– Понятно, – понимающе кивнул Конор. – Тогда мы действительно сможем помочь друг другу. Только вот я пока не совсем понимаю, чем он нам может пособить, кроме того что укроет от преследователей. Нам надо узнать, что случилось с Элеонорой и Генри.

– Он? – усмехнулся Дас. – Он очень многое может. Он же разбойник! У него связи во всех шайках и воровских притонах окрестных городов и городишек! И крестьяне на его стороне. Так что не

боись: к утру мы уже будем владеть любой информацией, которая

просочилась наружу от злопыхателей.

– По-моему, ты слишком большие надежды на него возлага-ешь, – фыркнул Вальдес. – Он человек, а не божество.

– Вот именно, – кивнул Дас с усмешкой, – поэтому считает, что

ему всё дозволено.

– Господа! – голос хозяина лесного лагеря отвлек друзей от

беседы. Все разом замолчали, устыдившись: неизвестно, на какой

именно части разговора он пересек зону слышимости. – У меня

приятные новости: вас в ближайшее время искать не будут. Мне

только нужны какие-нибудь ваши приметные вещицы. Одну-две, не более.

– Хочешь попытаться убедить наших врагов, что мы мертвы?

– Грейди вопросительно приподнял бровь.

– Хочу получить свою награду, – криво усмехнулся главарь

шайки. – И кое-что проверить. Если повезет, кто-нибудь еще из наших общих друзей присоединится к нашей скромной компании. А

сами можете отдохнуть: вам этого явно не хватало последнее время.

Пойдем, братишка, – последняя фраза была адресована уже Дасу, –

нам нужно кое-что обсудить…

Второй шанс для героя

Дас поднялся, пообещав друзьям не задерживаться и не заставлять волноваться.

– Скажи, Десс, – не выдержал Конор, – ты нам помогаешь

только потому, что мы с тобой из одного мира?

Десс хмыкнул и, обернувшись, покачал головой, на губах его

играла мягкая усмешка.

– Как говорит наша донья, «Гранды на войне своих не броса-ют, и не важно, какая это война». Надеюсь, вы потом окажете ответную услугу если не мне лично, то хотя бы этим ребятам, которые

сейчас прикрывают ваши великосветские спины. Мы ведь вернемся, а им в этом мире еще жить. Удачного вечера, – он коснулся полей шляпы, а потом они вместе с Дасом ушли.

Грейди посмотрел на друзей: те сидели молча, приоткрыв

рты от удивления. Видимо, он сам сейчас выглядел примерно так

же. Гранд не сказал, в сущности, ничего особенного, но в то же время слова его отдавали чем-то непривычным, давно забытым, что

было таким привычным, но казалось таким смешным по ту сторону

реальности: слова бандита заставили их встрепенуться.

– А ведь он тогда не дал мне разбиться… рисковал, а мог ничего не делать… – протянул Вальдес тихо и как-то виновато, поме-шивая палочкой костер. – Теперь я, кажется, понимаю, что имела в

виду Элеонора… Мне б ее проницательность!

– Всем бы нам, – усмехнулся Грейди. Он был в кои-то веки согласен со спутником. Им всем не помешало бы почаще думать друг

о друге и пореже – о себе любимых или, в крайнем случае, о собственном клане и только. Наверное именно за это они так жестоко

сейчас расплачиваются. А то они так зациклились на личной беде

и значимости, что ничего вокруг не замечали, а теми рамками, в

которые они пытались упихнуть мир, он почему-то не ограничивал-ся. Видимо, они и начнут побеждать, когда перестанут считать себя

центром вселенной, станут действовать сообща, и сотрутся наконец

незримые границы между кланами. Если они не научатся действовать вместе, они не только до выхода – до полдороги не доберутся.

Коли компьютерная игра их ничему не научила, может, хоть реальность научит?..

Он перевел взгляд с погрустневшего вдруг Конора на заду-мавшегося Вальдеса и вздохнул. Создавалось впечатление, что они

Юлия Каштанова

играют в какую-то странную игру, у которой нет финала… или он

просто хорошо замаскирован, а выход из лабиринта найдется тогда, когда они разгадают неведомую загадку, у которой даже нет четкого условия. Всё это следовало обмозговать… Эх, не надо было им

разделяться… а сейчас так не хватает двух вещей, которые были

присущи их пропавшим друзьям: ловкого ума и уверенности в победе. Придется учиться развивать их самостоятельно, иначе ни

другим, ни себе не помогут.

