Нация зомби

Стэн многозначительно молчал. А старик все не унимался:

– Ты когда-нибудь пил чай?

– Нет.

– Тогда не обсуждается. Прыгай, ехать недолго.

***

Все же ехали они прилично. Старик уверенно вез их за город. Гилрой жил один в двухэтажном коттедже, внешне представлявшем собой каменно-стеклянный куб. И на десять миль в округе не было ни души. Некогда цветущий пригород теперь полностью был во власти леса. Из-под колес в последние моменты выбегали мелкие грызуны. На ветвях сосен сидели филины, подстерегающие зазевавшуюся добычу. В глубине зарослей темнели фасады давно покинутых домов. Стэнли поежился:

– Почему…

– Почему я живу не в городе? – опередил его Гилрой.

– Да, здесь так… дико.

– Зато хороший воздух, вода и всегда свежее мясо.

Стэн обреченно покачал головой, откинулся на сиденье;

– Вы сумасшедший, сумасшедший.

– Относительно вас – да. Зато вы все зомби.

Стэн повернул голову к нему:

– Может, все-таки, объясните, что это означает?

Старик не успел ответить. Они прибыли на место. Мозг дома связался с электромобилем Гилроя, получил подтверждение, что приехал хозяин и зажег уличные фонари.

– Пойдем, сынок, – сказал Мэтью и, кряхтя, вылез из машины.

Стэн в очередной раз удивился непосредственности собеседника. Они знакомы всего несколько часов, а тот уже называет его сынком.

Внутреннее убранство дома по-настоящему поразило Буллита. Все сверкало чистотой, качественными материалами. И дерево. Везде присутствовала деревянная мебель, которая по правде говоря, приятно удивила гостя, выросшего в мире победившей синтетики и бытового минимализма. Он не удержался, провел рукой по покрытой лаком резной поверхности шкафа.

– Это вы сделали?

– А, это…да. Но это уже почти рухлядь, – махнул рукой старик.

– А выглядит очень хорошо.

– Брось, реставрация уже давно напрашивается. Но все никак руки не дойдут. Ты лучше присядь, – Гилрой указал на шикарное кожаное кресло, – я пойду, пока приготовлю чай.

Он скрылся на кухне, а в гостиной зазвучала музыка. Что-то похожее на классику, но Стэнли не был уверен. Тем не менее, мелодия завораживала. Он присел на краешек дивана и полностью погрузился в волшебную негу, навеянную обстановкой и льющейся из потайных динамиков музыки.

Хозяин вернулся, уже переодетый в домашнее, звеня фарфором на серебряном подносе. Присел во второе кресло, поставил поднос на журнальный стол. Разлил ароматную жижу по чашкам.

– Ну, рассказывай, – он устремил на собеседника внимательный взгляд из-под кустистых бровей.

– Что? – Гилрой скривился, чай обжег ему губы. – Что мне вам рассказать?

– Тебя устраивает твоя жизнь, как ты живешь от виртуала до виртуала?

Буллит поставил чашку, чай ему не понравился. И вопрос тоже.

– Живу обычно, как все. Меня все устраивает…

– Но, ты бы с удовольствием проводил все время там, да?

– Конечно! А к чему эти вопросы?

Старик помолчал, потер жесткой ладонью пробивающуюся щетину.

– Неужели тебе не охота встретить девушку, завести семью? Жить реальной жизнью?

Буллит с жалостью посмотрел на этого безумного старика:

– У меня были семьи, у меня были десятки детей. У меня был гарем из тысячи наложниц. Я покорял звездные системы, нес прогресс и процветание народам….

– Подожди, я не об этом…

– Нет! – Стэн чуть не сорвался на крик. Очередной прогрессор будет его учить – Нет, это вы подождите! Сидите тут, думаете, что раз дожили до этих лет, можете поучать меня! Я прожил десятки прекрасных насыщенных жизней и проживу еще больше! А вы…, – он на мгновение запнулся, подбирая слова.

– Вы ископаемое, вы раритет, прожили одну скучную жизненку, ходили на работу, мебель тут делаете, обитаете у черта на рогах. Вы отшельник, и меня пригласили потому, что вам одиноко. Мэтью вы в прошлом.

Он встал.

– Вы зря пригласили меня. Мы не поймем друг друга.

Хозяин смотрел на него снизу вверх. Его челюсть и руки дрожали. Он просипел:

– Но Стэн, это же все не по-настоящему. Ваш виртуал – это же иллюзия… Присядь, прошу тебя. Выслушай меня, я многого не прошу. Выслушай меня и иди.

Буллит повиновался. Пожалуй, он немного погорячился, вон как старика корежит.

– Хорошо, я выслушаю вас и пойду.

Старик отхлебнул чаю. Спрятал большие трясущиеся ладони под стол. Потом резко вскочил, вышел на кухню и через минуту вернулся с графином и двумя стаканами. В графине плескалась жидкость похожая на ранее принесенный чай. Поставил на стол и кряхтя присел в низкое кресло. Плеснул жидкость в стаканы. В воздухе приторно запахло яблоками и еще чем-то острым, непонятным. Буллит не верил своим глазам и обонянию.

