Книга Иоши

Я коротко ему пересказал обо всех своих затыках, что на меня насели с момента приезда, но ничего более. Старался меньше говорить о жизни в Москве, да и обо всех подробностях своего гордого одиночного похода. Мне даже вспомнилось прошлое, я и раньше со Славиком говорил только поверхностно, без подробностей, хотя в этот раз он и выглядел роднее, но перейти черту доверия не мог. У меня в целом все было хорошо.

Как-то за разговором мы пересекли Родань и уже колесили по окружной вокруг Верхнего Родищенска. По направлению я понимал, куда он едет, но до последнего не признавал. Приехали мы в коттеджный поселок в частном секторе Родищенска. Это был один из приличнейших интеллигентных районов города, здесь жили многие родители моих одноклассников.

– Только не говори, что ты еще живешь в Заречье. – Я без стеснения показал на дом, возле которого мы припарковались.

– Хорошо. Не буду. Здесь живут моя жена и дети.

– Охренеть. Это ты решил мне крестный ход сделать по своим завоеваниям?

– Скорее президентский ход, показываю только то, что хочу показать, так как в остальном пиздец. Ладно, пойдем, познакомлю с семьей.

– Что?! Нет! Я не готов! – Во мне проснулось уже забытое заикание. – Давай в другой раз. Так с улицы сразу, и я с пустыми руками… Нет, я не могу так. Рад был повидаться, узнать, как у тебя дела, но так сразу к семье твоей прийти… Нет.

– Братан. Успокойся. – Славик положил руку мне на плечо. – Мы семья. Я рассказывал про тебя, так что ты будешь званым гостем. Пойдем. Посидим немножко.

– Посидим? Я знаешь… как-то… не очень планировал пить сегодня.

– А кто говорит пить? Я уже давно не пью без повода, а повод должен быть весомым. Для меня сейчас семья важней, а пьяный я та еще свинья. Так что нахрен все это.

– Ты хренов семьянин! Что они с тобой сделали?

– Ха-ха, дети сейчас мое все, все ради них. Пойдем, хватит торчать у двери.

Очарование Славика так и не развеялось, хоть я и пытался вырваться, купол дружелюбия давнего друга меня держал накрепко. Меня удивляло то, как он легко со мной держался, как будто я и не исчезал из его жизни, а все также общался долгие годы и разделял все главные события в жизни, а их произошло немало, включая появление жены и ребенка.

Дом, как и сам Славик, с ним прошлым не ассоциировался, вокруг чувствовался вкус, аккуратная беседка, явно построенная лично хозяевами, небольшой красивый сад с прекрасными лилиями разных цветов. Внутри все также передавало характер жильцов: чистота, уникальный стиль каждой комнаты и любопытные экспозиции для созидания.

– Славян, не в обиду, но мне даже не верится, что ты здесь живешь. Как? Как ты до этого дошел? Где тебя так развернуло?

– Ха-ха, успокойся. Сам себе ответь, приятно ли жить в дерьме? Комфорт – это отдельный вид удовольствия, но очень важный, он отлично комбинируется с другими усладами.

– Усладами. Пошел ты. Усладами. Красиво живешь, ничего не скажешь.

– Ты еще скажи, что я отжал этот дом.

– Не, это жестко, такое уже с тобой точно не клеится.

– Да и кражи тоже сказка. Я тебя дразню. Сам порой смотрю на свое прошлое и думаю, какой был идиот. Мы все через это прошли, а после повзрослели, стали умнее. Ошибки делают нас теми, кто мы есть. Так что нет ничего плохого в том, что за херь мы раньше творили, странно было бы, если мы эту хрень продолжали бы делать.

– Золотые слова. Еще хорошо сюда же приплести всю историю, почему мы совершили то или иное действие, понять причину-следствие. Жизнь сразу становится проще. Печально, что осознание не ко всем приходит.

