Самый хищный милый друг

Маргарита Воронцова

Самый хищный милый друг

Глава 1

Катя

Вопрос: как долго будет искать работу очаровательная двадцатишестилетняя блондинка с серыми глазами и прелестной фигурой, опытный переводчик (стаж – семь лет, четыре иностранных языка) с великолепными рекомендациями с последнего места работы? Стрессоустойчивая и неконфликтная, водительские права категории В, высокая скорость печати. Не замужем (больше ни за какие коврижки!). Сопровождение делегаций, перевод встреч и конференций. Художественный, медицинский, технический, юридический перевод.

Ответ: девушка будет искать работу в течение минуты. Буквально через мгновение половецкой конницей налетят работодатели, мечтающие видеть это драгоценное сокровище в отделе переводов или в собственной приёмной.

Именно так я и думала, начиная рассылать резюме.

Как же я ошиблась! Прошла целая неделя, а я по-прежнему без работы. Побывала на восьми встречах. Причём никто меня на них не приглашал – узнавала о вакансиях и сама напрашивалась на собеседование через коллег и знакомых. А моё резюме, вывешенное на сайте, все игнорируют. Можно подумать, в городе переизбыток классных переводчиков и недостаток предприятий, сотрудничающих с иностранцами. Вовсе нет! Французы и итальянцы слетаются в наш промышленный мегаполис, как стаи серых селезней. У них деловые проекты, замыслы, сотрудничество. А французский и итальянский – мои любимые языки.

И вот… Тишина. Я никому не нужна!

На собеседованиях блистала – эрудицией (в пределах, допустимых для блондинки) и сексуальностью (без ограничений). А что делать, не признаваться же потенциальным боссам, что представители мужского пола и мадагаскарские тараканы запускают в моём организме схожие физиологические процессы. Меня тупо тошнит и от тех, и от других. Приходилось маскироваться.

Очень быстро выяснилось, что на собеседования меня приглашали только для того, чтобы посплетничать о сексуальной ориентации моего бывшего начальника и выяснить, почему же я всё-таки ушла из «Аванты». Мир тесен, в городе все друг друга знают. Конечно, я не собиралась удовлетворять любопытство работодателей. А они не собирались удовлетворять мои деловые амбиции.

***

– Тебе вообще не надо искать работу, – сказала Полина. – Дождись, когда Кирилл Андреевич вернётся из командировки, и он сразу возьмёт тебя в «Импульс».

Мы сидели с подружками в маленькой кофейне недалеко от офиса нашего любимого перевод-бюро. Вокруг носились официанты, из френч-прессов вырывались облачка ароматного пара, гудела кофе-машина, витали соблазнительные запахи.

Девочки, как и я, уже справились с потрясением от моего увольнения, Мы отрыдали положенное и постепенно приходим в себя. Сегодня мне назначена интенсивная терапия в виде чизкейка, клубничного чая и болтовни с подружками. Девочки заказали глинтвейн, сказав, что на улице ужасно холодно и надо согреться.

– К Кириллу не хочу, – помотала я головой.

– Почему?

– Нам будет трудно работать вместе.

– Почему? Он тебя на руках носит!

– Да, носит! И смотрит при этом так хищно. Того гляди кусочек откусит!

– И откусит! Ты для него как вкусное пирожное! – засмеялась Маша. – Он о тебе мечтает!

– Девочки, нас жестоко разлучили, – сказала Полина. – Но давайте противостоять ударам судьбы! Будем теперь каждый день встречаться в кафе по утрам или за ужином

– Точно! – подхватила Маша. – Как Кэрри, Миранда, Шарлотта и Саманта из «Секса в большом городе». Они же постоянно тусуются вчетвером в кафе, лопают вкусняшки и болтают. Глебушка – наша четвёртая подружка. Ой, будем такими гламурными!

– И толстыми! – скептически хмыкнула я.

– Нет, это нам не грозит, – Маша с удовольствием посмотрела на тарелку с треугольником грильяжного торта.

– Только, в отличие от Кэрри и её подружек, мы живём не в Нью-Йорке, и зарплата у нас в рублях. А у кого-то даже и зарплаты теперь нет, – тоскливо заметила я. – Нет, девочки, регулярные походы в кафе мне не по карману.

Сказав это, я вспомнила о банковской карте в моей сумке. Полторы недели назад мне её впарил настырный директор «Импульса» – заставил взять, угрожая жестокой расправой. Интересно, сколько на ней денег?

