Хан Батый и десантники. Книга 6. Могущество. Альтернативная история с попаданцами

Но кровоток уже прекратился. На руке у Теплова был одет браслет здоровья, и я надеялся, что он поможет. Врач предложил нести раненого в лазарет, но я отказался и приказал вести Валеру на корабль. Мы тут же покинули свадьбу и погрузив Теплова на повозку, помчались в порт. Что интересно, за нами поспешала маркиза Виолетта со слугой. Она прошла вместе с нами до корабельного лазарета, где стояла совсем рядом. Она же склонилась над раненым и поцеловала его в лоб. Он был всё ещё в сознании и вновь улыбнулся, памятуя о силе волшебного браслета, нисколько не переживая за дальнейшее.

Я велел выдворить всех посторонних, но Виолетта заупрямилась, утверждая, что она останется, чтобы ухаживать за раненым. Я согласился. Корабельный врач подошёл к кровати и заметив, что кровь не течёт, приоткрыл раны, чтобы посмотреть на них. Каково же было его удивление, когда он увидел, что раны уже слегка затянулись. Тем не менее, он обработал раны йодом и перевязал чистыми бинтами. Теплов к этому времени потерял сознание, а может быть просто крепко уснул. Дыхание его было спокойным. Я понял, что нам больше не стоит беспокоиться и расслабился.

В помещении находились я, врач, санитар, Виолетта и лейтенант. Я заявил, что беспокоиться нечего, рана была не опасной и раненому ничего не угрожает. Присутствующие поглядели на меня с удивлением, но поверили мне на слово. Лейтенант был свидетелем того, как кинжал пронзает грудь и живот Теплова, выходя из спины насквозь. Такая рана не может быть не опасной, но промолчал. Я разрешил всем разойтись, позволив Виолетте остаться. Её слуге я показал, где находится туалет и как им пользоваться. Оставив их, я пошёл в свою каюту, будучи уверен, что всё обойдётся самым лучшим образом.

Я усмехнулся про себя – вот тебе и брачная ночь! Даже поцеловать невесту не пришлось. Ладно, потерплю ещё немного. Через час прибыл посыльный от графа, спросить о самочувствии Теплова. Я ответил, что положение тяжёлое, но мой врач сделает всё необходимое. Посыльный осведомился, вернусь ли я на свадьбу? Я заявил, что это исключено. Потом я улёгся спать и встал около 5 часов утра. Я зашёл в лазарет и нашёл там дремлющую Виолетту и спящего слугу. Теплов тоже спал. Я занялся утренними процедурами, умылся, почистил зубы, сходил в туалет и велел подать в лазарет кофе и бутерброды. Угостив полусонную Виолетту и её слугу горячим, сладким кофе и бутербродами, я уговорил её прилечь, а сам остался сидеть у постели. Теплов продолжал спать, и врач заявил, что его сон показывает, что тот достаточно здоров.

Нагноений и воспалений не наблюдается. Пусть спит и дальше. Мы с Виолеттой провели у постели Теплова весь день, сменяя друг друга. В течении дня несколько раз прибывали посыльные, чтобы узнать о самочувствии раненого и о моих намерениях. Часов в 5 вечера прибыл сам Монтальди и взошёл на борт. Я вышел ему навстречу и предложил зайти в кают-компанию. Подеста Генуи горячо извинялся передо мной, сетуя на горячность юноши, который, как оказалось, являлся сыном коллеги графа, члена совета консулов.

Оказывается, парень дружил с Дианой с детства, и они проводили много времени вместе, вот юноша и влюбился. Никто и не подозревал, что сын почтенных родителей может поступить столь диким образом. А теперь его ждёт казнь, он находится в тюрьме и пытался покончить с собой. Тогда я предложил графу – раз такое дело, давайте женим этих молодых людей! Я уверен, что мой друг простит мальчика, а я тоже не держу на него зла, хотя эта выходка заслуживает примерного наказания.

Но я считаю, что это наказание не будет очень суровым, по крайней мере, не будем предавать его смерти. Между нашими странами останутся добрые отношения, мы не отступим от своих обязательств. Однако граф категорически заявил, что это недопустимо. Мы обвенчаны перед Богом и людьми, дали клятву быть верными до самой смерти. Такое развитие событий просто неслыханно и не подлежит обсуждению. Диана обязана стать моей женой и это последнее его слово. Он не потерпит другого варианта, поскольку здесь поставлена на карту его репутация, как главы государства.

