Архитектура гражданских зданий Центральной Азии

В V – VIII вв. (раннее средневековье) в Центральной Азии появилась новая архитектура: феодальные замки – кешки, крепости, богатые городские и загородные дворцы, дома, созданные на основе новых принципов планировки, разработки сводчатых конструкций и обогащения приемов декора. Кешки, возведенные на глинобитной платформе (похоронив под собой порой руины античных сооружений), часто имели гофрированные поверхности стен, поднимающихся над как бы усеченной пирамидой основания. Кешк включал ряд сводчатых помещений, расположенные в два-три этажа по сторонам узкого крестообразного коридора, или группы комнат, окружавшую купольную зал. Лишь терракотовые диски и плиты в форме зубцов составляли внешний декор кешка, главное же убранство находилось внутри здания. Оголенные стены увешивались тканями; во дворцах они покрывались росписью и резьбой по ганчу и дереву. Живопись, резьба, лепнина, архитектурные детали составляли плоскостную систему перекликающихся между собой мотивов и тем. Синтез искусства и архитектуры в эту пору достигает совершенства43. Стиль пластических видов искусств существенно меняется, так же, как и стиль архитектуры. Собственно, это один большой стиль, общий для всех форм искусства эпохи. В целом же архитектура Центральной Азии V – VIII вв. подвела черту под античным наследием эпохи Кушан и с необычайным блеском отразила вновь возникшие в местной среде связи и контакты Средней Азии с Сасанидским Ираном, Византией, Индией и Китаем. Благодаря им, старые земледельческие культуры юга пришли в прямое взаимодействие с культурами Сырдарьи, Таласа, Семиречья и кочевническим искусством Южной Сибири и Горного Алтая. Подтверждением сказанному, например, является обнаружение во дворце афшинов в Бунджикате, столице Уструшаны, сцены росписи с изображением волчицы, кормящей двух младенцев, что является воспроизведением известного сюжета, бытовавшего в древней мифологии многих народов и канонизированного в древнем Риме44. Не менее интересные параллели дают материалы археологических изысканий на территории, далеких от Средней Азии: в низовьях Волги, на Алтае, Семиречье и дальше45. Общение мастеров Сирии, Месопотамии. Византии и Дальнего Востока отвечало условиям хозяйственно – политической жизни страны, расположенной на Великом Шелковым пути, имело своим результатом появление ряда блистательных монументальных памятников, где наиболее полно отражен синтез искусств и архитектуры: росписи в Балалык-тепа, резное дерево и глиняные рельефы из Джумалак-тепа (оба памятника V – VI вв. на юге Узбекистана); роспись и резной ганч исключительного совершенства из дворцового комплекса VI – VIII вв. в Варахше под Бухарой, росписи во дворце правителей Самарканда на Афрасиабе, роспись и резное дерево в комплексе храмовых, дворцовых, жилых и других сооружений V – VIII вв. в Пенджикенте и во дворце правителей Уструшаны в Шахристане.

В VIII – IX вв. Средняя Азия подпала под власть Арабского Халифата. Войска халифата грабили города, жгли «идолов», уничтожали сюжетные изображения как чуждые догмам ислама. Но уже в IX – X вв. власть Халифата ослабевала.

Успехи строительного искусства вызвали во всем Среднем Востоке переворот в градостроительстве и архитектуре, а с ним и расцвет пластических видов искусств.

