Лаборант

Хантер отступает на шаг, словно понимая, что я теряю рассудок от его близости. Киваю и, нашарив на дне сумочки ключи, открываю домофонную дверь.

– Умничка… – парень заходит в подъезд, затягивая меня следом. – Какой этаж, квартира? – снова этот сексуальный шепот в миллиметре от моих губ.

– Второй, сорок четвертая, – спустя долгую секунду отвечаю я. Как же тяжело вспомнить простую бытовую вещь как собственный адрес, когда твой мозг уже рисует картинки обнаженного мужского торса.

– Умничка, – снова говорит Хантер и без предупреждения подхватывает меня на руки, заглушая мой возмущенный писк сладостью своих губ. Он медленно шагает вверх по лестнице, дразнит меня, словно специально тянет время, заставляя мое тело изнывать от желания. Мучается сам, из последних сил сдерживаясь, и мучает меня.

Из груди вырывается неконтролируемый стон, когда Хантер прикусывает мою нижнюю губу и резко ставит на ноги.

– Приехали. Открывай, иначе я…

…трахну тебя прямо в подъезде?

Не даю парню договорить, приподнявшись на носочки снова целую, не глядя, на ощупь, вставляю ключ в замок и отпираю дверь в свою квартиру. Мне не нужны дальнейшие указания к действиям, я все поняла с первого раза.

– Это чего тут такое происходит, а?! – эхом раздается скрипучий голос моей пожилой соседки по площадке, заставляя меня как можно скорее отпрянуть от Хантера и открыть дверь своей квартиры. – Развела тут притон! Проститутка!

Не говоря «доброй» соседке ни слова, забегаю в квартиру и, схватив за руку охреневшего от слов бабульки парня, затягиваю его внутрь, громко хлопнув дверью на прощание.

Плевать я хотела на ее выпады и постоянные жалобы на «невыносимый шум из сорок четвертой квартиры». Я первый раз за месяц съема этой холупы привела сюда мужчину и собираюсь пошуметь по-взрослому. Все, что мне сейчас нужно, это чувствовать руки Хантера на своем теле и его губы на своей коже, а остальное – мелочи.

Бросаю ключи на тумбочку и тихо вскрикиваю, когда парень рывком разворачивает меня и прижимает спиной к стене, жадно накрывает мои губы своими, выпивая мой крик. Его руки повсюду: вот они грубо сжали мои бедра, а вот медленно задирают и без того короткое платье, скользя по коже все выше и выше.

Задыхаюсь от нетерпения, как можно скорее хочу получить всё и сразу. И пусть даже в прихожей, вот так, не раздеваясь толком – я хочу. Тягучий жар внизу живота разрастается все сильнее и я инстинктивно прижимаюсь к Хантеру, выгибаюсь к нему навстречу. Тяну края его футболки, чтобы снять и, наконец, прикоснуться к твердому прессу, но он пресекает мои попытки, грубо разворачивая лицом к стене.

– Не-е-ет… Мы играем по моим правилам, – его прерывистое дыхание обжигает кожу а губы смыкаются на мочке моего уха.

Проложив дорожку из влажных поцелуев по моей шее, парень медленно расстегивает молнию, щекоча пальцами позвоночник, отчего я выгибаюсь как кошка.

Платье сползает к моим ногам, оставляя в одних влажных от желания трусиках. Я до безумия хочу повернуться, видеть его лицо, всепоглощающий взгляд, но он снова не позволяет этого сделать. Шершавые ладони скользят вверх по моему плоскому животу, я чувствую тяжелое дыхание в своих волосах и откидываю голову парню на плечо, вжимаюсь в него бедрами и ощущаю его твердое возбуждение. Черт, ну почему он тянет?!

Стоны срываются с моих губ, когда парень жестко сжимает руками мою грудь и одновременно прикусывает мочку уха.

– О, ну хватит издеваться, прошу, боже, хватит, – стону я от нетерпения. Мне чудом удается вырваться из этого капкана и повернуться к нему лицом.

– Нужно уметь получать удовольствие от процесса, Аня, – разгоняя толпы мурашек, парень проводит языком по моим губам. – Не надо начинать забег сразу с финиша и с медалью на шее.

Его руки легко подхватывают меня под бедра и поднимают над полом. Я чувствую как он заведен, как ему хочется взять меня, насадить на свой твердый член, почти разрывающий ткань темных джинсов, и получить разрядку. Но парень медлит, ведет какую-то свою игру, правила которой мне неведомы.