Разместились мы на кухне, выполненной под старину, со строгой резной мебелью из массива, как будто все обставлялось нашими предками, но на уровень повыше, качественней. Раньше подобным сложно было обжиться, а теперь любой каприз, лишь бы хватило средств.

– Милая! – прокричал Славик. – У нас гости. Если хочешь, спускайся, посидим вместе.

– Скоро спущусь, – раздалось со второго этажа.

Славик сразу же приступил хозяйничать на кухне. Себе и жене он заваривал красный чай, а мне по моей же просьбе кофе с добавками. В печку он закинул заготовки выпечки. Славик не прекращал удивлять. Образ хозяюшки был очередным мазком, скрывающим старый образ любопытного спортсмена.

– Ты упомянул Дрона. Как он? – спросил я. Этот вопрос меня мучал с самого приезда, но рискнуть и потратить силы найти Кулака не решался. Это был еще тот кот в мешке. При чем при Славике старался выстроить свое безразличие, которое на самом деле было не к месту.

– Вроде норм, вижусь только когда заезжаю в автомастерскую. Он работает механиком здесь, дальше по трассе, по которой мы ехали.

– Все-таки всех нас раскидало, хоть вроде и все рядом, – с тянущей интонацией произнес я.

– Гондоны вы, вот и все. Дроныч тоже, как и ты, изолировался от всех, особенно после аварии родителей.

– Значит, он после этого не оправился? – Больше пугала мысль, каким буду я через год или два: так же замкнусь из-за смерти матери?

– Хер его знает. Тут недавно его еще сильно избили. Приехал к нему колеса поменять на летние, а у него на лице живого места нет. Этот дебил еще на работу в таком виде вышел. Совсем, видимо, кукухой поехал.

– А где он сейчас живет?

– Да вроде говорил, что снимает жилье где-то здесь, в Верхнем. Поближе к работе.

– Просто его дом около меня весь в разрухе.

– Да, он там после смерти родителей не появлялся. Бля, Иош, давай не о нем, правда, тоску наводит. Мы сейчас живые, радостные, надо за это топить, а он выбрал путь саморазрушения. Он медленно, но верно идет ко дну. Я хотел помочь ему, а он ни в какую, как будто никакой старой дружбы или братских правил не осталось.

– Ты для него до сих слишком мелок.

Сунувшись в печь за выпечкой, Славик не удержался и заржал на всю кухню, а я следом за ним.

– Представляешь, – Славик выложил круассаны на отдельное блюдце и поставил на стол, – а он до сих меня так называет.

– Над чем смеетесь, мальчики? – раздался женский голос позади меня. Я обернулся, чтобы взглянуть наконец на ту, кто так изменил моего друга, и был приятно удивлен.

– Шмелева, ты ли это?

– Уже пару лет как Славянова, так что аккуратней.

Славик лишь хитро улыбался, когда наблюдал за нашей встречей, ведь он прекрасно знал, что мы знакомы. С Катькой Шмелевой, точнее уже Славяновой, я учился в одном классе. Из девушек она была первой в очереди на списывание у меня, почти всегда все скатывала с Владиком вместе, на одном столе, что был в подвале с раздевалкой. Перед уроками мы всегда там собирались с классом и по-быстрому организовывали нашу «подготовку» к грядущим урокам. Катя и ее подруга Аленка Ефремова были главными активистками параллели. Не проходило ни единого мероприятия, где они бы не участвовали, а за победы на слетах они были гордостью школы. Я не особо с Катей дружил, хоть она и была вечно около меня. Это было вынужденное общение, взаимовыгодное, ей нужна была помощь в учебе, а мне – женское внимание. Все честно. И я не особо представлял такую ситуацию, где встретился в будущем с Катей, ведь наши пути рознились очень сильно. И такой встречи я точно не ожидал.

– Как я рада тебя видеть! – Катя подошла ко мне и по-дружески обняла. – Андрюш, а чего ты только круассаны к чаю достал? Там же в холодильнике вчерашний торт есть, доставай, все равно его надо доедать.

