S-T-I-K-S. Мечты сбываются

Белая, самая сильная из жемчужин, очень дорогая, практически бесценна, водится в голове у скреббера, которого очень трудно добыть. От неё побочных эффектов, типа мутации, не бывает – она даже начинающего зомби вылечить может, даёт иммунитет и хорошие способности, как в фильме «Люди Икс». Нейтрализует изменения, приобретённые от чёрных и розовых жемчужин. Так, вроде я всё про неё вспомнил, или ещё чего есть? Ладно, потом вспомню. Остались розовая и две чёрных. Чёрные – самые опасные, от них иммунные чаще мутируют, таких людей потом называют квазами. Они очень сильные, большие, но жутко уродливые, хотя, многие глотают этот жемчуг, не задумываясь. Всё равно, плюсов он даёт больше, чем минусов. Сила и прокачка умений в этом мире очень важны. Лучше быть страшным, но живым, нежели красивым и мёртвым. От розовых мутируют не так часто, к тому же они сильнее чёрных прокачивают дар. Я думаю, что квазы от них тоже крупнее и сильнее, чем от чёрного жемчуга получаются. Одна чёрная жемчужина – это целое состояние, на неё можно танк обменять, вроде как. Розовые стоят ещё дороже, а красные – самые дорогие, конечно, не считая белых. От них тоже мутаций не бывает.

Осторожно сложил сокровища в портсигар, на слой ваты, прикрыв другим слоем, сверху уложил спораны и горох, прикрыл фотографиями и плотно закрыл. Вторую коробочку оставил пустой, для хранения лично добытых трофеев.

– Не, мужики, я должен вам, по гроб жизни должен. Вот только, как отплатить?

Сказать, что мне сказочно повезло, это ничего не сказать. Я оказался иммунным, умудрился не быть сожранным в первую встречу с заражёнными, нашёл сокровища, и ко всему в довесок, я – информирован. Не знаю, насколько точно совпадает книжная информация с реальной, но пока расхождений нет. Даже чувствую себя отлично после приёма живчика и жемчужины. Куда делось всё недомогание? Хочется движения, каких-то активных действий и есть. Нет, не есть, а просто ЖРАТЬ!

С этими мыслями я направился на кухню штурмовать холодильник.

Нашёл кусок ветчины, немного сыра, остаток солёных огурцов, масло, хлеб, три яйца, пол пачки сока мультифрукт.

– Не густо.

Яйца выпил сырыми: за походной горелкой надо было лезть в рюкзак, а голод не терпит. Из остального сделал огромный бутерброд. Таким голодным себя ощущал только в студенческие годы.

Пока жевал, запивая соком, обратил внимание на книгу, скромно лежащую на столе у стеночки. Взял, покрутил, ещё раз прочёл фамилию и имя автора.

Псевдоним, скорее всего.

Внимательнее всмотрелся в картинку.

– Кто же ты? Был тут, умудрился вернуться и написал о своих приключениях? Или это я каким-то образом провалился в твою фантазию? А может, я сплю?

Прикусил губу – нет, не сплю, боль чувствую. Присел на стул.

Странно, но я абсолютно спокоен, хотя, по-нормальному, должен был бы, наверное, истерить, проклиная судьбу, биться головой о стену, паниковать.

Нет, о стену не хочу, я как-то даже рад, если честно. Такой простор открывается передо мной, такая широта действий.

Сижу и радуюсь, словно маньяк, неожиданно обретший свободу. Предложи мне сейчас вернуться назад – откажусь, не задумываясь. Не, это мой мир. Я его ждал два года, особенно в последний, нынешний. Теперь-то у меня уже точно никого не осталось, кроме тараканов в голове, и им сейчас очень комфортно.

Вытер губы и подбородок от возможных крошек.

– А бороду я всё же отпущу. В этом мире…

Найденное имущество разложил на постеленный кусок клеёнки.

Почти всё было перепачкано кровью, не хотелось портить ковёр. Я знаю, что тут жить больше не буду, но всё же.

– Так, и что мы имеем?