Сдавленно рычу, откинув голову назад и ударяясь затылком об стену, когда его губы обхватывают затвердевший сосок. Хантер по очереди играет языком с розовыми вершинками моей груди, изредка втягивая их в рот и покусывая зубами, тем самым доводя меня до исступления.

– Куда идти? – прекратив терзать мою грудь и подняв на меня взгляд, спрашивает парень.

– Там, слева комната, – заплетающимся языком шепчу я и крепче обхватываю Хантера ногами, когда он несет меня в спальню. Парень садится на край кровати, не переставая терзать мои уже опухшие губы.

– Сверху или снизу? – спрашивает он, но я настолько поглощена в пучину страсти, что не понимаю смысла сказанных слов и затрудняюсь с ответом. – Все с тобой понятно, – усмехается Хантер, резко валит меня на лопатки и стягивает вниз трусики.

Закусив губу, я стараюсь прислушаться к ощущениям, запомнить их, чтобы потом упиваться этими воспоминаниями. Только сейчас, глядя на то с какой высокомерной ухмылкой парень любуется моим обнаженным телом, я понимаю что за игру он ведет. Ему нравится чувствовать свое превосходство, нравится чувство мнимой власти, ведь вот она я, полностью открыта перед ним и беззащитна. Дерзко вскидываю подбородок и раздвигаю ноги, словно приглашая.

Вижу на губах Хантера порочную ухмылку и он, наконец, стягивает с себя футболку, обнажая идеальный торс, избавляется от джинсов, белья и располагается между моих призывно разведенных ног. Слышу ненавязчивое шуршание фольги, пока его губы скользят по внутренней стороне моего бедра, поднимаясь все выше.

Я не могу больше терпеть эту сладкую пытку, поэтому приподнимаюсь и, обняв за шею, тяну парня на себя, до крови кусаю его губы. В тот же миг всхлипываю от наслаждения, впиваясь ногтями в его спину, когда одним резким толчком он заполняет меня собой. Не дав и секунды, чтобы привыкнуть к его твердости, Хантер начинает двигаться. Дерзко и жестко, но это именно то, что мне нужно. Я не хочу нежности, нет, не сейчас, ведь сегодня мне нужно, чтобы этот парень вытрахал из меня всю дурь, все воспоминания о прошлом.

Он целует лицо, ловит губами каждый мой стон, постоянно заглядывая в глаза, словно отслеживая мои ощущения. От огня, который я вижу в его глазах, летят искры, завтавляя меня пылать и задыхаться еще больше. Я словно спичка вспыхиваю и сгораю в его руках.

Хочу чувствовать это снова и снова, каждое его движение и прикосновение. А он хочет меня и хочет по-настоящему. Этот секс для него не одолжение, как было у Артема последние полгода, этот секс сводит его с ума так же как и меня. Путает мысли, обостряя лишь чувства, оголяя нервы, словно электропроводку. Вот-вот, еще секунда и будет короткое замыкание…

Пара резких движений и я чувствую, как мои мышцы начинают сокращаться, теснее обхватывая его член и вырывая из моей груди неистовый крик наслаждения. Сквозь пелену сознания я слышу яростный рык парня и окончательно теряюсь в тумане мощнейшего оргазма. Мы дышим друг другу в лицо, наши сердца колотятся в едином ритме, а по телу разливается восхитительное удовольствие, которого я не испытывала ни разу и ни с кем раньше.

Глава 5

Я подскакиваю на кровати, когда солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно закрытые шторы, падают мне на лицо. Вспоминаю все приключения прошедшей ночи, надеясь что это был не сон. Судя по тому, что на мне белая футболка – нет, все реальнее некуда, да и не настолько у меня испорченная фантазия, чтобы за одну ночь перетрахаться почти на каждой горизонтальной и вертикальной поверхности в квартире под звуки яростно бьющей по батарее соседки.

Поднимаюсь с постели и на цыпочках иду на кухню, в надежде застать Хантера, но его там нет. Сердце сжимается в груди от осознания, что меня использовали, но я все равно ищу хотя бы что-то, хотя бы записку с номером телефона, но ее нет.

А чего я ждала? Я знала что так будет и шла на это осознанно. Я что, надеялась, что эта ночь перерастет во что-то большее? Она изначально планировалась как одноразовая акция, о чем я только думаю сейчас?! Наверное, это чисто женское – привязаться к парню после одного единственного раза и строить призрачные планы на будущее.

