Путь игрушки

– Ты восхитительно смотришься на красном, – сказал он, наконец. – Подними руки и положи ладони на стену.

После того, как девушка послушалась, демон продолжил:

– А теперь раздвинь ножки и оттопырь попку. Покажи, какая ты грязная и испорченная девчонка. Я отсюда вижу, как ты течешь. Течешь и боишься. Да?

– Очень, господин, – ответила компаньонка, вздрагивая всем телом. Она кожей ощущала взгляд демона. Властный. Беспощадный. И очень похотливый.

Он снова оказался сзади. Быстрыми движениями зафиксировал руки компаньонки, разведя их в стороны. Теперь она не могла бы двинуться, даже если бы хотела.

Что-то прохладное коснулось ягодиц, а затем обжег удар!

Девушка обиженно всхлипнула и растерянно оглянулась.

Демон сжимал в руке хлыст.

– Как тебя зовут, детка? – спросил демон и ударил снова.

Компаньонка охнула, было не столько больно, сколько неожиданно (к такому невозможно быть готовой!) и очень чувствительно.

– Ндиди, господин, – ответила она торопливо.

– Ты с Сапфировых островов?

– Да, господин.

– Насколько я знаю, у вас каждое имя что-то значит. Что означает твое?

– Терпеливая, господин.

Лицо демона озарила улыбка.

– Вот как, – промурлыкал он. – Скажи мне, в чем заключается главная обязанность компаньонки, Терпеливая Ндиди?

– Угождать господину, – девчонка потупилась. – Господам.

– А еще?

– С радостью и сразу выполнять указания господ, – ответила девушка. – Послушание – главная добродетель, как компаньонки, так даже и конкубины.

– А сколько раз я приказал тебе расставить ножки? А? Терпеливая Ндиди?

– Дважды, господин, – ответила девушка после небольшой паузы.

– Дважды, – протянул Эрам, с наслаждением впитывая страх и беспомощность, которые источала крошка-шоколадка. – Ты согласна, что должна быть наказана?

– Да, господин, – торопливо ответила девушка. Может, ее покорность смягчит демона. Не сердце, ведь как известно, у инкубов нет сердца, но хотя бы его злость на нее…

Демон приблизился так, что Ндиди ощутила жар его тела.

– Целуй, – инкуб протянул ей хлыст. – А затем, как хорошая девочка, будешь считать вслух удары, чтобы я, невзначай, не увлекся. Иногда так хочется боли…

Компаньонка содрогнулась, но послушно закивала, а затем припала губами к хлысту.

– А! Один… А-ах! Два… М-м-м! Три, – считала она, взвизгивая. Она понимала, что это по большей части страх. Демон бил не сильно, да и хлыст был слишком мягким по сравнению с другими, которые ей доводилось пробовать… Но… Демон знал, куда бить. Как попасть по самым чувствительным местечкам… Что говорить при этом. Как вызывать не только страх, но и сладкую дрожь по всему телу. Ндиди сама не заметила, как голос, которым она отсчитывала удары, становился все более нежным, чарующим, обволакивающим…

Когда в очередной раз удара не последовало, она ощутила явное разочарование.

Отчетливо распробовал его и демон.

– У каждого свой порог, детка, – доверительно сказал он. – Здесь главное – практика и еще раз практика. И эмпатия, конечно. Те, кто наказывали тебя раньше, не чувствовали тебя. Не слышали.

Это правда. В островных школах высшие демоны не преподают.

Ндиди уже было расслабилась, когда хлыст, нагретый о ее тело, скользнул между ног и замер на самом чувствительном местечке.

– Расставь ножки, Терпеливая Ндиди.

Медленно, как во сне, компаньонка расставила ноги еще шире и оттопырила попку. Теперь, если демон захочет ударить ее… там… это будет очень просто. И очень больно.

– Хорошая девочка, – хрипло произнес инкуб, и когда хлыст покинул развилку между ножек, по щекам компаньонки побежали слезы облегчения.

– А за то, что ты хорошо себя вела, тебе положен сахарок, – промурлыкал демон.

Ндиди оглянулась с надеждой. Неужели расстегнет наручники? Отпустит… Нет, ну не совсем конечно, но может, они покинут эту страшную комнату…

– Нет, детка, о том, что мы уйдем отсюда и не мечтай, – разочаровал ее демон, словно прочитав ее мысли. – Но немного удовольствия и ты заслужила. Удовольствия и боли. Прости, детка. Сегодня мне хочется причинять боль.

