Притворись бабочкой

– Отойди, – сквозь зубы шиплю я, сильно сжимая кулаки. Делаю шаг назад, меня шатает. Тяжело удержать равновесие. Все замечают, что со мной что-то происходит. Я будто оказываюсь в клетке. Каждый прут в ее решетке – одна из моих ран.

Филипп смеется, как ни в чем не бывало поправляет свою прическу. Господи! Я хочу провалиться сквозь землю.

Ухожу так быстро, как только позволяют гудящие ноги. В ушах стоит лишь звон и отголосок его хриплого смеха. Я будто превращаюсь в марионетку, не чувствующую собственного тела. Когда я отхожу достаточно далеко, то опускаюсь на землю, падаю, позволяя себе проявить слабость. Задыхаюсь от слез, и не вижу ничего, кроме леденящих душу воспоминаний.

Я кручусь перед зеркалом, рассматривая свой наряд: синее платье чуть ниже колена, кружевной пояс, бордовые балетки. Высокий хвост подчеркивает шею и немного выделяющиеся ключицы.

– Ну, как я выгляжу? Отвечай честно, Дарен! – спрашиваю я, глубоко в душе надеясь на одобрение.

Он сидит на моей кровати и улыбается. Кажется, мне больше ничего не нужно. Его улыбка придает уверенности, отчего я на миг чувствую себя королевой.

– Джи, это плохая идея. Ты его совсем не знаешь и идти к нему на встречу глупо. – Он крутит пальцем у виска и жалобно усмехается.

Дарен не понимает, о чем говорит. Как я могу отказаться от возможности пойти на первое свидание в своей жизни? И что, что мы познакомились в интернете? Я уверена в Филе.

Он написал мне первым. Сначала поставил лайк, что уже заставило меня трепетать от радости, а потом прислал сообщение. На его странице было несколько фотографий: одна из них – со спины в форме юношеской сборной по баскетболу, а другая немного показывала его лицо и спортивное тело: пресс и накаченные икры ног. Я не представляла, чем могла ему понравиться. Что было во мне такого? Тем более на моей странице висели не изображения моделей из интернета, а мои настоящие. И все же мы переписывались каждую ночь, разговаривая обо всем на свете. За две недели сблизились так сильно, что были уже как давние друзья.

Дарен же не одобрял нашего общения, всячески пытался заставить меня удалить Фила из друзей, игнорировать, и это меня обижало. В кои-то веки я понравилась кому-то, а он не дает мне шанса быть счастливой.

– Перестань. Он замечательный, правда.

– То, что он называет тебя одуванчиком, еще ни о чем хорошем не говорит, Джитта. Когда же ты повзрослеешь! – взывает Дарен к небесам и откидывается на постель, раскинув руки.

В груди неприятно колет – неприятно слышать такое от Дарена, – но я продолжаю собираться.

– В любом случае это небезопасно. Я пойду с тобой.

Я громко смеюсь. Смех медленно переходит в бурный хохот. Со мной? Что за бред!

– Нет, Дарен, ты не пойдешь со мной. Я ценю твою заботу, но я далеко не маленькая девочка, которую нужно опекать.

– Джит, будь осторожнее, умоляю.

В тот вечер Дарен будто предчувствовал надвигающийся ураган. Не знаю, как ему это удалось, но он спас меня. Спас в буквальном смысле слова.

Фил назначил нашу встречу на вечер, недалеко от Риджентс-парка. Я пришла первой и продрогла, пока ждала его. На улице было не так тепло, как мне изначально показалось, но эйфория согревала. Мне хотелось взлететь от счастья.

Время шло, и вот вдали я наконец заметила силуэт, даже не один, а несколько. Я моментально сжалась, как котенок, когда поняла, что на меня надвигаются два здоровенных парня. Подалась назад, оглядываясь в поисках людей рядом, но вокруг было пусто.

Что за глупая шутка? Он не говорил, что придет с другом.

– Привет, одуванчик, – произнес Фил.

Его лицо в темноте сложно было разглядеть, но я отчетливо увидела глаза. Черные, как кромешная тьма, искрящиеся в свете фонарей.

Эти парни были на две головы выше меня. К горлу подступил ком, от страха мне захотелось рвануть с места и убежать.

– Вот мы и встретились, – тихо выпалил он.

Я попыталась улыбнуться, но не вышло. Фил странно прошелся по мне взглядом, из-за чего все внутри перевернулось в мгновение ока.