Но все что у меня есть – это глупая обида и чертова белая футболка.

Глава 6

Год спустя

Смотрю в окно на то, как ветер гнет деревья, срывая с них пожелтевшие листья, и огромные капли дождя выбивают дробь на оконном стекле. Прошел год с момента моего спонтанного и незабываемого приключения. Парень меня не нашел и, уверена, даже не искал, хотя каждый день месяца я грезила его встретить хотя бы случайно. Даже снова ездила с подругами в тот клуб, где мы повстречались, надеясь, что увижу его с какой-нибудь красоткой и успокоюсь, но нет, он словно призрак испарился, оставив на память лишь белую футболку.

Так и не смогла ее выбросить, а положила в шкаф на самую дальнюю полку. Храню, как приятную безделушку, что согревает душу в тоскливые дни. В чем он от меня ушел – до сих пор остается для меня загадкой. Неужели прямо так, отсвечивая голым торсом?

За этот год я так и не смогла кого-то к себе подпустить. Был один единственный секс по пьяни на день физика, из-за которого мне до сих пор стыдно проходить мимо кафедры ядерщиков. Но так, чтобы влюбиться или привязаться к человеку – нет. Все чего-то не хватало, может карих глаз, а может ярких татуировок на руках…

После короткой летней передышки, осень наступила слишком быстро, напоминая о себе грозами и слякотью. А что это значит? Правильно, это значит что пора начинать работать в поте лица, передавая знания неблагодарным студентам.

Выхожу из дома и направляюсь к своей машине. На мне классическое черное платье без изысков и строгая прическа. Летом я могла форсить с распущенными патлами, а сейчас пришло время серьезности.

В школе первое сентября праздник, у нас это уже первый рабочий и учебный день. До университета мне добираться без малого сорок минут, особенно пока соберу все пробки, а затем придется попотеть, чтобы найти место на парковке.

Легко ли быть преподавателем, а тем более молодой женщиной? Нет, нелегко, потому что старшие курсы считают тебя равной себе, игнорируют просьбы и задания, а некоторые и вовсе норовят отвесить шлепок по заднице. Сначала плакала, жаловалась, но со временем я адаптировалась, пополнила изощренный, однако цензурный словарный запас, и выработала некую жесткость. Декан физического факультета одобряет мои воспитательные методы и поощряет за научную деятельность.

А сегодня у меня вообще праздник, можно сказать! Спустя пять лет с момента увольнения необыкновенной женщины, Зои Александровны, с должности лаборанта – факультету удалось найти человека на это место. Возможно, опять будет какой-то пенсионер, в молодости посвятивший себя науке и желающий провести время среди молодых коллег за скромные копейки, но даже это прекрасно, потому что самой искать в захламленной лаборантской, готовить, таскать штативы и приборы для демонстрации – то еще удовольствие. В такие моменты я жалею, что в сутках не тридцать шесть часов.

Измучившись в пути, заработав нервный тик от постоянно работающих дворников и проклиная желание снять квартиру «в тихом районе», я, наконец, поворачиваю на парковку университета.

Резкий стук, удар и я жму на тормоз.

Не успеваю понять, как такое могло случиться, и вовремя среагировать – со всего маха влетаю в новехонький, отполированный, еще без номеров, мать вашу, черный джип.

Перед глазами уже рисуются картинки, как из этой тачки выходит здоровенный бугай и начинает качать права. И деньги, которых у меня просто напросто сейчас нет, не то чтобы на ремонт машины, а даже для оплаты съемной квартиренки.

Закрываю лицо руками, стараюсь успокоиться перед грядущими разборками, но совсем не получается. Сердце барабанит в груди, не предвещая ничего хорошего. Я не лучший водитель на планете, но это моя первая авария за все годы вождения! Как же так, как я проглядела такую махину на горизонте?! Божечки, а у меня еще и с правами беда!

Слышу ненавязчивый стук в окно и вижу маячащую на улице фигуру. Что поделать, за свои поступки и невнимательность нужно отвечать, я открываю дверь и выхожу из машины под проливной дождь.

– Простите, пожалуйста, я вас не… – растерянно лепечу я, щурясь от ветра и вкладывая в голос как можно больше ноток раскаяния.

– Есть хорошая поговорка, – говорит высокий парень напротив, – «разуй глаза», не слышали про такую?