Между ягодиц обожгло. Ндиди подумала было, что демон умудрился каким-то образом ударить ее по самому сокровенному… тому, что сзади, потом решила, что он готовится взять ее через вторые врата… И лишь когда мышцы, воспротивившись, рефлекторно обхватили что-то толстое, гладкое и рифлёное, поняла, что демон не шутил насчет боли. Дилдо таких размеров, предназначенный для вторых врат неизменно доставит боль во время традиционного соития…

– Не дрожи так, лакомая. В ваших школах вас должны были учить, как испытывать удовольствие от помпы, или дилдо для вторых врат. Этот малыш, что я поместил в твою очаровательную покрасневшую попку, вполне тебе по силам. А оттрахаю я сейчас твою текущую розовую дырочку, и наличие в попке дилдо многократно усилит удовольствие… Ты же хочешь, чтобы тебя оттрахали, как грязную маленькую сучку, детка. Я чувствую аромат твоего желания, а между ножек у тебя мокро – хоть купайся.

Инкуб снова раздвинул смуглые половинки и полюбовался результатом. Между ягодиц компаньонки сверкал розовый кристалл. Отблеск от прозрачных граней смотрелся очень нежно и возбуждающе на темной коже, а эмоции человечки приобрели такой восхитительный окрас страха, стыда, ожидания боли… Что у демона невольно закружилась голова.

Он вошел в нее грубо, одним рывком.

Твердые грани кристалла впились в пах и это раззадорило еще больше.

Компаньонка вскрикнула и застонала в голос, когда демон начал истово бить бедрами. Стоны перемежались криками. Девушка билась, словно надеялась вырваться, но наручники и руки демона держали крепко. Вскоре Ндиди сама не заметила, как крики переросли в стоны удовольствия. Восхитительного, упоительного, возможного только на грани. Стыда и похоти. Боли и наслаждения. Недавнего мнимого контроля и бессилия.

***

Шерлез де Вуд был недоволен. Настолько, насколько вообще это слово применимо к высшему демону, у которого голод и связанное с ним недовольство – вся его жизнь. Старший де Вуд сжимал зубы, играл желваками, барабанил пальцами по столу из драгоценного стеклянного дерева. Иногда дорогой костюм из чуть сверкающей ткани жалобно потрескивал, что значит, демон с трудом сдерживает себя и не принимает боевую форму.

Эрам ненавидел такие моменты с детства. Никогда они ничем приятным для него не заканчивались. Тихий гнев, застывший в глазах отца, был страшнее бушующей ярости. К пифии не нужно ходить, чтобы понимать: сейчас отец будет давить. Манипулировать. Только что он сделал? Как кандидат в младшие партнеры корпорации де Вуд (в настоящее время – региональный представитель), он с юношеских лет зарекомендовал себя, как жесткий, беспринципный делец, благо было у кого поучиться. И тот, у кого братья учились, вынужден был признать: ему удалось сделать из наследников свое подобие. Рожденные от брака демона и оборотня, брака, в котором потомства не предполагалось в принципе, слишком разный у инкубов и пантер состав крови, братья-инкубы взяли самые сильные черты, как от отца, так и от матери.

И сейчас Эрам де Вуд недоумевал: почему отец вызвал его одного? А как же Харлей? При мысли, что брат сейчас вовсю развлекается с чернокожей компаньонкой, в то время, как он, Эрам, стоит в кабинете отца, как проштрафившийся школьник и гадает, что он сделал не так, инкуб досадливо засопел.

– Ты уже взрослый, сын, – нарушил тишину отец.

Эрам вздохнул и поджал губы. То, что отец заходит издалека, с очевидного, дурной знак. Старшему демону что-то нужно от младшего. Знать бы, что? Предупрежден, значит, вооружен.

– Ты зарекомендовал себя, как сносный партнер и коммерсант.

«Сносный» в устах отца равно «талантливый». И вот это совсем худо. Отцу и в самом деле что-то от него нужно, если не брезгует даже лестью…

– Пора становиться серьезнее, солиднее, – сказал Шерлез де Вуд.

Эрам иронично приподнял бровь.

– Прекратить проматывать жизнь в кутежах и со шлюхами, – сказал отец тоном благовоспитанной матроны и вторя бровь Эрама поползла вверх.

– Отец, вообще-то ты сам говорил, что на разгульную жизнь у нас с Харлеем только и есть, что десять лет в Галдур Магинен, потом придется стать серьезнее.