Да какая разница! Даже не прикоснусь.

– Просись, всё же, к Кириллу Андреевичу, – посоветовала Полина. – Будет тебе и стабильная зарплата, и щедрая премия, и священный офис с девяти до шести. На фрилансе далеко не уедешь.

– Это точно, – вздохнула я. – Уже поняла.

– Катя, помни: мы с тобой. Всегда поддержим материально и морально.

– Девочки, спасибо.

– А я ставлю на Кирилла! – объявила Маша. – Дожмёт он тебя, Катюша. Никуда ты от него не денешься. У мужика включилась программа «Захват цели». И на работу возьмёт, и в сексуальное рабство.

Полина мечтательно закатила глаза. Видимо, тоже хотела в сексуальное рабство.

– Этого и боюсь, – вздохнула я.

– Не бойся, глупая женщина! – басом сказала Маша. Она сегодня была какая-то шальная. Хорошо, что мы предусмотрительно за столом посадили её посередине и придавили с обеих сторон. Так она не могла зацепить официанта с подносом или случайно уронить вешалку с одеждой.

– Как представлю, что кто-то будет ложиться сверху, запихивать в меня… это самое… и дрыгаться… Бр-р! – передёрнулась я.

– Побывала девушка замужем, – покачала головой Полина. – Ужас. Что с тобой делал Вадим, что ты так ненавидишь секс?

– Нам остаётся только догадываться, – сказала Маша.

Тут я вспомнила, как на мне целых тридцать секунд лежал Кирилл Андреевич… Тяжёлый! Как ни странно, это воспоминание было приятным.

– Но да, да, Кирилл, конечно, раздавит, – прочитала мои мысли Полина. – Это верно. Тут я тебя понимаю. Он крупный, а ты хрупкая.

– Ой, девочки, я вас умоляю! Игнат же меня не раздавил! А он в два раза больше Кирилла.

У нас всё упало – ложки, чашки, челюсти, глаза.

– Маша! – закричали мы с Полиной. – Ты уже?! Да когда же вы успели?!

– Чего тянуть-то? – блаженно улыбнулась подруга. – Я не Катя и не собираюсь симпатичного мужика в крендель завязывать. К сексу отвращения не испытываю, напротив, люблю его, как коммунист партию.

– Давай, давай, рассказывай скорее! – вскинулась Полина. – Когда? Где? Как?

Центр беседы сместился. Мы закончили обсуждать тему моей безработицы и полностью погрузились в сексуальные приключения Марии.

Как выяснилось, даже занимаясь сексом с очень крупным парнем, вполне можно избежать травматизма. Надо соблюдать определённые правила и не бояться экспериментов. Маша и Игнат такие затейники. Я опустила глаза и покраснела от смущения, Полина затаила дыхание, но время от времени подбадривала подругу смелыми комментариями. А Маша заливалась соловьём. Что и говорить, в плане сексуальной раскрепощённости мои подруги дадут мне сто очков вперёд.

– В общем, как-то так, – закончила эпическое повествование Маша. – Игнат – суперсамец! А говорят, что если гора мышц, то хорошего секса не жди. Враньё! Каждый случай надо рассматривать индивидуально.

Мы взволнованно дышали, словно пробежали стометровку, глаза у всех блестели. Я заметила, что посетители за соседними столиками притихли и тянут уши в нашу сторону, а официанты дружным цыганским табором тусуются вокруг нашего столика – то смятую салфетку уберут, то приборы поменяют.

– Ох! – сказала Полина и провела ладонью по лбу. – Аж взмокла. Ну, Маша, ты даёшь!

А я и вовсе уткнулась носом в тарелку и лихорадочно ковыряла чизкейк – словно искала в нём клад. Не смела поднять глаза. Представляла на месте Игната – Кирилла Андреевича, на месте Маши – себя… Сердце бешено колотилось, а горло сдавило железным обручем.

Кирилл

– Закройте, Кирилл Андреевич, на фиг, этот филиал, и все дела! – дал ценный совет Николай.

– Какой ты шустрый!

– Сплошные с ним мучения! Я офонарел от вашего мата. Вы четвёртый день ругаетесь в лучших традициях лесоповала.

– Довели.

Директор компании и его верный помощник плескались в бассейне отеля, расположенного в центре Тюмени. Этот город был предпоследним пунктом командировки, но тут они капитально застряли.

