P.S. Твоя заноза

От меня явно ждут подтверждения, на что лишь многозначительно развожу руками, как бы говоря: ну, сама ж видишь. Только тогда Светулёк, обиженно фыркнув, гордо удаляется.

– Какая-то она тупенькая, – Кристина поудобнее располагается на подушках. Ля, барыня. – Ты по этому критерию себе девушек выбираешь?

– Если так, то ты и себя только что оскорбила.

– Умоляю, – снисходительно фыркает та. – Я тебе оказалась не по зубам, вот ты и слился.

Приспустить царицу на грешную землю к нам, к плебеям? Или позволить и дальше плавать на волнах самомнения? Пожалуй, слегка приземлим.

– Я слился, потому что не стал связываться с спесивой выскочкой.

– Выскочкой? Я выскочка?

– А кто? Избалованная краля, к которой не знаешь с какой стороны подступиться. Да с твоими запросами шанс был только разве что у марокканского принца без вредных привычек и стремлением жить во имя поклонения своей победительницы. И то. Ты и у него найдёшь, к чему прикопаться.

– Ну да, – дерзко парирует она. – А тебе ведь не хотелось заморачиваться ради разового перепихона.

– Откуда тебе-то знать, чего хотел я? Тебе это было неинтересно. Чего, собственно, ты и не скрывала.

– Что я не скрывала? Что креветки с пивом в провонявшем потом баре – не самое идеальное первое свидание? Или что дверь перед девушкой положено всё же придерживать, а не переть напролом? Или что рыгать за столом дурной тон?

Ух ты, страсти накаляются. Впервые поднимается тема того вечера и, оказывается, у неё столько претензий имеется. А главное, Волкова до сих пор помнит детали. Значит, сильно тогда задело. Значит, смог-таки устроить даме незабываемое времяпровождение.

– А что, нужно было сдерживать? Как ты себе это представляешь? Заткнуть рот тряпочкой и бежать в туалет?

– Хотя бы извиниться. Но твоё воспитание до этого не додумалось.

– Как и твоё. Вести себя как сука тоже, знаешь ли, сомнительное достижение, – скидываю её ноги с себя, поднимаясь с дивана. – Точно не повод для гордости.

Выяснять отношения сидя – не прикольное занятие. Да и ей требуется минутка переварить информацию. Не надо делать из меня конченую мразь. Я не идеален, но и до того ярлыка, который она на меня налепила тоже не дотягиваю. Так что отхожу к распахнутому настежь окну с видом на Питерские крыши. Осенний ветер пробирает до костей, но без него тут вообще дышать было бы нечем.

– А ну повтори, – сердито шипят за спиной. Улыбаюсь в уличную темноту. Быстро она. Готов поспорить, сильно и не размышляла.

– С какого места?

– То есть я, по-твоему, сука?

Что и следовало ожидать. Вцепилась в слово, а глубже решила не копать. Чисто женский подход.

– Стерва. Снобка. Выскочка. Была во всяком случае. Сейчас не скажу навер… – оборачиваюсь к ней и… зарабатываю звонкую оплеуху. Ау. Опять? Что у неё за манера такая руки распускать? – Заканчивай с этим, дорогая. Я не мальчик для битья.

– А иначе что?

– Иначе буду предпринимать ответные действия. И они вряд ли тебе понравятся, – ловлю в полёте вскинутую для повторного замаха кисть. – Я предупредил.

Как она смотрит. Полный спектр зашкаливающих эмоций. Странно, что я ещё в прах не рассыпался. Но это забавно. Что-то в ней есть, когда она вот так бесится.

– Отпусти, – требует Волкова.

– Отпущу. Когда извинишься.

– Ага. Уже побе… – притягиваю её к себе, пресекая очередные огрызания поцелуем. Жирный плюс наших с ней нынешних взаимоотношений – не нужно стараться быть кем-то другим. Для этого часики давно утикали. Зато можно быть собой и получать удовольствие от процесса.