Он усмехнулся, поскольку был прекрасно осведомлен, что демоны и не думают отказывать себе в удовольствиях и во «взрослой», «серьезной» жизни. Даже влиятельные демоны. Особенно влиятельные.

– Тебе пристало больше времени уделять своей невесте, вместо того, чтобы бегать по продажным девкам, – сказал отец. – Опять же, когда я учился в Галдур Магинен, я не был помолвлен.

– Но официальной помолвки еще не было, – возмутился Эрам. – Да, мы с Нинет сговорены, с детства, но это не афишируется… Да моя дорогая Нинет сама даст фору любому демону…

– Прекрати! – с выдохом на поверхность стола обрушился тяжелый кулак. Стол из стеклянного дерева жалобно звякнул.

– Если Расселы узнают, как ты отзываешься о Нинет, помолвку расторгнут, и о дверях в сенат тогда можно забыть.

– Не расторгнут, – пробормотал Эрам, правда уверенности в его голосе не было.

– Ни для кого не секрет, что тебя интересуют только шлюхи, условные квесты, азартные игры, запрещенные гонки, сын, – сердито проговорил Шерлез де Вуд. – Да, деньги, которых у тебя с рождения столько, что хватит на сто жизней в роскоши, открывают многие двери. Но есть еще кое-что, не менее привлекательное, чем деньги.

– Власть, – прекрасно понял отца Эрам.

– Именно, – подтвердил демон. – И именно родство с Расселами откроет для меня дорогу в сенат. А войти в сенат… это…

– Это всемогущество, отец, – спокойно завершил Эрам.

– Однажды двери сената откроются и перед вами с Харлеем, – сказал Шерлез де Вуд. – Конечно, в том случае, если сейчас они откроются передо мной, – произнес он с нажимом. – А это значит, что высшие демоны снова смогут стать правящей династией.

– В таком случае, почему ты не наседаешь на Харлея? – хмыкнул Эрам и сдвинул плечами.

Отец почти повторил его жест.

– Его сговоренная Джина далеко, свадьба не скоро… К чему торопиться?

– Тогда почему торопиться нужно мне? – опешил Эрам. – Если свадьба не скоро.

Шерлез де Вуд нахмурился.

– Потому что Расселы настаивают на скорой свадьбе, сын, возможно даже придется обойтись без оглашения помолвки. Соответственно оказывать знаки внимания своей невесте тебе сейчас в самый раз.

– На скорой свадьбе? – нахмурился Эрам. – Верится с трудом.

Настаивать на скорой свадьбе демона с человечкой? Да он выжрет ее за пару-тройку лет. Тут как раз в интересах человеческих жен настаивать на наличие конкубин у мужа, даже рабынь… Впрочем, Эрам был уверен, что Нинель так и поступит. Непохожая на остальных человеческих женщин, Нинет с самого начала их знакомства дала понять: у него своя жизнь, у нее – своя. Он волен перетрахать хоть всю команду чирлидерш, в то время как она развлекается с футболистами… Эмоции Нинет были липкими, душными, до приторного сладкими. Ее можно было сравнить с вечным десертом, если вы любитель не просто сладкого, а сахара. Готовы есть его, щедро сдобренный медом, ложками. Закусывая халвой. И не запивая. Эрам точно был не из таких. Он вообще не любил сладкое, а рядом с Нинет становился его ярым ненавистником.

Но если отец хотел поговорить с ним только об этом, что ж. Это ему, Эраму, на руку. К тому же свадьба – дело решенное. Вряд ли она что-то изменит в его жизни. К худшему.

Напротив, редким свободным пассиям (все же Эрам предпочитал профессионалок и шлюх) можно будет задвигать сказочку насчет невозможности жениться из-за уже существующей жены, конечно же, тяжело больной, которую ни в коем случае нельзя бросить…

– Нинет так Нинет, – хмыкнул Эрам. – Я думал, что-то серьезное, отец.

В глазах Шерлеза де Вуд мелькнуло облегчение: счастье, что отпрыск не воспринял его настойчивую просьбу, больше напоминающую приказ, в штыки.

– Это и есть серьезное, Эрам, – поморщился Шерлез де Вуд. – Просто ты, в силу молодости, пока этого не понимаешь. Союз с Расселами нужен и выгоден не только им, но и нам.

Эрам кивнул и пожал плечами. Хмыкнул, мол, невеста, так невеста, и, попрощавшись с отцом, покинул его офис.