По мнению Кирилла, жаловаться Николаю было абсолютно не на что. Действительно, молодой адъютант объехал уже четыре российских города, в которых, возможно, иначе не побывал бы никогда в жизни. Везде жил в самых лучших гостиницах, знакомился с интересными людьми – профессионалами своего дела, общался, набирался опыта.

Тюменский отель и вовсе был роскошным, они поселились в крутом номере на седьмом этаже. Правда, каждое утро в 6.00 приставучий босс безжалостно вытаскивал парня из кровати и гнал в тренажёрный зал, где заставлял поднимать штангу или прыгать вокруг боксёрского мешка. В общем, измывался от души.

– Но я не думал, что ты такой нежный, Коля, – улыбнулся Кирилл и попытался ласково утопить помощника. – Как кисейная барышня.

– Я не кисейная барышня! – возмутился Николай, отбиваясь изо всех сил. – И не надо меня топить! И не запрыгивайте на меня, блин! Да что же это такое!

– Да, я ошибся. Сегодня ты грозная боевая скумбрия, вон как буйно плавничками машешь. Ладно, не обижайся. Завтра отчаливаем.

– Да? Ура! Значит, здесь уже закончили?

– Почти закончили.

– Ну, наконец-то!

– Завтра в Курган, а оттуда сразу домой.

Кирилл представил, что, вероятно, уже послезавтра он увидит Катю, и в груди сладко заныло. Каждый день он скидывал ей на перевод письма французских партнёров, и дважды они разговаривали по скайпу – минут по десять, не больше. Кирилл любовался на милое личико, впивался взглядом в экран и изнемогал от невозможности прикоснуться.

Хотелось говорить с Катей ежедневно – с утра до вечера. Но так как она не испытывала к нему похожих чувств, то ей, наверное, очень быстро надоело бы назойливое общение. Поэтому Кирилл строго себя ограничивал. Да и потом, работать надо – и ему, и ей.

Катя выглядела не очень-то весёлой, но в чём дело, не сознавалась. Сказала, что много заграничных учеников. При мысли о том, что его милая крошка не спит ночи напролёт, чтобы заработать дополнительные двадцать-тридцать долларов, Кирилл умирал от жалости. Но вдруг ученики – это маскировка? Может, Катя выглядит грустной, потому что она соскучилась? А признаваться не хочет.

Соскучилась… Это было бы чудесно!

– Переводов тоже много?

– Да, присылают.

– Ты, наверное, замучилась переводить мои письма?

– Что вы, Кирилл Андреевич! Переводить ваши письма – сплошное удовольствие. Отдыхаю на них после технической документации.

– А муж не достаёт? В смысле, бывший.

– К счастью, нет. Ваш друг-громила произвёл на него неизгладимое впечатление, – наконец, улыбнулась Катя. – Вадим бежал так, что пятки сверкали.

– Вот и славно!

…Вода в бассейне мерцала голубым и синим, пульсировали на поверхности отражения ярких светильников.

– Давай на выход, – распорядился Кирилл.

В час ночи, когда Коля уже сопел в спальне, зарывшись в подушку, Кирилл ещё переписывался с партнёрами, проверял заказы и документы, присланные из главного офиса.

Посмотрел счёт – за десять дней Катя не истратила с карточки ни рубля. Видимо, и вовсе не собирается ею пользоваться. Да, конечно, лучше не спать по ночам, гробить здоровье и внешность, зато сохранить независимость.

Какая же упрямая девчонка!

Глава 2

Катя

Бывшая свекровь ударила очень больно. Она же обещала отомстить, и она это сделала. Как кобра: расправила красивый капюшон, поиграла трепещущим жалом, прицелилась – и бросилась. Её укус – ожог, боль волнами разошлась по всему телу.

Я вспомнила, как пришла в офис неделю назад и обнаружила в кабинете совершенно несчастного босса. Глебушка сидел за рабочим столом, подперев лоб ладонью, и был похож на безутешную вдову. Как раз в тот день он был полностью в чёрном – кожаные брюки с тиснением под питона, элегантный кардиган со свободным воротом и молниями по бокам, крупный кулон и перстень тоже с каким-то чёрным камнем.

– Глеб, что стряслось? – удивилась я. На милом начальнике лица не было. – Так, подожди!

Я выглянула из директорского кабинета. Пришла мысль: вдруг Глеб притащил сегодня с утра пораньше новую орхидею, а Машка успела покалечить цветок.

Нет, у окна по-прежнему стояли две пустые вазы, никаких изменений.

