С любовью, Вадик!

– А ты чего тут одна, где Лёнька? – начала разговор я.

– Представляешь, с Мишкой твоим пошли к какому-то старинному другу Лёни, а этот старинный друг их там пивком спаивает! – возмущённо произнесла Ловенецкая.

– Чего?! С Мишкой? – не поверила я.

– С Мишкой, с Мишкой… Вот заняться придуркам нечем. Я пыталась Лёньку утащить оттуда, но он ни в какую!

– Да уж… Если Мишка опять напьётся, я не знаю, что бабушка подумает…

– А ты откуда шла? К Вадиму ходила? – спросила у меня Лана.

– Да, – проговорила я, опустив голову. – Мы поругались.

Голос снова стал плаксивым, и я чувствовала, что вот-вот заплачу. Раньше бы ни за что не стала рассказывать Ланке, совсем малознакомой мне девице, о своих проблемах, а сейчас хотелось делиться ими со всеми подряд.

– Что он натворил? – испугалась Ловенецкая.

– Представляешь, прихожу на эту вашу дачу, а там у него девица какая-то незнакомая сидит. Говорит: «чаю не желаете?», а Вадика в доме не было. Эта курица сказала, что он баню топить пошёл, видите ли, они сегодня мыться будут.

– Странно, – покачала головой Лана. – Что это ещё за девица? У Вадима вроде никого не было…

– Значит были! Он наверно вам просто не рассказывал. А вот пока вас дома не было, он и решил привести её в дом.

– Да уж… А как звали, не знаешь?

– Вроде как Наташа. Да чёрт с ней. И с ним тоже. Ну вечно мне не везёт. Все парни от меня разбегаются. У меня ведь даже друзей толком не осталось. Один Мишка, а он и-то вон совсем другие интересы себе нашёл, не до меня сейчас, – всё-таки заревела я, пнув ногой твёрдый комок снега.

– Ирочка, успокойся! – обняла меня Лана. – Пожалуйста, только не переживай из-за Вадима! У него правда девушки сейчас нет. Он недавно расстался с Алисой. Никакой Наташи я не знаю. Может это просто соседка какая-то забежала, я ж не знаю, кто у него тут по соседству живёт, всего лишь пару раз в деревне была.

– Я уж не знаю, что и думать, Лана… – продолжала реветь я, обняв Ланку в ответ. – Ты, оказывается, такая хорошая, а мне сначала казалось, что ты совсем другая… Как все эти фифы модные.

– Что-что? Разве по мне скажешь? – рассмеялась Ловенецкая, посмотрев мне в глаза. – Я вроде очень даже скромненько выгляжу и веду себя тоже скромно. А у этих «модных фиф» рот не закрывается!

– Нет, ты чего?! Ты не подумай! Я другое имела ввиду…

– Всё хорошо, Ира, ты тоже очень хорошая! Я сразу это почувствовала, когда мы ещё на вокзале встретились. А ещё чувствую, что ты нравишься Вадиму. Очень-очень нравишься, он тебе не говорил?

– Вообще-то говорил… Но я даже не знаю верить его словам или нет…

– Конечно верить, Лисицына! Ты вообще знаешь Вадика? Если он сказал, значит это точно так. Он такими словами так просто не бросается. К тому же, он такой романтик…

– Я знаю, ещё по стихам поняла…

– Каким стихам?

Стало так стыдно, что я раскрыла Вадикину тайну. Но мне так нравилось его творчество, что я просто не сдержалась и ляпнула. Сейчас уже, конечно, Ланке придётся всё рассказать, если уж я начала.

– Вадим пишет стихи.

– Что, серьёзно?! – удивилась девушка. – Он никогда не рассказывал. А… А давно это он?

– Даже не знаю, наверно давно. Но один раз, когда мы ещё вдвоём с ним на поезде ехали, я случайно нашла в его рюкзаке тетрадку. Она была вся потрёпанная и видно, что давно начатая. Я не сдержалась и открыла, прочитала всё, а потом и ему об этом рассказала, не сразу правда. Испугалась поначалу, – поведала я Лане.

– Ничего себе Винник даёт! Такой молодец, – искренне обрадовалась Лана. – А ведь и не скажешь сразу. Что он поэт!

– У него ещё, кстати, страничка есть в инстаграме. Правда имя он своё не выдавал. Но стихи у него такие красивые! Я один раз наткнулась на его профиль и офигела! Если б сразу знала, что позже мне придётся с автором этих стихотворений ехать вместе на поезде, то наверно бы страшно удивилась!