Губы под моими губами замирают в нерешительности лишь на мгновение, после чего отвечают. Неуверенно, но всё же позволяя слегка похулиганить. Ага, да ей интересно! А мне-то как интересно!

Я бы усилил напор, уж больно горячо выходит в результате, но не стану рисковать. У меня ещё с её игр в наездницу в штанах не утихли последствия, да и Кристина начинает артачиться. Отчётливо это улавливаю.

Согласен, для первого раза достаточно. Будем считать, что это такая демо-версия. Попробовали, приконектились. Пришли к выводу, что сработаемся. Я пришёл к выводу. Что там на уме у неё, к сожалению, мне пока не ведомо. Но я узнаю.

Позволяю ей прервать поцелуй и расслабляю пальцы, которые всё это время неосознанно стискивал. Тонкое запястье выскальзывает на свободу.

– Извинения приняты, – языком облизываю оставшуюся на мне помаду. – Не очень вкусно. В следующий раз не красься. Кстати, чисто из любопытства: ты губы накачивала или они такие от рождения?

Стоит отдать должное, Кристинка реагирует спокойно. Не орёт, права не качает и с воплями: "да как ты посмел осквернить мои ротовые полости" драться снова не лезет. Моё почтение.

– Веселись-веселись, – вместо этого кивает она. – Всё равно недолго осталось.

– Это что, угроза?

– Предупреждение, – куртка перекочёвывает с дивана обратно к ней. Из кармана достают телефон, набирают номер и подносят аппарат к уху. Отвечают на том конце быстро, практически молниеносно. – Полиция? – Кристина смотрит на меня, даже не пытаясь сдержать ухмылку. – Хочу пожаловаться на громкую музыку и крики. Такое ощущение, что девушку пытают. Вопит как ненормальная. Ещё и травкой, кажется пахнет. Улица Белинского, дом 6. Последний этаж, – вызов завершается. – Вечеринка окончена. Если не хочешь загреметь в обезьянник, советую не терять время. Потому что, если мне не изменяет чутьё, – Волкова принюхивается, накидывая на себя кожанку и поправляя волосы. – Что-то незаконное на празднике реально присутствует.

– Маленькая паршивка, – …должен сказать я с негодованием, вот только получается с неприкрытым восхищением.

– Но ведь чего-то подобного ты от меня и ждал, разве нет? Надеюсь, не разочаровала, – подойдя вплотную, чмокают меня контрольным выстрелом в нос, лукаво подмигивают и эффектно уходят в закат. Не через окно, естественно. По-человечески. Через дверь.

– Следующий ход за мной, – кричу ей вслед.

– Жду с нетерпением.

Не хочу дожидаться понедельника, чтобы продолжить нашу дивную шахматную партию. Тем более что Волкова сама того не желая подсказала вчера, в каком направлении нам с ней стоит двигаться. А тут ещё и всю первую половину дня пришлось кататься с матерью на предпросмотры квартир, что никак не добавило настроения, поэтому к вечеру ощущаю острую необходимость перезагрузиться и переключиться.

Именно поэтому часам к шести топчусь на коврике возле входной двери в типовой сталинской многоэтажке на окраине города. Даю Кристине последний шанс ответить хотя бы на одно из пяти проигноренных сообщений. Нет. Тишина, два нижних вообще по-прежнему висят непрочитанными. Что ж, сама виновата.

Вжимаю палец в кнопку звонка, мысленно перебирая из целого списка какую-нибудь особенно эффектную дерзкую пикировочку, чтоб с порога оглушить счастливицу своим присутствием. Вот только открывает дверь совсем не та, кого я рассчитывал лицезреть.

– Чё надо? Пылесосы не покупаем, в секты не вступаем. Сунешь брошюрку – заставлю её же и сожрать, – приветствует меня рыжеволосая Мельница, в смысле Мельник, придирчиво оглядев с ног до головы и не найдя, по всей видимости, ничего интересного.