Переход от сырца к жженому кирпичу, и разработка на его основе арочных, сводчатых, купольных конструкций потребовали виртуозного владения техникой кладок. Фигурная кладка кирпича стала искусством, в котором точный расчет сочетался со знанием основ прикладной математики и геометрии (Табл.4 – Гл.1). Лучшими памятниками этого вида архитектурного декора являются мавзолеи Саманидов в Бухаре (IХ-Хвв.), Араб-Ата (X в., с. Тим Самаркандской области), завершающие эпохи согдийского зодчества и дают начало новому характеру синтеза искусств и архитектуры, полный расцвет которого наступил позже46. На всем Среднем Востоке, вопреки языковым, этническим и государственным различиям, наблюдалась тяга к науке, носившим прикладной характер. Строительное искусство требовало универсальных знаний. Пластические искусства исламского мира отказались от языческих образов прошлого: геометрические, растительные узоры и эпиграфический орнамент стали их главным содержанием. Новая строительная техника и технология строительных и отделочных материалов, как и новая эстетическая концепция архитектуры в целом, определила в Центральной Азии стиль архитектурного декора эпохи Саманидов как явление новое и прогрессивное. Как бы велико ни было влияние исламской идеологии (появление как таковых мечетей, мавзолеев, ханака, мадраса и др.) на архитектуру и искусство всей Средней Азии IX – X вв., оказало влияние прежде всего преемственность местных доисламских и, прежде всего, сасанидских, традиций, их архитектурно-художественных идей и форм47.

Классическими образцами синтеза искусств и архитектуры IX – X вв. являются: в Иране – мечети в Исфахане, Ширазе, Шуштере, мавзолеи в Кермане, Эберку и др., В Южной Туркмении – резьба по ганчу в мавзолее-мечети Шир-Кабир в Машхаде (X в.); в Таджикистане – резной деревянный михраб в Искодаре (X в.), резное дерево горных районов в верховьях Заравшана и Исфарысая; в Узбекистане – резной ганч в залах дворца Саманидов на Афрасиабе в Самарканде (IX – X вв.) и в купольном зале (X в.) на том же городище, резной штук мавзолея Араб-Ата (X в.) и др.48

XI – начало XIII вв. – время полного расцвета градостроительства и архитектуры феодального Востока вообще и Центральной Азии в особенности. На смену общехалифатскому и местному древнему стилям приходит новый, который поглощает их и выдвигает собственную законченную систему растительных и геометрических орнаментов. Сущность этой системы в математически строгом построении орнаментов и блестящей разработке техники отделочных работ. Для каждого конкретного материала устанавливаются особые приемы переработки мотивов, взятых из общего запаса форм. Теория орнамента становится наукой, наполненная искусством. Новое направление основано на принципах построения растительных геометрических орнаментов, вписанных фигур и медальонов.

Среди памятников XI – XIII вв. выделяются высоким совершенством техники кирпичной кладки и рисунка: в Иране – соборные мечети Натанза, Эберку, Йезда, мадраса в Исфахане, Гарладане, Кирмане; в Южной Туркмении – минареты Месториана, мавзолеи Мервского оазиса Аламбердара, каравансарай Дая-Хатын, минарет в Узгене; В Таджикистане: дворец в Хульбуке (XI в.), мавзолеи Южного Таджикистана (Х-ХП вв.) Ходжа Машад, Ходжа Дурбад, Тилло Халоджи, Ходжа Нахшрон; в Южной Киргизии – мавзолей Шах Физиль в с. Сафит Буленд (XI в.), в Южном Узбекистане – дворец правителей в Термезе (ХП в.), мавзолей Хаким ат-Термизи в Термезе (XI -XII вв.) и многие другие. Образцами высокого совершенства в резьбе по дереву на протяжении XI- XII вв. являются колонн из горных районов Таджикистана (Курут, Фатмев, Урметан в Айнийском районе), резные колонны Джума-мечети в Хиве49.

Синтез искусств и архитектуры Центральной Азии XIV – XVII вв. можно рассматривать в целом как возрождение искусства после монгольского нашествия. Главными этапами развития архитектуры и пластических искусств этого насыщенного событиями периода следует считать: середина XIII – 70-е гг. XIV вв., период Тимура (70-е гг. XIV – начало XV вв.) и период последующего развития архитектуры и искусства при Тимуридах и их преемниках. Наиболее интересными периодами из названных были два последних, когда было возрождено полностью монументальное искусство XI – XIII вв. и поднято на новую ступень достижения прошлого на основе преемственности и инновации традиций. На основе содружества местных и пришлых мастеров уже в конце XIV века складывается единая на всем Среднем Востоке художественная школа. В стремлении к синтезу искусств (исключая скульптуру) создавались лучшие творения эпохи – мечеть Гавхаршад в Мешхедже, мадраса в Харгирде зодчего Кавам ад-Дина Ширази, мавзолей Гур-Эмир, мечеть Биби-Ханым, ряд блестящих мавзолеев в комплексе Шахи-Зинда в Самарканде. Для их убранства, помитмо облицовок, были использованы настенные росписи в интерьерах, элементы из папье-маше с золоченными рельефами и прорезями в виде медальонов и цветов на синем фоне, создающие эффект художественных тканей.