– Что с Глебом? – шёпотом спросила я у подруг. Они удивлённо пожали плечами.

– Только что был весёлым. Принёс фисташковый тортик, сейчас чай пить будем, – ответила Полина.

Я вернулась обратно и сразу же наткнулась, как на частокол, на страдальческий взгляд директора.

– Твоя свекровь сейчас звонила, – Глеб закрыл лицо руками. – Требует тебя уволить.

– Нет! – вырвалось у меня. Я опустилась на диван, мгновенно потеряв силы. – Только не это!

– Угрожает санкциями. Камня на камне не оставит от «Аванты».

Теперь я и сама, как Глеб, закрыла лицо руками.

У меня очень умная свекровь. Ирина Анатольевна нашла наиболее эффективный способ отомстить – вышвырнуть меня с любимой работы. Она прекрасно понимает, что значит для меня «Аванта» и мои друзья. Четыре года, пока я была замужем за Вадимом, свекровь повторяла, что я умница: продолжаю заниматься делом, совершенствуюсь и расту, не оставила профессию, не превратилась в гламурную блондиночку, помешанную исключительно на шопинге, фитнесе и косметических процедурах.

Ирина Анатольевна способна оценить трудолюбие, потому что когда-то осталась с годовалым ребёнком на руках и, чтобы выжить, вкалывала за пятерых. Поэтому она всегда меня хвалила и даже – я слышала – мною хвасталась.

А теперь ударила наотмашь.

– Катя, я тебя не уволю, – сказал Глеб. – Пусть она отжимается, дура!

– Она совсем не дура, – убито прошептала я. – Ты её плохо знаешь. Если она объявит тебе войну, это конец.

– Да что она может сделать!

– Всё… Завтра выяснится, что ты не имел права открывать офис в этом жилом доме, у тебя возникнут проблемы с санэпидстанцией, пожарниками. Потом – с налоговой и банком. Тебя задушат штрафами. Или она придумает что-нибудь ещё. Она и более крупного предпринимателя может стереть в порошок. А расправиться с тобой для неё вообще не составит никакого труда…

Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Потом я приняла решение:

– Сейчас напишу заявление.

– Нет. Я тебя не уволю! Не собираюсь плясать под её дудку! Пошла она к чёрту!

– Глеб… Не впрягайся. Свекровь злится на меня, а ты ей пока не нужен. Но и тебя может зацепить взрывной волной. Ты мой друг, я не хочу тебя подставлять! И девчонок тоже. Если «Аванта» закроется, им тоже придётся искать работу.

Милый шеф опустил голову. Я видела, что у него на глазах выступили слёзы бессилия. Мне и самой хотелось плакать. Вчера всё было так хорошо – мы бурно отпраздновали в ресторане моё освобождение, пили шампанское, веселились, танцевали.

А сегодня наступил час расплаты. Рано я радовалась. История с разводом ещё не закончилась. Зато закончилась моя счастливая история с «Авантой». Я проработала здесь семь лет, сначала удалённо, потом – в штате, и каждый день был радостным. Огромная удача – найти такое место, где тебя любят и ценят, большое горе – очутиться вдруг на улице.

Я плохо представляла, как буду жить дальше. Завтра проснусь – а на работу идти не надо. А зарплата? Как я теперь выкручусь?

Шмыгая носом, вытирая слёзы, я нацарапала заявление.

– Подписывай, быстро! – приказала я Глебу. – И трудовую книжку давай. Напишешь, что уволена по собственному желанию, сфоткаешь и отправишь ей. Я дам электронный адрес.

– Да не буду я так перед ней прогибаться!

– Глеб, пожалуйста! Сделай это! Поверь, тебе не надо с ней ссориться!

Потом мы обливались слезами и ели фисташковый торт. Хоть что-то должно было подсластить отравленную пилюлю, но торт не помогал. Подруги были в шоке, так же, как и мы с Глебом. Девчонки предлагали подпортить моей свекрови внешность, разрисовать её лицо синим и чёрным орнаментом, свернуть набок породистый точёный нос.

– Поехали в областную администрацию! – рвалась на баррикады Маша. – Скажем этой змее всё, что мы о ней думаем!

– Да нас даже в здание не пропустят. Там охрана, – вздохнула Полина.

Это всё слова… Конечно, мы ничего не сделаем.

***

Теперь чувствую себя потерянной и беспомощной. Словно меня закрутило течением мутной реки и уносит всё дальше от знакомых мест. Я пытаюсь ухватиться за ветки, свисающие с берега, но только ломаю ногти и сдираю кожу на ладонях.

