Дом злых ведьм с холма. Том I.

Надеюсь, что я ошибаюсь.

Наконец к вечеру утомленному нелегким днем, с венком из одуванчиков на голове, сплетенным Рири, мне было позволено возвратиться в свои покои. Устало поднимаясь по лестнице на второй этаж, я слышал как терпеливая и заботливая Алессандра, всячески старалась уговорить Филицию:

– Мало ли что пишут в газетах? Разве журналистам можно верить? Это может оказаться полнейшим вздором!

– Нет, он это намеренно делает! Назло мне! – всхлипывала со злостью и обидой в голосе Филиция, – еще явится сюда с ней, вот увидишь!

– Дорогая, все обойдется, мы найдем способ, как справится с этим, – продолжила ласковые увещевания домоправительница.

– Я не собираюсь мириться с подобным оскорблением! – прошипела тетушка, готовая разорвать любого на куски, кто посмеет ей противоречить.

– А кто говорит о смирении? – удивилась Алессандра, и более зловещим тоном добавила, – я только и сказала, что мы обязательно придумаем, как справится с ней.

На этих словах мои инстинкты самосохранения подсказали мне немедленно скрыться в недрах своей жалкой комнатушки, что я собственно и сделал.

Выходит и впрямь госпожа Альдофин – пример самолюбия и гордыни, по уши влюбилась в Глена Монтеро? В этого наглого афериста и мошенника? Как ее угораздило только отдать свое сердце самому первому вампиру?

Хотя постойте… господа, кажется, я только что обнаружил слабое место моей дорогой тетушки. Хм, интересно.

Дьявольская улыбка коснулась моих губ.

2.

Все последующие дни протекали в тягостном ожидании и нескончаемой тревоге. Тетушка редко покидала свои покои, отгородившись от мира, она никого не желала видеть. Я часто замечал, как ее единственный внук Руслан робко скребся в ее двери, словно верный пес, стараясь рисунками или же поделками из хвороста приободрить бабушку. Однако в ответ на свои благодеяния он получал лишь порцию устрашающего гнева. Мне все больше казалось, что Филиция не особо жалует сына Мэри.

Сестрицы, как ни в чем не бывало, будто в доме не происходило ничего особенного, занимались повседневными заботами и делами. Франческа с усердием плела корзины, подметала, лишь поднимая упокоенную пыль в доме, нежели сметая ее вон. Она знала, что не обладает какими-то невероятными талантами и поэтому, чтобы не казаться вовсе бесполезной помогала всем и каждому. Мэри с утра ходила на раннюю прогулку с Русом собирать лесные травы, и иногда Франческа сопровождала их. Также она терпеливо помогала Рири, которая в свою очередь оказалась весьма проворна в кулинарии – она любила готовить что-нибудь особенное вместе с Алессандрой, чему я был, безусловно, очень рад, ведь теперь каждый обед становился для моего желудка маленьким праздником. Милая Ребекка почему-то стала вставать рано, ходила в поле набрать букетик душистых трав и спешила оставить их в вазочке на столе в моих покоях для амортизации помещения. Филиппа могла подолгу не выходить из своей комнаты, или вовсе куда-то таинственно исчезнуть. Это мне никем не объяснялось, и я лишь мог строить собственные предположения и догадки. Роберта со знанием дела непрестанно строчила на старенькой швейной машинке, которая скрипела так страшно и пронзительно, что казалось она вот-вот развалиться прямо во время работы. Так же кузина вышивала гладью все с тем же горделивым видом, абсолютно не подавая никаких признаков того, что она скучает по господину Романову. Скарлетт кропотливо возилась в саду, собирала травы и частенько отправлялась в лес. Она варила какое-то сильно пахнущее варево на кухне, и в тот момент туда было недозволенно заходить мужчинам.

К слову дискриминация сильного пола царила здесь самым безнаказанным и несправедливым образом. Случалось мне подолгу скучать в своих покоях, так как кузины с самым загадочным видом строго настрого запрещали мне выходить в сад, где они устраивали какое-то собрание, цель которого мне также не оглашалась. Я подглядывал за ними сквозь занавеску в окно, и лишь краем глаза видел, что они бродили вокруг дома и, иногда разжигая костер, водили вокруг него хороводы. Я решил для себя, что это лишь очередные суеверия девушек, которые пытаются таким образом нагадать себе хорошего жениха или приворожить желанную кандидатуру.