– Зови подругу, – облокотившись на косяк, поторапливаю её я. Пререкаться с ней мне неинтересно. Для таких развлечений я хочу только Волкову.

– Эй, подруга. Ком цу мир. Тебя тут вызывают, – хмыкает Даша, бросая клич вглубь квартиры, откуда вытекает… Логинова.

– Чавось? – интересуется она.

– Не знаю. Его спроси.

– Спрашиваю.

– Ну и что это? – мрачнею, не оценив шутки юмора.

– В смысле? – театрально удивляется Мельник. – Как заказывал.

– На кой чёрт она мне сдалась? Волкова где?

– А. Так тебе Крис нужна? Слушай, вопросы формулировать чётче надо. Какая постановка задачи, такой и результат, – да она глумится. Ещё одна языкастая нарисовалась. Они тут что, почкованием размножаются?

– Ты тупая? Повторяю, Волкова где?

– Попрошу без хамства. Не у себя дома, так что прояви уважение.

– Прошу прощения, – едко кривлюсь, отвешиваю недопоклон. – Подскажите, будьте так любезны куры кудахчущие, где я могу найти Волкову.

– Мда, – Ника безрадостно переглядывается с Дашей. – Досталось же чудо ей. Десять раз подумаешь, прежде чем мужика заводить.

– Вам мужик зачем? Как декорация? Вы вроде и вдвоём неплохо справляетесь.

По универу давно ходят слушки, что эти две того, переквалифицировались в ориентации.  Может пустой трёп, а может просто шифруются хорошо. Наверняка я не в курсе, да мне это, если уж быть честным, и не особо интересно.

– Так, проваливай давай, – Ника первой теряет терпение. – Нет Кристины. На свидании она.

Чего??

– Каком ещё к чёрту свидании? С кем?

– Надеюсь, что со вменяемым человеком. Одного индивида ей хватает, – фыркает Логинова. – Так что всё, проваливай. Топ-топ-топ ножками обратно к лифту. Мы тебя развлекать не нанима… – договорить она не успевает. Именно в этот момент дверь ванной в конце коридора отпирается и к нам выходит Кристина. В симпатичной домашней пижамке с фламинго и мокрыми после душа волосами.

– В чём дело? – замечая собравшуюся толпу, недоумённо замирает она с расчёской в руке.

Вопросительно вскидываю брови, сверля Нику пристыженным взором, но той хоть бы хны.

– Ну, я пыталась, – равнодушно пожимает плечами та. – Дальше разбирайся сама, – бросает она сочувствующе подруге и преспокойно сваливает обратно к себе, прицепом утаскивая следом и Дашу.

– Но мне любопытно! – разочарованно дуется та.

– Это не наша война. А если срикошетит? Контуженой хочешь ходить?

Хлопок межкомнатной двери.

– Твои подруги такие же пришибленные, как и ты, – с озадаченным видом замечаю матовые вставки и тёмные силуэты на закрывшейся дверью. Никуда они не ушли. Подслушивают.

– Знаю. Моя гордость, – отрезает Кристина, ясно давая понять, что развивать эту тему не собирается. – Чего притащился опять? Ещё чая захотелось?

– Нет. Сегодня без чая. У меня другие планы. Собирайся.

– Куда?

– Куда скажу, туда и собирайся. Советую не оказывать сопротивления. Ты ведь ещё не забыла какого это, когда силком затаскивают в машину.

Уже предвкушаю миллион отговорок в тандеме с привычными для неё бурчаниями и фырчаниями, но вместо этого получаю:

– Жди внизу. Через минут двадцать выйду.

Так просто? Или это уловка, чтобы выпроводить?

– Нет, – присаживаюсь на пуфик возле комода. – Жду здесь.

– Ну ок. Жди.