Андрюша. Я даже уже успел забыть, как в действительности зовут Славика. Из-за того, что в кампании было два Андрея, чтобы как-то их различать, одного звали Кулак, а другого Славян, последний как-то прижился и основательно притерся в нашей памяти, не оставив других вариантов. И когда мне говорили: «Загадывай желание», я не сразу понимал почему.

– Как вы… – замямлил я от небольшого шока. – Где… блин, вы ж не были знакомы в школьные годы.

– Почему же не были? – отвечала мне Катя. – Мы виделись на слетах, да и в летних лагерях встречались. Это ты у нас отрицал спортивную жизнь и не представляешь даже, сколько всего пропустил, а лагеря так вообще…

– Меня отпугивала тогда неизвестность, да и новые знакомства. Все новое меня всегда пугало. И сейчас в том числе.

– А после, – продолжил Андрей, обращаясь ко мне, – когда я возвращался от тебя из Москвы, мы встретились в Ласточке и так разговорились о разном. Решили встретиться после, и так, шаг за шагом, все и завертелось.

– Он сглаживает углы. Не слушай его. Так ухаживал, столько косяков было, ужас. Помнишь, – она, смеясь, ударила его в плечо, – как ты мне веник притащил?

– Я старался, собирал его здесь, в поле, а ты меня им чуть не убила.

– Там нечем было убивать, он весь разваливался и расходился в разные стороны, ты чем связал бы хоть. Но жест я оценила.

– Ага, только после этого игнорила меня пару месяцев. Мучала меня.

– А иначе бы ты ничего не добился и не сделал правильных выводов.

Они смеялись, рассказывая мне различные истории о неудачных попытках Андрея завоевать сердце Кати: о ресторане, где Славик пролил на себя соус, и вместо ужина они весь вечер пытались оттереть пятно; о велопрогулке, где он, засмотревшись на свою спутницу, не заметил ветки впереди и распластался на асфальте; о свадьбе, где жених не смог найти невесту. Все это они рассказывали очень по-доброму, тепло, слушать их было одно удовольствие. В глубине я завидовал – настолько для меня было чуждо чувство такой близость, любви и взаимопонимания, ведь они казались одним целым, как будто не существовало Славика или Катьки в отдельности. За общением об их прошлом время пролетело незаметно приятно. Паршивый момент на самом деле, когда все хорошее проносится в нашей жизни, а плохое томится и гниет. Мне хотелось многие эпизоды своей жизни растянуть, а какие-то забыть, но реальность не совпадает с нашими желаниями.

Идиллию нарушил детский плач сверху.

– Андрюш, твоя очередь.

Славик лишь кивнул на слова Кати и пошел наверх успокаивать ребенка.

– Даже не верится, что ты вернулась сюда, – обратился я к однокласснице.

– Когда уезжала отсюда и не думала возвращаться, но после МГИКа даже с радостью осталась. Столица утомляет со временем. Туда хорошо возвращаться и желательно ненадолго.

– Чем занимаешься здесь?

– У меня своя танцевальная школа в Ястребске. С детишками работаю.

– Ого! Ты? Преподаешь? Да еще и детям. Ух ты! Правда неожиданно. Вы оба просто шокируете меня, то, какими вы были в детстве и сейчас… Вау! Правда удивили. Вы такие молодцы. Я правда вам завидую. Это клево.

– Сам-то ты что планируешь? – спросила смущенная Катя.

– Как только продам дом, вернусь в Москву.

– А почему не сейчас вернуться? Ты не продашь здесь дом за неделю или две, даже месяца мало. В реальности ты можешь его вообще не продать, и что тогда? Будешь вечно на чемоданах сидеть? – В ее словах была правда, я прекрасно это понимал еще до разговора. – Игорь может, ты сам не хочешь возвращаться в Москву? Не думал об этом? Может, дом – это просто отговорка?