В общем, жизнь их протекала привычным для них образом – не окрашиваясь лишними потрясениями и треволнениями. А вот я страдал. В груди моей смешалась целая палитра чувств, которые терзали мою несчастную душу. С содроганием сердца, лелея скромную надежду, я все ждал визита господина Натаниэля, но он все не жаловал, а это означало лишь одно – постыдные слова Роберты унизили его честь и достоинство, и он не намерен более добиваться ту женщину, которая может так легко опозорить его в приличном обществе. Дни шли, а блистательный пройдоха так и не объявлялся, хотя я слышал, что он частенько наведывался на место преступления, где чуть не растерзали Габриэля Беднама, который к слову, наконец, очнулся от глубокого беспамятства, но, увы, ничего не мог припомнить о жуткой ночи.

К моим страданиям и терзаниям добавлялись мысли о Рири, которая казалась мне теперь прелестнее обычного, а то, что она могла не быть моей кузиной, заставляло все реже обращать мысли к моей невесте и все чаще к ней. Она вертелась и крутилась возле меня, раздразнивая и играя, заставляя стыдиться собственных помыслов и желаний. Хотя я делал при всех домочадцах напускной и делано важный вид, что якобы занят написанием книги, однако о какой тут книге могла идти речь, когда я был поставлен в такое затруднительное положение?

Поэтому как часто бывает в подобных случаях нервного расстройства, проснувшись ранним солнечным утром в субботу, я вдруг пришел, как казалось мне, к правильному решению, которое определенно уладит все мои проблемы.

Я должен купить осла!

Ну конечно! Ослы такие милые создания, а я же, как раз мечтал обзавестись собственным хозяйством – хлев и конюшня пустуют почем зря! Ослы очень умные и выносливые животные, к тому же у них есть характер и чувство собственного достоинства! Короче говоря, мне нужен осел, и только это сейчас сможет придать мне сил.

Крайне приободрившись от данной мысли, я, наспех одевшись и умывшись, поспешил по ступенькам вниз. Было довольно рано, даже кузины еще не покинули свои покои. Я уже хотел было, не останавливаясь выбежать прямиком на улицу в манящую зелень, как боковым зрением зацепился за крохотную фигуру, что смиренно сидела в гостиной, свесив маленькие ножки с дивана. Я вернулся.

– Руслан? Чего ты сидишь здесь один в столь ранний час? – растеряно спросил я, подойдя к нему ближе.

– Доброе утро, дядя Милон, – проговорил он тихим голосом, его голубые глаза блестели в утренней тени гостиной, – я жду мамочку.

Было тихо, солнце еще не поспешило заглянуть в окна, вокруг царил приятный полумрак, вдали сада отдавая теплым светом.

– Откуда ты ее ждешь? – нахмурился я, ничего не понимая.

– Жду, когда она проснется, – он вновь поглядел на меня своим пронзительным взглядом, – ночью ее опять мучили кошмары, она плакала.

Я в бессилии опустился на диван рядом с племянником.

– Твоя мама… – начал я, слова с трудом подчинялись мне, – она так сильно скучает по твоему папе?

– Наверное, она скучает… – проговорил Руслан в задумчивости, откинув голову назад, – я не знаю, она со мной об этом никогда не говорит. Мы говорим о папе только когда навещаем его могилу. На самом деле мамочка плачет из-за меня.

– Чем ты мог ее расстроить? – удивился я.

– Я никогда ее не расстраиваю, – испуганно прошептал Руслан, – она боится из-за меня, боится, что из-за моей внешности меня будут обижать, поэтому я обучаюсь на дому и не хожу в школу. Она плачет, что совсем скоро я умру, ведь дампиры долго не живут.

– Ты дампир?! – выпалил я, не успев подумать. Эта новость просто обескуражила меня.

Дампиры – дети человека и вампира и, правда, были редким явлением. Они жили обычно мало, были слабы, крайне болезненны, с трудом приспосабливались к жизни и где-то к годам двадцати-двадцати пяти умирали. Мало того, сам Редьярд Больфис ненавидел дампиров, считая их убогими созданиями – стоило до него дойти вести, что где-то родился дампир, он в ту же секунду посылал за ним саму смерть. Укус дампира в свою очередь был смертелен для вампиров – в их клыках содержался яд.

– Да, я дампир, – спокойно ответил Руслан, поглядев весьма решительно перед собой, – но мамочка просит говорить всем, что я вампир.