А имеем мы три гранаты Ф-1, две РГД-5, одну РГН, четыре светошумовых. Штурмовая винтовка FN SCAR, кажется, но могу ошибаться. С тех пор, как увлёкся темой апокалипсиса, начал изучать виды оружия и их боевую характеристику, но практики почти нет, только теория. Штурмовая винтовка М-4, два пистолета «Магнум», три боевых ножа. Боеприпасов совсем немного… Три бросковых ножа, два томагавка отличного качества. У меня такой уже есть. Купил год назад через Интернет. Ещё три шприца с оранжевой жидкостью.

– Знаю, это – спек, хорошее средство при ранениях. Сильное болеутоляющее, допинг, бывает, используют как наркотик. Делают его из волокон янтаря. Янтарь – это кокон, в котором находятся спораны и жемчуг. Водится он в споровиках у руберов, элитников и скребберов. У последнего называется лайт-спеком, но различить их на вид я сейчас не сумею. Очень дорогая штука, очень редкая, сильная и полезная.

Перевязочный и зашивочный материал, деревянные колышки, с десяток.

– Мда, упакованы вы, мужики, не бедно, но мало. Машина ваша где-то рядом? Или уехали без вас?

Пока возился с трофеями, несколько раз улавливал звуки стрельбы, проезжающих машин, крики, но к окнам не подходил. Этаж у меня четвёртый, дом обычный. Просто так сюда соваться нет причин. Вот, если меня кто заметит, то тогда другой разговор, жди гостей, как говорится, а я гостей не люблю, особенно, сегодня. Дел много: оружие почистить, оттереть пятна, отмыть себя и все трофеи от крови. Хорошо, водой запасся.

Глянул на руки. Брови полезли на лоб.

– Я ел такими руками?! Мда, видимо, всё же шок мне не чужд.

По квартире старался передвигаться, как можно тише, в окна всё же посмотрел пару раз, но очень осторожно.

Движения были с обеих сторон дома. Видел матёрого мутанта, но точно обозвать его ещё затрудняюсь. Чуть крупнее того, который на рейдеров напал из окна. Кусач, топтун, рубер? Наверно, всё же рубер. Шпор, как у топтуна нет, и он крупнее. Точно, рубер, молодой только. Медляков достаточно мало. Оно и понятно, грузанулись-то горожане с городом в Улей ночью.

– Интересно, через какой промежуток времени этот кластер обновляется? Я и в следующем обновлении тут буду? Скорее всего, да, но, навряд ли, иммунным окажусь. Ладно, потом разберёмся.

* * *

То, что это быстрый кластер, понятно. В половине двенадцатого я сел читать, уснул. Проснулся в четыре утра уже с головной болью. Дальше самочувствие ещё больше ухудшилось. Значит, перезагрузка случилась с часу до трёх ночи. В обед собака лаяла на зомбанувшихся хозяев, которые её благополучно сожрали. Приятного им аппетита. Получается, с трёх ночи до обеда обращение пошло полным ходом, а я чуть не сдох от спорового голодания. Сколько же у меня времени осталось: день, два, неделя? Неделя мне не нужна, а вот пара дней не помешают. Сегодня точно никуда не пойду. Дело к вечеру. Собраться надо, вещей много, на двоих, как минимум. Один всё не утащу, бросить жалко, все вещи нужные. Даже, если только оружие взять, буду как мул. Надо подумать.

Сел в кресло, взял флягу, поболтал. Ещё немного осталось, приложился уже, как заправский рейдер, даже не поморщился.

Пока с вещами разбирался, почти всю флягу приговорил. Наверно, это из-за белой жемчужины такая большая потребность, или потому, что я свежак, не знаю. Передозировка мне, вроде, не грозит, так что не страшно. Зато не курил весь день. Никотин теперь убивает в буквальном смысле: учуют запах твари и выстроятся в очередь на обед.

Разогрел тушёнку на горелке. Пошли в ход мои запасы из рюкзака. Пока ел, кашу с мясом поставил греться, аппетит зверский, три-четыре банки точно съем. В животе урчит постоянно, да так громко, не дай Бог, кто услышит.

