Нация зомби

Руслан Шакиров

Нация зомби

Лаград максимально удобно расположился на троне. Вытянул ноги на мягкую подрагивающую спину баска – аналога земной панды. Тот недовольно буркнул, но не стал отрывать морду от своего любимого лакомства.

– Так-так, – протянул правитель, обводя взглядом склонившихся в нелепых поклонах кариугов. Нелепость эта была вынужденной. Трехметровые обитатели Кариуга по земным меркам были начисто лишены какой бы то ни было физической красоты и грации. Их анорексичные словно изможденные туловища покоились на двух толстых отростках, отдаленно напоминающих ноги. А формы голов походили на мячи для регби. Чересчур раскосые глаза всех оттенков изумруда смиренно смотрели в пол. Концы двухметровых щупалец свисавших по бокам скребли коготками кариуганский мрамор. Признак высочайшего почтения и несравненного волнения, когда перед ними находился человек. Единственный на планете их единовластный и вечный правитель. Лаград усмехнулся и остановил взгляд на ближайшем аборигене.

– Ну, что же, Киу-рай, докладывай.

По телу министра пробежала судорожная волна и зал приема наполнился скрипом, как-будто заработала древняя ветряная мельница. В голове правителя лирическим сопрано зазвучал голос синхронного переводчика.

– Род Дези-рая претендует на спорные острова в Горячем море. Просит вашего соизволения на применение силы…

– Разрешаю, – прервал его правитель, – только с соблюдением всех мер по сохранности гражданского населения. Но если хоть один волосок упадет…

Скрытые в стенах динамики оборвали каригуанскую речь. Переводчик выдал: «Ошибка. Отсутствует смысловое наполнение фразеологизма». Лагард оценивающе глянул на голые черепа приближенных и поправился:

– Хоть одного сантиметра щупальца не досчитается представитель островитян, не носящий оружия, то пусть Дези-рай готовится впасть в немилость ко мне.

По рядам кариуганцев пробежала волна неподдельного ужаса. Они знали, что это – когда человек недоволен ими. Министр, ведущий доклад поклонился до самого пола, как-будто переломился пополам и семенящим шагом попятился к выходу. Лагард махнул рукой, дав понять, что аудиенция закончена. Затем, когда тронный зал опустел, землянин дав легкого пинка баску, спрыгнул с трона и, пролетев вниз три метра пружинисто опустился на пол. Заныла правая ступня. Но Лагард не обратил на нее внимания. Всего лишь фантомная боль вновь выращенной конечности, которую он по своей неосторожности оставил в пасти глубоководной акулы. Ах, этот прекрасный кариуганский океан, теплый, наполненный райскими островами и архипелагами! Но, самое главное, помимо досаждающих акул, там обитали сирены. Обладающие зачатками разума, прекрасные нимфы, так похожие на земных женщин. Лаград одернул себя, черта с два они похожи! Просто он настолько истосковался по податливому девичьему телу, что пришлось найти здесь хоть какой-то приближенный заменитель. Впрочем, сирены были не против.

Он поднялся на лифте на самый верх к подножию шпиля его всемирного дворца, возносящегося почти на трёхкилометровую высоту. Пониженная гравитация планеты и мягкий климат предъявляли небольшие требования к строительным материалам. Шпиль сверкал и переливался в торжествующем сиянии двух солнц. Дворец было видно за сотню километров. Он сиял и днем и ночью, словно напоминание всем обитателям Кариуги, кто здесь хозяин. На площадке обдуваемой всеми ветрами его дожидалась всеатмосферная боевая капсула. Идеальная сфера гигантской жемчужиной застыла на краю платформы, словно вот-вот готовая рухнуть вниз. Мозг опознал его и бесшумно выкинул трап. Лаград вбежал внутрь и, заняв кресло пилота, скомандовал круговой обзор.

За пять часов он произвел облет всей планеты. Все было нормально. А кое-где даже хорошо. Правитель посетил строящийся первый на Кариуге университет. С максимальной интенсивностью шли внутренние отделочные работы, завозилась мебель. Ректор не ожидавший увидеть правителя, от внезапности нагрянувшей проверки чуть не впал в спячку на полгода раньше срока. Но два кубика адаптированного адреналина привели его в чувство. На Южном архипелаге уже цвели сотни тысяч фруктовых деревьев из земного семенного фонда. Лаград прививал местным не только тягу к знаниям, но и кулинарные предпочтения. К его удивлению кариуганцы стремительно цивилизовались. На территориях наиболее развитых родов задымили первые примитивные фабрики, мануфактуры, заводики. Лаград действовал согласно плану ООН по включению внеземных цивилизаций в Метагалактический альянс. Раз уж положение 13.7 Плана гласило, что последовательность технологического прогресса должно соответствовать этапам развития землян, значит на повестке дня паровой двигатель. И никаких гвоздей. Вернее, гвозди в том числе.