В XV веке происходит скачок в развитии архитектуры и пластических видов искусств в Самарканде, Герате и других центральных городах Мавераннахра и Хоросана. В это время широкое применение получил резной мрамор, роспись его синей краской и золотом, иногда в сочетании с кашином, майоликовые плитки с синим рисунком по белому фону и местные имитации плиток под кашин с рисунком кобальта, штампованная терракота в интерьерах и айванах, росписи (пейзажная живопись и узорная) синим по белому и в технике кундаль (позолота рельефа). Все это выполнялось, хотя и в духе сложившихся ранее традиции, но оригинально. без подражания известным прежде образцам50.

В эпоху узбекских ханств (XVI – XVII вв.) синтез искусств звучит часто в прежнюю силу, особенно в Сефевидском Иране, Бухаре и Самарканде, где продолжают господствовать двойные купола, щитовидные паруса или нарядный каскад сталактитов51. Здесь совершенствуются приемы кирпичных облицовок сборными плитами и широко применяется цветной штук, особенно в узорном оформлении интерьеров, на стенах, в чашах куполов; блестящее развитие получают кирпично-орнаментальные своды. Из примеров на территории Таджикистана можно привести мадраса Абдулатиф Султана в Истравшане (XVI в.), мавзолей Шейха Муслихиддина в Худжанде (XII, XIV – XVII вв.) и др.52.

XVII в. в Иране ознаменован расцветом огромного столичного города Исфахана, где окончательно формируется площадь Мейдане-Шах и где самый большой из мечетей своего времени является Месджиде-шах (табл. 23). Из дворцовых ансамблей следует назвать дворец Али-Капу («Высокие ворота») с дворцовыми павильонами Хашт-Бехишт, Чехель-Сутун и др.53.

Мадраса Абдулазизхана в Бухаре (XVII в.) – последнее купольное здание, построенное в период зенита архитектурно-декоративного искусства. Народные мастера сохраняли традиционные навыки и на склоне этого искусства в XVIII – XIX вв., хотя владение ими падало и мастерство угасало54.

Таким образом, можно считать, что архитектура и искусство Центральной Азии, в том числе Таджикистана за последнее тысячелетие претерпевали эволюцию. Школы мастеров срединной части Азии (Северный Хорасан, Тохаристан, Кашкадарья. Бухара, Самарканд, Ташкент, Фергана, Хорезм, северные области Туркестана) разнообразили архитектуру и искусство своего времени, создавали местную традицию синтеза пластических искусств, их особые признаки и черты стиля. В течение длительного времени продолжали жить лучшие традиции национального архитектурного декора и приемы, накопленные мастерами на протяжении многовекового строительного опыта, истоки которого идут от Сасанидского Ирана и первого таджикского государства Саманидов, культура которых в свою очередь, основывалась на преемственности традиций более раннего периода, в частности Ахеменидского Ирана.

Примечания к первой главе

1. Под понятием «Центральная Азия» мы принимаем всю огромную центральную зону азиатского материка. В историко-культурном значении Центральная Азия – это регион историко-культурной общности народов, населявших современные области Монголии, Синь-Цзяна, среднеазиатских государств, Казахстана, Восточного Ирана, Афганистана, Пакистана, Северо-Западной Индии.

2. Иран в историко-культурном плане всегда условно разделялся на Западный и Восточный. В целом Иран исторически испытывал влияния традиций культуры, в том числе архитектуры и искусства, древних стран Междуречья, впоследствии – Мидии. В период создания Ахеменидского Ирана многие традиции Мидии и сопредельных стран, например, древней

3. Армении, были восприняты и распространены по всей территории державы, в том числе Средней Азии. В необходимых случаях мы будем под понятием Центральная Азия включать и весь Иран.