– Ты кто такая? – с усмешкой на лице заявил я. – Что с тобой сделали? Ты вроде не на психолога училась.

– Ха-ха, не, просто с Андреем много ходили к семейному психологу. Когда учишься понимать партнера, начинаешь понимать себя, после этого все проще воспринимаешь.

– Так вот в чем секрет, вот почему у вас такая идиллия…

– Ты не уходи от вопроса, хитрец, – перебила мою ответку Катя уже с более серьезным видом, – самому неинтересно себя проанализировать?

– Не знаю, что тут, что там грустно, какая-то невообразимая тоска. В Москве последние годы ничего хорошего не видел перед глазами, и тут так же. Везде дерьмовые воспоминания, тут только разбавляется приятной ностальгией. Вот вас, к примеру, встретил. Охренел, если честно. Теперь дивлюсь, как вы так преобразились. Тоже хочу просто радоваться жизни.

– Ты думаешь, мы легко к этому пришли? Или что у нас нет проблем? Они у всех есть, просто надо легче относиться к ним и идти вперед. Сообща. – Наступила тишина, даже ребенок замолчал. – А ты не изменился, все так же в своих думах. Всегда найдешь из-за чего загнаться.

– Неправда. Я не такой, – отвечал я сам себе.

– Такой.

Сверху спустился Славик, радостный, светящийся лучами счастья.

– Оставил вас на пять минут, и уныли без меня. Вот что с вами делать?

– Веселить! – с улыбкой произнесла Катя. – Я вот пытаюсь уговорить Игорька попробовать пожить здесь, в Родищенске. Так что давай, помогай муженек. Вместе же веселей будет время проводить в дальнейшем.

– Ага, знаю я его, по-любому пропадет скоро.

– По-любому, – игриво подразнил я Славика, – не смогу усидеть на месте в обществе одних и тех же людей, особенно тех, кого знаю с детства.

– Слушай, а если серьезно, у тебя есть причины вернуться в Москву? – спросил он.

– Если подумать, то скорей наоборот.

– Это ж замечательно, – с каким-то чуждым мне оптимизмом засверкал Славик. – Тут ты можешь начать с чистого листа. Посмотри на нас, разве нам плохо от этого? Может, ты подсядешь на счастье, а мы тебе с этим поможем. – Он резко стал серьезным. – Да и по-честному, нам тут порой не хватает людей, с кем можно хорошо пообщаться. Наши кореша с Нижнего сгинули, кто в тюрьме или с бутылкой на дне, а того и хуже – в могиле.

– А наши с тобой хорошие одноклассники все уехали, – вставила свои пять копеек Катя.

– Владик вроде ж тут? – добавил я.

Славяновы между собой переглянулись. Андрей при этом сделал весьма неприятную гримасу и через скрежет зубов сказал:

– Вот с ним бы нам не хотелось связываться. Он пошел по кривой дорожке. Ничем хорошим она не кончится.

Катя лишь задумчиво закивала на его слова.

– Его курьерская служба – это то, о чем я думаю? – спросил я, хотя уже прекрасно знал ответ и по глазам своих собеседников утвердился лишний раз, что прав. – Как умело он вешает лапшу отцу на уши.

За то время, что был в Родищенске, я собирался поставить отметку «хорошо», так как большинство судеб своих друзей сложились хорошо, но теперь баланс сместился к «удовлетворительно»: я, Кулак, Владик – все мы скатились на дно, выкарабкаться до уровня Славяновых – непостижимая задача, но поставить цель ее достичь весьма привлекательна.

– Так, хватит о грустном, – запротестовала уже Катя, – у нас вечер приятных воспоминаний… новостей… мы все приличные и успешные люди, мы сами выбираем поводы для своего счастья, и не нам судить чужие решения.