Никакой щенок не может испортить нам наших планов, дело сделано, и он не позволит такого позора. Мне пришлось с ним согласиться. В самом деле, когда на кону стоят интересы государства, не должно быть места мальчишеским порывам. А если честно, во мне что-то оборвалось. Я вновь почувствовал себя кобелём, позарившемся на молоденькую девочку. Сколько уже сам читал в молодости о так называемых, неравных браках и порицал богатых стариков за подобные деяния. И что-то чувство моё к Диане, несколько потускнело. Ведь она, я заметил, отвечала юноше с симпатией.

Явно, между ними имелись обоюдные чувства. Граф уехал и тут приехала Диана. Я впустил её в лазарет, чтобы она поглядела на жертву своей привязанности к молодому человеку. Диана обнялась с Виолеттой и, постояв над спящим Тепловым, попросила меня выслушать её наедине. Я провёл её в свою каюту и запер дверь на ключ. Неожиданно Диана встала на колени и стала горячо умолять простить её. Я слушал, не делая попыток, поднять её на ноги. Она брала всю вину на себя, укоряя за минутную слабость, за детскую дружбу. Я был уверен, что она попросит меня оставить её и был вполне готов согласиться с ней, уехать домой, числясь, чисто символически, её мужем, чтобы она, без помех, могла жить с любимым человеком.

Однако я ошибся. Диана уверяла, что кроме детской привязанности к юноше, она не собиралась с ним жить и он ей, в этом отношении, безразличен. Более того, она призналась, что потеряла с ним свою девственность, но только из любопытства и по незнанию последствий, будучи совсем юной. Было это всего один раз и более она не подпускала его к себе. А сейчас она клянётся, что любит меня одного и будет мне верна всю жизнь. Она станет для меня самой верной подругой, поддерживая во всех моих начинаниях, послушной и любящей женой, доброй матерью наших детей.

Я слушал и не знал, верить ей или нет? Что–то подсказывало, что она искренне верит своим словам и что, в самом деле, она, скорее всего, выполнит свои обещания. Мне стало её жалко, ведь она, в сущности, совсем девочка. Уже, скорее, как старший брат, чем муж, я поднял её на ноги и сказал, что я прощаю её. Надеюсь, что все её слова были сказаны от души и я берусь поверить ей. Она тянулась ко мне губами, но я отвернулся и, взяв её за плечи, вывел на палубу, и велел возвращаться домой.

Я непременно прибуду за ней в скором времени. Она, часто оглядываясь, вышла на пристань и, сев в карету, уехала. Я остался в лазарете с Виолеттой. Подходили офицеры, врач, справлялись о состоянии здоровья раненого. Однако тот продолжал спать. Всю ночь мы опять провели у постели Теплова, сменяясь с Виолеттой. Врач прослушал его, осмотрел раны, которые потихоньку затягивались.

Наступило утро 27 августа. Теплов продолжал спать. Врач велел дать ему бульон, что мы и сделали с Виолеттой, налив ему в рот целых два стакана. Потом повторили это в обед и ужин. Он не просыпался. Я начал беспокоиться, но не подавал виду, уверяя себя, что браслет выполнит свою функцию. Опять приезжал граф в сопровождении нескольких членов совета консулов, в том числе и отца юноши. Последний умолял простить его единственного сына и его самого, недоглядевшего за его воспитанием.

Я ему отвечал, что если больной поправится, то право на прощение, принадлежит только ему. Приехала Диана и заявила, что никуда больше не уйдёт с корабля, оставшись со мной, поскольку я её муж, с которым она должна делить и радость, и печаль. Я не возражал. Однако что-то всё-таки произошло в моей душе. Исчезло то чувство влюблённости и преклонения перед красотой Дианы. Я воспринимал её, как, скажем, Веселину или Бажену, к которым привык и относился с чувством признательности. Эту ночь мы вновь провели у постели Теплова, но теперь, если я и Виолетта, заботились о раненом, то Диана заботилась обо мне.

Она сама варила кофе, я показал ей, как это делается, готовила нам бутерброды, подкладывала мне подушку под спину и постоянно обнимала меня, подходя сзади, прижимаясь лицом к моей щеке, целовала в мочку уха. Честно говоря, мне было очень приятно ощущать эти знаки внимания. В основном, мы молчали, думая каждый о своём. В 6 часов утра 28 августа, Теплов открыл глаза и, увидев нас, сидящих вокруг, спросил: – А в чём дело? Мы обрадовались, а Виолетта слегка приобняла его, боясь причинить боль. Я ему сообщил, что мы в лазарете на корабле, а он лежит здесь после ранения. Теплов вспомнил случившееся и задал вопрос: – И как давно я тут лежу? Мы рассказали ему всю историю, и я позвал врача.