4. Н. Негматов. Таджикский феномен: теория и история. – Душанбе: Оли Сомон, 1997, с.21.

5. И. Б. Шишкин. У стен Великой Намазги. – М.: Наука, 1977, с. 24—34.

6. В. М. Массон. Средняя Азия и Древний Восток. – М. – Л.: Наука, 1964, с. 27.

7. А. Е. Снесарев. Афганистан. – М., 1921, с. 36.

8. Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова. Памятники архитектуры и культуры Таджикистана. – Душанбе: ТПИ, 1984 с. 10.

9. Г. А. Пугаченкова, Л. И. Ремпель. Очерки искусства Средней Азии. -М: Искусство, 1982, с. 3.

10. Р. Масов. История топорного разделения. – Душанбе: Ирфон, – 1991, с. 6—19.

11. О первых итогах Всеобщей переписи населения 2000 года см.: Народная газета, №23 (1915), 8 июня 2000 года.

12. Таджикская ССР. Энциклопедический справочник, изд. 2-е.– Душанбе: Глав. науч, редак. ТСЭ, 1984., с. 7—8, 51—54; Республика Таджикистан. Отчет по человеческому развитию. 1995 г. – Душанбе: ПРООН, 1995, с. 2—4.

13. М. Х. Мамадназаров. Таджикское народное жилище // АСУ. – №11.– Ташкент. – 1990, с.5

14. Таджикистан. Природа и природные ресурсы. – Душанбе, 1982, с. 132—221; Республика Таджикистан. Отчет по человеческому развитию. 1995 г. – Душанбе: ПРООН, 1995, с. 9- 38; Р. Б. Баратов, В. П. Новиков. Каменное чудо Таджикистана. – Душанбе: Ирфон, 1988. с. 4—8; и др.

15. А. В. Иконников. Стиль времени и время бесстилья // ДИ СССР. – №5, с. 21—23.

16. Б. Г. Гафуров. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. – М.: Наука, 1972, с. 19.

17. Б. Г. Гафуров. Таджики, указ, соч., с. 13.

18. Г. А. Пугаченкова. Шедевры Средней Азии. Альбом. – Ташкент: Изд. литер, и искусства, 1986, с. 11.

19. Б. Г. Гафуров. Таджики, указ, соч., с. 50.

20. Б. Г. Гафуров, Д. И. Цибукидис. Александр Македонский и Восток. – М.: Наука, 1980, с. 241.

21. А. Мухтаров. История Ура-Тюбе. – М., 1998, с. 5; Истравшан. Фотоальбом. /Редактор- составитель А. Раджабов.-М.: АН РТ, 2002.– 80 с.

22. См.: Древняя Уструшана: города, их локализация и хронология. -Душанбе, 2003; Р.С.Мукимов. История и теория таджикского зодчества. – Душанбе: ТаджикНИИПАГ, 2002, с.86.

23. С. Мамаджанова. История национального зодчества. – Душанбе: Мерос, 1993, с. 25—26.

24. Г. А. Пугаченкова. Шедевры Средней Азии., указ, соч., с. 13—14.

25. Н. Н. Негматов. Государство Саманидов (Мавераннахр и Хорасан в IX – X вв.). – Душанбе: Дониш, 1977.– 279 с., ил.; Н. Н. Негматов. Таджикский феномен: теория и история, указ, соч.; и др.

26. Цит. по Г. А. Пугаченковой.

27. ВИА, в 12-ти томах. – Т. 8. – М.: Стройиздат, 1969, с. 159.

28. Де Клавихо Рюи Гонзалес. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд в 1403 – 1406 гг. /Перев. И.И.Срезневского. – СПб, 1881.

29. Г. А. Пугаченкова, Л. И. Ремпель. Очерки искусства Средней Азии. -М: Искусство, 1982, с. 8.