– Подписываюсь, – с поднятым чаем в руке поддакнул Славик, от такого жеста мы не удержались и, хихикая, подняли свои кружки. – Аминь.

Каждый отхлебнул свой напиток и при глотке следил за остальными, и после того, как кружки опустились от нашего лица, каждый мило засмеялся маленькой житейской радости.

– Знаете, – я поставил кружку на стол, прежде чем начать свою часть размышлений по теме, – а в этом и правда что-то есть. Такого простого, обыденного счастья мне и не хватает. Вся жизнь – одни сплошные горки и обрывы, а прямых и не было вроде. Либо я их не замечал и поэтому не наслаждался ими. Просто жил от момента к моменту, точнее существовал. Мне нужно научиться радоваться тому, что имею, а сейчас кроме фамильного дома у меня больше ничего и нет. Так что надо попробовать. Кто знает. Может и зацепит.

– Обязательно зацепит. – Славик попытался спародировать ослика Иа, но в место этого получился дяденька, который пытается за дело угостить ребенка конфетой.

– Честно, я вам завидую. Я столько раз пытался зацепиться за воображаемую гармонию, и вроде все было хорошо, но реальность все равно проступала. А реальность пугает, здесь столько неприятно обыденного, а главное острого, стоит хоть раз резко дернуться, и ты порежешься, а я так устал от боли, что хочется снова раствориться в призрачном удовольствии.

– Братан, – прервал мой толком не начавшийся монолог Славик, положив руку ко мне на плечо, – я хочу напомнить тебе, что у тебя в чашке кофе, а не бурбон, чего ты так загрузился?

– Да, ладно, Андрей, – вступилась за меня Катя, – все в порядке. Философствовать о своем всегда полезно, а ты прервал его постижение истины. Может, он бы сейчас привел к тому, что хочет остаться здесь.

– Я, собственно, с этого начал. Стоит попробовать.

– То есть ты серьезно? – с недоверием переспросил Славик.

– Серьезно. Постараюсь найти здесь занятие, подзаработать, пока продаю дом, а там посмотрим, может и правда понравится. Останусь здесь.

Славяновы удивлено смотрели на меня. Легко догадаться почему, ведь я всегда старался сбежать из дома, а тут вдруг согласился попробовать.

Остальной вечер мы провели за ностальгическими воспоминаниями нашего почти совместного прошлого. Было над чем посмеяться и погрустить. Мне было приятно узнать частичку той жизни, что упустил. Я не жалею ни о чем, что со мной произошло, ведь каждый мой поступок, каждая моя ошибка или достижение привели к тому человеку, которым на тот момент являлся, но это не отнимало фактора мечтаний «Если бы…», ведь это так таинственно и интересно, порассуждать, кем мы могли бы стать.

После нашей посиделки Славик вызвался отвезти меня домой. Время было позднее, а ковылять с Заречья в Нижний прилично. Город доживал свой день и готовился ко сну.

– Знаешь, – завел я в машине разговор, – что хочу обязательно здесь сделать? – Славик лишь дернул головой в мою сторону, дав понять, что слушает. – Повидаться с Кулаком.

– Ну давай к нему заедем на днях. Может, согласится вместе затусить. Хотя, честно признаюсь, не хочу. Он мне сейчас не сильно приятен.

– Я понял, где он сейчас. Так что зайду сам. Без обид. Я все понимаю.

– Он… – Славик хотел добавить к своим словам еще, но остановился, лишь покачав головой.