От этого тембра голоса с сексуальной хрипотцой в моей груди все сжимается в комок и сердце замирает… Ровно на секунду, пока у меня не получается сосредоточить взгляд на лице пострадавшего.

Это он, тот самый Хантер, сомнений нет. Вот только изменился, возмужал, нарастил мускулатуру и даже стал красивее. Его темно-русые волосы уже давно отросли от длины колючего коротко стриженного ежика и сейчас аккуратно уложены на бок, на манер модной стрижки. Кончики пальцев начинает покалывать от дурманящих воспоминаний, когда я сжимала его затылок и кричала от наслаждения.

На нем уже изрядно промокшая от дождя черная рубашка с расстегнутым воротником и с закатанными рукавами, обнажающими яркие чернильные татуировки. Как бы не старалась забыть, я помню силу этих рук и их властные, нетерпеливые прикосновения на своей коже.

Я смотрю на парня и чувствую как от волнения начинают дрожать мои колени. Я мечтала об этой встрече, желала ее всей душой – тогда, но не сейчас. Сегодня я просто не знаю, как вести себя с человеком, который за одну ночь заставил меня почувствовать весь спектр удовольствий, а затем бесследно исчез.

Хантер что-то говорит, но я не улавливаю смысла этих слов, проваливаюсь в пучину воспоминаний, смотрю на манящие губы и стараюсь вспомнить нежность их прикосновений и неповторимый вкус поцелуев. У меня кружится голова от его пронизывающего взгляда, от этих глаз цвета крепкого коньяка. Холодные капли хлещут меня по коже, но даже этому бодрящему природному душу не с первого раза удается меня отрезвить.

Черт, да он так на меня смотрит, словно видит первый раз в жизни!

– Ну и что мы будем с этим делать, милая леди? – наконец, сосредотачиваюсь на его голосе.

Парень подходит к пострадавшей стороне своей машины, осматривает треснутый бампер и, расстроенно цыкнув, пинает по колесу. Однако, за год у него определенно что-то поменялось в жизни, раз старое корыто превратилось в дорогой кроссовер.

– Ваши предложения? – подходит ко мне Хантер, сложив руки на груди.

Открываю и закрываю рот, стараюсь выстроить поток мыслей в нужном порядке, но они устроили в моей голове настоящее броуновское движение и не хотят успокаиваться. Взгляд Хантера настолько безразличный по отношению ко мне, что становится ясно одно – он меня на самом деле не помнит.

Обидно настолько, что хочется дать ему по физиономии, сильно и с размаху, но ведь не за что по факту. Больно чуть ли не физически, словно кто-то ковыряется ржавой иголкой в моем сердце, заражая мою кровь горечью. Конечно, а с чего бы ему запоминать какую-то девушку?! Боже, я просто святая наивность, раз думала иначе.

Усилием воли запираю нахлынувшие смертоносной лавиной чувства и собираюсь решить насущную проблему. Проклясть судьбу, поплакать и побиться в истерике я успею потом, сейчас важно совсем другое. Мне нельзя светиться перед органами дорожного правопорядка, поскольку в моем случае это ничем хорошим не закончится, а лишь массой бумажных проблем и огромных штрафов. Проще заплатить парню за хороший ремонт.

– Я прошу прощения за эту ситуацию и готова оплатить ремонт в лучшем сервисе, но только через месяц, – мой голос предательски дрожит, выдавая нервозность. – Раньше совсем не получится…

– Тоже есть проблемки с доками? – усмехается парень и проводит рукой по своим промокшим волосам. Молча киваю, не в силах оторвать от него взгляда. Хорош, тут не поспоришь. – Ладно, иди в машину, а я все же сделаю пару фото на долгую память.

Немного замешкавшись на месте, я все же возвращаюсь в свою машину и завороженно смотрю на кружащего вокруг автомобилей парня, фотографирующего наше ДТП с разных сторон.

Давно мне не было так нестерпимо обидно, до такой степени, что дышать больно. Нет ничего более унизительного, чем пытаться напомнить человеку о себе, когда он не счел нужным тебя запомнить, поэтому я буду молчать. Очевидно, что для меня наша встреча год назад была чем-то ярким, особенным, незабываемым, а для него – рядовой вечерок в бабском обществе. Сейчас самый лучший расклад этого рокового столкновения – обменяться контактами, решить вопрос с ремонтом и снова постараться все забыть, ну или хотя бы смириться, но ни в коем случае не выдавать себя.