***

Праздник души и тела, иначе говоря, оргию Эрам почуял еще на подходе к особняку Расселов. Инкуб усмехнулся. Пока уважаемый член сената Максимус Рассел со своей верной спутницей, Эвеной Рассел посещают очередной прием, их единственная дочурка времени не теряет.

Его, должно быть, вовремя заметили, потому что прямо перед его носом из калитки выскочил смазливый тритон. В отличие от тех, кто покидал дом в это же время через запасной выход, этот явно нарывался, желая показать жениху, что надкусил ожидающий его пирог, и, судя по ухмылке, надкусит еще не раз.

Эрам усмехнулся.

Соперник? Смешно.

Когда свадьба состоится, Нинет сможет заключить кровные контракты хоть с десятью такими хвостатыми молодцами.

Да, демоны ужасные собственники, но это касается лишь того, к чему чувствуешь интерес, испытываешь такие недостающие тебе эмоции… А Эрам совершенно ничего не чувствовал к сговоренной невесте. Нинет была пустышкой для него. Приторно-неинтересной пустышкой. Она никогда не привлекала его, даже в тот раз, когда отымел ее на подоконнике за шторой, в то время, как родители подписывали соглашение о сговоре. Когда-то ее радостное согласие на любой эксперимент воспринималось демоном с приятным удивлением, пока эта искренность и восторг не оказались насквозь фальшивой ширмой скрыть некую внутреннюю бесчувственность, пустоту. Высшего демона не так просто обмануть: он питается эмоциями, а у пустышки их не так много, и все неглубокие.

Нинет сидела перед высоким зеркалом в своей комнате, когда он вошел. В легком кружевном пеньюаре, с распущенными по смуглым плечам светлыми волосами.

Несмотря на то, что прислуга поторопилась поменять простыни, в комнате витал запах секса… даже, пожалуй, энергия секса, эманации похоти, которыми пропитались здесь все, вплоть до шелковых обоев с тиснением.

Завидев в зеркале жениха, Нинет постаралась придать себе какой-то загадочный и поэтичный вид, и, хорошенькой, растрепанной, с личиком сердечком и черными, как ночь, глазами, ей это почти удалось.

Если бы демон не ощущал так явно вибрации недавнего (совсем недавнего) секса, буквально пульсирующие в воздухе, обязательно повелся бы на подрагивающие полуприкрытые реснички и пухлые губки буковкой «о».

– Я вижу, ты тоскуешь, – произнес он, показывая, что принимает ее правила игры. – Не спрашиваю почему. Хотел приберечь это до официальной помолвки, но хотелось бы порадовать тебя сейчас.

С этими словами он распахнул перед ней алый бархатный футляр.

Нинет задохнулась от восторга, на дне черных глаз зажглись звезды.

– Сердце инкуба? – недоверчиво спросила она, поднимая взгляд на Эрама.

Конечно же, это «сердце» было вырезано из желтого бриллианта, а не появилось из самопроявленной вагины в огненных землях.

С тех пор, как инкубы навеки утратили свою пару, священные земли перестали производить на свет амулеты… Зачем дарить сердце тому, кто бессердечен по своей природе?

Но недавно старые традиции вошли в тренд. Все эти ритуалы с «прощением и освобождением внутреннего ребенка и остальной внутренней орды» современные психологи называют не иначе, как проработка и очищение подсознательных паттернов освобождением сознания и прочей мутью… Так вернулась мода и на «сердца демонов».

Если в стародавние времена молодые получали благословение в огненных землях, где невеста снимала с самопроявленного фаллоса брачные браслеты, а жених извлекал из самопроявленной вагины кристальное сердце, которое дарил своей избраннице, показывая тем самым, что нашел свое сердце, то сейчас свадебные церемонии проводятся иначе.

Самопроявленные свадебные браслеты, которые становятся на руках пары огненными письменами давно заменяют ритуальные татуировки, а «сердца» удачно штампуются лучшими ювелирными домами. Кулон в форме сердца инкуб преподносит избраннице во время официальной помолвки, что является лишь данью моде и традиции.

Эраму не хотелось вручать «сердце» Нинет. Точнее ему было все равно. Не будет Нинет, так будет какая-нибудь Жанет или Ивет, разницы никакой… только имя старайся, запоминай. Имя же своей невесты он запомнил сразу, благодаря приятной ассоциации.

Ожидаемо, что стоило ему щелкнуть замочком, помещая «сердце» на груди невесты, та тут же вознамерилась выпрыгнуть из платья, точнее, из пеньюара.

