Искусственный ложный Разум и Мир

Пространство для метаразума по Канту

Пространство по Канту есть необходимое априорное представление, лежащее в основе всех внешних созерцаний метаразума. Нельзя себе представить отсутствие пространства, хотя нетрудно представить отсутствие предметов в нем. Поэтому пространство следует рассматривать как условие возможности явлений, а не как зависящее от них определение. Оно есть априорное представление, необходимым образом, лежащее в основе внешних явлений. Но понятие пространства в геометрии применяется лишь к внешнему чувственно воспринимаемому миру. Пространство есть чистая форма созерцания метаразумом его. Всякое геометрическое познание как основанное на априорном созерцании метаразума имеет свою очевидность, и в которой предметы даны в созерцании a priori (что касается формы) посредством самого познания. Пространство есть не дискурсивное, а чистое по Канту созерцание метаразума. Отсюда следует, что в основе всех понятий о пространстве лежит априорное (не эмпирическое) созерцание метаразума. Точно так же все геометрические основоположения, например, что в треугольнике сумма двух сторон больше третьей стороны, всегда выводятся из созерцания метаразума, и притом a priori, с аподиктической достоверностью, а вовсе не из общих понятий о линии и треугольнике. Пространство представляется по Канту как бесконечная данная величина. Геометрия есть наука, определяющая свойства пространства по Канту синтетически и, тем не менее, a priori. Оно должно быть первоначально созерцанием метаразума, так как из одного только понятия нельзя вывести положения, выходящие за его пределы. Но это созерцание должно находиться в метаразуме a priori, т. е. до всякого восприятия метаразумом предмета, следовательно, оно должно быть чистым, не эмпирическим созерцанием метаразума. В самом деле, все геометрические положения имеют аподиктический характер, т. е. связаны с сознанием их необходимости, например положение, что пространство имеет только три измерения. Но такие положения не могут быть эмпирическими, или суждениями, исходящими из опыта, а также не могут быть выведены из подобных суждений по Канту.

Время для метаразума по Канту

Время не есть эмпирическое понятие по Канту, выводимое из какого-нибудь опыта. В самом деле, одновременность или последовательность даже не воспринимались бы, если бы в основе не лежало априорное представление о времени.

Только при этом условии можно представить себе, что события происходят в одно и то же время (вместе, параллельно) или в различное время (последовательно).

Время есть необходимое представление, лежащее в основе всех созерцаний метаразума.

Следовательно, время дано a priori. Только в нем возможна вся действительность явлений. Все явления могут исчезнуть, само же время (как общее условие их возможности) устранить нельзя. На этой априорной необходимости по Канту основывается также возможность аподиктических основоположений об отношениях времени или аксиом о времени вообще. Время имеет только одно измерение: различные времена существуют не вместе, а последовательно (различные пространства, наоборот, существуют не друг, после друга, а одновременно, параллельно). Время есть не дискурсивное, а чистая форма по Канту чувственного созерцания метаразума. Бесконечность времени означает не что иное, как то, что всякая определенная величина времени возможна только путем ограничений одного, лежащего в основе времени.

Поэтому первоначальное представление о времени должно быть дано как неограниченное.

Таким образом, понятие времени объясняет возможность всех тех априорных по Канту синтетических знаний, которые излагает общее учение о движении.

Время не есть нечто такое, что существовало бы само по себе или было бы присуще

вещам как объективное определение и, стало быть, оставалось бы, если отвлечься от всех субъективных условий созерцания вещей. В самом деле, в первом случае оно было бы чем-то таким, что могло бы быть действительным даже без действительного предмета. Во втором же случае, будучи определением или порядком, присущим самим вещам, оно не могло бы предшествовать предметам как их условие и не могло бы познаваться a priori и быть созерцаемым a priori посредством синтетических положений. Напротив, априорное знание и созерцание вполне возможно, если время есть не что иное, как субъективное условие, при котором единственно имеют место у метаразума созерцания. В таком случае эту форму внутреннего созерцания метаразума можно представить раньше предметов, стало быть, a priori.