Её сегодня муха покорности укусила? Чего это она такая послушная? Прям капец какая послушная. Ушла в комнату – вернулась одетая. Ушла обратно в ванную – через несколько минут жужжания фена появилась на горизонте с высушенной головой. Ноги в кроссовки, шапка на макушку, куртка поверх клетчатой рубашки.

– Долго зад наминать будешь? Пошли, пока не передумала, – поторапливают меня.

Не, ну раз такое дело, то кто я такой, чтобы противиться. Пользуемся её сговорчивостью пока есть возможность. Спускаемся к оставленной на пешеходном тротуаре бэхе, потому что места приткнуться в их дворе ещё фиг найдёшь, и загружаемся в тачку.

Ехать прилично, но нам нужно именно это место. На Лиговском проспекте.

– Да ладно. Гонишь? – первой выйдя из машины, Волкова с иронией поглядывает на знакомую вывеску спорт-бара. Того самого. Узнала.

– Вообще ни разу. Продолжим на том месте, где остановились.

– Очаровательно, – вытянув губы трубочкой, как-то неоднозначно то ли пропевает, то ли мурлычит она. – Хорошо. Пусть так. Надеюсь, креветки с пивом по-прежнему включены в меню.

Глава 4. Креветки с продолжением

Волкова

Сидим друг напротив друга в месте, которое выглядит как… спорт-бар. Стандартный спорт-бар, каких раскиданы по городу в бессчётном количестве. Тёмная отделка, столики, подвесные телики в дни матчей транслирующие понятно что, сейчас же просто крутящие без звука музыкальные клипы.

Перед нами стоит огромная лоханка креветок, пенное в исконно мужских кружках и ещё по мелочи. С хрустом надкусываю чесночную гренку. Ну а что, мне сегодня ни с кем не целоваться. Наверное.

Пауза затягивается.

– Ну и? Так и будешь любоваться? – не выдерживаю я.

– А почему нет? – Волков сидит, сцепив руки в замок, и реально молча тащится на меня. Соединённые большие пальцы касаются подрагивающих губ. Губ, которые, кстати, весьма неплохо… Так. Стоп.

– Что, вид хороший попался?

– Симпатичный, не спорю. Ты же согласишься, что на этот раз как нельзя кстати вписываешься в интерьер.

Ну да. Джинсы – это же не коктейльное платье, что было на мне надето тогда.

– Так какой план? – взмахиваю гренкой как волшебной палочкой. – Стандартное анкетирование? Разговоры по душам? Томные переглядки? Попытка проехаться по ушам отрепетированным враньём?

– Может просто выпьем и расслабимся?

– А что, так тоже можно? Разве у нас не переигрывание провалившегося свидания?

– Такие свидания остались позади. Пора выходить на новый уровень.

– И что он подразумевает? – откидываюсь на спинку узкого диванчика, для удобства устраивая локоть на деревянной балке, заменяющей изголовье.

– Вот давай это и выясним. Отложим на пару часов твою ко мне неприязнь и сделаем вид, что я тебе хоть малость привлекателен.

– У меня нет к тебе неприязни, Волков. Ты мне безразличен. Как человек, парень, партнёр. Вообще как отдельно взятая личность.

– Не вопрос. Если тебе так удобней, ради бога. А я, если не против, пока придержу нейтралитет.

Да уж чувствовала я его упирающийся в меня на вчерашней вечеринке нейтралитет. Так чувствовала, что сама нечаянно успела завестись. Пришлось даже срочно с него спрыгивать.

– Главное, больше не засовывай язык мне в рот. И мы поладим.

– Брось. Тебе ж понравилось.

Понравилось. Но ему об этом знать необязательно.