– Так прочитать сразу захотелось…

– Слушай, Лан, – начала я.

– Что?

– Пошли сходим в одно место. Ты наверно его не знаешь. Вот в той стороне есть прудик, – я указала Ланке нужную сторону. – Мы туда один раз летом с Мишкой ходили, когда к бабушке приезжали. Делать нечего было, но мне так понравилось. Правда вряд ли зимой там уютно будет и снега наверно навалило, но давай всё равно сходим, а там я тебе стихи Вадимины прочитаю?

– А давай! Заодно прогуляемся. Я наверно там ещё никогда не была, – обрадовалась Ловенецкая.

– Сейчас и узнаем, пойдём скорее.

Я хорошо запомнила ту дорогу, по которой мы с Журавлёвым одним жарким летним денёчком решили прогуляться. Просто так шли, куда глаза глядят, от нечего делать. Думали может в лес забредём, ягод наберём в ведёрко, бабушку порадуем, но, пройдя пару сосен по красивой неровной тропинке, мы очутились у небольшого прудика, возле которого была совсем некошеная трава, но атмосфера показалась мне очень хорошей. Вовсю стрекотали кузнечики в траве, на цветы садились красивые бабочки. А ещё так громко щебетали птицы, будто приветствуя нас у этого прудика. Я предложила Мишке сесть и отдохнуть здесь, попить чаю, который мы с собой взяли и просто послушать звуки природы. Но Мишка долго сидеть не захотел, очень уж он у нас неусидчивый, поэтому долго на пруду нам посидеть не удалось. Да и к тому же потом жарко уже было, а я и головной убор взять забыла. В общем, вернулись домой, ещё и бабушке поведали о своём походе. А я дорогу до прудика запомнила очень хорошо, поэтому сейчас быстро сориентировалась, хоть уже было и темно, и повела туда Ланку.

Зимой прудик, конечно, был заморожен. Но так завораживал его блеск.

– Ну как тебе, красиво? Летом здесь просто сказочно… Прям отдельная Вселенная какая-то будто.

– Да! Очень здорово! Я надеюсь, тут волки да медведи не ходят? – засмеялась Ланка.

– Не должны! Здесь местечко-то совсем к деревне близкое, мне кажется, волки бы испугались.

– Ха-ха, наверно! Ты мне хотела стихи Вадика прочитать… Я так хочу услышать его рифмы!

– Точно! Прости-прости, сейчас только телефончик достану.

Пока доставала смартфон из кармана пуховика, чуть не выронила свои рукавички, которые лежали в этом же кармане.

– Осторожнее, Ир! – не дала им упасть Ланка.

Зайдя в профиль к Вадиму, я увидела, что сегодня он выложил ещё один новый стих. Такой длинный, а ведь я его даже сама ещё не читала.

Решила прочитать Лане свои самые любимые, которые я пометила себе в закладках.

– Вот, смотри. Самое первое стихотворение Вадика. Выложил ещё год назад. Я его просто обожаю! Слушай!

Лана удобно присела на корточки и с нескрываемым интересом приготовилась слушать.

– С тобою дышится легко,

И говорится обо всем.

И если в сердце загляну,

То лишь тебя найду я в нём.

Простое слово есть «люблю»,

Оно придумано для нас,

И почему-то я хочу

Тебе сказать его сейчас.

– Ну Ва-а-адик, ну романтик! И такой талант от нас, своих друзей скрывал! Даже Лёньке ведь не рассказал, гад! – засмеялась Ловенецкая. Но было видно, что она искренне радуется за Винника.

– А вы давно знакомы с Вадимом? – спросила я, присев на большой «камень» из снега.

– Я с Лёней полтора года встречаюсь, он меня с Винником сразу же познакомил. Сначала Вадим мне показался очень странным, всё по этой Алиске-крыске сох, а она его в итоге потом так предала, он очень переживал…

– Искренняя любовь? – засмеялась я.

– Да нет, наверно просто первая. А первые чувства бывают обманчивы, – произнесла Ланка. – А можно мне тоже у тебя спросить кое-что?

– Что? Конечно, спрашивай! – улыбнулась я, посмотрев в глаза девушке.

– А у тебя мальчик когда-нибудь был? – по её улыбке я поняла, что Ланка очень засмущалась.