Конечно, даже если не удастся куда-то устроиться, я не пропаду. Днём буду бегать по урокам, заниматься с детишками и переводить материалы, присланные из других перевод-бюро. Глеб, конечно, как и прежде, будет снабжать работой. Но мы договорились, что платить будет наличкой, чтобы голубоглазая кобра не отследила платежи.

«Импульс», по-прежнему, остаётся на мне – так и буду переводить письма мсье Массона и документы. Кроме того, Кирилл Андреевич возьмёт меня во Францию. Думаю, ему без разницы, что теперь я не сотрудник «Аванты», а фрилансер. А вот других крупных заказчиков могу растерять – не все готовы приглашать на устный перевод независимого специалиста, многие считают, что через фирму надёжнее.

Как же тоскливо…

Интересно, когда свекровь успокоится? Через два месяца? Через год? Тогда я смогу вернуться в любимую фирму.

***

– Здравствуй, Катюша, это Антонина Романовна, – деловито прозвучало в трубке.

Я напряглась, сердце ухнуло… Почему главбух «Импульса» мне звонит? Зачем? Что-то случилось с Кириллом Андреевичем? Мы с ним недавно разговаривали по скайпу, и у него всё было хорошо – если не считать проблему с тюменским филиалом… Он пытался выяснить, почему я такая унылая. Я не призналась, свалила на усталость.

– Катя, ты же где-то недалеко от нашего бизнес-центра работаешь, да? – прощебетала бухгалтер. – Не сможешь забежать на минутку?

– А что стряслось?

Конечно, Антонине Романовне я тоже не стала рассказывать, что до их бизнес-центра мне теперь просто так не добежать, надо пилить на маршрутке из дома.

– Тут для тебя кое-что есть. Но не скажу, это сюрприз. Прибегай, ладно? Мы находимся на десятом этаже.

Вот загадка! Что там может быть? Судя по голосу Антонины Романовны, сюрприз приятный. Неприятных мне уже достаточно!

Кирилл

Все проблемы тюменского филиала были полностью на совести его руководителя. Сам Кирилл ни за что не назначил бы директором капризного и заносчивого двадцатисемилетнего придурка. Но за него похлопотал отец Кирилла, так как Максим являлся сыном его близкого друга. Пренебречь просьбой отца Кирилл не мог, и вот уже целый год в филиале царил бардак.

Юноша, возомнивший себя крутым начальником, обижал опытных работников, игнорировал распоряжения Кирилла, использовал сейф в бухгалтерии, как личные закрома, и постоянно нырял туда за пачками денег. К приезду директора «Импульса» он попытался быстро навести в делах порядок, но проще было прикрыть Монблан листьями папоротника.

Кирилл планомерно раскалялся, как спираль в открытой электроплитке. На четвёртый день, закрыв дверь в кабинете, он едва не вытряс из парня душу. Бить не бил, но напугал сильно.

– Я тебя посажу, ты понял? Но сначала прикончу!

– Кирилл Андреевич, отпустите! – прохрипел Макс. В его глазах плескался ужас.

– Ты меня достал! Это последнее предупреждение. Ты понял?

– Понял!

Действительно ли понял?

Следующий пункт назначения – курганский филиал. Но он, в отличие от тюменского, работал как часы, поэтому там они с Колей провели всего один день, а вечером снова отправились в путь, теперь уже домой.

– Кирилл Андреевич, дайте же порулить, в конце-то концов! – попросил Коля, и Кирилл пустил адъютанта за руль, а сам устроился рядом и развернул полевой офис – достал телефон, включил ноутбук – и принялся за работу. Прикинул, что в город приедут совсем поздно, в полночь или даже час ночи. Значит, с Катей увидеться не удастся. Но как же хочется!

Глава 3

Катя

Я неудачница, и никому не нужна!

Сегодня мне отказал директор «Инглиша», хотя раньше не раз пытался заманить меня к себе. На собеседовании пыхтел, потел, юлил. Потом признался, что вакансия уже занята, а на собеседование он позвал только потому, что моя приятельница Лариса очень яростно за меня просила.

Сама Лариса продолжала сидеть дома, пожиная плоды увлечения фигурным катанием. И правильно, пусть сидит, куда ей, покалеченной, соваться на улицу. Там опять мороз, обледеневшие тротуары и хоровод снежинок в воздухе.