– А ты не говорил, что она та еще булка, – обратился к Филу его друг. – Обещал найти мне нормальную, а привел это «чудо».

Я стояла как вкопанная. Глаза наливались слезами. Мне было больно. Чертовски больно.

– Я не буду платить.

– Да брось, Вэйн. Какая тебе разница. Ты просил – я выполнил свое дело.

– Ч-т-о-о происходит, Фил? – Мой голос предательски дрожал, а слезы уже текли по щекам.

Я начала еще быстрее отходить назад, но они ступали своими огромными шагами, надвигаясь на меня.

– Куда же ты? Тебя точно ветром не сдует, одуванчик!

Сердце выпрыгивало из груди от страха. Я рванула с места и побежала так быстро, как никогда, приложив все усилия. Мне удалось повернуть за угол, в узкие улочки. Я знала только один путь, по которому можно было добраться до дома.

Остановившись, я спряталась за мусорными баками. Когда услышала приближающиеся шаги, то молилась всем богам о спасении. Мне хотелось кричать от ужаса. Я сжала зубами ткань своего платья и попыталась не издавать ни звука. Дождалась, пока парни уйдут, а затем дрожащими руками нащупала телефон в сумочке.

– Д-д-дарен! – Мои силы иссякли. Только слезы, смешиваясь с тушью, продолжали скатываться по щекам.

– Джит? Я пошел по твоему пути, но не нашел тебя. Где ты?

Его родной голос на секунду меня успокоил. Я наконец ощутила себя в безопасности.

– Я… я за кондитерской Флетчера.

– Ты в порядке? Я уже близко.

Когда Дарен нашел меня, я бросилась в его объятия и зарыдала, уткнувшись ему в плечо. Он крепко прижал меня к себе и без моих рассказов все понял. Не стал расспрашивать, а просто позволил выплакаться.

С той секунды я перестала верить в то, что могу по-настоящему кому-то нравиться. И именно тогда я осознала, что никого дороже Дарена у меня никогда не будет.

Глава 10

Услышь меня

Терять людей – это как получать ножевые ранения в грудную клетку. Ощущать, как тебе распарывают тело, обнажая обливающееся кровью сердце.

Смерть Дарена нещадно разломала меня на части. Казалось, совсем недавно он сидел рядом, положив голову мне на плечо. Будто еще вчера мы разговаривали обо всем на свете и решали те проблемы, которые волновали нас двоих больше всего. Вместе. Мы всегда делали это вместе. Дарен никогда не давал меня в обиду. Не позволял никому даже высказаться в мою сторону как-то неприятно. А когда узнавал, что меня унижают, приходил и разбирался с теми, кто это делал.

Я скажу правду – Дарен меня оживлял. Оживлял каждое мгновение. До такой степени, что болели щеки от бесконечных улыбок, хрипел голос от смеха, и я становилась объектом наездов от Брук, которая жаловалась на то, что мы ведем себя очень громко и отвлекаем ее от занятий. Такими были наши встречи – теплыми, душевными, настоящими.

Кто бы что ни говорил, а я верю: каждый найдет своего человека, как когда-то я нашла Дарена.

Нельзя сдаваться и отрицать очевидное: в жизни неизбежны и черные и белые периоды. Заканчивается черная полоса – начинается белая. Просто нужно уметь ждать, когда закончится черная полоса. Умение это делать – настоящее искусство.

Сейчас, лежа на холодной сырой земле, прямо на самом верху холма, я смотрю на темное небо и не вижу звезд. Я пытаюсь увидеть Дарена. Глупо и по-детски с моей стороны, но внутри что-то трепещет от волнения, будто сейчас он появится.

Услышь меня.

Услышь, Дарен.

Я хочу поговорить с ним наедине и верю, что он услышит. Отбрасываю все свои заморочки и наконец-то отпускаю себя, позволяю себе вновь обрести крылья, начиная свой рассказ, посвященный ему одному.

– Привет. Столько всего изменилось с тех пор, как ты покинул этот мир. Прошло полтора года, а я все еще не могу привыкнуть к жизни без тебя. Мне тяжело, Дарен. И я не буду врать – мне не хватает тебя: твоего голоса, твоего смеха. Мы всегда держались вместе, целых шесть лет. Преодолевали трудности и вместе радовались приятным событиям. Ты помогал мне проживать все плохое с легкостью, непринужденностью, будто впереди меня всегда ждало вознаграждение. Я до сих пор следую твоим советам, только вот не хватает твоей поддержки.