– Твой отец выходит, был человеком… – как, богини – это не укладывалось в моей голове! Как вампирша родила от человека, обычно все было с точностью наоборот.

– Все верно, дядя Милон, – Русланчик поерзал на месте, доставая из-за пазухи золотистый локет на длинной цепочке, что висел у него на шее, – хотите поглядеть на моего папочку? Он был очень хорошим человеком.

Руслан открыл первое отделение локета, показывая две карточки, уменьшенные копии портретов. На первой с гордой осанкой и аристократической статью был нарисован мужчина с черными, как смоль, волосами и синими глазами. Он был облачен в красный мундир, который говорил о том, что он служил Высшим семи Советам, что правили в столице в противовес вампирской элите. На соседней карточке была изображена сама Мэри. Она была все также белокура и красива, вот только взгляд ее был чистый и ясный, словно летнее безмятежное небо. Она была так поразительно улыбчива, беспечна и весела – от этого мое сердце почему-то сжалось.

– Это мой папа – Дмитрий Орлов, он служил в восьмом отряде, – с ноткой искренней гордости в голосе пояснил Руслан, – он очень любил мою маму и женился на ней, хотя его родные были против этого. Он часто приходил к ней ночью с цветами и звал под окнами теперь уже нашей спальни. Он всегда приносил ей цветы полной луны, хотя их тяжело отыскать. Они поженились и стали жить в его поместье возле Дикого ручья.

– У вас есть свое поместье?

– Да, оно находится недалеко отсюда, но мама не может там жить, ей тоскливо, – пробормотал Руслан. Он говорил со мною, словно взрослый. Я впервые в жизни встретил столь серьезного и осмысленного ребенка.

– Что… – я запнулся, опасаясь задать вопрос, – что произошло с твоим отцом?

– Его убил вампир, – грустно проговорил Руслан, – я так слышал, мамочка мне не рассказывала и запрещает спрашивать об этом.

– Ох, малыш, – вздохнул я, погладив его по плечу. – Скажи, – решил я переменить тему и спросить то, что мучило меня с самого прибытия в особняк, – ты внук Холодного принца?

– Да, я внук Холодного принца, – без каких-либо замешательств признался малый, – поэтому мама боится, что за мной начнется охота и многие захотят моей смерти.

– Поэтому она никуда тебя не пускает?

– Я никогда не покидал окрестностей особняка, – поведал мне свою печальную участь племянник, – не знаю, что там за пределами владений Альдофин.

Вдруг мне стало жаль несчастного мальчугана, детство которого проходит в заточении. Манящая идея промелькнула в моей голове, уже не в силах остановить меня.

– А тебе бы не хотелось прогуляться в центр пригорода со мной? – предложил я, – я как раз следую туда по важному делу.

– Мне нельзя никуда выходить, – испуганно прошептал Русланчик, – я не хочу расстраивать мамочку. Все сразу поймут – кто я, ведь люди подозревают, что у Холодного принца есть внук. А вампиры сразу почувствуют во мне дампира.

Я улыбнулся и в свою очередь достал из-за пазухи амулет, который несколько дней назад обнаружил прозорливый взгляд моей дорогой тетушки Филиции.

– Мне это сделала самая могущественная ведьма. Он сможет защитить тебя от любой нечисти. Никто не узнает тебя.

– Зачем вы его носите, дядя? – робко спросил малыш.

– Ведьма, что сделала мне его, очень меня любит, поэтому не хочет, чтобы на меня напал вампир или демон, – я улыбнулся, – так ты хочешь пойти со мной? Твоя мама еще долго будет спать, а потом ей понадобится время, чтобы привести свой внешний вид в порядок. Мы быстро. Это будет наша с тобой тайна.

Искорка колебаний мелькнула в небесном взгляде – желание увидеть собственными глазами большой и такой интересный мир людей, о котором до этого только и приходилось, что читать в книжках, так и воспылало в душе Руслана. Все эти годы он лелеял мечту выбраться за пределы особняка, и сейчас представившееся возможность так и манила его. И он не в силах сопротивляться подобному шансу с трепетом и тревогой проговорил:

– Хочу, очень хочу.

– Тогда, побежали скорее, – оглядел я его, заметив, что парнишка уже был облачен в прогулочный костюм безупречного вида.

Надо отметить, что, несмотря на чрезмерную опеку его матери, Руслан был весьма самостоятельным ребенком.

– Только, мне нужно выпить крови, иначе я быстро ослабну, – предупредил он, – человеческую пищу я уже поел, подогрев на печи на кухне.