Врач осмотрел его и заявил, что поражён неимоверно, поскольку на месте раны сейчас наблюдается затянувшийся, розовый рубец. У больного нет температуры, а в лёгких не слышно характерного хрипа после проникающего ранения. Однако, он настаивает на продолжении лечения, хотя бы ещё на несколько дней. Теплов, тем не менее, поднялся без посторонней помощи и отправился в гальюн, потом умылся и вернулся к нам. Диана сварила кофе, приготовила бутерброды, и мы вместе перекусили. Теплов, улучив минуту, спросил: – А что, Виолетта здесь всё время? Я кивнул утвердительно: – Сутки не спала! Теплов надолго задумался.

Ну всё, сказал он, пойду в свою каюту, буду там отлёживаться. Наши каюты на корабле, представляли из себя номер люкс, с двумя комнатами, туалетом и душем. Таких кают имелось четыре. На «Посейдоне» таковых и вовсе было 12, не считая обычных и двухместных. Я предложил этот день ещё отдохнуть, а завтра идти прощаться. Виолетта и Диана остались на ночь с нами. Я слышал все звуки из каюты Теплова и поэтому тоже не стеснялся.

Диана не обманула, фактически она была совершенно не искушена в любви. Пришлось преподать ей несколько уроков. Эта ночь была незабываема. Всё было превосходно! Бархатная кожа Дивны, сладкие губы и нежная шейка. Я везде оставил синие отметины. Хорошо, что в этом веке одежда закрывала все участки тела, так что стесняться не пришлось.

29 августа. 1254 года. Воскресенье. В городе звонили колокола. Народ шёл на службу в церкви. Мы подумали и решили пропустить это время до обеда. Теплов спросил Виолетту: – Пошла бы она за него замуж? Виолетта ответила согласием. Теплов тут же договорился, что сегодня же пойдёт к её отцу свататься. Я даже не сомневался, что такую девушку, надо брать немедленно. Эта девушка, настоящий клад! До обеда мы сидели в своих каютах, закрывшись на ключ и приказав не беспокоить.

Пообедали у себя и собрались идти во дворец, когда к нам подошёл лейтенант Пётр Терех и смущаясь попросил нас быть его сватами к полюбившейся девушке. Её звали Мария, лейтенант едва понимал её, зная несколько слов по латыни. Девушка была дворянкой и состояла фрейлиной у герцогини Миланской. Её дядя был также консулом Генуи и отцом настырного молодого человека. Получалось, что мы хотим породниться со всем советом консулов. Так что путь наш лежал прямиком туда.

Мы изложили свои пожелания Модельяни, заодно продемонстрировав воскресшего Теплова. Модельяни попросил нас подождать и через час собрал малый совет консулов, на котором изложил план по исправлению возникшей ситуации с покушением на жизнь правителя союзного государства, членом семьи правителя другого государства. Теплов, я и лейтенант, присутствовали на совете и слушали выступления консулов. После согласия Теплова, принять извинения от правительства Генуи и отказаться от мести сыну члена правительства, консулы приняли решение, по возможности быстро, организовать свадьбы своих дочерей и спровадить нас домой. После этого, мероприятия по сватовству и проведению свадеб, провели в рекордные сроки. Мы получили приданое за Диану и Виолетту, в целом 20 000 золотых цехинов, которые пойдут в общий фонд, а вот 3 000 цехинов, полученных лейтенантом за Марию, достались ему лично и будущей семье.

9 сентября «Надежда» отчалила из Генуи, оставляя в порту «Оку», которую, скорее всего переименуют. Мне пришлось радировать в Гармене, что наш приезд откладывается до 20 сентября. В Константинополь мы прибыли 14 сентября. Нам удалось договориться с настоятелем одной небольшой церкви о крещении трёх девиц в православную веру. Мы не хотели афишировать это событие и провести его хотели быстрее. Я и Теплов отправились во дворец императора, собираясь обратиться к Иоанну, с просьбой быть крёстным отцом для наших девушек или, хотя бы, назначить кого-либо из придворных для этой должности.

