Апокалипсис и кот

Гас буквально накинулся на еду. Он то жадно пил молоко, то ел корм, то снова пил…

– Ты молодец, геройский кот, – сидя рядом, шептал Максим. – Ешь, бро, ешь.

***

– Ой, не знаю, не знаю. Лерочка ведь онемела – молчит уже одиннадцать дней. И не двигается. И не спит. Лежит и смотрит в потолок с раскрытым ртом, – главный врач больницы, где лежала Лерочка Бочкова, Геннадий Ильич Крысин встал, походил мимо Максима, потом снова сел. – Вы просто зря потратите время, уверяю вас. Мы перевели ее в палату интенсивной терапии, ведь ее состояние ухудшается. Сами понимаете, на парентеральном питании далеко не уйдешь.

– Извините, Геннадий Ильич, а что такое парентеральное питание? – поинтересовался Максим.

– В вену вводим смеси через капельницу, ведь сама Лерочка не может глотать. А зондом пробуем кормить – срыгивает. Глотательный рефлекс исчез, а рвотный сохранился.

– А диагноз? Вы же, наверное, поставили ей какой-то диагноз?

– Конечно, – Геннадий Ильич раскрыл папку с историей болезни Лерочки Бочковой. – Вот, пожалуйста, диагноз. “Острая энцефалопатия неизвестного генеза”.

– Неизвестного? – удивился Максим. – За одиннадцать дней ничего не выяснили? Может быть, нужен консилиум, консультации КМН, профессоров?

– За кого вы нас принимаете? – обиделся Геннадий Ильич. – Думаете, раз провинция, значит только и делаем, что людей губим по незнанию? Все уже сделали – и консилиум был, и консультации профессоров. Вчера даже из Москвы приезжал профессор. Сказал, что лечим правильно, велел не отходить от исходного лечения и надеяться на лучшее. Похвалил мой диагноз и быстренько уехал.

– Извините, не хотел вас обидеть. Просто очень нужно пообщаться с Лерочкой, ведь она – единственный свидетель того, что произошло в салоне.

– Пообщаться с Лерочкой – это точно не скоро. И вообще, неизвестно, получится ли с ней пообщаться когда-нибудь. Нужно надеяться на лучшее. Так и профессор рекомендовал – надеяться на лучшее. И мы с ним в этом солидарны. Мы как единый кулак с ним в борьбе с Лерочкиной непонятной хворью.

– Кулак, это, конечно, хорошо. Но все же, я вынужден вас просить отвести меня в палату к Лерочке. Сами понимаете – долг обязывает. У меня же есть начальство, – вздохнул Максим. – И оно не поймет, когда я скажу, что не побывал у единственного свидетеля. Начнутся разбирательства, спросят – кто не пустил. А я что, я так и скажу – Геннадий Ильич Крысин не пустил. Ой, что тогда начнется…

– Да кто ж вас не пускает?! – Геннадий Ильич возмущенно вскинул брови и посмотрел на Максима поверх круглых очков без оправы. – Да какие такие разбирательства?!

– Ну, тогда пошли? – спросил Максим, вставая.

– Пойдёмте, раз вы настаиваете. Но хочу вас предупредить, – Геннадий Ильич замялся. – Как бы вам объяснить… То, что вы увидите в палате интенсивной терапии, не совсем укладывается в общепринятое представление действительности. Если быть максимально точным, совсем не укладывается.

– А я, в свою очередь, не совсем понимаю о чем вы сейчас говорите. Если быть точным – совсем не понимаю. Может быть, просто пройдем в палату интенсивной терапии? И просто посмотрим, что там укладывается, а что – не укладывается?

– Ну, я сделал все, что смог, – вздохнул Геннадий Ильич. – Подождите минутку, я захвачу нашатырь.

– Зачем вам нашатырь? – спросил Максим. – Вам плохо?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.