30. А. И. Исаков. Саразм. – Душанбе: Дониш, 1991. – 156 с., ил.; Саразм – 5500. – Душанбе: Эчод, 2006. – 96 с., ил.

31. И. С. Николаев. Профессия архитектора. – М.: Стройиздат, 1984, с. 19—25.

32. Д. Уильбер. Персеполь. Археологические раскопки резиденции персидских царей. /Перев. с англ. – М.: Наука, 1977. – 102 с., ил.

33. А. Аскаров Древнеземледельческая культура эпохи бронзы юга Узбекистана. – Ташкент: Фан, 1977, с. 106—107.

34. Б. А. Литвинский. Археологические открытия в Таджикистане за годы Советской власти и некоторые проблемы древней истории Средней Азии // Вестник древней истории. – 1967. -№4.-С. 118—137; и др.

35. Л. И. Ремпель. Цепь времен. Вековые образы и бродячие сюжеты в традиционном искусстве Средней Азии. – Ташкент: Изд. литер, и искусства, 1987, с.5—11.

Л. И. Ремпель. Цепь времен. Вековые образы и бродячие сюжеты…, указ, соч., 1987, с.5—11.

36. Целый ряд памятников античности представлен в книгах: Б.Я.Ставиский. Кушанская Бакгрия: проблемы история и культуры. – М.: Наука, 1977, с. 243—256; Г. А. Пугаченкова. Искусство Бактрии эпохи Кушан. – М.: Искусство, 1979.– 247 с., ил.; Г. А. Пугаченкова. Искусство Афганистана. – М.: Искусство, 1963.– 248с., ил.; Г. А. Пугаченкова. Искусство Гандхары. – М.: Искусство, 1982. – 195с., ил.; Г. А. Пугаченкова, Э. В. Ртвеладзе. Северная Бактрия – Тохаристан. Очерки истории и культуры. Древность и средневековье. Ташкент: Фан, 1990.-218 с., ил.; Центральная Азия и кушанская эпоха. – T.I.– М.: Наука, 1974; Е. Е. Кузьмина. Бактрия и эллинский мир в эпоху до Александра // Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов Советского Востока. – М.: Наука, 1978; В. Н. Карцев. Зодчество Афганистана. – М.: Стройиздат, 1986. – 244 с., ил.; и др.

37. История таджикского народа. – Том 1. – Душанбе, 1998, с. 435—467.

38. Г. А. Пугаченкова, Л. И. Ремпель. Очерки искусства Средней Азии., указ, соч., с. 9.

39. Художественные сокровища Дальверзинтепе. – Л.: Аврора, 1978. рис. 24—28; и др.

40. Материалы совместной археологической экспедиции на Каратепе. – М.: Наука, 1972, табл. 1—10; Материалы совместной археологической экспедиции на Каратепе. – М.: Наука, 1972, рис. 54—64.

41. Г. А. Пугаченкова. Халчаян. К проблеме художественной культуры Северной Бактрии. – Ташкент: Фан. 1966.– 287 с., ил.

42. Г. А. Пугаченкова. Искусство Туркменистана. Очерк с древнейших времен до 1917 г. – М.: Искусство, 1967. – 327 с., ил.

43. О раннесредневековой архитектуре, градостроительстве, монументальном искусстве и строительной культуре имеется большая литература, из которой автором использовались следующие: ВИА. в 12-ти томах, т.8, указ, соч.; История Таджикского народа. Том. 2. – Душанбе, 1999. – 790с.; В. А. Нильсен. Становление феодальной архитектуры Средней Азии (V – VII1 вв.) – Ташкент: Наука, 1966. – 335 с., ил.; Х. Юлдашев. Архитектурный декор Таджикистана. – Гостройиздат, 1957. – 26 с., ил.; В. Л. Воронина. Черты архитектуры жилища старого Ходжента // Сб. статей, посвященный искусству таджикского народа. /Тр. ИИАиЭ Тадж. ССР. – Т. X. – Сталинабад, 1956. – С.125 – 144, ил.; Б. А. Литвинский., Т. И. Зеймаль. Аджинатеппа. Архитектура. Живопись. Скульптура. – Л.: Искусство, 1971.– 258 с., ил.; С. Мамаджанова. История национального зодчества, указ, соч.; Скульптура и живопись древнего Пенджикента. – М.: АН СССР, 1959.– 192 с., ил.; Б. Я. Ставиский. Искусство Средней Азии. Древний период. VI в. до н.э. – VIII в.н.э. – М.: Искусство, 1974.– 255 с., ил.; Центральная Азия и кушанская эпоха, т.2.– М.: Наука, 1975; и др.

44. Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова. Зодчество Таджикистана. – Душанбе: Маориф, 1990, с. 53.

45. Н. Н. Негматов, С. М. Мамаджанова. Согдийские традиции в градостроительстве и культуре Семиречья // Тез. докл. Всесоюзной науч, конференции «Культура и искусство Киргизии». – Л.: Госэрмитаж, 1977. – С.76—77.

46. М. С. Булатов. Мавзолей Саманидов – жемчужина архитектуры Средней Азии. – Ташкент: Фан, 1976. – 127 с., ил.; С. Г. Хмельницкий, Н.Н.Негматов. Михраб в с. Ашт // СЭ. – 1963. – М. – №2. – С. 192 – 202, ил.; и др.

47. С.М.Мамаджанова, Р.С.Мукимов. Вопросы преемственности традиций в зодчестве Маве- раннахра IX – XI вв. // Абуали ибн Сино и его эпоха. Душанбе: Дониш, 1980. – С. 82 – 90.

48. Е. Diez. Churasanische Baudenkmaler. – Berlin, 1918;A.U.Pope. Persian Architecture. – London, 1965; Б. В. Веймарн, Т. П. Каптерева. Искусство Ирана // Всеобщая история искусств. – Т. 1, кн. 2. – М.: Искусство, 1961; В. Л. Воронина. Резное дерево Заравшанской долины // Тр. СТАЭ. – Т.1. – МИА СССР. – №15. – М. – Л.: АН СССР, 1950. – С. 210—220, ил.; Н. Н. Негматов. Государство Саманидов, указ, соч.; Л. И. Ремпель. Искусство Среднего Востока. – М.: Советский художник, 1978.– 286 с., ил.; М. А. Рузиев. Резное дерево Чорку. – Душанбе: Дониш, 1975. – 62с., ил.; и др.

49. D. Wilber. The architecture of Islamic Iran. The II Khanid Period. – Princeton, 1955; ВИА, в 12-ти томах, т.8, указ, соч., с. 218—257; В. Л. Воронина. Конструкции и художественный образ в архитектуре Востока – М.: Стройиздат, 1977. – 160 с., ил.; А. М. Прибыткова. Строительная культура Средней Азии в IX – XII вв. – М.: Стройиздат, 1973. – 226 с., ил.; С. Г. Хмельницкий. Мадраса Ходжа Машад // По следам древних культур Таджикистана. – Душанбе: Ирфон, 1978. – С. 117—142, ил.; Художественная культура Средней Азии XI – XIII вв. /Под ред. Л. И. Ремпеля. -Ташкент: Издат. литер, и искус., 1983. – 207с., ил.; и др.

50. Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова. Зодчество Таджикистана, указ, соч.; Г. А. Пугаченкова. Л. И. Ремпель. Очерки искусства Средней Азии, с. 32—35; Г. А. Пугаченкова. Зодчество Центральной Азии. XV век, указ, соч.; и др.

51. A Survey of Persian Art. II, IV. – London-New York, 1938—1939.

52. С. Мамаджанова. История национального зодчества, указ. соч., с. 113—118; М. С. Булатов. Геометрическая гармонизация в архитектуре…, указ, соч.; В. Л. Воронина. Архитектурные памятники Средней Азии. Бухара, Самарканд. – Л: Аврора, 1969. – 37с., ил.; С. Г. Хмельницкий, А. М. Мухтаров. Средневековое зодчество Кабадиана // По следам древних культур Таджикистана. -Душанбе: Ирфон, 1978, с.55—87, ил.; и др.