В районе северного полюса на единственном материке планеты все было без изменений. Немногочисленные племена бороздили его согласно сезонным миграциям и плевали на своих островных сородичей и правителя. Видимо холодный и дождливый климат не располагал к контактам и поддержанию добрососедских отношений. Они рождались, воевали и умирали в грязи и слякоти размытых дорог. Вечные скитальцы. Обреченные.

Со смешанными чувствами проводив взглядом стремительно удаляющуюся береговую линию материка, Лаград откинувшись в кресле, произнес шепотом «в Эдем».

Группа островов удаленных от всех прочих полностью оправдывала свое название. Здесь не случалось ураганов, даже штормовых ветров. Тихие заводи кишели рыбой. Розовые воды омывали серебристый песок. Растительность была неагрессивной и безаллергенной для людей. Для него. И здесь его любили. Искренне и нежно. Капсула зависла в пяти метрах над водной поверхностью и Лаград сиганул обнаженный в открывшийся проем. Теплая жидкость приняла его в свои объятия, сомкнувшись над ступнями. Как и на мелководье земных тропиков здесь раскинулось царство кораллов. В непривычной цветовой гамме и формах все же это были они. Тысячи разноцветных рыбок обитали здесь. Но все же нужно было быть настороже, изредка сюда заплывали монстры с глубин, а мозг капсулы реагировал только на разумных существ и электронику. Через минуту появилась она – его Офелия, так он называл свою любимую сирену. Над головой мелькнул мощный хвост, покрытый зеленоватой чешуей. Лаград резко повернулся, но он безнадежно уступал в проворности этим созданиям. Офелия скрылась за кораллами. Он поплыл туда и вдруг ощутил легкое прикосновение сзади. Снова обернулся, и увидел ее во всей красе. В двух словах сирена была почти полной копией земных русалок. Но последние существовали лишь в мифологии и сказках. А эти были реальны. Наполовину рыба, наполовину… Он не мог сказать, что верхняя часть туловища была человеческой. Но определенное сходство все же было. Вместо щупалец руки, пусть и трехпалые перепончатые; пара небольших молочных желез. Но самое главное на голове были волосы, которые как он выяснил служили сиренам тончайшими органами для ориентирования. И большие зеленые глаза. Тут он готов был поклясться, что они ничем не отличались от человеческих. Поначалу его смущало отсутствие губ и носа, но потом он перестал обращать на это внимание. Офелия взяла его за руку и увлекая за собой начала буксировку человека в розовые глубины. Они всплывали пять раз, чтобы Лаград мог сделать вдох. Даже двадцатиминутной задержки дыхания было недостаточно, для того чтобы человек и сирена устали друг от друга. Потом они плавали между кораллов, играли в столь любимые Офелией прятки и охотились за юркими красными рыбками, составлявшими основной рацион питания сирен. А когда оба голубых солнца уходили за горизонт и тропические сумерки вступали в свои права они, обнявшись, лежали на песке у самой кромки прибоя и наблюдали фантастическую картину двойного заката, и как темнеющее небо заполняется мириадами звезд. По всей видимости, Офелия не могла оценить всего этого. Ее псевдоразумный мозг мыслил другими категориями и ей просто нравилось греться от человеческого тела. Но Лаград в эти минуты ощущал счастье и гармонию вокруг и в своей душе. И именно в эту минуту все должно было закончиться. Внезапно все пропало: навалилась тьма, исчезли звуки и запахи. Лаград превратился в слепоглухонемое дерево без осязания и вообще любых чувств. Перед глазами появилось голографическое табло, на которой побежали слова складываясь в предложения: «ОПАСНОСТЬ! ИСТОЩЕНИЕ ФИЗИЧЕСКОГО НОСИТЕЛЯ. ТРЕБУЕТСЯ ВЫХОД ИЗ ВИРТУАЛЬНОГО МИРА!». И в этот момент Лаград вспомнил все. Что он и не Лаград вовсе, а Стэнли. И что, мать его, все это лишь искуснейшая компьютерная симуляция! У него начиналась истерика. Нет! Он не хочет обратно! Не хочет!!! Он был готов отдать душу дьяволу, только бы не возвращаться в реальный мир. Но он также знал, что если не выйдет сейчас, то погибнет. И не будет больше ни прекрасной двойной звезды, ни трона, ни всепоглощающего могущества, ни Офелии. Ничего. И Стэнли отдал приказ на выход из системы.