– Ну-с, я согласен на ремонт, – садится на пассажирское сиденье рядом со мной Хантер, держа в руках какую-то папку с бумагами. Он настолько громко хлопает дверью, что заставляет меня вздрогнуть от неожиданности. – Хреново, что покоцал чужой подарок, очень хреново. Ну, что поделать, – непринужденно говорит он и протягивает мне какую-то бумажку. – Осмелюсь перейти на «ты» и познакомиться, раз уж наш контакт настолько тесный, – растягивается он в дежурной белозубой улыбке. Злится, вижу что злится. Наверняка уже раз двести обозвал меня обезьяной с гранатой и чем-то в этом духе. – Хантер, приятно познакомиться, а тебя…?

– Аня, – сквозь зубы отвечаю я и принимаю визитку. – Это что?

– Это номер хорошего человека, он не так давно ремонтирует тачки и байки, причем почти за копейки, но все идеально. Он мастер своего дела, – пожимает плечами Хантер и протягивает мне ручку листок. – Валерий Дмитриевич вроде бы зовут мужика, но назовешь Риком – не прогадаешь. А пока, предлагаю обменяться клятвами…

– Чем? – непонимающе хлопаю глазами я.

– Ну не на слово же мне тебе верить… – фыркает Хантер.

Обменялись номерами, написали друг другу расписки и разъехались. Внутри странное чувство, настолько жгучее и мерзкое, что хочется выть. Он не помнит… Он не помнит! Да как же так, вашу мать?!

Паркуюсь возле университета и выхожу из машины, осматривая полученные травмы на бампере.

– Потерпи, детка, мамочка заплатит за ремонт одному засранцу с короткой памятью, когда-нибудь и тебя подлатает, – вздыхаю я.

Перешагивая лужи, иду к зданию универа, попутно здороваюсь с недовольными началом учебного года студентами, а в голове как на старой заезженной пластинке повторяется одна и та же мысль: «Он не помнит!».

Меня невыносимо задевает и злит этот факт. Это же насколько должна быть красочной его личная жизнь, что я затерялась в тени всех приключений?!

– Анита Александровна! – слышу мужской голос за своей спиной и едва сдерживаю желание припустить бегом по лестнице, лишь бы не встречаться с этим мужчиной. – Анита Александровна, подождите!

– Здравствуйте, Андрей Олегович, – поворачиваюсь я к преподавателю ядерной физики, скалясь как белая акула. – С началом учебного года вас.

– И вас, моя дорогая, – мило улыбается Андрей, протягивая мне букет цветов. Лилии… Ненавижу лилии.

– Благодарю вас, мне очень приятно, но не стоило тратиться, – отвечаю я, рассматривая преподавателя.

Не изменился ни капельки. Как был мамкин сын – так и остался. Нет, он нормальный мужик и даже капельку симпатичный. Не толстый, подтянутый, в прямоугольных очках с тонкой оправой, со светлыми русыми волосами, идеально зачесанными набок, глубокими синими глазами и густыми усами. На нем стандартный темно-серый костюм как с чужого плеча, заставляющий выглядеть мужчину старше своих тридцати лет, к которому он чередует всего два полосатых галстука «из бабушкиного арсенала».

Поводить его в тренажерный зал, приодеть в хороший добротный смокинг по фигуре, взлохматить волосы, заменить очки на линзы и сбрить чертовы усы – я бы ему даже дала. Вот только проблема в том, что меня уже угораздило ему «дать» на день физика, когда я на спор играла с коллегами в «выпивайку» и напилась, как принято говорить, до потери сопротивления.

После этого у Андрея Олеговича появилась настоящая одержимость. Нескончаемые смс, после которых я сменила номер телефона, подарки, приглашения поужинать с его мамой, подвезти до дома, помочь в лаборатории, проводить до столовой… У всего есть грань, и Андрей за нее порой очень сильно заступает.

Я даже не помню, что и как между нами было, мне лишь жутко стыдно за этот эпизод в своей биографии, а вот он помнит прекрасно. Вот уж кто-кто, а он точно не страдает короткой памятью, как у некоторых!

– Надеюсь, вы сегодня составите нам компанию? – улыбается мужчина.

– Где и в чём? – опасливо уточняю я. Просто говоря слово «нам» Андрей мог иметь в виду себя и свою пожилую маму. Тут уж лучше перестраховаться и переспросить.

– Сегодня же весь коллектив факультета праздновать начало года будет, декан дал добро на маленький сабантуй в столовой…

– Ах, это, – морщусь я.