К сожалению, император отсутствовал, находясь в поездке по южным провинциям. Зато мы узнали, что во дворце находится сын Иоанна, мой тёзка Феодор Ласкарис. Нам удалось попасть к нему, и мы рассказали о нашей проблеме. Феодор сначала даже не поверил – как, неужели дочь самого главного консула, дожа Генуи? И вы хотите скрыть такой факт, как её крещение в православие? Да это же великое событие для наших государств! Мы не должны пропустить это событие втуне от народа и двора его императорского величества.

Да как вообще вы можете скрывать столь высокопоставленную особу на корабле в порту? Надо немедленно послать туда почётную стражу и принять девушку соответствующим её положению образом, с герольдами и священниками! Я просто обязан, немедленно организовать её встречу на должном уровне. Вот тебе и на! Неужели придётся устраивать это представление и тянуть время? Мы начали уламывать Феодора провести церемонию тихо и без излишней показухи. Это оказалось очень непросто. К счастью, Феодор был ещё молод и романтика была ему не чужда.

В конце концов, он согласился, но только в случае, если крёстными для Дианы выступят сам Феодор и его супруга Елена Асенина Болгарская. Он порывался пригласить девушек во дворец, хотя бы инкогнито, но мы его всё-таки уломали не поднимать шума. Он долго ворчал, пытаясь взывать к нашему сознанию, доказывая, что публичное, пышное проведение обряда, высоко поднимет авторитет православной церкви, но мы не хотели согласиться. Тогда он, самолично, отправился с нами на пристань, чтобы встретиться с девушками и уточнить у них, в самом ли деле они хотят провести крещение инкогнито? Получив подтверждение, он успокоился и поздравив девушек с замужеством, удалился. Мы договорились, что завтра, часов в 10 утра, встретимся у церкви, как можно незаметнее.

15 сентября. 1254 года. Вторник. Как и договорились, встретились у церкви. Феодор с женой прибыли в сопровождении всего лишь полусотни гвардейцев, а с нами были 10 легионеров. Избежать огласки не получилось. Толпа зевак, наблюдала за действием. Тем более, настоятель церкви и весь причт, вышли поприветствовать наследника престола и его супругу. К счастью, наблюдатели не знали в лицо дочерей и родственницу консулов Генуи и тем удалось пройти в церковь без ажиотажа.

Так что в целом. церемония крещения прошла незаметно для широкой публики. Все собравшиеся гадали, кто же такие эти знатные девушки и почему им воздают столь высокие почести? Никого в церковь не впускали, так что никто даже и не догадался, что за церемония была проведена. Священники тоже не имели представления. кого они крестят. Таким образом, огласки удалось избежать. Феодор и Елена стали крёстными для всех трёх девушек. Нас приглашали во дворец, отметить этот повод, но мы отказались и были отпущены. Так что, этим же вечером, мы отправились в Гармене.

До 30 сентября мы отдыхали в доме отдыха, как обычные люди. Такое положение вещей, даже позабавило девушек, привыкших к чинопочитанию со стороны окружающих. Нам то это было привычно, мы вполне довольствовались лёгкими поклонами со стороны наших сограждан и не требовали большего. Полмесяца прошли плодотворно и весело. Медовый месяц был проведён на самом высшем уровне.

Домой мы вернулись в начале октября. Встреча не носила помпезного характера, а напротив, я постарался, как можно незаметнее перевезти вещи Дианы в только что выстроенный дворец, где она и поселилась с тремя служанками, поваром и двумя подружками, взятыми для общения. Наш первый миллионер, лейтенант Терех, тут же начал строительство дворца для своей супруги и самого себя, рядом с дворцом Дианы.

Не смотря на богатство, он принял решение продолжать службу в военном флоте, и я устроил его третьим помощником капитана, на корабль «Посейдон». После устройства Дианы, я явился с повинной головой к своим жёнам и просил у них прощение за факт обретения новой жены, ссылаясь на государственные интересы. Теплов отбыл к себе.

Таким образом, мы могли похвалиться международным признанием. Трое из Совета имели жён в статусе, почти королевских особ – Судейкин, я и Теплов. Узнав о женитьбе на дочери Генуэзского правителя, венецианцы, наверное, кусают свои локти. Теперь многие королевские дворы Европы, не прочь были бы породниться с одним из членов «Совета десяти». И это произойдёт в скором будущем. Ну а мы продолжили строительство нового общества.