***

Он открыл глаза. Пробуждение было мучительным, как и всегда. На изголовье вирта затихал нейромодуль. Стэн отцепил уже давно сухие питающие трубки, воронку для сбора мочи и заранее скривившись, заведя руку назад, вытащил из затылка контактную иглу. Кабель с тихим шелестом ушел в нутро виртмашины. Он, кряхтя слез с аппарата и шаркающей походкой направился в ванную. По пути бросил взгляд на календарь. На экране приятным зеленым светом светилась дата «06.09.2179». Значит, он был ТАМ почти два месяца. Это его личный рекорд. Он вспомнил, что пока был в виртуале, три раза откладывал выход. Как же он самонадеян! Мог ведь и умереть там. Но с другой стороны, это того стоило! Он даже улыбнулся от приятных воспоминаний. Здесь прошло всего-то два месяца, а там он «прожил» почти десять лет полноценной насыщенной жизни. Да что там говорить – это была удивительная жизнь, сказка!

Горячей воды, как и ожидалось, не было. Он, фыркая и вскрикивая от обжигающе холодных струй, тер мочалкой свое пропитанное давно протухшими выделениями тело.

И одновременно глотал и глотал живительную влагу, не обращая внимания на сильный запах ржавчины. Закончив с душем, он подошел к зеркалу. На него смотрел скелет, покрытый тонкой просвечивающей кожей. Жировой слой отсутствовал, а мышцы атрофировались настолько, что он еле держался на ногах. Порывшись в аптечке, достал последний пакет реанимирующего раствора и пройдя в зал поставил себе капельницу. Потом так и бродил по квартире, катая рядом с собой стойку. Выпил углеводно-протеиновый коктейль; обесточил виртмашину, любовно зачехлил ее, чтобы не садилась пыль; перенес данные на резервный носитель. Потом спохватился и, подойдя к окну, отдернул шторы. На небе светило солнце, неспешно проплывали редкие кучевые облака. Многоквартирный дом напротив смотрел на него пустыми глазницами окон и пожирающей известку плесенью. Там уже давно никто не жил. А жил ли кто в его доме? Этого он не знал. На самом деле ему было плевать на этих людей, кем бы они ни были. После того как пакет с раствором опустел Стэн прошел в спальню и лег в кровать. Именно «в» кровать. Края интеллектуального лежака свернулись, словно захлопнулись створки гигантской мухоловки. Включился режим гормональной и электро-резонансной стимуляции организма. Сильнее забилось сердце, усилился кровоток, закрутился маховик гормональной системы, впрыскивая во внутреннюю среду основные стимуляторы биологической жизни. И дабы избавить человека от неприятных ощущений мозг «кровати» погрузил его в тяжелый сон.

Три дня Стэнли Буллит приходил в себя после двухмесячного пребывания в виртуальном мире. Он отъедался коктейлями и поливитаминами и проходил все необходимые процедуры, чтобы войти в форму. Так, необходимую ему для выполнения полезных для реального общества функций. Стэнли каждый раз клял последними словами эту свою функцию. Уже целый век роботы и искусственные мозги заменяли людей почти во всех сферах деятельности. Человек, наконец, после сотен тысяч лет развития стал свободен от труда. Но нет, какие-то там высоколобые в мировой администрации решили, что для здоровья популяции хомо сапиенса ему нужно работать (слово-то, какое мрачное). И издали свод правил проживания в реальном мире, один из основных постулатов которого гласил: «Каждый гражданин обязан своим общественно полезным трудом привносить посильный вклад в развитие реальной человеческой цивилизации…». По сути это был шантаж в чистом виде. Все материальные блага, в количестве необходимом для существования в реальном мире, гражданин получал от правительства бесплатно. Кроме… и вот тут-то и крылся подвох: кроме регенерационного пакета для предотвращения гибели от истощения. Пакет включал в себя жизненно необходимые лекарства и растворы, углеводно-протеиновые коктейли, заменявшие людям все повседневные продукты прошлого и картриджи с гормонами для кроватей. Все. Исчерпывающий список. Но, без этих вещей возврат в реальный мир без скорой мучительной смерти от нервного и физического истощения был бы невозможен. Регпакеты стали новой мировой валютой. И главный фокус состоял в том, что подделать ее было невозможно. Каждая выпущенная реальным мировым правительством единица находилась на строжайшем учете и шла потребителю, только после его участия в признанной полезной для общества деятельности. Одним словом, чтобы войти в виртуальные миры и самое главное выйти из них без последствий, человек должен был отработать положенное время.