Грейди поднялся с земли и прошелся туда-сюда, разминаясь.

Сквозь ветви деревьев на них смотрела половинка луны. Все их чаяния сейчас были не менее призрачными, чем тени, которые отбрасывали предметы под ее сиянием. Ему даже померещилось, что

на серебристом полудиске мелькнул знакомый профиль, а в шуме

листвы над головой прошелестел легкий, как звон колокольчи-ков, смех. «Найдись, Элли, пожалуйста! – мысленно обратился он с

просьбой к небесам. – Нам так нужна надежда, а ты с такой щедро-стью ее даришь. Обещаю больше никогда не спорить и не ругаться

– только найдись!»

*** Кортеж выехал за ворота и взял курс на Гранаду. Оттуда их

путь лежал назад, в Эскориал, к друзьям, ожидавшим новостей.

Ибарра был весьма доволен поездкой: ему удалось встретиться со

своим соклановцем и разузнать кое-что, связанное с важными поли-тическими делами при дворе. Их соратник, как выяснилось, занимался не только накопительством, но и щедро тратил денежки на

ценную информацию. Сейчас заветные документы грели ему душу

в потайном кармане камзола. С Призраком они не разговаривали, с Шуриком поболтать особенно не получалось, поскольку он постоянно был чем-то занят. Сейчас, правда, у него появился собеседник: на скамейке напротив вальяжно расположился Ладрон Чавес.

Кортеж катил по дороге, Чавес, уже подуставший от болтовни, уткнулся в книгу: судя по надписи на обложке – исторические хроники Испании до Реконкисты. Где он сумел раздобыть ее – одному

Богу известно… Правда, при умении «главбуха Альянса» торговаться, он мог, наверное, приобрести парочку звезд с неба в качестве за-46

Второй шанс для героя

стежек на камзол. К тому же, книга отвлекала его от необходимости

выслушивать музицирования Доминиканца, навык которого огра-ничивался всего лишь несколькими мелодиями, которые он «тренировал» по кругу и очень быстро всех допек до печенок – особенно

Ладрона, с его художественным образованием.

Экипаж неожиданно замедлил ход, когда дорога в очередной раз повернула. Сперва остановился авангард и жестом передал

предупреждение остальным. Как сообщили гвардейцы, впереди

возникло внезапное препятствие: неизвестный верховой. Всадник

стоял посреди дороги и, судя по всему, уступать ее не собирался.

Здоровенный андалузский жеребец без единого светлого пятнышка напоминал статую, и если бы не раздувал ноздри, настороженно

принюхиваясь, его едва ли можно было принять за живого. Всадник был невысок ростом и крепко сложен. Лица было не разглядеть из-за надвинутой на глаза шляпы с широким полями. На нём

был добротный кожаный дорожный костюм в стиле, который обычно предпочитают наемные бойцы, на боку висел длинный палаш, из-под плаща выглядывали рукоятки пистолетов. Больше оружия

было не видать, но это вовсе не давало повода расслабиться… особенно если учесть его совершенное спокойствие: наличие воору-женнго отряда его нисколько не волновало. Конечно, по кустам у

дороги могла скрываться еще дюжина таких же бойцов, но проверить было сложно, да и не похож он был на главу шайки – скорее

именно наемник-одиночка.

– Что там такое? – Ибарре надоело сидеть в неведении внутри, потому он осторожно раздвинул занавески и постучал по стенке экипажа, привлекая внимание Шурика. Несмотря на свой статус, он порой завидовал юноше: тот ведь мог увидеть всё первым.

– Не знаю, – шепнул тот, свесившись с облучка. – Тип какой-то… Впервые вижу.

– И, судя по всему, пропускать он нас не собирается, – добавил

Чавес, который сидел лицом по ходу движения, и потому картина

ему открывалась с более удачного ракурса.

– А что ему надо? – нахмурился лидер Альянса. Он уже привык к своему титулу и в его поведении начали проявляться нотки, присущие его положению, что порой раздражали.

Юлия Каштанова

– Пес его знает! – громким шепотом отозвался Шурик. – Просто выехал, перегородил дорогу и стоит. Ни туда, ни сюда.

– Может, он уснул? – ядовито поинтересовался Чавес. Будь

они в игре, он бы сказал другое, но здесь бросить самого себя и

перезагрузиться не получилось бы.

– Не похоже, – возразил юноша. – Сейчас пошлю кого-нибудь

узнать.