Все эти факультетные сабантуи, где семьдесят процентов преподавателей из категории «шестьдесят плюс», обычно выглядят еще более уныло, чем попытки помянуть Стивена Хокинга у кафедры теоретической физики несколько лет назад. Сидят шесть взрослых мужиков, передают по кругу флягу с коньяком и плачут, постоянно повторяя: «Какой человек был…».

К великому сожалению, я уже вложила свои принудительно-добровольные полторы тысячи на накрытие праздничного стола, поэтому идти придется.

– Да, я конечно приду, – отвечаю Андрею, остановившись возле двери своей аудитории.

– До встречи, Анита Александровна, – радостно улыбается мужчина. – Не забудьте цветы в воду поставить, а то они у вас опять завянут.

– Обязательно…

Захожу в аудиторию и отпираю дверь в смежную лаборантскую. Вот она, моя берлога… Бросаю букет на стол и подхожу к зеркалу. Да, дождь с ветром не пошел мне на пользу. На скорую руку поправляю макияж, заправляю растрёпанные каштановые пряди и промакиваю влажную кожу салфетками.

Стараюсь уводить свои мысли подальше от Хантера, но мозг как назло запускает воспоминания с ним снова и снова. Ну нормально же жила, просто парень, просто незабываемая ночь, а тут… все по звезде!

– Тук, тук, Анита Александровна, – проходит в лаборантскую седовласый высокий мужчина. – С началом года вас, а я с хорошими новостями!

– Ну хоть вы меня порадуете, – улыбаюсь в ответ нашему декану. Отличный мужик, понимающий, любящий держать все под своим строгим контролем. Про таких говорят – болеет за свое дело.

– Порадую, – отвечает мне дружелюбной улыбкой Георгий Никанорович и смотрит на свои наручные часы. – К сожалению, ваша радость, ваш лаборант, опаздывает, очень сильно просили отлучиться по важным делам.

– Как хотя бы зовут эту радость?

– Владимир Петрович Огнев, если память мне не изменяет, – чешет затылок декан. – Парень молодой, у нас учился, только что с академа, думает восстанавливаться. Умный, даже очень, но не совсем простой мальчик, – хмурится Георгий Никанорович. – Надеюсь сработаетесь.

– Молодой, умный и не совсем простой мальчик? У меня таких шесть потоков по сорок человек, не думаю, что этим можно испугать, – усмехаюсь я.

– Прошу прощения за опоздание, у меня возникли небольшие проблемы с… – в лаборантскую, отряхивая волосы от капель дождя, уверенно заходит Хантер и, встретившись со мной взглядом останавливается на месте.

Шок, который я испытываю в данный момент, можно описать знаменитой немой сценой из произведения Гоголя «Ревизор». У судьбы своеобразное чувство юмора…

– Интересная, однако, ситуация, не находишь? – с легкой улыбкой на губах говорит Хантер, опершись спиной о дверной косяк.

Декан давно ушел и скоро начнется первая лекция, а я бегаю по лаборатории туда сюда, как будто что-то ищу, но не понимаю что. Наверное свой здравый смысл и женское достоинство.

– Слушай, это я должен на тебя обижаться, ведь ты подпортила чужой подарок, – ухмыляется парень, а я каждой клеточкой ощущаю на себе его пронизывающий взгляд. – Но я наоборот, совсем не против познакомиться поближе и даже рад, что буду работать именно с тобой. Есть планы на вечер?

– У меня сейчас начнется лекция и нет времени на болтовню, – заставляю себя посмотреть ему в лицо и криво улыбнуться. – А еще, уважаемый Владимир Петрович Огнев, мы с вами больше не на улице, поэтому предлагаю соблюдать нормы делового поведения.

Неубедительно, ох, как неубедительно звучит мой осипший голос. Я бы даже сама себе не поверила.

– Да плевал я на нормы, – фыркает Хантер и, как назло, подходит ближе. Даже слишком близко, настолько, что я чувствую его обволакивающее, кажущееся таким необходимым, тепло. Как мне с ним работать?! Вот как?! Если глядя на него во мне все закипает от желания и злости! Взрывоопасная смесь, похлеще коктейля Молотова. Проклятые воспоминания! – Я не студент, чтобы «выкать». И, к слову, лаборант это не подчиненный, а коллега. Мы в равных условиях, Аня, – хитро щурится Хантер, а меня прошибает дрожью от его близости и сексуальной хрипотцы в голосе.