Голосовым управлением он вызвал трехмерный терминал и открыл реестр свободных вакансий. От потока мерцающих, требующих приложения человеческих рук и мозгов запросов у него зарябило в глазах. Видимо у министерства труда и развития дела были совсем плохи. Население стремительно сокращалось, и квоты во всех отраслях за последние годы выросли в сотни раз. Сборщик мусора, подстригатель газонов, сиделка, мойщик окон, оператор помпы, оператор связи, оператор транспорта, оператор медицины и еще десятки различных операторов. Вся работа которых сводилась к тупому просиживанию штанов, так как машинам незачем было помогать. Они реагировали быстрее, действовали безошибочно. Они успевали всегда и везде. Хотя и их численность в мире уменьшалась пропорционально сокращению людской популяции. Все вакансии были тоской смертной. Стэн отхлебнул коктейля и устремил взгляд в окно. Там, на фасаде соседнего дома безликая птичка пыталась свить гнездо на месте отвалившейся штукатурки. Она совала веточку, примериваясь и так и этак. Но пока не выходило. Птица сорвалась со стены и упорхнула, оставив человека со своими мыслями. Как же ему хотелось на все плюнуть и уйти обратно в виртуал. В реальном мире, несмотря на все медицинское достижения, его всегда что-то беспокоило в организме. Только за последние пять лет к нему уже три раза приезжала неотложка и робосанитары меняли ему какой-нибудь внутренний орган. Он слышал, что раньше, люди ходили с одним комплектом органов всю жизнь и даже доживали до рекордных ста лет. Но теперь все было не так. Средняя продолжительность жизни уменьшилась до пятидесяти. Синдром Рамиреса, названного так в честь первого умершего от истощения в виртуале, играл в этой печальной статистике наиглавнейшую роль.

Так. Стоп. «Работник конвейера углеводно-белковых смесей». Буллит махнул рукой и терминал привязал его личность к данной вакансии.

Он шел по пустынным улицам безмолвного города. Серые дома провожали изможденную человеческую фигуру обесточенными годы назад глазками видеокамер и темными окнами, в которых отражалось пасмурное небо. Редкие, теперь уже совсем редкие электромобили, бесшумно проносились мимо. Пару раз он видел одиноких прохожих, бредущих, как и он, в одном известном им направлении. Скорее всего, на смену или же с нее. Теперь уже никто не прогуливался просто так. На второстепенных улицах и проулках росла трава и небольшие деревца. Робоуборщики оставили эти территории, как непосещаемые людьми.

Стэн трудился на конвейере уже двадцать дней. Еще столько же оставалось до получения долгожданного регпакета. Он ненавидел прошедшие дни и ненавидел предстоящие. Каждое утро ему хотелось послать все куда подальше и лечь в виртмашину. И будь что будет. Хотя, здесь было без вариантов – его ожидала костлявая старуха с косой.

Поэтому он, проявляя чудеса выдержки, заставлял себя умываться вечно холодной водой, одевать спецовку и идти два квартала до места работы.

На конвейере, представлявшем собой почти полностью интеллектуальный цех производства и упаковки коктейлей, несколько операций специально для людей перевели на ручной труд. И то, играющих второстепенную роль, наподобие наклейки штрих кодов и погрузки на поддоны. Погрузкой и занимался Стэн. С остальными он старался не пересекаться, как и они впрочем. Каждый был сам по себе. Каждый выполнял свою общественно полезную функцию. И непонятно было, кто больше походил на машины. Люди или роботы.