– Нет. Никогда не было, – пожала плечами я. – Я за всю свою жизнь только с Мишкой по-настоящему дружила, но никогда ни в кого не влюблялась. Все какие-то не те казались…

– Понимаю. А я с первого класса за Лёнькой следила. Он меня ведь на год старше, я очень хотела с ним подружиться, но всегда подойти боялась. А потом мы с подругой придумали один план. Подбросили ему на парту записку, пока в классе никого не было, он прочитал и нашёл меня. Пришёл к нам в класс, а у меня при его виде сердце ёкнуло, там испугалась, честно говоря… Он спрашивает: «Кто у вас Лана Ловенецкая?», я молчу. Он ещё раз спрашивает, я всё равно молчу. Хотя Келлер сказал, что по улыбке он ещё тогда понял, что та самая Лана Ловенецкая – это я.

– А ты потом так и продолжала молчать? – заинтересовавшись рассказом Ланы, спросила я.

– Да, пока подруга моя на меня не указала. Я потом страшно засмущалась, голову вниз опустила и чуть не заплакала…

– Это в каком классе было?

– В восьмом. Он тогда в девятом был, не до любви ему было. Экзамены. Хотя Лёнька всё равно плевал всегда на учёбу.

– По нему видно! – рассмеялась я. – Мишка тоже всегда плюёт. Но я его понимаю, в старших классах учиться жутко не хочется.

– А потом мы начали дружить с Лёнькой. Он подождал один раз меня с тренировки по волейболу. Я тогда вся красная выходила со спортзала, растрёпанная, в некрасивой футболке бордового цвета. Чуть в жар не бросило меня, когда я увидела Келлера прям возле двери спортзала. А он подошёл и говорит: «А ты красивая, Лана!» и так в глаза мне посмотрел. Прямо глубоко-глубоко, в самую душу… И добавил напоследок, следя за моей смущённой улыбкой: «Давай вместе прогуляемся сейчас?». Любому бы другому я ответила бы на тот момент: «Да иди ты, я устала после тренировки. Домой хочу и кушать!», а ему сказала: «Конечно! Конечно! Давай сходим в старый парк, который недалеко от футбольного поля?», и он согласился. Мы гуляли до девяти вечера, правда меня мама потом ругала. Сказала: «Могла бы после тренировки хотя бы переодеться зайти!», но я не зашла. Да и вообще слушала маму, а в голове не переставала думать о Лёне… Мне так хорошо было! Ты просто не представляешь, Ира!

– Конечно, не представляю! – снова засмеялась я. – У меня же такого не было!

– Ой, прости, я ведь не то хотела сказать… – испугалась она. – У тебя ещё всё будет! Вадим такой хороший, особенно вот, стихи пишет! Я таких парней ещё в жизни никогда не встречала, только в книжках.

– Ха-х, ну да, что правда, то правда. Я тоже ещё не видела. Слушай, Лан, а давай не пойдём сегодня домой? Посидим здесь. Укутаемся в свои куртки и ещё поболтаем. От тебя я столько всего интересного узнала…

– Прочитаешь мне ещё Вадикины стихотворения? – с улыбкой на лице спросила Лана.

– Прочитаю! – засмеялась я, сильнее укутавшись в свой пуховик.

16 глава

Вадим

– Ира! Ирочка! Что ты тут делаешь? Ира!

– Миша? – встрепенулась Лисицына, увидев перед собой стоящего друга. – Ты что здесь делаешь?

А потом она посмотрела и на меня. В темноте, конечно, я не разглядел, какое было её выражение лица, но наверно она сильно обижается, за Наташку ещё. Миша включил фонарик на своём смартфоне.

– Ира! Зачем ты сбежала, дура?! Где вот мы тебя искать должны были? Ты о бабушке подумала?

– А ты подумал? Напился значит там с каким-то другом Келлера и довольный! – возмутилась Лисицына. Я никак не мог разглядеть, кто ещё одна девушка, сидящая рядом с Иркой. Когда Мишка направил на неё фонарик, я понял, что это Ланка.

– Ловенецкая? – воскликнул я. – А ты здесь что делаешь?

– Извинись перед Ирой! – заверещала она.

– Какого чёрта вы сюда пошли?! – продолжал своё кричать Журавлёв. – Ир, ты можешь мне всё нормально объяснить?

– Мы просто болтали, – выдала Лисицына.

– Болтали значит? А я, между прочим, переживал… – искренне признался Мишка.

– Я тоже… – добавил я.

Все молчали. Пока Ира вдруг не начала:

– Тебя люблю, признаюсь честно,

Скрывать я это не могу.

Ведь жить намного интересней,

Сказав три слова наяву.

Я очень удивился услышанному. Сейчас Ира сидела на холодном снегу и рассказывала, смотря на меня, моё стихотворение.

– Тебя люблю, ты знай об этом,

И никогда не забывай.

И жду я от тебя ответа,

Чтоб окунуться в вечный рай.