Были слышны приглушенные переговоры, потом один из

офицеров охраны двинул лошадь навстречу незнакомцу. Тот продолжал неподвижно стоять, как если бы и впрямь уснул или даже

закостенел. И лишь когда офицер был в пяти шагах от него, подал первые признаки жизни: поднял руку в требовании остановиться.

На пальце сверкнуло что-то похожее на перстень-печатку, но саму

ее рассмотреть не удалось – слишком далеко, да и жест слишком

резкий. Офицер от неожиданности замер, оглянулся назад, ища то

ли оправдания, то ли инструкций, а потом вновь неуверенно двинул лошадь еще на шаг. Ответом был новый «предупредительный

жест»: так же не произнеся ни звука, незнакомец демонстративно

положил ладонь на рукоять пистолета.

Все, кто мог видеть незнакомца и кого видел он, ощутили, как

из-под полей шляпы насмешливый, внешне презрительный, но

очень внимательный взгляд пронзил каждого. Здесь и выстрела не

потребовалось: взор из тени доводил до дрожи. Жест возымел действие: бывалый солдат тут же застыл на месте и, неуверенно кашля-нув, осведомился:

– Кто ты такой и что тебе нужно от Его Светлости, герцога Валенсии? Если ничего, тогда уступи дорогу. Немедленно.

Ответом сперва была тишина: никто не решался сделать следующий шаг – все ждали реакции незнакомца. Дальше всадник

хмыкнул – намеренно громко, чтобы его расслышали все, даже путешественники в карете и арьергард охраны – и медленно подобрал поводья.

– Я – это я, – произнес он хрипловатым баритоном, слегка небрежно, тоном человека, которому никто и никогда не смел указывать – эдакий сам-себе-хозяин. «Ага, все наемники такие…» – подумал про себя Ибарра. – И не имею честь быть представленным Его

Второй шанс для героя

светлости. Я не бываю на светских раутах. Так какая вам разница?

Езжайте подобру-поздорову.

Неизвестно, какое впечатление слова произвели на Шурика, но лидеров Альянса они задели за живое. В таком тоне позволяли

себе говорить только старики из Реконкисты и Мигель Мальеда.

Что это не последний, они оба могли поклясться – голос того типа

они знали отлично и едва могли с чьим-то спутать. Этот же был

другим. Может, и правда Реконкиста? Но на Генри или Грейди не

похоже, Призрак едет с ними, Ветер остался во дворце с Хуаном…

– Что там за хам, как ты думаешь? – поинтересовался как бы

невзначай Чавес у друга.

– Думаю, кто-то из подопечных Призрака с Ветром… – недовольно буркнул тот.

– С чего ты взял, что он не местный, а кто-то из наших? – недоверчиво нахмурился собеседник.

– Просто мне так показалось… – пожал плечами Ибарра. – Уж

больно тон похож.

– Если так рассуждать, здесь у половины знакомые интонации, – проворчал Чавес и вновь повернулся к окошку, осторожно

раздвинув занавески на всякий случай дулом пистолета.

Ибарра не стал спорить: тем более что ему было безумно интересно, чем эта встреча все-таки кончится и когда она кончится.

Хотелось бы поскорее и без неприятных последствий. Ему с лихвой

хватило встреч с разбойниками, кабацких потасовок и дворцовых

склок, по обыкновению заканчивающихся дуэлями.

Тем временем ситуация на дороге продолжала развиваться.

– Тогда изволь посторониться и пропустить Его Светлость! –

произнес офицер надменно.

Повисла пауза, незнакомец даже не двинулся с места, он только методично вытащил пистолет из-за пояса, и приподнял им край

шляпы, смерив насмешливым взглядом гвардейца, но не стремясь

открывать лицо полностью. С полминуты он еще сидел неподвижно, а потом наклонился в седле, опираясь локтем на луку, и с усмешкой заявил:

– И не подумаю. Это королевская дорога, а значит – общая.

Я выехал на нее первым, потому как от вас до ближайшего города

Юлия Каштанова

назад меньше, чем мне – в обратную сторону до моего. И на дороге

титулов не существует – только сами люди. Так с чего же я должен

уступать дорогу напудренным парикам только потому, что у них

есть титул, а у меня нет?

Такой наглости мало кто смог бы стерпеть. Ибарра и Чавес

пребывали в состоянии среднем между шоком и крайней степенью

ярости. На подобное отношение были способны даже не все гла-вари мощных шаек, которых было с чего опасаться, а уж никак не

одинокие терсио! Неужели, этот человек действительно ни Бога, ни черта не боится? Это, безусловно, внушало уважение, но уж никак не дружеские чувства.