Это был первый день с возвращения в Родищенск, когда я с легкостью вошел в свой дом. На мое приглашение Славик отказался, сказав: «В другой раз. Уже поздно». Я не особо настаивал, ведь сам валился с ног, поэтому упал на кровать и задремал. Бессонница сама испарилась. Я тогда еще не знал – это на один день или на совсем, но в сознании заиграли образы летнего дома, отдыха, душевного тепла, а главное – счастья. Именно оно разбудило меня и повело руку к телефону. Сквозь еле открытые глаза отыскал «Олега» и, иногда промахиваясь по клавиатуре на экране, написал ему: «Ты спрашивал, как я. Паршиво. Мне нужно с кем-то поговорить. Я знаю, что ты стараешься быть хорошим человеком и тебе сейчас не до меня, но мне больше не к кому обратиться за поддержкой. Я принял решение попробовать пожить в доме матери. Я устал от того разложения, в котором находился в Москве. Мне хочет попробовать что-то новое. Я хочу наконец-то побыть счастливым. Я устал вечно быть в депрессии. Может, здесь у меня получится все исправить, ведь все разрушилось, когда решил отсюда сбежать. Прости, если создал проблемы твоей семье. Я просто искал свою. Если найдется время созвониться, то буду очень рад». После нескольких минут я снова разомкнул глаза и добавил: «Спасибо, пап».

Глава 5

Поступить в Москву для меня не составило труда, как и сделать то же самое за Владика. Семья Астаповых обрадовалась, когда узнала, что и в дальнейшем их сын будет держаться вместе со мной. Они видели во мне ангела-хранителя, из-за чего у меня дергался глаз от одной только мысли, ведь быть нянькой для Владика я не собирался. В столицу поехал не из-за крепкой дружбы или качественного образования, а чтобы посмотреть в глаза тому, кто повинен в моих несчастьях. Я прекрасно понимал, какую жизнь себе выбираю на следующие годы. Жизнь с Владиком в одной квартире уже непостижима для меня, ведь спокойствие с ним точно не светило. Чтобы как-то разбавить подобный броманс, я уговорил Мансура заселиться вместе с нами, а это нелегкая, хочу сказать, задача, ведь смех смехом, но он на дух не переносил Владика и был со мной солидарен, что мы будем жить в бесконечной вечеринке. Все, что я мог ему обещать, так это стараться охлаждать пыл Астапова-младшего, но Мансур до последнего не соглашался, а поводом согласиться стали обстоятельства. В университете, в который он кое-как поступил, не было общежитий для иногородних студентов, а в первое время снимать квартиру одному в Москве очевидно сложно, а всем вместе было легче. Тем более родители одобряли наш союз, ведь в таком опасном и недобром городе мы будем держаться вместе, и если что-то с кем-то случится, то будет кому помочь.

Моя мать до последнего не могла принять тот факт, что я собрался поступать в столицу, только когда в московском университете вынесли списки поступивших, она начала теплее относиться к мысли, что я уеду в Москву, подальше от нее. Со временем или после разговоров с подругами решила, что так лучше, что благодаря московскому образованию я устроюсь в дальнейшем куда попрестижней и выбьюсь в люди. В какие именно люди, до сих пор не понимаю, точнее не видел тех людей, с которыми должен ассоциироваться, ведь мы ничем не отличаемся, от нашего образования не зависело, какими людьми мы станем в дальнейшем. Все куда сложней. Этот конструктор человеческих судеб складывается из более разнообразных деталей, которые мы находим в самых неожиданных местах своей жизни, и эти запчасти никогда не становятся так, как мы хотим, а все как раз наоборот, мы даже не можем удалить элемент нам неугодный. Сваи положены намертво, мы можем лишь обрушить всю эту конструкцию и выжить из ума, ведь без основ мы ничто. Тогда моя основа только начала расшатываться.

Я не спешил искать ответы по приезде в Москву, на то было множество причин: новый дом, новые люди, новые проблемы. От мыслей об отце пробегала по всей коже дрожь, а внутри разбегался огонь. За время в Москве я успел плюнуть на затею найти отца, но в тишине дурные мысли охватывали меня. Это было моим незавершенным делом, которое щекотало нервишки и напоминало, что еще жив и что у меня есть цель. В голове выстраивал различные сцены: как при встрече вмажу отцу от всей души или обниму изо всех сил. Сложнее представлялся наш разговор. Мне было нечего ему сказать, как и услышать от него. В моей голове жизнь била красками, чего не скажешь о реальности.