– Это что? – он указал на стакан. – Алкоголь?!

– Почему бы и нет? – устало произнес хозяин. – Имею полное право…

– Нет, не имеете. Согласно Конвенции, – он напрягся, выудил нужную информацию из мозга, записанную еще в обучающем курсе виртуала в пору юности, – «О запрете наркотических веществ» за номером 426/1 Б алкоголь с процентным содержанием более восьми десятых процентов ЗАПРЕЩЕН под угрозой пожизненного отстранения от виртуала…, – он запнулся на полуслове, осознав, что старику плевать на эти правила.

Гилрой криво усмехнулся, подвинул стакан Буллиту:

– Просто подними его, хочу почувствовать себя в компании. Если хочешь, отхлебни, я тебе выведу его потом. Ни один электронный мозг не почует.

Гилрой содрогнулся от одной только мысли об этом. Рисковать всем ради этого. Нет, он не сумасшедший. Старик правильно оценил его состояние.

– Ладно, как хочешь, – и залпом опрокинул жидкость себе в рот. Зажмурился и с наслаждением выдохнул. – Ох, красота!

У Буллита в голове билась одна мысль, какого черта он здесь! Был бы уже дома, и спокойно спал под «Марцаном». Старик сумасшедший. Но все же что-то его останавливало. Он чувствовал, понимал на уровне интуиции, что эта ходячая древность не просто так пригласил его.

– Вот, ты говоришь «жизненка», – тем временем начал Гилрой.

– А если я скажу тебе одну преинтересную вещь, открою тебе небольшую тайну. А? Что если перед тобой находится Председатель Совета двадцати! Что ты скажешь на это?

Буллит хотел вначале удивиться, потом рассмеяться – настолько нелепым выглядело данное заявление. Но он задумался, а почему бы и нет. Все как раз и указывало на это. Во-первых, возраст, во-вторых этот дом и самое главное, слишком уж вольное обращение с давно забытыми и запрещенными вещами: мясо, алкоголь, вождение электрокара. Наверняка ведь отказавшимся от виртуала позволялись некоторые вольности. Но тогда почему он работал на складе.

– Что я могу сказать? Все может быть. Тогда что же вы делали на производстве?

Старик странным взглядом посмотрел на него. Потом плеснул себе еще пойла. Глотнул и зашелся в хриплом кашле. Его скрючило в кресле. Откашлявшись, он поднял на растерянного гостя красные воспаленные глаза, просипел:

– Я пришел за тобой Дэвид.

Стэнли вздрогнул, невероятная догадка молнией озарило его разум. Он понял все. Эта фраза «я пришел за тобой Дэвид» сказанная именно этим человеком разблокировала целый пласт его памяти. С пяти до семнадцати лет. Ложная же память внедренная ему в канун совершеннолетия рассыпалась на мелкие кусочки, была дефрагментирована навсегда. Слезы застили ему глаза, он вскочил, кресло завалилось на бок. Он судорожно огляделся вокруг, он все узнавал. Не хватало только галорамки над камином. Он повернулся к старику, кивнул в сторону камина:

– Зачем ты убрал наши с мамой фотографии?

Мэтью тоже встал, протянул к нему скрюченные до нелепости крупные руки:

–…сынок!

Стэнли отстранился, его серые глаза сверкнули из-под насупленных бровей:

– Не называй меня так, слышишь! Ты долбанный предатель! – он обхватил голову руками. – Зачем?! Зачем ты лишил меня памяти?! Идиот! Я же твой сын!! Сын, твою мать!!

– Стэнли, сынок, успокойся. Прошу тебя! – старик чуть не плакал.

Гилрой метнулся к нему, схватил за ворот рубахи, прошипел в лицо:

– Ты загнал маму в могилу, лишил меня памяти, отказался от нас… И все ради чего?! Чтобы не терять место в Совете!! Боже мой! Как ты жалок! – он оттолкнул старика. Тот полетел на застеленный ковром пол. С усилием поднялся. Смятение и отчаяние на его изможденном лице пропало, осталось лишь покорность судьбе, которую он сам выбрал себе тогда, двадцать лет назад.

– Да, ты прав Дэвид…

– Я Стэнли, – его обычно бледное лицо стало багровым. Он ненавидел этого человека.

– Хорошо, пусть так. Да, я принял тогда это решение. Мама была смертельно больна, даже наши технологии не могли помочь ей, ты отбился от рук, начал пропадать в виртуале…

– Мне неинтересно, я ухожу.

Гилрой хотел было развернуться в сторону выхода, чтобы навсегда покинуть это место, но гневный окрик остановил его:

– Стой засранец! Как был неуправляемым таким и остался.

Буллит замер. Этот повелительный тон его остановил. Пахнуло давно забытым детством.

– Послушай, что я сейчас тебе скажу и катись!

Гилрой уже поднялся. Выпрямившись, с решительностью облаченного властью человека он смотрел сейчас на того, кого называл своим сыном.