Если раньше все освобождаемые невольники доставались Воронежу и Аскольду, то теперь их привозили в Ростов на Дону, ко мне, со всех невольничьих рынков Причерноморья и я скупал их, не торгуясь. Мы до сих пор считали крайне важным, иметь своими подданными, людей, обязанных нам своей свободой, а то и жизнью, а потому, лично преданных. Такие не предадут. Население Ростова росло, как на дрожжах. А вот население остальных филиалов росло, в основном, за счёт пригородов. Народ, привлечённый безопасностью жизни под нашим контролем, селился поблизости от наших городов, обрётших сходство с древнегреческими полисами, городами-государствами, полностью обеспечивающими себя.

Было одно различие – полисы не могли расти без ограничения, имея лимитированный размер контролируемой территории и количество граждан, превышать которые, они были, физически, не в состоянии. А мы были, вне всякой зависимости, и могли расти до сколь угодных размеров. Имея приток освобождаемых невольников, Ростов к сентябрю 1254 года, практически догнал Воронеж и имел население, только взрослыми – 11243 человека, а Воронеж 13 147 человек. Мы обогнали Маргелово и вышли на второе место по численности. Конечно, население пригородов не учитывалось, за исключение Воронежа и Маргелово.

В Воронеже царила, почти колхозная система хозяйствования, где жители ближайших 12-ти фортов, обросших деревнями, считались гражданами города, а в Маргелове, ограниченном стенами, граждане селились вне стен, в слободе, где поселение чужих запрещалось. Но наша главная надежда, заключалась в детях, воспитываемых и обучаемых в стенах наших городов, уже разительно отличающимся от остальных людей. Это было абсолютно новое поколение, не знавшее холопства и преклонения перед власть имущими, живущее в условиях свободы и не знающее голода, грамотное и потому, могущее отличить добро от зла.

По нашим прикидкам, к 1264 году, количество их, достигших совершеннолетия, превысит 25 тысяч и будет неуклонно расти, поддерживаемое политикой поощрения рождаемости и воспитания. Осенью, мы вновь несколько изменили структуру армии. Самым маленьким подразделением, оставался десяток – 9 солдат с десятником. Взвод состоял из 3-х десятков, плюс замкомвзвода и командир взвода. Рота из трёх обычных взводов и отделения стрельцов, вооружённых гладкоствольным оружием.

Все остальные солдаты вооружались обычным холодным оружием – мечами, копьями и арбалетами. Тысячи кузнецов по всей России ковали кольчуги и мечи, которые оставлялись демобилизованным воинам. Батальон имел 3 роты и роту стрельцов. Полк состоял из 4-х батальонов, один из которых был стрелецкий, а также имел батарею из 4-х пушек, к которым прилагались 4 канонира, 8 заряжающих, 12 коней, 4 повозки для ядер и пороха, 8 ездовых, командир батареи.

В полку имелся штаб, рота разведки, рота снабжения и т.д. Таким образом, состав полка включал в себя до 2, 5 тысяч военных, включая 120 офицеров. Каждый полк обладал автономностью и располагался в стационарных зимних квартирах, вблизи губернских городов. Всего полков имелось 10. Так что наша армия имела 25 тысяч военных, не считая пограничников, которых было около 2000. Каждая погранзастава состояла из роты солдат, стоящая рядом с трактом, идущим за пределы страны, к примеру, в Смоленск или в Киев. Каждая застава охраняла по 10 км границы, на каждом краю которой стояла сторожевая вышка с тремя смотрящими, сменяемыми каждые 3 часа, ведущими наблюдение за окрестностью, ещё на 10-12 км. На трактах находились блок посты, проверяющие въезжающих и выезжающих.

Все наши граждане уже были обеспечены паспортами и их пропускали без волокиты. А вот военная структура наших городов отличалась от общей. Теперь, легионерами назывались опытные, кадровые военнослужащие, вооружённые автоматами и карабинами. Их было всего 800 человек, по 3-4 взвода на каждый филиал. А драгунами, называли солдат, вооружённых гладкоствольными ружьями и пистолетами, которых мы накопировали 20 тысяч. Всё это, кроме обычного холодного оружия.

Драгун насчитывалось 12 тысяч. Были ещё расчёты пушек, всего 6 артполков, по 36 пушек. Кроме этого, имелись около 2 тысяч матросов, вооружённых, в основном, гладкоствольными ружьями и пистолетами Макарова. Не говоря о 10 САУ, 2 БМД, 2 БРДМ, пулемётах и миномётах. Всё это было разбросано по огромной территории. В октябре произошло отключение молекулярного преобразователя. Он выработал весь ресурс орихалка, проработав в режиме полной загрузки 3 года и 4 месяца. Какую громадную пользу он нам принёс, невозможно выразить в словах.