Усмехнулся: мертвяки за своего примут, а рейдеры пристрелят с испугу. У меня этот феномен с детства, часто попадал в неловкие ситуации.

Огляделся с тоской. Скоро придётся проститься с родным домом. Сколько же тут воспоминаний? Фотоальбом забрал весь, не смог расстаться ни с одной фотографией, лучше что-то из вещей не возьму, их потом добыть можно.

К вечеру перечистил всё оружие, перебрал и упаковал все вещи: и свои, и приобретённые. Получилось рюкзак и спортивная сумка. Надел рюкзак на плечи, взял сумку, постоял, покрутился, прошёл по комнате. Звяканья металла нет.

– Ну, вполне терпимо, нести можно, но опасно.

Тихонько подошёл к дверям, заглянул в глазок. Никого не видно, это хорошо, пусть так и будет. Дверь моя крепкая, металлическая, из цельного стального листа с двух сторон, а между ними шумоизоляция. Отец сам делал. Открывается наружу, так что долби хоть задолбись, скорее стены сломаются, чем эта самоделка.

Сходил, умылся. Лёг на кровать, не раздеваясь. Закрыл глаза, расслабился. Мысли роятся, прыгают с одной на другую, выуживая из памяти прочитанную информацию о Стиксе. Сон не идёт ни в какую. Встал, пошёл, взял недопитый коньяк, налил пол стакана, выпил и лёг обратно. Как уснул – сам не заметил.

Глава 3

Стою в поле. Ромашки по пояс, огромные такие ромашки, белые. Лёгкие волны по полю пробегают, замирая вдали. Чувствую – босой стою. Переступил с ноги на ногу. Земля мягкая, словно вата, в пространстве под лазурными небесами слышится музыка, странная такая, но лёгкая, тёплая. Странно, почему музыка тёплая? Приятные, бархатные ощущения разливаются по всему телу, лаская его как снаружи, так и изнутри, а впереди свет переливается, необычный…

– Красиво?

Я дёрнулся от неожиданности и посмотрел на источник голоса.

Рядом со мной стоял рыжий стрелок.

Он стоял рядом и смотрел на свет, спокойно так смотрел.

– Красиво, говорю!

– Очень, – прозвучало у меня за спиной.

Я резко обернулся. Стоит такой же стрелок. Славянское лицо, невысокий, коренастый, лет тридцать с хвостом. Заросший щетиной, глаза карие, грустные, только волосы не рыжие, а тёмно-каштановые, но такие же волнистые и торчат в разные стороны.

Шатен стоит, смотрит на свет с тоской и с такой печалью, меня аж пробрало.

Повернулся к рыжему – стоит. Отошёл чуть. Так, чтобы мне видеть их обоих.

Братья? Близнецы? Как похожи, только волосы разные. Прямо, как те девочки, на фото…

– Здорово, мужики.

– Здорово.

– Привет. Нравится? – рыжий кивнул в сторону завораживающего свечения.

– Да. Тянет туда, – ответил я, чувствуя, как хочется сделать шаг вперёд, навстречу свету.

Шатен провёл рукой по ромашкам.

– Как ты думаешь, что нас там ждёт?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, каждого – своё. Ведь, мы о чём-то мечтаем… или боимся чего-то, своего…

– А мне кажется – там пустота, – сказал рыжий: – Белая, всепоглощающая пустота. Очищение души, перерождение в новое тело.

– Да не! – возмутился шатен. – Не думаю, что так. Мне кажется, там хорошо будет, уютно.

– В утробе мамки тебе тоже уютно было! – хохотнул рыжий.

– Да, будто ты помнишь… – Вздохнул шатен.

Я переводил взгляд с одного на другого, поворачивая голову.

– Чего гадать, пойдём глянем, чего там, да как. – Кивнул я в сторону света, который так и манил своей нежной, ласковой теплотой, обещая обернуть коконом надежды.