Перед глазами у меня до сих пор твое задумчивое умное лицо. Ты, рассуждающий на тему счастья. Ты говорил, что счастье – это мы сами, наше отношение к окружающему миру. И ты прав. Я… я пытаюсь держаться. Пытаюсь казаться сильной при родителях и Брук. В школе ко мне многие подходят и сочувствуют, но, знаешь, есть что-то такое особенное в глазах некоторых из них. Словно они раз за разом пытаются донести до меня, что я – никто без тебя. Благодаря маминой поддержке, я держусь под этим давлением, но на душе все равно остается осадок.

В последнее время я встречаю кучу людей из нашего прошлого. Встреча с Питером стала настоящим кошмаром. Брук и Грин пара! Кто бы мог подумать, что судьба преподнесет мне такой «подарок»?Не знаю, Дарен. Ты бы посоветовал мне избегать Грина и поддерживать сестру. Так вот, не получится. Мне сложно одновременно и заботиться о Брук и ненавидеть Питера. Я уже в некотором роде перестала чувствовать связь с сестрой, мы отдалились. И она не доверяет мне, она верит Питеру.

Он делал больно мне, делал гадости тебе, и все же вместе мы оборонялись и даже наступали.

Случилось еще кое-что. В этом лагере я встретила Фила. Думаю, ты запомнил его имя навсегда после того, как он чуть не угробил меня со своим дружком. Опять же, ты вовремя появился. Помнишь, как я бросилась к тебе? Помнишь, как дрожала от страха? Не представляешь, как в секунду от твоего взгляда мне стало в тысячу раз легче. Я уже не боялась никого, не думала о плохом исходе, а просто прижалась к твоему плечу и зарыдала.

Сейчас я выгляжу как идиотка, разговаривая в темноте, воображая, что ты рядом. Но мне почему-то все равно. Мне плевать на все. Я просто хочу ощутить твое присутствие. Выдумать себе на миг, как бы ты лежал рядом, каким взглядом смотрел бы на меня. Это все, что мне остается.

Вспоминается твоя улыбка. Ты нечасто улыбался, но если все же делал это, то она светила ярче любого солнца. О да, Дарен, этому можно было бы позавидовать. Сейчас вокруг меня темнота, и я не вижу абсолютно ничего, кроме иногда мигающих в небе самолетов.

Мы мечтали с тобой отправиться в Рим, помнишь? Хотели каждый день ходить в пиццерию, с утра фотографироваться у знаменитого фонтана Треви, гулять по узким улочкам, болтать с итальянцами и просто хорошо проводить время. Жаль, что мы не осуществили нашу задумку.

У меня бегут мурашки сейчас по рукам, потому что кажется, будто, когда я закрываю глаза, я вижу твое лицо. Оно светится, и становится так тепло на душе. Я помню, как мы с тобой доставали Брук. У вас были не совсем дружеские отношения, а посмеяться над ней мы любили. Как и в тот раз, когда нам взбрело в голову взять со стола ее любимую книгу и подменить текст. Как же ловко мы все провернули! Заклеили настоящий поддельным, распечатанным из совершенно другой книги – по-моему, из одного комичного фанфика. Стоит только вспомнить выражение лица Брук, когда она принялась читать. Мы стояли за дверью и ждали ее реакции. И, признаться, я никогда так не смеялась. И не удирала от кого-либо – тоже: Брук ведь заметила нас с тобой в дверном проеме и сразу все поняла.

А еще я хочу попросить у тебя прощения, Дарен. Ты всегда меня поддерживал, всегда помогал. А что делала я? Я, по сути, была никчемной подругой. Мы проводили вместе время, но я очень редко слышала о твоих проблемах.

Ты мало рассказывал мне о своей собственной жизни, а я не настаивала и не пыталась узнать, как ты себя чувствуешь. Твоя душа была омутом, в который я так и не окунулась, хотя мне казалось, я вижу тебя насквозь. Я ошибалась.

Прости…

Я должна рассказать Дарену еще об одной ситуации, но звуки чьих-то шагов отвлекают меня. Я резко подскакиваю с сырой травы, поспешно отряхивая одежду, и пытаюсь разглядеть в темноте силуэт человека, но безрезультатно. Я никого не вижу. Сердце будто сковывают цепями. Рядом со мной действительно кто-то есть.

Кажется, от испуга я теряюсь. И больше всего меня пугает не то, что тут кто-то есть и этот кто-то может причинить мне вред, а то, что мою исповедь услышал не только Дарен.