– Ага, – охотно киваю. – Воплю от восторга и трепещу от счастья, разве не видно? Это был лучший поцелуй в моей жизни и всякое такое. Так тебе обычно говорят? – дребезжащий на столе телефон высвечивает очередное сообщение от маман. Пятое за последние полчаса. – Да чтоб тебя. Когда ж ты отстанешь? – раздражённо смахиваю с экрана оповещение даже не открывая. И так знаю, что там.

– Надоедливый ухажёр?

– Надоедливый ухажёр выжигает сейчас рядом со мной кислород и тырит мои сырные шарики, а это пиявка похуже. Мама.

– О, – озадачивается Денис, подзависнув с зажатой в зубах закуской. – Какие у вас высокие отношения.

– Закачаешься.

– Разладился коннект?

– Не может разладиться то, чего нет. Мы никогда особо не слышали друг друга, а как отец свалил её и вовсе переклинило.

– И у твоих всё по швам? Мои предки тоже разводятся.

О, и в его гадюшнике не всё ладно? А существуют они вообще, нормальные крепкие семьи?

– Паршиво. Смотри теперь в оба. Не успеешь глазом моргнуть, а маман уже найдёт себе нового хахаля. Который, пока она будет занята омолаживающими процедурами, в один прекрасный момент полезет тебе в трусы. В твоём случае, между прочим, это будет совсем трешово, – на меня смотрят как на больную. – Что? И такое бывает, прикинь. Это самое обидное, когда из-за такой мрази приходится съезжать из собственного дома.

Вижу как до него доходит, что чёрный юмор на деле не совсем и юмор.

– Да ладно?!

Ладно-прохладно. Тайны из этого я никогда не делала. Мне-то стыдиться нечего. Наоборот, давно подмывает заявиться на какое-нибудь светское чаепитие и растрепать по большому секрету всем благородным дамочкам бальзаковского возраста нездоровые сексуальные наклонности мамочкиного альфонса.

Останавливает только одно – страх, что мать такого позора уже точно не выдержит. Какая бы не была, она всё равно моя родительница. И, пускай по-своему, но я её люблю. Той детской любовью, что осталась со мной в более ранних воспоминаниях. Когда мы хотя бы пытались изображать счастливое семейство.

– Лучше жить на шее у подруг, чем просыпаться по ночам от того, что он наяривает там у себя, сидя рядышком, – мне нравится наблюдать за тем, как вытягивается лицо Дениса. Настоящие эмоции. Я ценю это куда больше заезженных подкатов и липовых комплиментов.

– А мать знает?

– Знает.

– И?

– Цитирую: "сама мужиков провоцируешь. Меньше оголяться надо, а то разоденется и ходит с голой жопой".

Волков давится застрявшим поперёк горла кашлем.

– Прости, конечно, но походу она у тебя реально… того.

– Я в курсе.

– А почему к отцу не уехала?

– А зачем я ему? Он же не просто так отчалил. Тоже себе замену откопал. Хочешь, поржать? Она младше меня. И я что, должна её мачехой называть? На "вы" обращаться?

А теперь над нами закручивается в вихре протяжный присвист.

– Вот это ты попала.

– Плевать. Пускай живут как хотят и с кем хотят. Я сама по себе, – очередное пиликанье телефона. Да ё маё. – Осталось только с этим придурошным… – всё же открываю сообщение. Ну, как и думала. Ничего нового. – Благотворительным вечером разобраться и ещё пару месяцев про меня не вспомнят.

– Что за благотворительный вечер?

– Ты чё, не в курсах? Ежегодное сборище фриков, делающих вид, что пожертвования с кучей ноликов их любимая развлекаловка после ужина. После обнимашек с бездомными в приютах, разумеется.

– Я не хожу на такие мероприятия. Давно открестился.

– Счастливый. А мне приходится. Ещё и утырков обдолбанных в пару ставят, – подперев голову кулаком безрадостно рассматриваю скинутую фотку с перешитым платьем. Которое повторно велено примерить, то есть для этого снова придётся приехать домой.

– Стать твоим рыцарем?