53. ВИА, в 12-ти томах, т. 8, указ, соч., с. 171—176, рис. 30,31,34.

54. В. Л. Воронина. Народная архитектура Северного Таджикистана. – М.: Гостройиздат, 1959. 100 с., ил.; П. Ш. Захидов Самаркандская школа зодчих XIX – начала XX вв. – Ташкент: Наука, 1965. -175 с., ил.; М. Х. Мамадназаров. Традиционное жилище Западного Памира // АН. – 1978. – М. – №26. – С. 146—152, ил.; Он же. Традиционное жилище Западного Памира // АН. – 1978. – М. – №26. – С.146—152, ил.; С. М. Мамаджанова, Р. С. Мукимов. Зодчество Кухистана. – Душанбе: Мерос, 1993. – 101 с., ил.; Они же. Энциклопедия памятников средневекового зодчества Таджикистана. – Душанбе: Мерос, 1993.– 244 с.; и др.

Глава Вторая

Ранние истоки формирования общественных и культовых зданий центральной Азии

– Основы формирования общественных и культовых зданий. Формирование общественных и культовых зданий базируется, прежде всего, на историко-содержательном принципе, моделирующем жизненные процессы, исходя из концепции культуры как общественной деятельности, которой соответствуют определенные типы зданий. Для того чтобы определить внутреннюю сущность общественной деятельности человека, определившая объемнопространственную структуру первых примитивных построек или сооружений, обратимся к самой архитектуре – древнейшему виду человеческой деятельности. Строительное искусство, начавшееся с устройства простейших укрытий и примитивных культовых идолов, постепенно приобретает опыт, удовлетворявший различные потребности развивающегося общества и отражавший совершенствование его технических возможностей (Табл. 1, р. 1 – Гл. 2).

Почти все сохранившиеся археологические остатки памятников древности относятся к объектам официальной архитектуры. Это – храмы, погребальные комплексы, дворцы. Однако конструктивные и планировочные принципы, исходные декоративные мотивы были выработаны уже при возведении простейших сооружений, прежде всего жилища.

Действительно, история строительной деятельности человека, послужившей основой для возникновения архитектуры, начинается с того времени, когда древние люди (неодертатьцы), не довольствуясь созданными природой укрытиями (гротами, навесами скал и пещерами), стали приспосабливать эти укрытия для временного и постоянного обитания, т.е. строить жилища. Такие укрытия, относящиеся к среднему палеолиту (200—35 тысяч лет назад), археологически вскрыты во многих районах Центральной Азии: в Туркменистане (в Центральном Копетдаге), в Узбекистане (пещерные стоянки под Ташкентом и Самаркандом), в Таджикистане (многочисленные стоянки в Западной Фергане, в районе Ура-Тюбе – Истравшана, в Гиссарской и Вахшской долинах, в районе Дангары и других местах) 1.

Видный советский теоретик архитектуры А.К.Буров писал, что «… с жилища начинается архитектура. С жилища начинается город»2. Глубокая связь жилой (народной) архитектуры с хозяйственным укладом, климатом, строительными материалами, представлениями о комфорте и защищенности определили относительную устойчивость строительных и художественных традиций, создали бытовую и эстетическую среду, в которой воспитывались и строители, и заказчики.

Созданные народом формы глиняных жилищ переводятся в культовые и дворцовые постройки при значительном увеличении размеров. Количественный переход к грандиозным масштабам – один из главных путей трансформации народных традиций в общественной и культовой архитектуре. Необходимость перекрытия внутреннего пространства приводит к формированию стоечно-балочной и сводчато-купольной тектонических систем, в которых начинают возводиться как жилые постройки, так и общественно-культовые здания и сооружения.

Развитие абстрактного мышления, усложнение социальных отношений (в частности, в неолитических обществах, например, Саразма, древнейшего оседлоземледельского поселения эпохи позднего неолита на севере Таджикистана) отражаются в поисках форм культовых сооружений, роль которых принимают на себя, например, общественные хранилища зерна, расположенные обычно в центре поселений, и святилища тотемных предков.