Страшно подать голос и крикнуть в тишине. Я напрягаюсь, замечая вдали отдаляющийся от меня силуэт. Последнее, что врезается мне в глаза, – светящийся блик на руке этого человека.

Теперь кто-то знает обо мне намного больше, чем самые близкие люди. Кто-то знает о моих самых потаенных мыслях.

Попытка беззвучно открыть дверь проваливается с треском. Из-за того, что все фонари на ступеньках давно отключились, я с грохотом падаю прямо на порог. Черт! Мне точно кранты. Ванесса так просто не простит мне, что я потревожила ее сон. Даже не знаю, сколько времени сейчас. Очевидно, глубокая ночь. Я припозднилась: магия холма и приятная атмосфера не отпускали. Там слишком хорошо. Я чувствовала безграничную свободу, дышала полной грудью, наслаждалась возможностью побыть наедине с собой. Хотя уже понятно, что не совсем наедине…

Пол, как назло, скрипит. Я кривлюсь от этого звука. Быстро снимаю обувь в коридоре и на цыпочках пробираюсь в комнату. Практически не дышу. Собираю всю волю в кулак, чтобы не издать лишнего звука.

Ванесса лежит на кровати неподвижно. Она накрылась одеялом так, что видно только ее лицо. Глаза крепко закрыты, это уже хорошо. К счастью, моя пижама лежит прямо на чемодане, и я переодеваюсь за пару секунд.

Бросаясь на кровать, я облегченно выдыхаю. Прохладное одеяло окутывает тело, из-за чего улыбка сама появляется на лице. Я обожаю прохладное постельное белье: подушки, простыню, одеяло. Приятные ощущения от них в первые мгновения ни с чем не сравнить!

Единственное, что не дает окончательно расслабиться, – макияж. Тушь уже засохла на моих ресницах после слез, которые беспощадно катились по щекам. Большие разводы под глазами кожи щиплют кожу. Но проскочить в ванную тихо, наверное, не получится.

– Где ты была?

Я замираю в удивлении. Ванесса не спит. Вот черт! Разбудила все-таки.

– Гуляла, – тихо выдаю я.

– А ты, оказывается, не домашний ангел – любишь полетать.

Аддерли не поворачивается ко мне, поэтому я не различаю, с какими эмоциями она все это говорит.

– Я открою окно? Душно, – прошу я у нее разрешения, но в ответ ничего не получаю.

– Зачем ты спрашиваешь меня? – Ее вопрос заводит меня в тупик.

– Потому что не знаю, будет ли тебе комфортно.

Она издает громкий смешок.

– Я ведь не одна здесь живу. Делай что хочешь. – Ванесса приподнимает голову на подушке, поэтому ее лицо предстает моему взору – без яркой косметики и пирсинга. Я настолько внимательно изучаю Аддерли, что в итоге получаю в ответ ее хмурый взгляд.

– Прости. – Отвожу глаза. – Стало интересно…

– …куда подевалось колечко? – Она договаривает за меня.

Я киваю в ответ.

Ванесса выглядит такой свежей и юной без боевого раскраса. Меня удивляет то, как она преобразилась. В это мгновение ее лицо кажется очень привлекательным. Если бы цвет ее волос стал немного светлее, она бы умудрилась собрать вокруг себя толпу парней.

– Оно легко убирается в нос. – Одним движением пальцев Аддерли вновь достает колечко. – Когда хочу, тогда и прячу.

– Мне кажется, тебе не идет. – Не знаю, как я осмеливаюсь произнести это вслух. Чтобы как-то исправить ситуацию, я тянусь открыть окно и наконец разбавить атмосферу.

Ванесса хмыкает в ответ. Думаю, это самое приличное из того, что она могла выдать.

– Джитта, ты когда-нибудь делала что-то, не спрашивая на то разрешения? – Аддерли быстро переходит с одной темы на другую.

– Конечно.

– Например?

– Почему ты интересуешься?

– Потому что вижу, что ты замкнутая.

Меня обижают ее слова, но в них есть доля истины. А на правду, как известно, не обижаются.

– Ты ведь не в главное здание ходила, да? – Она словно читает меня как открытую книгу.

Ванесса то прыскает ядом, то изображает Конфуция. Самая неоднозначная личность, которую я когда-либо встречала.

– Как ты узнала?

– По твоему ужасному виду.

Я сажусь на диван и таращусь на Ванессу. Как ей так легко удается меня задевать?

– Спасибо, – в пустоту шепчу я, прикрывая глаза.