– На фрилансе-то зубы на полку положишь, – посочувствовала Лариса. – Свободный художник – он не только свободный, но ещё и вечно голодный. Знаем, пробовали. Один заказчик не заплатил, второму перевод не понравился, третий искренне полагает, что деньги – зло, и они людей только портят. Как же ты, радость моя, умудрилась из «Аванты» вылететь?

– Да вот… Как-то так получилось…

Мне ужасно не хотелось признаваться, что любимой работы я лишилась по злой воле бывшей свекрови. Если до Ирины Анатольевны долетит слух, что я на неё жалуюсь, она обязательно устроит ещё какую-нибудь гадость.

– С Глебушкой, что ли, поругались?

– Типа того.

– Ну, ты даёшь! Неожиданно. У вас же такая любовь царила в офисе. Все завидовали вашим отношениям. И вот… Но как же…

– А я развелась! – бодро сообщила я, чтобы увести разговор от опасной темы.

– Ты?! Развелась?! Со своим сладким херувимом?!

– Да, именно так! – Сразу подумала, что в последнем слове бывший муж заслуживает только первых трёх букв.

Целых десять минут Лариса мучила меня расспросами о неудачном браке. Конечно, все ждут подробностей. Но я знала, что отвечать. Сказала Ларисе, что осталась ни с чем, всё моё приданое после четырёх лет брака – два чемодана одежды, живу на съёмной крошечной квартирке, еле свожу концы с концами, езжу на маршрутке.

Такое объяснение всех устраивало. Во-первых, становилось понятно, что Вадим – жуткий скупердяй, от которого невозможно было не сбежать. Во-вторых, я превратилась из богатенькой девочки в несчастную нищенку. А многие люди испытывают приятное покалывание в груди, узнав, что кто-то свалился с высокого постамента.

– А как твои дела с директором «Импульса»? Надеюсь, с Кириллом Андреевичем, ты тоже поругалась? – алчно поинтересовалась Лариса.

Когда же она от меня отстанет? Приставила хоботок, как комар, и качает информацию, ненасытная! Но отбрить я её не могла, так как подруга устроила мне собеседование в «Инглише». Безрезультатное! Но Лариса же не виновата.

– А вот с Кириллом Андреевичем всё прекрасно, – я улыбнулась. – Скоро летим во Францию.

Летим обязательно! Мсье Массон всё настойчивее приглашает в гости. Подозреваю, он без ума от своего российского партнёра. Кристиан и Кирилл Андреевич так друг другу нравятся, что готовы обниматься – им мешает только расстояние в четыре с половиной тысячи километров. Мсье Массон уже и письма начинает так: Mon cher Kirusha! (мой дорогой Кирюша) и подписывается: Christianchik (Кристианчик).

Вон как далеко они зашли! А ведь их сотрудничество начиналось не очень-то удачно.

Да, умеет директор «Импульса» расположить к себе людей и делает это мастерски. Даже удивительно, как ему удаётся, ведь его физиономию очаровательной никак не назовёшь…

Нет, зря я так. Он очень милый.

– Везёт тебе! – ревниво вздохнула Лариса. – А я не теряла надежды.

– Да ты ещё три месяца из дома не выйдешь!

– Это да. Я теперь инвалид. Удачно на коньках покаталась, ничего не скажешь!

– Бедняжка!

…Сразу из офиса «Инглиша» я направилась в сторону бизнес-центра. Приближаясь к сверкающему параллелепипеду из чёрно-синего стекла, окутанному белым маревом тумана, я вспомнила, как впервые встретила здесь Кирилла Андреевича и метко приложила его коленом. Тогда я испытывала злость, а сейчас мне стало жаль директора. Бедный! И как он в тот момент меня не прибил?

А с огромной парковки перед бизнес-центром выезжал… лимузин моей свекрови! Я шарахнулась в сторону, понимая, что прятаться поздно – меня, конечно же, засекли. Надеюсь, Ирина Анатольевна не захочет со мной общаться?

Она захотела.

Блестящий чёрный крокодил с номерами областного правительства замер у бордюра, дверь приоткрылась, моя роскошная свекровь – уже бывшая! – вышла из автомобиля. Видимо, понимала, что добровольно я в её машину не сяду.

– Здравствуй, Катя, – процедила она, осматривая меня с ног до головы ледяным взором. Её глаза сверкали, как топазы. Нежно-голубое пальто, перехваченное поясом, подчёркивало их цвет.

Какая же она красавица! А Вадим – её копия.