Время есть не что иное, как форма внутреннего чувства метаразума, т. е. внутреннего его состояния. В самом деле, время не может быть определением внешних явлений: оно не принадлежит ни к внешнему виду, ни к положению и т. п. Напротив, оно определяет отношение представлений во внутреннем состоянии метаразума (пространства внутреннего мира метаразума). Именно потому, что это внутреннее созерцание не имеет никакой внешней формы, то оно с помощью аналогий представляет последовательность во времени событий in abstracto во внутреннем мире метаразума с помощью бесконечно продолжающейся линии, в которой многообразное составляет ряд, имеющий лишь одно измерение по Канту. Время есть априорное формальное условие всех явлений вообще. Пространство внутреннего мира метаразума, как чистая форма in abstracto отражения всякого внешнего созерцания метаразума, ограничено как априорное условие лишь внешними явлениями по Канту.

Основоположения метаразума

Все созерцания метаразума по Канту чувственны и соответствуют показаниям машинных датчиков, и это знание, поскольку предмет его дан, имеет эмпирический характер.

А эмпирическое знание есть опыт. Следовательно, для метаразума возможно априорное познание только предметов возможного опыта. Однако это познание хотя и ограничено только предметами опыта, тем не менее, не всё заимствовано из опыта: чистые созерцания и чистые рассудочные понятия суть элементы знания, a priori имеющиеся в метаразуме как база знаний, полученных во время обучения.

Существует только два пути по Канту, на которых можно мыслить необходимое соответствие опыта метаразума с понятиями о его предметах:

– или опыт делает эти понятия возможными;

– или эти понятия делают опыт возможным.

Первого не бывает в отношении категорий базы знаний (а также чистого чувственного созерцания), так как они суть априорные, стало быть, независимые от опыта понятия и которые задаются в базе знаний в результате обучения метаразума.

Дедукция чистых рассудочных понятий, и вместе с тем всех априорных теоретических

знаний, есть показ этих понятий, как принципов возможности опыта. Причем опыт рассматривается по Канту как определение явлений в пространстве и времени вообще, а это определение, в свою очередь, выводится из первоначального синтетического единства апперцепции как формы машинного рассудка по Канту в отношении к пространству и времени, представляющим собой первоначальные формы машинной чувственности метаразума.

Мной определено, что синтез по Канту включает фигурный синтез и рассудочный синтез.

Синтез многообразного содержания машинного чувственного созерцания метаразума, возможный и необходимый a priori, называется фигурным (2D и 3D представление) по Канту (synthesis speciosa) как для внутреннего, так и для внешнего созерцания. С его помощью формируется in concrete образ (граф).

Машинный рассудочный синтез, мыслится in abstracto в одних лишь категориях (граф, вершины графа и рёбра графа) по Канту в отношении многообразного содержания внутреннего созерцания и может быть назван машинной рассудочной связью (synthesis intellectualis), которая позволяет метаразуму антиципировать явления во внутреннем мире метаразума (2D и 3D представление).

Фигурный синтез метаразума по Канту

Фигурный синтез метаразума по Канту, если он относится только к первоначальному синтетическому единству апперцепции, т. е. к тому трансцендентальному единству, которое мыслится в категориях, должен в отличие от чисто интеллектуальной связи по Канту называться трансцендентальным синтезом воображения in concrete (моделирование 2D и 3D представления). Воображение (моделирование) метаразума, есть способность представлять предмет также и без его присутствия в созерцании. Так как все созерцания метаразума чувственны как показания машинных датчиков, то способность воображения (моделирование) ввиду субъективного условия для метаразума, единственно при котором она может дать рассудочным машинным понятиям соответствующее созерцание метаразума, принадлежит к машинной чувственности метаразума. Однако машинный синтез метаразума есть проявление машинной спонтанности, которая определяет, а не есть только определяемое подобно машинным чувствам, стало быть, может a priori определять машинное чувство по его форме сообразно с единством апперцепции. В этом смысле машинное воображение (моделирование) есть способность a priori определять машинную чувственность, и его синтез машинных созерцаний сообразно категориям в базе знаний должен быть трансцендентальным синтезом способности машинного воображения in concrete (моделирование). Это есть действие машинного рассудка на машинную чувственность и первое применение его (а также основание всех остальных способов применения) к предметам возможного для метаразума машинного созерцания. Этот фигурный машинный синтез, при подведении предмета под понятие отличается, от интеллектуального синтеза понятия рассудочная связь по Канту

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.