Гвардейцы переглядывались и перешептывались, в воздухе

явственно витало слово «оскорбление». Шурик ерзал на месте, не

решаясь ответить наглецу, потому что его палаш внушал, пожалуй, еще больше уважения, чем слова и поведение. Спокоен был

только Призрак, но он вообще последнее время редко выказывал

открыто признаки раздражения – он лишь внимательно, с прищу-ром, разглядывал фигуру незнакомца, деталь за деталью. Офицер

то краснел, то бледнел, не в силах найти подходящих слов, сжимая

рукоять шпаги, но не решаясь бросить вызов. Неизвестно, каких

еще неприятностей можно ждать от наймита-одиночки. Но снести

подобное отношение и промолчать он тоже не мог себе позвонить.

– Да… да… как вы смеете?! – воскликнул он, пылая гневом, едва только к нему вернулся дар речи. – Вы…

– Хотите оспорить это право? Тогда пусть ваш герцог, как человек благородный, покажет, чего он стоит не на словах, а в бою

один на один! – последовал насмешливый ответ.

Офицер такого точно вынести не мог: он схватился за шпагу

и уже начал вытаскивать ее из ножен. Неясно, чем бы всё закончилось, если бы громкий хохот не заглушил и ропот гвардейцев, и

последние слова вызова. Повисла тишина, нарушаемая только смехом одного единственного человека. И Шурик, и обитатели кареты

не поверили своим ушам: они уже готовились к схватке, а Ибарра

начал перебирать в голове возможные варианты выживания в поединке, при том что фехтование не было самой сильной его стороной. Остальные попутчики даже сочли, что «весельчак» повредился

рассудком… Чавес отодвинул занавеску побольше и смерил глаза-50

Второй шанс для героя

ми безумца, решившего столь странным образом нарушить ход событий. Как он и предполагал, смеялся Призрак.

Лидер Реконкисты сидел в седле и хохотал безудержно примерно минуты две, чем даже у знакомых начал вызывать подозрения в собственной адекватности, а потом, всё еще не успокоившись, двинул своего жеребца навстречу незнакомцу. Он спокойно объ-ехал карету, поравнялся с ошеломленным офицером и жестом велел ему присоединиться к отряду. Гвардеец был слишком удивлен, чтобы повиноваться, но тот повторил жест – на сей раз резче – и

пришлось повиноваться.

Призрак же подождал, пока тот удалится, а дальше широко

улыбнулся и произнес:

– Здорово, дружище. Тебя даже в этих краях ни с кем невозможно спутать… И только не говори мне, что я ошибся!.. Кстати,

– добавил он насмешливо, – без матерных цитат твои слова звучат

куда убедительнее.

Незнакомец поднял голову выше, пронзив собеседника взглядом, а потом единым быстрым жестом скинул с головы шляпу. Она

скрывала моложавое обветренное лицо. Легкая небритость, колю-чий взгляд, поджатые губы, высокие очерченные скулы и подбородок – всё выдавало характер упрямый и сильный.

– А ты, я смотрю, стал куда вежливее – не забываешь старых

друзей, Фидель, – произнес он с усмешкой. – Тебя-то каким ветром

сюда занесло?

– Тем же, что и тебя – непопутным, – проворчал собеседник

дружелюбно. – Я бы на твоем месте был поосторожнее: советник

короля – личность обидчивая, – он обернулся к застывшим в изумлении спутникам и с улыбкой произнес: – Можете не волноваться: я его знаю. Идем, познакомлю с другими «заплутавшими», – произнес он уже тише, чтобы слышал только собеседник.

Незнакомец, хмыкнув, убрал пистолет за пояс и тронул лошадь следом за поехавшим назад Призраком. Гвардейцы сверлили

его недоверчивыми взглядами, на всякий случай не выпуская из

рук мушкетов. Лидер Реконкисты остановился у экипажа и, спе-шившись, заглянул внутрь, брезгливым жестом отпихнув ствол пистолета, который Чавес сжимал в руках.

Юлия Каштанова

– Вылазьте, затворники! – с усмешкой велел он. – Представлю

вам еще одного участника приключения.

Ибарра не стал менее раздраженным, однако новость несколько успокоила, и теперь он мог не волноваться, а просто сер-диться. Чавес пробурчал что-то нечленораздельное – скорее всего, ругательство.