Подъехала тележка и Стэнли не торопясь погрузил на нее скопившиеся в тупике линии пластиковые коробки. Тележка, мигнула зеленым огоньком и, побрякивая неисправным подшипником, покатилась в сторону склада. Он бросил взгляд на цеховые хронометры. До конца смены оставалось два часа. Чертовски долго! С ленты соскользнула новая коробка и он подвинул ее на край. Внутри за прозрачным пластиком находилось десять контейнеров с коктейлями. Ему бы их хватило на два дня. Но не унесешь ни один. Мозг цеха просто не выпустил бы его наружу. Он тоскливо посмотрел на соседний «человеческий» участок. Там низкорослый, тощий парень заведовал лазерной маркировкой. Он просто нажимал на кнопку, наводя штампер на проплывающую мимо продукцию. Один щелчок в минуту. Шестьдесят в час. На протяжении пяти часов. Его работа требовала меньше трудозатрат, чем у Стэна, поэтому чтобы «заработать» на регпакет ему нужно было отработать на целых семнадцать дней больше. Они встретились взглядами. Водянистые навыкате глаза равнодушно скользнули по нему. И вот он уже забыв про Буллита, с таким же равнодушием нажал на кнопку. Стэн принял коробку. И тут в воздухе перед ним возник терминал. На нем высветилось сообщение: «Стэнли Буллит согласно новым предписаниям министерства по труду и развитию вам предлагается расширить зону обслуживания, включив в нее функцию транспортировки конечной продукции на склад. Ваше трудовое участие измениться на тринадцать лэйборов на единицу продукции. Если вы согласны с новыми условиями, подайте знак». Стэн размышлял недолго. Склад – вон, в тридцати метрах. Еще и время будет оставаться на передышку. Зато, он произвел в уме нехитрые вычисления, заработает на пакет за семь дней! Он махнул рукой. Терминал выдал сообщение: «Спасибо за проявленную гражданскую сознательность Стэнли Буллит. Автономный транспортёр L-72 с этого момента переходит полностью на ручное управление». Через пять секунд терминал растворился. Подъехала тележка и, выдвинув два поручня для человеческих рук, погасила габаритные огоньки. Замерла. Скомплектовав груз, Стэн взялся за поручни и покатил ее в сторону склада. Это было совсем нетрудно. Тележка передвигалась на удивление легко. Перед его приближением сканер ворот опознал его и белые створки, на которых значилась надпись «GATE 5» бесшумно разошлись. На человека пахнуло прохладой и легким химическим запахом. На складе царил полумрак. Внезапно раздавшийся машинный голос заставил Буллита вздрогнуть. «Определите груз на квадрант 7-А и отойдите на два шага» проинформировал мозг. Квадрант 7-А загорелся желтым светом. Стэн подкатил тележку и отошел согласно рекомендации на два шага. Откуда-то сверху мелькнула тень. Раздался шум сервомоторов и гигантский манипулятор подхватив все двадцать пластиковых коробок унесся с ними обратно в темноту. Желтый свет пропал. Стэн схватился за поручни и направился, было, обратно к выходу, как вдруг его окликнули.

– Эй зомби, ты теперь за Мэдди?

Голос не был синтезированным. Это был человек. И с его гортанью или легкими явно что-то было не так. И почему это он зомби? Стэн обернулся. К нему приближалась невысокая сутулая фигура. Когда она поравнялась с ним, челюсть у Буллита поехала вниз. Перед ним стоял старик. Преклонных лет, одетый в такую же серую робу, как и остальные работники цеха. Глубокие морщины прорезали его продолговатое лицо, остатки седых волос топорщились смешным пучком, а нос гнилой грушей свисал на безгубый рот. Из-под лохматых бровей на Стэна смотрели глубоко посаженные, бывшие когда-то голубыми, а теперь светлые бесцветные глаза. Смотрели строго, требовательно.

– Ну, что как в рот воды набрал, зомби? Из-за тебя отключили Мэдди, да?

Он любовно похлопал тележку по хромированной стойке. Стэн, опешив от такого обращения, молчал еще несколько секунд, потом просипел:

– Что вы себе позволяете? Мне работать надо…

– Работать? – протяжно переспросил старик и вдруг рассмеялся. Его каркающий смех разнесся по всему складу.

– Ты называешь это работой? Выполнять операции, которые машины сделают в десять раз быстрее и лучше. Это не работа, а подачка! Черт побери, – старик всплеснул руками, – за ничтожный регпакет тратите бесцельно свою жизнь!

