушенный плод!И дыханье окутывай, жуткая, влажная прелесть,этот запах земли, этот дух от дремучих болот.Человеческий мир и природы таинственный                                                  почерк, –все открыто и внятно, все знаю и вновь узнаю,и поет моя радость, душа ненаписанных строчек,о непрожитых днях недопетую песню свою.Силой равная солнцу, что верной землею гордится,в блеске мысли и веры и в чистом сиянье мечты,будь прославлена Радость, одна, из которой родитсясветлый гений открытий и лирики строгой цветы!

Подругам

Мы совсем не героини:если грустно нам, мы плачем,мы кричим, когда рожаем,мы любимых обижаем.Мы совсем не героини:и веселая девчонканад влюбленными смеется,и беднягам достается.Мы совсем не героини:и румяная невестастанет женщиной усталойс побледневшими устами.Мы совсем не героини:когда пол в квартире моем,когда косим и молотим,и белье в реке колотим.Мы совсем не героини:Мы растрепаны и потны,руки красны, ноги голы,и подоткнуты подолы.Мы совсем не героини:те, кто любят нас, все видят:и морщинки, и сединки,и застывшие слезинки.Но кто любит нас, тот видит,как из тучи солнце выйдет,солнце с дождиком и с ветром,с ясным ликом, станом светлым,руки те, что обнимают,те глаза, что понимают,ту бесстрашную свою,что с ним рядом храбро бьется,злой судьбе не поддается,над невзгодами смеетсяи собою остается,неустанная в бою,что в печали рядом встанет,из огня тебя достанет,из воды тебя спасет,из-под пули унесет!Мы совсем не героини…