– Хм. Шустрый какой. – Улыбнулся шатен. – Оттуда возврата нет, а у нас парочка дел незавершённых осталась. По эту сторону…

– Да, рано нам пока туда. – Поддержал брата рыжий. – А тебя и вовсе не пустят.

– Васятку спасти надо было, а теперь и не знаем, как быть даже, – буркнул шатен.

Рыжий посмотрел мне прямо в глаза. Не знаю, что он видел в моих, а в его я увидел тоску, печаль и надежду.

– Спаси её… – Рыжий опустил голову, уткнувшись взглядом в ромашки.

При этих словах шатен вздохнул, судорожно как-то, прерывисто.

– И что ей делать тут, без нас?! Кому она нужна в этом аду?! Ты не понимаешь?! В этой затее больше нет смысла!

– Каштан!

– Что Каштан?! Включи мозг! – Шатен постучал костяшками пальцев по своей голове. – Болт, сцука жадная! Жаль, кусач его сожрал. Я бы его, паскуду, голыми руками рвал! По куску! Падлу!

Я смотрел то на одного брата, то на другого, ничего не понимая:

– Вас же мутант убил! Я своими глазами всё видел.

– Аай-ну! – Рыжий в сердцах махнул рукой. – Долгая история.

Чиркнула зажигалка, я поглядел в сторону звука. Шатен прикуривал сигарету.

– Ничего не долгая, – буркнул он сквозь зубы, сжимая фильтр. – Будешь? – Протянул мне пачку, усаживаясь на кусок бетонной плиты.

Я только сейчас обратил внимание, что мы больше не в поле и вокруг не ромашки, а горы разбитых плит, кирпичей, части домов, угол стены с уцелевшим окном. На ветру колышется оборванная занавеска. Всё какое-то серое, пыльное. Даже небо. Мёртвые деревья раскинули корявые голые ветви. Глянул на свои ноги: обут.

Я взял сигарету, прикурил.

– И мне дай, – сказал Рыжий, уже вытягивая из пачки.

Я протянул ему зажигалку.

– Где это мы?

Рыжий обвёл пейзаж глазами:

– Понятия не имею. А разве важно?

Я пожал плечами со словами:

– Не знаю. Нет, наверное. – Посмотрел на шатена. – Так что там у вас за история?

– Да херовая история, – шатен сплюнул сквозь зубы в бетонные осколки. – Нас было пять человек, точнее, три кваза и мы с Рыжим. Кстати, меня Каштаном зовут. – И протянул мне руку.

Я ответил пожатием.

– А это – Рыжий.

Я протянул руку Рыжему, кивнув при этом головой:

– Виктор.

Каштан хмыкнул.

– Не, дружище ты теперь не Виктор, ты… – Каштан задумался, изучая меня оценивающим взглядом.

Сообразив, что сейчас меня окрестят, я испугался какого-нибудь нелепого прозвища и, дабы предупредить эту ситуацию, сказал:

– Доктором я работал.

Хотел добавить, хирургом, но быстро передумал, опасаясь сокращённого и слегка изменённого варианта. Мало ли какое у них чувство юмора.

– Ну, раз так, то отныне быть тебе рейдером по имени Док! – Пафосно произнёс Каштан. – А мы – твои крёстные! – и, хмыкнув, добавил: – Покойники!

Рыжий усмехнулся:

– Во, дурилка картонная… – помолчав немного, продолжил: – И мы не братья.

Мои брови от недоумения полезли наверх.

– Двойники мы. – Рыжий сплюнул сквозь зубы так же, как Каштан. – Потом расскажу.

Но до меня и так стало доходить. Они – это один и тот же человек из разных параллелей, из разных миров. Двойники, клоны. Это, как мой дом перезагрузится вдруг сейчас, и я там самого себя встречу, но не факт, что второй я тоже иммунным окажется, а этим повезло.

– Ну, в общем, – продолжил свой рассказ Каштан: – Пошли мы на скреббера впятером, три кваза и мы с Рыжим, как один. Жемчужин там в башке, в потрохах бывает четыре-пять, редко когда шесть. Поэтому группы на скребберов, если жемчуг для себя добыть хотят, больше четырёх, редко – пяти, человек обычно не собираются. Это, когда на заказ работают, тогда да, целой ротой ходить могут, а так – нет.