Стэн усмехнулся. Старик явно из тех, кто еще застал прежний мир без виртуала. Много лет назад он встречал такого. Тот был убежденный прогрессор и во всех бедах винил виртуал. Сам, ни разу там и не побывавший. Какие-то там принципы у него были. Этот дед видимо такой же.

– Мне пора, – он направился к выходу.

Старик угрюмо молчал, только слышалось его возмущенное сиплое дыхание. Затем он спросил у удаляющегося Стэна:

– Как звать то тебя зомби?

– Стэнли, – бросил Буллит через плечо и створки скрыли от него мрачный клад с безумным стариком.

Через двадцать минуть он снова был на складе. Старик уже дожидался его. Он подождал, пока освободится тележка и протянул Буллиту руку:

– Гилрой… Мэтью Гилрой.

Стэн раздумывал пару секунд. Он знал, что это такое приветствие, которое было распространено в прошлом, но сам он впервые столкнулся с ним. Он все-таки протянул руку в ответ. Ладонь старика была на удивление жесткой и шершавой. Своя же ладонь показалась ему хлипкой веточкой.

– Однако…

– А… я столяр, в прошлом конечно, – старик правильно понял смятение Буллита и смущенно опустил руку. Дома вот еще что-то делаю. Заказы редкие, для себя иногда. Кому сейчас нужна деревянная мебель…

– А-а, – протянул Стэн. Он был почти ошарашен сменой настроения собеседника двадцать минут назад, обращавшегося к нему каким-то дурацким словом «зомби».

– Ты это, не подумай плохого, что я тебя зомби назвал. Это ведь чистая правда. А на правду не обижаются.

– Вы прогрессор? – спросил Стэнли прямо. Время выходило и он посматривал в сторону дверей.

– Нет, нет, что вы! – улыбнулся Гилрой. – Я не из этих.

– Мне кажется… нет, я почти уверен, что вы никогда не были в виртуале, так ведь?

– Ну, с этим не поспоришь, – старик улыбнулся, показав желтые зубы и развел руки, – не был.

– Значит, нам не о чем разговаривать, – Стэн схватился за поручни и покатил тележку к выходу.

– Зря ты так, Стэнли. Ну, пойдешь ты скоро в этот виртуал, но сейчас же можешь пообщаться со мной! – с каким-то отчаянием в голосе крикнул старик ему вслед.

Створки снова закрылись.

До конца смены Гилроя он больше не видел. Насчет этой древней развалины у Буллита сложилось четкое мнение: явная дегенерация мозга на фоне одиночества и отсутствия общения. Но какого черта он делает в цехе? Кто вообще допустил его к работе? Ему же лет восемьдесят! Возрастной ценз давно уже превышен. С этими мыслями он возвращался домой. Все пятнадцать человек, что вышли с ним из цеховых ворот уже растворились на улицах города. Гилроя среди них не было. Он брел один по растрескавшемуся пластиковому тротуару в абсолютной тишине города-призрака. Где-то на севере мегаполиса впрочем, жизнь еще теплилась. Административный центр сиял в огнях, их отсвет в сгущающихся сумерках достигал и южных кварталов. Там обитала элита реального мира – все три министерства и Совет двадцати. Какая-то группка альтруистов посвятила себя служению обществу, отказавшись от виртуальных миров. Положила, так сказать, свои жизни на алтарь прогресса и процветания. Служили видимо не очень, так как прогрессом, а тем более процветанием и не пахло последние полвека. Хотя Стэна и других пятьдесят миллионов индивидуумов проблемы реального общества не особо волновали. Главное, чтобы вовремя выдавались регпакеты и остальные материальные вещи с коктейлями. Необходимый минимум для выживания здесь.

Сзади послышался характерный шелест шин. Он обернулся. К нему подкатил двухместный электромобиль. Дверь отошла вверх и он увидел Мэтью Гилроя. Тот поддался вперед, высунувшись почти наполовину:

– Ты домой?

«Ну, вот что прилип?» подумал про себя Буллит, но все же кивнул утвердительно.

– Поехали ко мне!

– Что?! – Стэн вытаращил глаза. Нет, старик явно не в себе, – Нет-нет. У меня еще дела…

– Да, брось! – Гилрой растянул рот, разгоняя сумерки своей желтозубой улыбкой, – какие к дьяволу дела! Сейчас придешь, закинешь таблетку «Марцана» и баю-бай на двенадцать часов! Угадал?!