– У тебя интересное имя, Джитта.

– Терпеть его не могу, – с раздражением отвечаю я ей. – Для него существуют другие формулировки: Джи и Джит.

– Из-за кого размазала тушь?

– Не хочу об этом говорить. Спокойной ночи, Ванесса.

Я закрываю глаза и отворачиваюсь к стене, чтобы Аддерли меня не видела. Прижимаюсь к мягкому одеялу и начинаю постепенно провалиться в сон. Сил не осталось, я чувствую только ужасное опустошение внутри.

– Я знаю, что ты чувствуешь, ангел. Знаю.

Глава 11

Просто Маккой Эванс

Я просыпаюсь с первыми лучами солнца. На часах около шести утра. Лень берет надо мной верх, поэтому я валяюсь в кровати еще полчаса. Ванесса спит, а я поражаюсь тому, как ее не разбудили громкие звуки оповещений, которые раздались, когда я включила мобильник. Я уже даже подготовилась к тому, что она вскочит и кинет в меня подушку, но нет, все обошлось.

Ее вчерашние слова отчетливо впечатались в мою память: «Я знаю, что ты чувствуешь». В очередной раз убеждаюсь в том, что Ванесса Аддерли для меня – огромная тайна.

Я тихо встаю с постели и направляюсь в ванную, стараясь делать все максимально бесшумно. Моя челюсть едва ли не отваливается от изумления, когда глазами я натыкаюсь на стоящий на полке гель для душа с ароматом мандаринов. Мой самый любимый гель, которым я пользовалась на протяжении семи лет! Потом его сняли с производства. Как Ванесса смогла достать эту вещь? Я облазила весь интернет в поисках, но так и не нашла. Похоже, у нас все же есть схожие вкусы.

После, искупавшись, я заворачиваюсь в полотенце и встаю у зеркала, рассматривая себя. Под глазами мешки, которые, очевидно, появились после вчерашних рыданий. Без туши глаза блекнут на фоне бледного лица. Мокрые темные волосы волнами ложатся на плечи. Глядя на свое отражение, я не могу сказать, что оно меня раздражает, но и то, что оно мне нравится – тоже.

Обычно я пользуюсь тушью, чтобы придать взгляду выразительности. Без нее не выхожу никуда, будь то школа, магазин или соседний двор. Глупо, но она придает мне какой-то уверенности в себе.

– Джит! – За дверью слышится крик Ванессы. За один вечер она усвоила очень важную вещь: не называть меня полным именем.

Быстро натягивая одежду, я еще раз кидаю взгляд в сторону зеркала, а потом открываю дверь.

– Доброе утро!

Она неподвижно стоит в дверном проеме в длинной черной майке с изображением какой-то рок-группы. К сожалению, мне не удается разглядеть название.

Ванесса тихо зевает, прикрывая рот рукой. Она с интересом разглядывает меня и будто хочет задать вопрос.

– Ты с утра при параде. – Вместо вопроса Ванесса почти незаметно улыбается и протискивается в ванную.

– Да нет. – Пожимаю плечами. – Как всегда.

Она хмыкает и включает воду. Я отхожу, оставляя для нее немного места.

– Кстати, где ты смогла купить этот гель для душа? Я искала его целый год.

Ванесса умывает лицо и после поднимает голову. Она двигает бровями, что заставляет меня подумать – она явно недовольна моим присутствием здесь. Понимаю, что нужно оставить ее одну.

– Мой папаша, – Ванесса наносит на зубную щетку немного пасты и начинает чистить зубы, приостанавливая разговор на пару мгновений, – директор фирмы, выпускающей эти гели.

Директор? Я знала, что в этот лагерь попадают не самые бедные ребята, но чтобы Ванесса была дочерью обеспеченного человека?

– О-о, – единственное, что слетает с моих уст.

– Наш дом завален этими гелями, шампунями и прочим. Кстати, недавно компания папаши разорилась. – Она говорит очень спокойно, словно ее это нисколько не волнует и разорился чужой мужчина, а не ее родной отец.

– Мне жаль.

Аддерли звонко смеется, бросая щетку в раковину. Я сказала что-то не так?

– Всегда ненавидела его работу. И его тоже.

Последнее слово режет слух. Что произошло у нее в семье, раз она так отзывается об отце? Должно быть, что-то очень серьезное. Аддерли глубоко обижена в душе, и это отражается не только в ее словах, но и в поведении.

– Закрой дверь, – приказывает она мне, не поднимая взгляда.