– Почему вы вдвоём, как один пошли? – Перебил я его.

– А, потому, что они – ква-а-азы! – руками изображая шкаф, усмехнулся Каштан. – Большие и выносливые, а мы – слабые человечки, – изобразил пальцами что-то вроде дюйма. – Вот и вышло по справедливости: три к одному. Четверик!

– Скреббера мы завалили, жемчуг добыли, потеряв при этом одного из нас. Жемчужин оказалось пять, поэтому пятую продали и разделили на четверых. Наши все знали, что жемчужина нам для Васятки нужна. Это дочь наша. Когда мы собрались выдвигаться к нужному кластеру за ней, Болт, сцука, – Каштан презрительно плюнул, – предложил помочь. Не за просто так, конечно, но и много не запросил. Водитель он от Бога, как говорят, не раз наши задницы вытаскивал, крутя баранку. Вот мы и прикинули, что с ним быстрее будет, да безопаснее.

Тут Рыжий не выдержал:

– Да жаба его задавила, падлу! Всё же разбежались кто куда на задания, но к сроку не вернулись. А этот, падла, немощным прикинулся. Ранение, мол, сильное. В рейд не пошёл, всё около нас отирался. Вроде как, по дружбе, а сам всё выжидал, сука, когда мы за малой двинем.

– Так это он тебя подстрелил, получается? – Я указал на его зажившую ногу.

– Ну, да. Мы, похоже, в засаду попали. – Продолжил Рыжий. – Умные твари оказались, дорогу перегородили мусором. Вроде и не серьёзный хлам, но и не проехать. Вышли расчистить. Болта на прикрытии оставили. Тут кусач выскочил. Каштан огонь открыл, а этот паскуда в меня стрельнул. Я ответить успел, но промахнулся. Только увидел, как с крыши рядом стоящего магазина второй кусач сиганул прямо на голову этому гондону. Каштан первого подстрелил, но не насмерть, подранил только хорошо. Тот смылся. Вот мы и рванули во дворы, надеясь укрыться на время и раны зализать. Уже почти до открытого подъезда добежали, как подранок вернулся. Каштан по нему пальнул, меня прикрывая. Удачно попал, завалил почти сразу. Только было обрадовался, крикнул мне: «Сделал гада! Шевели поршнями!», как в этот момент из окна второй заражённый сиганул, который потом Болта и схарчил. Прям на голову ему, прикинь! – Кивнул подбородком в сторону Каштана.

– Ну, а дальше ты сам всё видел. Я только и успел, что три чеки выдрать. Всё, конец фильмы!

– Как он в квартиру проскочил шустро и, главное, в нужную? Похоже, у них отработанная программа была, – продолжил Каштан: – Один отвлекает и загоняет до нужного места, другой – сверху прыгает на жертву. Наверно, не первую перезагрузку так делают.

– Если бы я белую жемчужину не съел, то продолжил бы ваш путь. – Я задумчиво потёр подбородок. – И что мне теперь делать? – Глянул на мужиков.

Те переглянулись меж собой.

– Если бы ты её не съел, мы б сейчас тут с тобой не разговаривали. Это – дар Улья такой, но об этом позже расскажу, во всей красе, как говорится, – сказал Рыжий, разъезжаясь в улыбке.

– Угу. – Я кивнул в знак согласия.

– Так ты что, хочешь забрать нашу дочь? И зачем оно тебе надо? Куда ты её потом, в приют сдашь? Каштан прав, нет больше смысла в этой затее. И вообще, там… – Рыжий замолк, не договорив. Погрустнел. – Она нам была нужна. И без разницы, что это клон, двойник… А тебе зачем весь этот гемор?! Живи спокойно, наслаждайся жизнью. Ну, на хрена тебе чужие дети, Док?! Фигня всё это. Брось!