– Я куплю тебе все, что захочешь, – улыбнулся я. Проделка, предстоящая авантюра, приятно обжигала мою душу.

Мы условились, словно два подельника, и без зазрения совести отправились на главную улицу пригорода. Я поймал попутную телегу, что следовала с полей обратно в центр. Все то время пока мы были в пути, Руслан с жадным интересом оглядывался вокруг, не упуская из внимания ни один листочек и ни одну птичку. Восторг, что отражался сиянием на его лице, был ни с чем несравним. Мы выехали в центр – мимо нас замелькала вереница блестящих лавок с яркими вывесками и кричащими торговцами. Пекарни, магазинчики, шляпные мастерские, ателье, книжные лавочки – каждый уголок и островок ввергали моего юного попутчика в небывалое восхищение. Он только и успевал вертеть головой по сторонам, удивляясь всему на свете. При этом он совсем не доставлял каких-либо неудобств, переживая невероятную палитру чувств и эмоции внутри себя, ничего при этом не выражая вслух.

Мы добрались до жуткого, но надо отметить весьма уютного магазинчика с кровью на любой вампирский вкус. Оказался я в подобном месте впервые, поэтому, как только мы переступили порог, я невольно стал озираться по сторонам вместе с Русланом. Прозрачные стеклянные прилавки заполняли всю комнату снизу доверху. Внутри красовались симпатичные бутылочки с красноватой жидкостью, расположенные по группам и резусам. На каждой бутылочке висела этикетка, означающую марку клана Донниковых – они были первые в поставке человеческой крови вампирам.

За продолговатым прилавком нас любезно поприветствовал молодой вампир и тут же услужливо стал расспрашивать наши вкусы и предпочтения. Мы выяснили, что у Руслана отсутствуют какие-либо предпочтения и выбор как таковой, так как Мэри обычно давала ему третью положительную. Заказав небольшой стаканчик, я расплатился, и мы отправились дальше познавать и удивляться разнообразию этого мира.

Племянник продолжил любопытствовать, оглядывая все вокруг с предельной тщательностью. Он попивал кровь из стаканчика, смачно причмокивая, на нем торжественно красовался мой амулет. Я держал его за руку, пока он шел, беспрестанно вертя головой. В общем, прогулка приносила ему явное наслаждение.

В просыпающемся городе царила сонная суета. Лавки открывались, распахивая ставни новому дню, люди спешили поймать карету, чтобы поспеть на работу, ребятня нехотя тащилась в школу, беспрерывно болтая и смеясь.

– Дядя Милон, мир такой интересный, – заключил Руслан, глядя на открывшуюся перед ним картину, – тут столько всего, что, кажется, каждому найдется занятие. Как человек мог столько всего придумать?

– Воображение и идея – очень опасные вещи, Руслан, стоит тебе что-то представить, и ты уже не сможешь жить дальше спокойно, пока это не воплотишь в жизнь, – ответил я, и тут же добавил, – хотя от скуки и не такое выдумаешь. Так, нам вот сюда.

Мы завернули за угол, сворачивая с главной улицы пригорода, направляясь к одной знаменитой ферме, что торговала редкого вида живностью.

– А зачем нам осел, дядя? – спросил Руслан, объединяя нас в своем предложении, будто мы уже стали одной семьей.

– Понимаешь, малыш, иногда ты просыпаешься и осознаешь, что тебе просто необходим осел, – тщетно попытался объяснить я, ведь мне и самому было до конца неизвестно зачем мне осел. – Такое случается на каждом шагу…эээ… вырастишь – поймешь.

– Надеюсь, я не захочу купить осла, когда вырасту, ведь они так страшно кричат! – признался племянник со всей искренностью.

Торговец весьма худощавого и плутливого вида, поторговавшись, все же продал мне одного осла по той цене, на которой я настоял. Упрямое животное дымчатого цвета с умными и недовольными глазами поначалу весьма охотно и покорно последовало за нами, чему я даже удивился.

По дороге обратно Руслан допил свой кровавый напиток и по его завидущим глазам я понял, что он очень хочет мятное мороженное политое фиалковым сиропом, которое продавали в ближайшей лавке. И поддавшись этому жалобному взгляду небесных глаз, я безвольно сдался и купил ему небольшую порцию, благодаря богинь, что нас сейчас не видит Мэри.