– Каким образом?

– А давай свалим. Хочешь, к морю. Хочешь, к океану. Хочешь, в горы. Развеемся, отдохнём.

– Напьёмся, переспим?

– Идеальный расклад, но это исключительно по собственному усмотрению. Я девушек не принуждаю. Одно из моих немногочисленных личных правил.

– Да ты настоящий джентльмен.

– Есть такое. А ты меня вон, в расход преждевременно списала. Так что? Махнём не глядя?

Стягиваю шапку, зачёсывая пальцами лезущие на глаза волосы.

– Звучит заманчиво, не стану отрицать.

– Но? После такого начала всегда следует "но".

– Но не с тобой, Волков.

– Почему?

– Уже запамятовал? Ты поспорил на меня, а это не добавляет бонусов образу спасителя.

– Я ведь рассказал обо всём. За честность разве не полагается лишний балл?

– Увы.

– Ок. Тогда поехали как только срок пари истечёт.

Наступает мой черёд давиться. Только уже едким смешком.

– Чтобы ты успел новое заключить? Нет, спасибо.

– Ты так недоверчива.

– Интересно с чего бы, да? – выуживаю из миски одну из креветок и безжалостно отрываю ей голову.

– Ты права. Прости, – замираю от неожиданности. Это что-то новенькое. – Я не должен был спорить на тебя. На кого-либо. Это не по-мужски.

Честно? Мне, конечно, приятно, однако здравый смысл прекрасно осознает, что это всего лишь слова. Пустой звук. Мы продолжаем игру, где мне отведена роль неприступного бастиона, что необходимо захватить любыми способами и уловками, Денису же досталась незавидная участь имитировать вставшего на путь исправления мальчика.

Весь этот милейший душевный разговор – фальшь от начала и до конца. Само наше нахождение здесь не более чем попытка наладить "контакт", чтобы в последующем вывести беседу в горизонтальное русло. Ради победы.

Почему я в этом так уверена? Да потому что у него было два года, чтобы предпринять повторную попытку. Целых два года. Но это произошло лишь сейчас. Лишь когда на кон была поставлена собственная "репутация". А значит, играем дальше.

– На мне потренируешься, в следующий раз, если повезёт, больше так не облажаешься, – отправляю очищенный креветос в недра желудка и берусь за другой.

Горстка шелухи с каждой минутой растёт. Это, конечно, не камчатский краб, но тоже ничего. Семечки для гурманов. Пока я с удовольствием точу дешёвые перемороженные морепродукты, Денис наблюдает за мной.

– Ты изменилась, – замечает он.

Не то слово. Раньше я бы к этой безвкусной дряни и не прикоснулась.

– Бедность.

– Да нет. Тут другое. Ты, наконец, снизошла до уровня простых смертных.

– Это ты-то простой смертный? Твой отец в списке Форбс.

– Да причём здесь деньги? Я говорю про отношение. В прошлый раз ты брезговала прикасаться к здешней посуде и ни за что накричала на официантку.

– Не накричала, а отчитала. И очень даже за что, – поправляю я, но призадумавшись, добавляю. – Но ты прав. Характер у меня не сахар.

Как бы сложно быть другой и вести себя по-другому если росла в среде, где в подсознание с детства вбивали закон "исключительности". Сбежать из привычной золотой клетки в "большой мир" оказалось болезненно, однако полезно.

Во мне действительно многое меняется. Неторопливо, шаг за шагом, но я и сама улавливаю разницу. Весьма приличное количество гонора срезало на раз-два, но и того что осталось с лихвой хватит, чтобы доводить людей до белого каления. Уж я-то знаю.

Сколько мы так сидим? Час? Два? Не знаю. Не особо слежу за временем, но, когда выходим обратно на улицу, успевает окончательно стемнеть. Кутаюсь в куртку, спасаясь от промозглого ветра. Я вроде бы как почти выздоровела, но ещё боюсь, что вчерашняя прогулка в "парадном" платье аукнется и придётся идти по второму кругу.