Я опустил голову, помолчал немного, вздохнул, выкладывая:

– Я понял, что такое боль,Любовь и боль – одно и то же.А счастье тоже, что любовь,Но… боль, на счастье не похожа.И жизнь, я понял, что такое.Жизнь – просто подготовка к смерти.Но… после смерти можно жить в покое,Жить дальше после смерти, в своих детях.Но не могу понять, что значит взгляд,В котором есть любовь и смерть.И этому признаться очень рад,По-разному на всё смотреть…

Какое-то время стояла тишина. Я продолжил:

– Никуда её не сдам. Дочкой мне будет. Устал я один быть…

Ребята вновь переглянулись.

– Тут, понимаете ли, – я потёр в задумчивости подбородок, – сразу два зайца. Навряд ли я здесь женюсь, и ещё меньше вероятность того, что кто-то согласится родить мне ребёнка. Даже, если это чудо и свершится, то я буду очень рад стать отцом двоих детей. Это – первый заяц. Ну, а второй… всё же я считаю, что я вам должен по гроб самый, и думаю, что так, хоть немного, верну свой долг.

– Нууу, э-э-э… – Рыжий полез пятернёй чесать затылок с крайним недоумением на лице. – Ладно… раз так.

– Не, по гроб не надо! – хохотнул Каштан. – В любом случае ты нам ещё живым нужен. Без тебя покойников хватает.

– Кстати, насчёт покойников. Похоронить бы надо ваши останки.

– Пустое, – веско сказал Рыжий.

– Не парься, – поддержал его Каштан. – Это уже неважно. Важно то, что у нас теперь появился ещё один шанс. Как ты там говорил? «Но после смерти можно жить в покое, жить дальше после смерти, в своих детях»? А тела, да чёрт с ними. – Махнул он рукой.

– Да, хорошие слова, точно. Глянь: сожрали их уже давно. Зачем суету наводить. – Тут же оживился Рыжий.

– Тебе сейчас не об этом думать надо, а о том, как до Светлого добраться. Это стаб такой. Ну, стаб – это от слова стабильность…

– Знаю. Не объясняй. – Прервал я его: – Стабильный кластер – это там небольшие, а иногда и достаточно большие поселения выживших иммунных.

Рыжий усмехнулся

– Ох, какой грамотный попался, ты глянь! И где же ты узнать-то об этом успел? – И ткнул Каштана кулаком в плечо. – Гля на него, а. – Улыбнулся, кивнув в мою сторону косматой головой. – Ты – точно свежак? Уверен? – Продолжал он улыбаться.

Я кивнул:

– В книге прочёл. Потом расскажу.

– Интересно, что это за книга такая? Ладно. Так о чём это я? Вот до Светлого доберёшься, дом наш найдёшь. Он теперь твой, между прочим. Ключи под синим камнем в палисаднике возьмёшь. Ментату расскажешь всё, как есть, и про этот наш разговор тоже расскажи. Ментат – это…

Я обратно кивнул:

– Знаю, дальше давай.

Рыжий поднял одну бровь, поглядел на меня изучающим взглядом.

– Книга?

Я кивнул.

– Ага… Он, значит, все дела с переводом дома и нашего счета в банке урегулирует. Карту твою личную оформит. Это вроде паспорта тут, только круче. Номер ячейки потом скажу, когда до места доберёшься. Ментата, кстати, Седой зовут. Говорят, он в Стикс попал глубоким стариком. Как только выжить умудрился, не понимаю.

– Только не вздумай копыта откинуть. И вообще, сколько спать можно, – улыбнулся Каштан. – Вставай давай, дел впереди много.

* * *

Проснулся я очень рано, только-только начинало светать. Встал, подошёл к окну, выглянул на улицу. Тел ребят там действительно уже не было, растащили останки. Только огромные пятна на асфальте напоминали о трагедии. А мутант так и остался валяться, никому не нужный.

Выпил живчика пару глотков. Вскипятил воду, заварил кофе, поставил консервную банку на подставку греться. Позавтракать нужно обязательно. Неизвестно, когда ещё время на это будет. Курить охота. Взял кружку, сел в кресло.