Солнце приятно освещало пригород, касаясь верхушек домиков, воздух теплел, ласково возвещая о приближении желанного лета. Ветерок чуть тревожил листочки на деревьях, заставляя их перешептываться. Руслан шагал, улыбаясь во весь рот и уплетая восхитительное лакомство – кажется, это было его первое мороженное в жизни, отчего момент приобретал особую значимость.

– Вивиан, я ничего не могу поделать, эта скотина так и сыплет угрозами, – раздался знакомый надменный голос.

Фигура в темном одеянии строго возвышалась у одного из ближайших прилавков с лечебными травами. Это была Клаудия Генриховна Пай, которую я имел удовольствие видеть на приеме в Тихом дворце, и перед которой Мэри закатила невероятный скандал. Рядом с ней стояла модно одетая старушка с сумкой для съестных продуктов. Она с предельным вниманием разглядывала травы в маленькую золотую лупу. Мне вот сейчас только свидетелей не хватало!

Я постарался ускорить шаг, сделав непроницаемое лицо. К счастью, Руслан был на редкость умным ребенком, поэтому почувствовав мой настрой, он под стать быстро стал перебирать своими маленькими ножками. Однако теперь нас в компании было трое – и этот третий, упрямый осел, внезапно встал посередине дороги, как вкопанный.

– Угрожай ему в ответ, – бойко ответила Вивиан, – а не то он тебя в могилу сведет.

– Чем я могу ему угрожать? – с раздражением бросила Клаудия, – мне только и остается надеется на скорое возвращение Берти и на его свадьбу с крошкой Изабель.

– Смотри, будешь, как Банни Иваницкая, всего на свете боятся! – предостерегла ее Вивиан.

Видя мои прискорбные мучения с ослом, Русланчик, как верный племянник, стал помогать тянуть за поводья, чтобы хоть на миллиметр сместить эту упертую животину с места.

– Почему он вдруг остановился? – недоумевал паренек.

– Пошли, Оскар, нам здесь делать нечего, – прошипел я, ощущая, как теряю оставшиеся силы.

Но чертов осел, будто замыслил коварную пакость, чтобы обе старухи обернувшись, наткнулись на меня взглядом.

– Оскар? – удивился племянник, – разве вашего отца не звали так?

– Звали, – прохрипел я, – поэтому и осла так зовут.

– Не боишься, что стоит Берти вернуться, то его тут же потянет к небезызвестной особе? – хитренько прищурившись, спросила Вивиан, словно нарочно подначивая Клаудию.

– Нет, не боюсь, – холодно ответила старуха, игнорируя провокацию, – мы надежно запечатали его память. Он ничего не вспомнит.

И тут предательство невыносимо ранило меня – Оскар, что есть сил заорал на всю улицу, привлекая тем самым внимание не только здешних обитателей, но и, наверное, всей столицы в целом. Обе старухи, выдернутые наглым образом из разговора, невольно обратили свои строгие взоры в нашу сторону. Я так и застыл с поводьями в руках, глядя на них, Руслан с опаской выглядывал из-за меня.

– Доброе утро, – только и оставалось проговорить мне, утопая по уши в неловкости, – Клаудия Генриховна, вы прекрасно сегодня выглядите.

Они молча оглядели меня с ног до головы оценивающим взглядом, будто узрели нечто весьма неприятное.

– Что это вы делаете, господин Альдофин? – поджав недовольно губы, спросила Клаудия таким тоном, будто всегда заставала меня за неприличными занятиями.

– Это вы господин Альдофин? – оживилась тут же Вивиан, – а я госпожа Русакова! Мой внук Фелес говорил мне на днях, что у клана Альдофин появился наследник.

– Очень рад знакомству, – многострадально выдавил я из себя улыбку, продолжая незаметно тянуть поводья, – ваш внук замечательный джентльмен.

– Вы опять позорите свой клан под стать кузинам? – с некой брезгливостью в голосе установила сей факт госпожа Пай.

– Что ты опять ворчишь, Клаудия? – перебила ее Вивиан, радостно подбегая ко мне поближе, – какой хороший молодой человек, занимается хозяйством! Молодец!

А?

– Благодарю покорно… – растерявшись вконец, промямлил я.

– С ослами лучше не церемониться, – радостно воскликнула Вивиан и, поддав хорошенького пинка Оскару, отчего он вмиг перестал упрямиться и побежал по дороге, как миленький, продолжила, – увидимся, господин Альдофин!