Все мои мысли, да и Владика с Мансуром, были полностью погружены в университетскую жизнь. Учителя не врали, студенческие годы самые лучшие, мы просто впали в поток свободы и безрассудства. Мансур зря переживал о вечных вечеринках Владика, так как сам куда чаще устраивал различные посиделки. Между ними стерлась какая-либо неприязнь, мы все просто жили на волне. Плюнули на учебу. Каждый посвятил себя студенческой жизни, всем ее активностям и возможностям. Первую сессию мы сдали благодаря микронаушникам, по очереди вещали друг другу правильные ответы с другого конца.

Меньше всего волновались о деньгах. Порой мы сливали весь наш бюджет за пару дней, но это было весело. Владик все высасывал из отца, а мы с Мансуром жили на небольшие суммы от родителей, только он, в отличие от меня, все же иногда подрабатывал на однодневных работах. По поводу жилья мы тоже не сильно переживали, ведь обитали в купленной родителями Владика квартире, поэтому все расходы на жилье ровнялись счетам за потраченное отопление, воду и электричество, а самое главное, что наши университеты были равноудалены в шаговой доступности, поэтому и трат на транспорт было не так много.

Со временем лица, проводившие у нас время, устаканились, новых знакомств становилось меньше, а друзей, если наших собутыльников можно так назвать, больше. Особенно в нашей компании затесался с первого взгляда малозаметный мальчуган, Мансур познакомился с ним на промоакции, которую они вместе проводили, я сперва подумал: «Зачем этого ребенка притащил к нам?», но, как оказалось, этот ребенок был нам ровесником, и звали его Шурик. Проворный оказался мальчуган и весьма приставуч, но мы к нему привыкли, он добавлял в нашу компанию вечный дух приключений, и мы не особо-то были против. Я думал, такое свойственно будет Владику, но даже он нас не особо часто затаскивал в неприятности. С приездом в Москву он стал пассивней и предпочитал чаще уходить в отрыв у себя дома.

В честь закрытия первого курса и первой летней сессией мы решили отметить небольшой компанией: я, Владик, Мансур, Шурик и девчонка, которую привел Астапов в надежде на развитие каких-либо отношений, я даже не помню ее имени, так как на долго в нашей жизни она не задержалась. Пили мы бесцельно, ради удовольствия, которое уже давно нам приелось. Мы всегда находили повод выпить, вечно надеялись этим поднять настроение, но с каждым разом увеличивали количество выпитого алкоголя, надеясь увеличить показатель счастья. В тот вечер мы не спешили осушить все, что у нас было, поэтому растягивали удовольствие за алкогольными играми, раскладывая очередную карточную партию.

– Пора валить в клуб, – заныл Шурик.

– Вот ответь, – заговорил Мансур, беря в руки карты для раздачи, – что мы там делать будем? Каждый раз одно и тоже. – Ему собирались ответить, но он не позволил. – Сейчас ты мне запоешь о музыке, движе, девочках, но все будет по обыкновенному сценарию. Напомнить какому? – Шурик опять хотел ответить, но замолк, так как понял, что ему снова не дадут этого сделать. – Мы придем. Увидим расценки на алкоголь. Охуеем. Первый вариант: мы переборем себя и будем покупать там коктейли, но вместо того, чтобы развлекаться, будем считать деньги. Мы ж бедные студенты. Вот у тебя много денег? Стой. Дай я сам угадаю. Наверное, нет. Точно нет. Вот Владик еще может позволить шикануть, но нам совесть не позволит ему на шею сесть, мы с Игорьком так точно. Второй вариант: мы пронесем туда свой алкоголем или напьемся заранее до такого состояния, что ни о каких танцах и девочках речи быть не может. Так что нет нам смысла переться туда, это пройденный этап.