Значит, получается: у меня дар открылся… Быстро, однако. И что, я теперь могу со всеми покойниками беседы вести, или только с этими? Только в состоянии сна, или наяву тоже получится? Это что же, я некромант какой-то получился? Ах, ну да, как же я забыл: от белой жемчужины обычно проявляется дар, который вам нужен в данный момент больше всего. Я переживал о своём долге, вот и получил возможность его отдать. Угу… молодец. Надеюсь, раздача призов на этом даре не ограничится. Мне бы ещё какую-нить боевую способность, а лучше – сенсора или хотя бы знахаря, на худой конец. И про раствор гороха я совсем забыл. Его обязательно надо пить для развития дара. Или после белой не надо? Или надо? Открылся-то один дар, а их, вроде как, несколько должно быть… Пить!

Так, ну, вроде, ничего сложного. В полторашку полстакана уксуса, туда же горошину, теперь ждём. Интересно, как она отслаивается: слой за слоем, маленькими хлопьями расползаясь по дну. Минут десять ждём, от горошины остался только желтоватый осадок. Теперь ложку соды спустим, поболтаем…

– Ох! Чуть не вылилось! Хорошо, что в полторашке делал. Точно всё на полу было бы.

Так, теперь процедить и добавить сок. Готово!

Поболтал бутылку, посмотрел на свет сквозь мутную жидкость, скрутил пробку, набулькал в стакан, понюхал.

– Ы-ы-ы! Дрянь уксусная!

Выпил залпом, покривился и принялся за поглощение еды.

* * *

– Так, «маска аквалангиста» мне теперь точно не нужна. От брызг крови заразу не поймаю. Я теперь вообще никакую заразу не поймаю, кроме диареи. Можно мокнуть под дождичком, не боясь простуды, пить прозрачную без меры, не опасаясь за печень, курить. Не, курить лучше не надо. Даже блудить без резины – ничего не поймаешь, ни гриппер, ни триппер. Нет тут больше никаких вирусов, кроме расстройства кишечника. Даже органы и конечности отрастить заново можно, словно ящерица какая. Старые молодеют, смертельно больные вылечиваются. Бессмертие здесь гарантировано. Главное, постараться быть не пойманным, не сожранным, не застреленным и не разобранным на органы, или принесённым в жертву тотему сектантов. Не жизнь, а малина.

Улыбнулся таким перспективам. Мне нравится, а главное – есть цель в жизни, это хорошо.

Бандану сложил треугольником и повязал на шею, на манер ковбойских вестернов.

Трупный запах сейчас по всему городу благоухает. Где – не очень сильно, а где – нестерпимо, прям, фонит так, что импровизированная маска, думаю, пригодится.

Прицепил флягу с живчиком к поясу. Аптечку, два сдвоенных магазина к винтовке, две запасные обоймы к своему пистолету и гранату распихал по карманам куртки и штанов. Без разгрузки, чёрт, неудобно. Надо будет раздобыть обязательно. Балбес я, надо было, хоть, простую рыбацкую купить. Надел перчатки, накинул винтовку на плечо.

– Вроде всё.

Огляделся: не забыл ли чего?

Кажется, нет. Для короткой разведки даже перестраховался. Мне-то надо всего лишь машину ребят найти, да во двор перегнать. Потом поднимусь в квартиру, заберу сумки и – в путь. Но, это я предполагаю, а как будет – кто его знает…

Поглядел в глазок. Интересно, все мои соседи озомбились, или кто-то помирает сейчас от спорового голодания? Проверить? Нет, не справлюсь пока, слишком я ещё зелёный. Эх, совесть моя, совесть, заткнись, пожалуйста! Без тебя паскудно.

Спустился, вышел на улицу. Тишь да благодать, ни одного заражённого. Спят что ли? Направился к выходу со двора. Где-то там должна валятся ещё одна тушка мутанта. Нечего деньгами раскидываться. Нашёл его за машиной, почти у входа под арку. Осмотрел. Почти такой же, как и первый, только крупнее и шпор уже не было. Кусач. Понятно.