Миша отвернулся и даже, по-моему, заплакал.

– Ир… – начал я. – Ты… Прости меня, пожалуйста. Я никогда раньше не встречал таких, как ты. Таких вот… ну… необычных, что ли? Я правда всегда искал что-то в своей бывшей девушке, а нашёл все идеальные качества только в тебе., – искренне рассмеялся я. – Наверно… Наверно я какой-то сумасшедший.

– Зато ты пишешь стихи! А ещё ты очень романтичный, – улыбнулась она. Я не видел её улыбки, потому как Миша уже выключил свой фонарик. Но я чувствовал это по Ириному голосу.

– Ха-ха! Забавная ты! Знаешь, что я всегда вспоминаю?

– Что?

– Как ты нашла ту тетрадку с моими стихами. Её ведь никто никогда не находил. Вообще! А ты нашла. Ещё и не побоялась мне признаться. А ведь я мог и дальше никому не рассказывать про своё творчество, – вновь рассмеялся я.

– На самом деле, я никогда не думала, что обычная поездка в деревню к бабушке на новогодние праздники обернётся тем, что я, кажется, по-настоящему влюблюсь… – смущённо улыбнувшись, произнесла Ира.

– Я тоже… – подошёл к ней я и нежно провёл пальцами по огненно-рыжим кудрявым волосам.

– Миш? – позвала друга Ира. – Миша! Ты чего отвернулся?

Но Журавлёв молчал. Я слышал его тихие всхлипывания и почему-то стало дико Мишку жалко. Я отпрянул от Иры.

– Миш, скажи, почему ты никогда за меня не радуешься? – спросила вдруг она.

– Я переживал… – сквозь слёзы пробормотал Журавлёв. – Сильно…

– Прости…

– Не надо, Ира! Я желаю вам счастья с Вадиком. Он хороший парень. Жаль я раньше не стал действовать.

– Чего-чего?

– Ничего, Ир. Забудь, я ничего не говорил. Пойдёмте лучше домой, только давайте к Вадику, а-то дома бабушка…

– Вадим?..

– Пошлите, – встал я со снежной земли. – Лан, ты нам чай дома приготовишь?

– Приготовлю, – почему-то шёпотом сказала Ловенецкая. – Вы идите. Миш, а можно тебя на минуточку?

– Что? Э-э-э… Зачем? – удивился он.

– Поговорить. Останься, Миш.

Мы удалились. Интересно, о чём Ланка решила поговорить с Мишкой? Этот вопрос так и остался для нас загадкой. Мы брели по скрипучему снегу вдоль старых сосен и изредка поднимали друг на друга глаза. Внезапно я начал читать своё стихотворение. То, которое однажды написал, когда летел в самолёте к своему старому другу в другой город. Почему-то думал тогда, что встречу там своё счастье и забуду о предательстве Алиски. Но, кажется, забыть смог только сейчас.

– Просыпаться с сердцем, полным счастья,

Потому что ты живёшь на свете,

Потому что нам с тобою вместе

Повезло родиться на планете.

Я живу, поскольку твердо знаю,

Что сегодня я тебя увижу,

С каждым словом, с каждою улыбкой

Мы родней становимся и ближе.

Если счастье есть на этом свете,

То оно с любовью неразлучно.

Без любви жилось бы людям в мире

Так уныло, безнадёжно, скучно!

Ира продолжила:

– Я не боюсь тебя любить.

Так за секунду до восхода,

Пытаясь вдох остановить,

Стихает в выдохе природа.

– Я не боюсь тебя любить.

Так за секунду до полёта

Как будто обрывают нить

С землёй связующую что-то…

– Когда ты понял, что сам можешь складывать рифмы и писать такие потрясающие слова? – улыбнувшись спросила Ира, когда мы выходила из тёмного леса на дорогу.

– Когда-то очень давно. Ещё в детстве. Я с трёх лет придумывал разные четверостишия и даже записывал их куда-то, когда писать научился. А вот сейчас решил писать про любовь… И, согласись, получается у меня неплохо! – заржал я.

– Я тебе это ещё сто лет назад сказала, дурень! Где там Мишка с Ланкой? Догоняют?

Я обернулся в сторону тёмного леса.

– Догоняют! Как вас там ещё волки не сожрали? – в который раз заржал я.

– Нет там никаких волков! Да даже если б и были, у нас волшебная деревня, и волки добрые тут!

– Ничё себе! Значит, лисы и медведи тоже не агрессивные? – спросил я у девушки.