Эмоции, излучаемые человеческой пустышкой, были блеклые, липкие… Предсказуемые.

То ли дело чернокожая девочка, которая в эту самую минуту с усердием обслуживает его брата… Эрам почувствовал даже что-то вроде досады, представив, чем они там, без него развлекаются… И это несмотря на то, что сам он поимел человечку во все отверстия прежде, чем отправиться на встречу с отцом.

Он прошелся большим пальцем по пухлым губам Нинет.

– Очень жаль, детка, что у меня дела. Уверен, ты поймешь, ты же умница.

С этими словами он покинул покои невесты, успокаивая себя тем, что она не чужда экспериментам с… самыми разными расами. В конце концов, о такой жене демону можно только мечтать… Правда, ему самому такие рассуждения казались выводами, притянутыми за уши, а сама мысль о том, чтобы произнести слова брачной клятвы перед нелюбимой, была отвратительной… Но ничего не поделаешь. Он демон. Высший демон. Инкуб, которого боги лишили сердца. Поэтому пусть рядом будет та женщина, которая никак не повлияет на сложившийся уклад его жизни.

И все же… известие о скорой свадьбе его не радовало.

Глава 4

Нинет Рассел сидела перед зеркалом и лениво наблюдала, как служанки укладывают ей волосы, когда вошла ее мать, Эвена Рассел.

Преждевременно увядшая, словно высохшая, но все еще статная и по-своему привлекательная. Какое-то время леди Рассел пристально наблюдала за действиями служанок, от чего у них затряслись руки, затем неопределенно кивнула и жестом отослала девушек. Тех как ветром сдуло.

Эвена Рассел заняла место за спиной дочери. Ее пальцы запорхали над волосами, делая последние штрихи.

– Ты должна выглядеть безупречно, – сказала она, с сомнением оглядывая отражение красавицы-дочери в зеркале. – При взгляде на тебя должны воспламеняться не только люди и оборотни, но и высшие демоны.

Пальцы Нинет прошлись по кулону на груди, она горделиво покосилась на мать. Если бы ее вид не воспламенял демонов, Эрам де Вуд не сделал бы ей такой подарок раньше срока… Даже раньше официальной помолвки.

Заметив жест дочери, Эвена Рассел хмыкнула.

– Эрам де Вуд преподнес тебе «сердце», но это ни о чем не говорит, дочь.

– Как это ни о чем не говорит? Это «сердце», то самое «сердце инкуба», мама! – возмутилась Нинет. – Его дарят избраннице, той, кому приносят брачные клятвы. И Эрам отдал его мне! Мне!

– Он не остался на ночь, – жестко констатировала Эвена. – Не задержался даже на час.

– Иногда мне кажется, меня окружают не слуги, а шпионы, – прошипела Нинет.

– Эрам де Вуд инкуб, – словно не слыша шипение дочери, продолжала Эвена. – Если ты представляешь собой хоть малейший интерес для инкуба, он трахнет тебя, не задумываясь, даже если это подоконник в рабочем кабинете и от подписывающих ваш брачный контракт родителей вас отделяет портьера.

Щеки Нинет порозовели. Она говорила тогда Эраму, что остальные догадаются, чем они занимаются… Но демон не слушал ее, сначала поставил на колени и заставил отсосать, затем развернул и отымел сзади. А потом вел себя, как ни в чем не бывало. Скотина. Демон… настоящий демон!

Стыд из-за того, что мать в курсе того происшествия, шесть лет назад, был недолгим.

– Но он и трахнул меня, мама! – с вызовом сказала Нинет. – И не раз.

– Как давно это было? – тут же осведомилась Эвена и прищурилась, явно зная, что дочери нечего на это ответить.

Нинет недовольно передернула плечами. Какая разница – когда!

– Не понимаю, мама, к чему этот разговор!

Эвена невесело усмехнулась.

– К тому, что ты должна выйти за Эрама де Вуда. Любой ценой.

– Но я итак выхожу за него. Мы, то есть вы, подписали договорное соглашение.

– Официальной помолвки еще не было.

– Так будет! «Сердце» – лучшее тому подтверждение!

– Мы нищие, – выдохнула, наконец, Эвена и поджала губы.

Нинет была в курсе, что дела у торговых компаний отца идут не так радужно, как хотелось бы, но это слово.

– Мама?