Мы обеспечили себя золотым запасом и драгоценностями, патронами, на многие годы вперёд, тротилом и пистолетами Макарова, а также, что крайне важно, пенициллином и другими лекарствами, более 900 тонн высоколегированной стали, которая позволит нам изготовить более 2000 тонн нержавейки, ценящейся чуть ли не по цене серебра, но продавать за границу мы её не собираемся, пока. Произведены километры проводов, позволившие изготовить электродвигатели, трансформаторы и генераторы и много других, чрезвычайно необходимых вещей.

Привезённый из Америки каучук, смогли применить в качестве наваренных протекторов к покрышкам всех наших автомобилей, весьма стёртых за время эксплуатации. Провели капитальный ремонт всей техники, так что она готова к дальнейшей эксплуатации в полной мере. В Воронеже закончили строительство и испытание самолёта. Изготовили его из дюралюминия, с лёгким мотором из Атлантиды. Из – за отсутствия необходимости в топливных баках, при мощном моторе, самолёт рассчитали на 30 пассажиров или в качестве бомбардировщика.

Его уже опробовали, и он показал себя вполне удовлетворительно, развив скорость в 480 км в час. Самолёт расположился в Маргелово. На нём научили летать троих человек и теперь самолёт использовали для доставки необходимых продуктов и приборов в города Кстово и Юрьев. Иногда мы собирались вместе на совещания и самолёт развозил нас по домам. У нас имелся ещё один такой мотор и 4 мотора послабее. Так что мы запланировали строительство ещё одного подобного самолёта и 4-х пятиместных самолётов, которые можно будет применить, как штурмовики.

Теперь, нас не ограничивали никакие расстояния. По крайней мере, с Юрьевым и Перново, мы могли свободно обмениваться товарами. В каждом филиале предписано соорудить аэродромы. Удалось, с достаточно большой точностью, подсчитать население России. У нас проживают 2,7 миллиона человек. Возможно, тысяч 100 не учли. Из этого числа каждые полгода, призываются в армию, примерно 4 тысячи парней. Столько же уходят в Ордынскую армию. Со всей Руси, туда идут служить до 25 тысяч ребят в год. Но только наши, имеют право возвращаться домой через 5 лет службы. Остальные, такого права не имеют, оставаясь там до предельного возраста, а чаще, погибая в локальных стычках.

Да и наши возвращаются не все, а примерно половина. Эти воины, получившие богатую практику, очень ценятся у нас. Из них выходят отличные инструкторы и командиры младшего звена в Армии. Во всей остальной Руси, это Волынь, Киев, Смоленск, Турово-Пинск, Владимиро-Суздаль, Новгород, Псков, Полоцк и Литва, живут, по крайней мере, ещё около 5,5 млн человек. Примечательно, что из этих княжеств, к нам постоянно перебегают сотни крестьян, поселяясь поближе к филиалам Совета. После некоторого испытательного срока, от года до двух лет, им выдают паспорта с Российским гражданством.

С этого момента они начинают получать все виды социальной помощи от государства. Многократное повышение урожайности пшеницы и гречихи, а также появление новых видов сельхозпродуктов, всё-таки, сильно снизили цены на продовольствие, как мы не пытались поддерживать их на прежнем уровне. Стоимость воза пшеницы (640 кг), упала с 50 до 28 рублей, говядина стоит за кг 36 копеек, Корова от 30 до 50 рублей, фунт сала 16 копеек. Мы повсеместно начали избавляться от старых мер веса, расстояний, вводя килограмм и километр, но люди ещё не привыкли и продолжают использовать старые меры. Но цены упали только у нас, а в соседних княжествах этого не произошло, а продавать туда нашу пшеницу запрещено.

Поэтому туда вывозят картошку, кукурузу, подсолнечник и т.д. Охват школьным образованием, всё ещё не превышает 30 % детей, зато всех солдат, в обязательном порядке, в течение всего срока службы, 3 года, учат грамоте и арифметике, по курсу начальной школы. Таким образом к 20 годам, практически 90 % населения становятся грамотными. Между прочим, появились писатели, не только описывающие жития святых, но и пишущих романы о приключениях и о любви. С бумагой у нас теперь нет проблем. Писать, тоже есть чем. Имеются и художники, музыканты, архитекторы.