– Может, мы все же поговорим об этом? – Мне совсем не хочется оставлять ее вот так.

– Я не буду с тобой обсуждать этого пр… – недоговаривает Ванесса, – своего отца. Оставь меня в покое, будь добра.

Мне не нужно повторять еще раз. Я послушно делаю то, о чем она просит, – оставляю ее одну. Видимо, тема отношений с отцом очень больная для Аддерли, и затрагивать ее уж точно не стоит.

Как только я возвращаюсь в комнату, раздается грохот в ванной. Я застываю на месте, прислушиваясь к тому, что там происходит. Переживаю за Аддерли – даже грудь спирает. Она хоть и пытается казаться стальной леди, а все равно живой человек, и сейчас ее чувства, очевидно, задеты.

В дверь стучат, и это отвлекает меня от мыслей о Несс. Я спешу в гостиную. Интересно, кого еще принесло? Смотрю в глазок и теряю дар речи. Ничего себе! К нам пожаловал сам Эванс!

Мне становится не по себе от неожиданного появления Маккоя. Не понимаю, что он здесь забыл. Ему ведь хорошо было со своей роскошной компанией. Я стараюсь отмахнуться от предубеждений и наконец открываю ему дверью. Может, он пришел с хорошими намерениями.

– Маккой?

– Доброе утро, Джит. Как спалось?

Я удивляюсь, насколько он дружелюбен утром. Сегодня, на удивление, Эванс снял свои экстравагантные джинсовые шорты и вместо них нацепил тканевые, бежевые. А футболка на этот раз ярко-оранжевого цвета.

– Доброе. Как ты узнал, что я живу именно в этом доме? – Я выхожу к нему на крыльцо и закрываю за собой дверь. Не хватало еще, чтобы Ванесса вышла в своем ужасном настроении и вылила на Маккоя ведро грязи.

– В холле висит распечатка. Кстати, где ты вчера была? Я тебя искал. – Его глаза пристально изучают мое лицо, пытаясь найти правду, но раскрывать ее я не хочу. Уж точно не сегодня. После пары секунд размышлений выбираю самый верный выход из неловкого положения: сказать, что осталась дома.

– Мне стало нехорошо, поэтому я погуляла немного на воздухе, а потом вернулась сюда, – пожимая плечами, отвечаю я, надеясь, что Маккой поверит.

– О-о. – Эванс задумчиво наклоняет голову набок. – Что с тобой случилось?

– Голова заболела. Давай не будем об этом. Расскажи лучше, как вчера все прошло. Что нового ты узнал?

Я стараюсь сменить тему для разговора, чтобы у Маккоя не появилось ко мне еще больше вопросов.

– Давай прогуляемся к берегу? Я все тебе расскажу, – предлагает он, а я соглашаюсь.

Шагая вперед, я вдруг чувствую, как нога скользит со ступеньки, из-за чего тело будто бы по инерции ведет вперед. Еще чуть-чуть, и я смачно грохнусь с крыльца на траву. Прекрасное начало дня! К счастью, Эванс вовремя хватает меня за руку и спасает от падения.

– Спасибо, – на выдохе выдаю я, пребывая в шоке. Действительно, он не дал мне упасть и разбить себе все, что только можно.

Маккой испуганно глядит на меня, крепче сжимая мою прохладную ладонь. Через несколько секунд его испуг испаряется. Теперь он показывает свою милую улыбку.

– Ты умеешь производить впечатление, – проговаривает Эванс.

Смех автоматически вырывается наружу. Не сдерживаясь, я хохочу на всю округу. И не только из-за его слов. Я замечаю в волосах Маккоя божью коровку.

– Ты тоже. – Я убираю милое создание с его головы и осторожно кладу его на ладонь. – Смотри.

Маккой касается своей головы и следом смеется. Он вряд ли ожидал такого поворота событий.

– Это к удаче, – восклицает Эванс. – Определенно!

Приметы – штука сложная. С одной стороны, поверишь – и будешь зависим от всяких знаков судьбы, упуская действительность, с другой же, если не поверишь – потом будешь жалеть, когда тебя вдруг неожиданно настигнет неприятность.

– Веришь в приметы, Маккой?

– Я вырос в семье, где верят во все существующие приметы. – Его глаза блестят искрами. – Начиная с того, кто зайдет первым в здание компании: если мужчина, то будет удачный день, если женщина – совсем не прибыльный. И заканчивая тем, что мой отец зациклен на том, кто перед ним стоит в пробке. Попробуешь найти в этом логику?