– Конечно! Все звери, как в детской сказке самые добрые на свете! – воодушевлённо произнесла Лисицына.

Мы перестали разговаривать, услышав шорох позади себя. Почему-то оба не стали оборачиваться назад. Наверное, боялись, что всё-таки какой-то медведь или волк решили нас догнать и заживо съесть. Но потом я услышал радостный вопль Журавлёва:

– Бу-у-у! – закричал он на всю улицу. – Испугались?

– Не ори, дурак! Всю деревню сейчас своими криками разбудишь! – воскликнула Ирка. – Вы где были? И чего так долго?

– Мы очень душевно поговорили, Ира! – радостно проговорил Мишка, косясь на Лану. – Так со мной ещё никто не разговаривал.

– Кстати, Вадим, а где Лёня? – всполошилась Ловенецкая, наконец, вспомнив о своём парне.

– К сожалению, Лёни больше…

– Ты придурок! Вот придурок, Вадим! Чтоб я ещё раз поехала с тобой на дачу! – закричала на меня Ланка, смеясь.

– Поедешь, поедешь! Все вместе поедем. Кстати, надо договориться! Когда там у вашей бабушки день рождения, Ир?

– В апреле! Миш, давай её сюрприз такой организуем? Чтоб надолго запомнился!

– Я «за»! – согласился Журавлёв. – Только сейчас давайте скорее пойдём в дом, а то я так замёрз уже на этой улице.

Смеясь, мы быстро побежали в сторону моего дачного домика. Когда пришли, увидели сладко спящего Лёньку, который так и не дождался нас, крепко уснув на кухне…

Эпилог

– Миш, скажи, тебе нравится Ира? – спросила Лана у Журавлёва, когда они остались наедине в сумерки у небольшого прудика.

– Что? Э-э-э… – замялся Миша.

– По тебе видно. Она тебе нравится.

– Главное, что она этого не замечает, – грустно проговорил Журавлёв, опустив голову.

– Она считает тебя лучшим другом, Миш…

– Вот именно, что лучшим другом. А я не хочу, чтоб мы просто дружили.

– Так не бывает, Миш, чтоб всё было просто так, как тебе хочется, – с сожалением в голосе произнесла Лана, обняв Мишу сзади.

– А почему ты это спросила у меня?

– Потому что я вижу, как ты мучаешься.

– Жаль, ты не можешь мне в этом никак помочь.

– А может и могу. Главное, Миш, не нужно на этом зацикливаться. У тебя всё будет хорошо, и ты найдёшь своё счастье.

– Возможно. Но я уже не надеюсь.

– Ты очень хороший парень и даже симпатичный! У тебя обязательно будет девочка! Которая будет любить тебя сильно-пресильно!

В конце концов, Мишка по-настоящему заплакал, уже не боясь осуждений со стороны. Его всё-таки волновали установки по типу: «Мальчики не плачут», сколько бы ему Ира не говорила, что всё это одной сплошной бред.

– Ладно, Лан, пойдём догонять ребят, – встал с земли Миша.

– Ну пойдём, если хочешь. Главное, никогда не бойся быть самим собой!

Эти слова Миша надолго сохранил в своей памяти, пронеся сквозь года.

***

– Откуда у тебя это? – спросил Винник, заметив на ногах Лисицыной два шрама. Они были чем-то похожи на ожоги.

Ира рассмеялась, но ничего не ответила.

Это было уже летом. Парень с девушкой сидели вдвоём где-то в сарае, возле дачного домика Вадима. Рыжеволосая Ира, взмахнув своими кудрявыми локонами, так и продолжала молчать, широко улыбаясь.

– Ну скажи откуда?! – не унимался брюнет.

– Не скажу… – прошептала Ира и поцеловала брюнета прямо в губы. Брюнет не сопротивлялся. Он был только рад, целуя в ответ свою девушку.

– Не скажешь значит… Тогда я сам отгадаю? – улыбнулся Вадим, продолжая целовать рыжеволосую.

– Когда я сильно температурила, мама решила меня растереть уксусом, чтоб температура скорее спала, – начала рассказывать девушка. – Правда разбавить этот уксус забыла. Точнее неправильно разбавила, – вновь засмеялась Ира.

– И что она тебя обожгла?

– Да… – ещё раз улыбнулась Лисицына.

– Во даёт! А я думал уж, что ты просто горячую воду на себя пролила! – заржал Вадим и снова стал целовать рыжеволосую.

– Посмотри в мои глаза ещё раз… – тихо проговорила девушка.

– Хорошо… Я буду смотреть в них всегда, но ты смотри в мои, пожалуйста, тоже.