– Все свободные деньги уходят в дело. У нас нечем даже оплатить счета. Даже наши расходы… на булавки пришлось урезать. Если слухи о том, что твой отец – банкрот, просочатся в сенат…

– Но мама! – Нинет явно не ожидала такого. Она даже не предполагала, что все так серьезно. – Если все так плохо, можно ведь найти кого-то побогаче…

Эвена устало опустилась рядом.

– Мы сговорили тебя с высшим демоном и так и будет, – сказала она.

– Это только слова, – фыркнула Нинет. – Ваш с ними сговор. Думаете, я не знаю, что для демонов слова ничего не значат? Да! Ты права! Я не интересна ему. Куда интереснее Эраму де Вуду продажные девки и шлюхи… Мы поженимся, и вы, конечно, поправите свои дела. Но Эрам избавится от меня, когда ему будет удобно, как только Шерлез де Вуд займет место в сенате.

Эвена качала головой, слушая речь дочери. Затем произнесла:

– Ты не понимаешь, Нинет. К счастью, пока не понимаешь. Этот брак нужен тебе больше, чем нам с отцом. Ты должна привязать его к себе. Эрама.

– Привязать инкуба? – фыркнула Нинет. – Высшего демона? Смешнее ничего не придумать.

– И тем не менее, придется, – отрезала Эвена. Так жестко, что Нинет сглотнула.

– Как? – беспомощно спросила она. – Сама знаешь, что я не интересна ему. Не интересны мои эмоции.

– У меня есть план, дочь. Эмоции – та же энергия, пища для демонов. Просто инкубам она в более тонком виде, видоизмененная. Но от этого она не перестает быть пищей. Демону нужна энергия – так дай ему ее…

– Тебя ли я слышу, мама? – воскликнула Нинет. – Ты знаешь, что я – магическая пустышка! И меня приняли в Галдур Магинен только благодаря тому, что отец – член сената и у нас есть деньги на полное обучение.

– Я же сказала, у меня есть план, дочь. Тебе предстоит провернуть его самой, не трогая семейные счета и карты. Во-первых, у нас просто нет денег, а во-вторых, по движению денег на банковских счетах тебя будет проще всего отследить. Когда-то меня научили извлекать магическую энергию. Нужно только придумать, как преобразовать ее в ту, что придется по вкусу демону.

***

С момента выхода из поезда в Вилскувере, Мишель, казалось, только и делала, что старалась держать рот закрытым… почти получалось.

Пронзающие синеву неба шпили небоскребов, какие-то огромные шары, висящие прямо в воздухе, пролетающие мимо мобили обтекаемой формы, причем были те, которые пролетали в буквальном смысле.

Заури объяснила, что это экспериментальные технологии, летающими мобилями могут похвастаться в настоящий момент только их испытатели, в общий доступ они попадут нескоро, но Мишель все равно не переставала восторгаться.

Было в новом мире что-то успокаивающе-привычное, как, например, гул большого города, небоскребы, сверкающие в утренних солнечных лучах, тот же смог, который здесь пах чуть иначе, потоки людей на улицах…

Русалка объяснила, что Вилскувер – столица, причем не только Слитсберга, но и всей Апостериории. Сама она даже не предполагала, пока жила на Сапфировых островах, что в одном месте может собраться такое количество людей и нелюдей… Мишель слушала новую подругу, точнее, старалась прислушиваться, но та стремительность, с которой новый мир обрушился на нее, подмял под себя, как подминает течение, потянул по дну… Она ожидала чего угодно, но точно не того, что попадет на картинку, изображающую альтернативное будущее.

Наверное, потому, что Мишель все еще находилась под впечатлением от Вилскувера, Галдур Магинен разочаровала. Немножко…

Многоэтажные корпуса, чеканная загадочность готического стиля, престиж и элегантность викторианских линий, монументальные колонны и амфитеатры напоминали древний Рим и древнюю Грецию.

Это немного не увязывалось с технократическим шиком, который Мишель наблюдала в городе, откуда они с русалкой добирались на местном аналоге метро, лэстроу: парящих тоннелях. Очень похоже на сабвей, но быстрее и комфортабельнее.

По прибытию в Галдур Магинен следовало первым делом посетить деканат.

Логично, что после Вилскувера у кабинета декана факультета Артефакторики не осталось никаких шансов впечатлить Мишель.

Даже кристаллы, висящие посреди кабинета, по сравнению со зданиями-шарами, что парят над столицей, не произвели особого впечатления.

А в остальном кабинет напоминал деканат в родном мире: темное дерево, строгие линии, сдержанность во всем, даже тяжеловесность.