Подходим к дожидающейся нас белой бэхе. Тачка хороша, этого не отнять. Полный привод, двойной турбонаддув. Намётанным взглядом сразу могу сказать, что стоит не меньше восьми лимонов. А на какой ещё может ездить сынок одного из богатейших людей в городе?

Волков на мгновение замирает возле водительской дверцы, видя мою задумчивость. Но интерпретирует её по-своему.

– Умеешь водить? – спрашивает он.

– Больше скажу, у меня и права есть.

Хм. Есть-то, конечно, есть, а вот с опытом вождения беда. В последний раз я садилась за руль на… экзамене. Который, кстати, проплачивала, каюсь. Потому что "город" дважды завалила. На третий раз психанула. А вот теорию и площадку сдала сама, так что не всё безнадёжно. Правила знаю, педали не перепутаю. Наверное.

– Тогда лови, – чисто случайно, но очень даже красиво успеваю поймать переброшенные мне ключи. – Я в норме, но ты выпила меньше.

О-о-о, что творится-то, люди добрые! Все ведь оценили этот безгранично щедрый жест?! Доверить мне свою тачку! Свою драгоценную тачку. Ту, что стала ставкой в споре. Стала равноценной ставкой в споре, прошу заметить. Да, машина крута, но иметь наглость приравнять меня к какой-то железяке… Опрометчиво.

И ещё опрометчивее доверить её мне. Мы ведь все знаем, что я девочка с гнильцой. Мало того, я обиженная девочка с гнильцой. Любящая мстить исподтишка…

– Эй, истребительница машин! – среди звона ложек, играющего радио и трескотни обедающих слышу голос Волкова.

Во даёт. Нашёл же. И это при всём многообразии столовок в ближайшем радиусе универа. Долго, интересно, бегал? А в туалеты женские тоже заглядывал, чтоб наверняка проверить?

– Наука на будущее: не пускай девушек за руль в нетрезвом состоянии, – равнодушно пожимаю плечами, продолжая прерванное занятие – набирать бюджетный обед. Винегрет, мясо в кашеобразной панировке, пюреха и прочий гастрономический ужас, что на удивление стойко всё ещё принимает мой отважный организм.

– Не трезвом? Да ты единственную кружку даже не допила!

Естественно. Потому что эту бормоту только алкаши бы и осилили. На вкус складывалось впечатление, будто кто-то моющего средства добавил. Ради пены.

– А мне много и не надо. Организм молодой, не привыкший к дешёвому пойлу. Пожинай плоды.

– И кто теперь морду мне чинить будет?

– Пластический хирург? Хотя твоей морде уже ничего не поможет… А, – насмешливо взираю на него через плечо. – Ты не про себя. Ну не знаю. Отремонтируешь. Для этого специально обученные люди вроде есть.

Разумеется, он о машине, потому что именно её передок теперь знатно помят. После того как с невинным "у-упс" бэха вписалась в фонарный столб, там же, недалеко от бара.

Сама не поняла – специально я или нет. Всё произошло слишком быстро. Хотя, наверное, больше намеренно. Не знаю. В общем, пока матюкающийся водитель ждал гайцов, я свалила на такси, закончив наше свидание.

Ну а что? Неужели он рассчитывал на продолжение банкета и кофеёк у него дома под мерцание свечей? Пусть спасибо скажет, что не всмятку расфигачила тачку. Жалко было, я ж не совсем зверюка. А вот чуток подпортить товарный вид…

– Э, нет. Не пойдёт так, родная, – меня грубо разворачивают к себе, вцепившись в запястье и вынуждая вжаться поясницей в металлическую реечную стойку, по которой обычно катаются подносы. – Ты мне теперь должна.

– За ремонт платить не собираюсь. Я на мели, сам знаешь.