– Наш мир распадается…Стэнли. Еще двадцать лет и все. Система перестанет поддерживать саму себя. Все связи нарушаться и наша тупиковая цивилизация рухнет.

– О чем это ты? – Стэнли недоверчиво смотрел на старика.

Тот горько усмехнулся:

– Потому что, я, последний представитель Совета. Все остальные в виртуале.

– Что-о?!!

Буллит поднял кресло и буквально рухнул в него. Он не мог в это поверить. Эти великие мужи, как их называли в сети, положившие свою жизнь на алтарь служения людям, в итоге оказались такими же, как и все. Он просто не мог этого принять. Что же теперь будет с ним? А Гилрой тем временем продолжил:

– Да, сын, перед тобой последний человек, который никогда не был в виртуале. Мой друг Себастьян, ты его должен помнить.… В общем, месяц назад и он отказался от членства в Совете и подменил себе личную память.

Мэтью растерянно развел руками, оглянулся, взял графин, сделал глоток прямо с горла. Сморщился как лимон и, замахнувшись, кинул посудину в темнеющий зев холодного камина. Графин смачно лопнул, зазвенели осколки.

– К черту! Так вот Дэвид, слушай дальше. Как только последний мой соратник покинул меня, у меня развязались руки, я сам по себе стал единственным законодательным органом. И единогласным решением отменил мораторий о репатриации личной памяти гражданина. Поэтому ты собственно здесь.

– Постой, – Буллит вперил вытаращенные глаза на старика, – хочешь сказать, что ты теперь вроде бога здесь?

– Ну…, – Мэтью на секунду замялся, – в принципе да. В моих силах принять любое решение, блокирующих голосов больше нет. Главный электронный мозг и все остальные подчиняются мне.

Буллита залихорадило, мысли забегали, пейзажи любимой Кариуги всплыли в памяти. Да, ведь если этот старый предатель захочет, сможет отменить эту проклятую отработку, сможет обеспечить ему, своему сыну, бесконечный поток регпакетов. Сладкие грезы настолько затуманили его мозг, что он на некоторое время перестал слушать Гилроя.

– …поэтому я все-таки принял это решение.

– Какое решение?

–Ты меня, не слушаешь что ли? – Гилрой раздраженно дернул уголком безгубого рта.

– Отключаю к чертям я этот виртуал, говорю! Накладываю запрет на десять тысяч лет. Оставляю только образовательный уровень…

Человека в кресле словно облили ледяной водой. Намного более холодной, чем в его квартире. Он превратился в статую. Костяшки пальцев побелели, готовые превратить в труху подлокотники кресла. Если бы хватило сил.

– Поэтому ты мне нужен, Дэвид! У меня больше никого нет! Да и осталось мне не так много. Ты хотел стать всемогущим, так? Повелевать мирами! Я дам тебе эту возможность. Бери этот мир, управляй, возрождай! Веди людей в светлое будущее! И никакого виртуала, все будет по-настоящему.

Глаза Гилроя горели огнем. В глазах же Стэнли напротив застыла ледяная пустота.

– Мы направим энергию цивилизации на покорение космоса, освоение настоящей физической Вселенной. Через десять лет, я рассчитал, людям покорится тайна темной энергии, мы сможем путешествовать к звездам. А я помогу тебе, это конечно будет сложно, но я удалю тебе все воспоминания об игровых мирах, о виртуале, чтобы ничего не мешало тебе…

– А-а-а!!! – Стэнли заорал как раненный бык и бросился на проклятого старика. Мощнейший удар ребром ладони с разворота в сонную артерию не оставил хозяину дома, хозяину этого мира, никаких шансов. Моментальная смерть. Навыки убийства, полученные Стэнли Буллитом в одном из виртуальных миров, где он был киллером, остались с ним навсегда.

Тяжело дыша, Буллит оглянулся, еще с детства он помнил, что отец был против того, чтобы дома находились любые устройства видеофиксации и прослушивания. Ничего не изменилось с тех времен. Это и спасет Буллита. Через три минуты сюда прибудет бригада реаниматологов. И им не останется ничего другого как констатировать смерть от разрыва сосуда. И алеющее пятно на шее не будет являться доказательством убийства. В этом жалком мирке люди не могли причинить друг другу физическую боль. Это было блокировано при рождении. Единственным исключением являлась близкая родственная связь. Считалось, что физический контакт необходимое условие гармоничных отношений внутри семьи. А во всех базах данных он, Стэнли Буллит, являлся сыном других, давно умерших людей.

Буллит посмотрел на теряющее краски сморщенное лицо этого чужого и чуждого ему человека, затем перевел взгляд на древние хронометры. Ему оставалось спать пять часов. Он подошел к входной двери. Она любезно распахнулась перед ним, и он шагнул за порог. Теплый ветер шевелил волосы. Шумели ветви вековых елей. Еще семь смен и Кариуга снова воссоединится со своим правителем. Всего лишь семь. Человек в сером комбинезоне быстрым шагом направился в сторону города.

Руслан Шакиров 2017