– Пойдем, подышим воздухом, – предложил Ибарра «коллеге».

Тот не ответил, но спрятал пистолет и первым выбрался из

экипажа. Снаружи уже Шурик, Призрак и незнакомец весело болтали на обочине дороги.

– А, благородные господа! – усмехнулся лидер Реконкисты, кивнув подошедшим друзьям: – Знакомься, герцог Валенсии Фадрике Ибарра и бургомистр Тарагоны, главный человек по части

торговли с побережьем, Ладрон Чавес. Тебе они больше известны

как лидеры Альянса.

Ибарра и Чавес коротко кивнули, но оба смотрели на того, кого считали, «проходимца» с недоверием.

– А это – легенда игры, – с плохо скрываемой гордостью продолжал он, указывая на странного типа, – Команч.

Первой реакцией был вздох удивления. Лидеры Альянса

недоуменно переглянулись, а потом два подозрительных взгляда

уперлись в лицо главы Реконкисты. Знали о нём многие, немногие

были знакомы лично, но то, что он тоже окажется втянутым в эту

нелепую авантюру, для всех – и друзей, и врагов – явилось полной

неожиданностью. Он не был дурным человеком или чересчур на-глым, но имел удивительное свойство оказываться там, где его никто не ждал. Как его зовут в жизни и чем он занимается, мало кто

помнил. Союзники и друзья знали его под псевдонимом «Команч».

Враги звали его не иначе как «этот клятый Команч» или еще покру-че, но лучшего бойца игровой Испании уважали и друзья, и враги.

Он стоял у истоков Реконкисты, но единственный из всех этим не

бравировал. Он не любил хвастаться и вообще говорить лишнее

или совершать бессмысленные и необдуманные поступки. Но главной его визитной карточкой было, конечно, не самое удачное качество: он просто не умел говорить, не злоупотребляя выражениями, запрещенными для использования в литературе.

Второй шанс для героя

– А что вы хотели? – усмехнулся Команч, поглаживая рукоятку кинжала. Вообще его голос звучал довольно приятно, если исключить из его речи нецензурные выражения, от которых он даже

здесь не мог сдержаться (да и не считал особенно нужным). – Что

все будут из высшего общества? Я вот попросил Эл, если вдруг она

решит про меня что-то написать, не делать меня недостойным героем романа, но мы не оговаривали детали. Хотите? – он снял с

пояса флягу, из которой, после сворачивания пробки, полился такой «божественный запах», что привыкшим уже к роскоши альян-совцам пришлось прибегнуть к помощи носовых платков, чтобы не

задохнуться ненароком.

– Спасибо, мы воздержимся, – пробубнил Чавес. – На голод-ный желудок не следует…

– Как знаете, – пожал плечами Команч, делая большой глоток.

Ибарра, отвернувшись, поморщился. Ему за глаза хватало общества

Призрака. А если теперь еще и этот поедет с ними – их путешествие

точно превратится в ад…

– Так Элочка тоже здесь? – нахмурился Команч, выслушав

краткий пересказ Призрака. – И другие наши?

– Почти все, кто хоть что-то значит, – подтвердил тот. – И все

в тех же ролях, которые занимали в книге и в игре их персонажи.

– Проблема в том, что книгу кто-то упер еще на вечеринке, –

вмешался Шурик. – И мы еще и ее ищем. Хорошо, что хоть Элеонора где-то поблизости. Хуан говорит, что она что-нибудь придумает.

– Хуан? – Команч нахмурился. – Что, Грандам всем не повезло? Я вообще когда появился здесь, подумал, что перепил. Всё никак не мог вспомнить, от чего получаются такие глюки! – он снова

усмехнулся и кивнул Призраку. – А когда увидел тебя, точно решил, что спятил. А вообще-то… мне здесь нравится. И роль моя

– тоже ничего.

– Мне тоже, – подтвердил глава Реконкисты, – только вот дома

всё равно лучше. Стар я стал для таких приключений.

– Тоже мне, развалина! – хмыкнул Команч, делая очередной

глоток из фляги. – Чем же ты таким здесь занимаешься?

– О! – протянул собеседник. – Моя роль настолько секрет-ная, что порой сам забываю, как меня зовут!.. Но речь сейчас не об

Юлия Каштанова

этом. Поедем с нами, лучше держаться вместе – так проще будет

выбраться.

Команч задумался, даже забыл на какое-то время о фляжке.

Молчание продолжалось примерно минуту. Лидеры Альянса были