– Спасибо вам большое! – крикнул я напоследок, поспешив за Оскаром.

– Обращайтесь! – воскликнула она, маша рукой нам вслед, чем вызвала явное недовольство госпожи Пай.

Лишь оказавшись на дороге, ведущей к особняку, я перевел дыхание. Вот же дьявол – надо было наткнуться на этих старух! Кто бы мог подумать, что у Фелеса Русакова такая приветливая бабушка – в кого только он, нахал такой!

– Что-то я утомился, – признался я, еле волоча ногами.

– Может, поедем на осле, дядя Милон? – предложил Руслан, вид у него тоже был крайне уставший.

– Почему бы и нет? В конце концов, ради чего я его купил?

Мы, преисполненные предвкушениями от предстоящей поездки, сделали неудачную попытку взгромоздиться на Оскара, однако ослу это напрочь не пришлось по вкусу, и он, издав отчаянный вопль протеста, бросился прочь!

– Ты куда, Оскар?! – завопил я, как умалишенный и помчался в погоню.

Руслан не зная как ему быть, побежал следом. К моему изумлению, осел бегал слишком быстро, не давая и шанса настигнуть его. Чертыхаясь и окончательно выбившись из сил, я все же остановился, и Оскар беспрепятственно скрылся в зарослях орешника.

– Я выплатил за него все свои деньги! – в отчаянии бросил я в пустоту, ловя ртом воздух.

– Дядя, что же теперь делать? – растерянно воскликнул племянник, подбежав ко мне, – мы что, зря мучились с ним?

– Чертов осел! – завопил я в беспросветной безнадежности, – катись в ад, что б тебя!

Руслан виновато поджал губы и, поглядев на меня своим пронзительным взглядом, прошептал:

– Это я виноват, простите. Не нужно было на него садиться.

– Нет, дружочек, – похлопал я его по плечу, – ты вовсе не виноват! Это все Оскар! Свободолюбивая скотина! Он был куплен, чтобы на нем ездить!

– Филиция говорит, что я во всем виноват, – пожал плечами паренек.

Нахмурившись, я даже разозлился в глубине души на тетушку за такое обращение с ребенком.

– Не слушай то, что говорит Филиция! И вообще, даже если ты в чем-то провинился, делай вид, что это не так! – приободрил я его, – можешь тому, кого обидел сказать с издевкой «ой, прошу прощения» и наплюй!

– Хорошо, дядя, – послушно кивнул племянник, – мне с вами сегодня было очень весело. Со мной так играет только тетя Скарлетт и мамочка.

– Скарлетт? – изумился я.

– Да, она следит за моим питанием и здоровьем, если мама вынуждена уехать на прием.

– А ты не знаешь, что случилось между Скарлетт и Габриэлем Беднамом? – решил я попытать удачу.

– Нет, а кто такой Габриэль Беднам? – полюбопытствовал он в ответ.

– Да так… никто, – я взял его на руки и посадил на плечо, – ладно пошли скорее, а то если Мэри обнаружит твою пропажу, нам обоим не поздоровиться.

Слава богиням мы успели вернуться еще до того, как Мэри покинула свои покои. В особняке было по-прежнему тихо, лишь Роберта сидела в гостиной и раскладывала атласные ленты из своей шкатулки.

– Где вы были? – осведомилась она деловым тоном.

– Гуляли в окрестностях, – отмахнулся я. Мне было не до объяснений – я все еще горевал по-своему утерянному ослу, и смотреть на эту строптивицу в столь тяжелый момент мне совершенно не хотелось.

Руслан, у которого я предварительно забрал амулет, дабы скрыть улики вылазки, радостно ускакал наверх по лестнице, прибывая в приподнятом настроении. Так он больше походил на обычного ребенка.

– Вы завтракали? – все же поинтересовался я у Роберты.

– Нет, мне не спалось, и я решила встать пораньше, чтобы разобрать ленты, – пояснила она, даже не удостоив меня взглядом.

– Будешь шить новое платье? – спросил я и тут же добавил, – не утруждайся, мы же собрались в ателье в следующую среду, сможешь заказать какое душе угодно.

Роберта положила ленты на колени и, глядя на меня, серьезно произнесла:

– Я шью не ради платьев, а для души.

В этот момент в холле раздался увесистый стук – в парадные двери кто-то стучал, возвещая обитателей дома на холме, что к ним пожаловали гости, что было здесь редкостью. Вмиг из кухни вылетела Алессандра, спеша отворить двери.