Средь бесконечной череды созвездий. Книга 5.1. Захпур

При этом, что меня особенно повеселило, подполковник сходу «наехал» на полковника, грозно просипев:

– Что ты сделал с девочкой, злыдень?

– В-храча выш-швал зачем-тхоо, – капризно сообщила я ему, совершенно не понимая, как до них донести, что я в порядке?

А тем временем дроны подогнали носилки…

– Это же был просто спарринг, – подал голос эльфар.

– И не с х-ним, – пискнула я, имея ввиду Красноголового.

– Кладите ее, – приказал док киборгам (имея ввиду мое бренное тело и носилки).

– Просто спарринг?! – возмущенно произнес Седой.

– И куда вы ее волокли после такого спарринга, интересно мне знать? – сурово поинтересовался начальник медслужбы.

– Спать, – дружно сообщили ему парни, продемонстрировав завидную синхронность речи.

Эскулап аж слегка отстранился от них. Его брови приподнялись, глаза чуть округлились. Инженер был поражен не меньше его.

– Спать?! – в его тоне зазвенел металл. – Да вы понимаете…

– Знают, – пришлось подать мне голос, который уже начал звучать более-менее сносно. – Знают, что мне надо в таких случаях. А в медотсек мне точно не надо, – заключила я.

– Ой, помолчи уж, а? – сухо произнес ассан, вмешиваясь в беседу.

Он стоял, сцепив руки за спиной, внимательно изучая потолок и ритмично покачиваясь с пяток на носки и обратно. А затем, косо глянув на парней, негромко приказал:

– Вы двое – марш в кубрик. Отбой. Ты…– он ткнул в мою сторону длинным пальцем, – в медотсек.

Спорить с полковником явно было бесполезно. Так что мы шустро разошлись в указанных направлениях.

***

Естественно, как я и говорила, ни переломов, ни тяжелых травм у меня не обнаружилось. И, проведя ночь в больничной палате, утром я уже была на построении.

***

Док с инженером как раз собирались раскатать пульку3, когда по системе оповещения прозвучало негромкое:

– Дежурного врача в квадрат И1. Быстро! – сухо и резко произнесенное Гэхэдж Арксом.

Двое бросили из-за карт друг на друга короткий взгляд.

– Неужели он до девочки добрался? – почти с ужасом глядя на врача, прошептал подполковник.

– Да нет. Что уж он, совсем? – попытался успокоить его медик, хотя и самого его чуть потряхивало.

Оба, отшвырнув стулья в стороны, бегом рванули в коридор…

***

– И с кем же именно ты так продуктивно постояла в спарринге? – Голос зама по безопасности был спокоен и доброжелателен. В глазах читалось неподдельное любопытство.

Вот только сам разговор происходил в его кабинете, что несколько нервировало.

А впрочем, скрывать-то мне ведь было нечего. Поэтому я на честном глазу и сообщила:

– Да я и сама не знаю. Лица я не видела. Всю дорогу он молчал. – И видя несколько недоверчивый взгляд хозяина кабинета, поспешила пояснить: – Понимаете, сэр, мне было немного скучно. Все были заняты своими делами. Поэтому я пошла в зал. Поработала с тенью, с гала-системой. Но это было не совсем то. Не хватало спарринга с живым партнером. И тут я увидела, что в дверях стоит парень. Но лица я не видела. Он был в капюшоне… Поэтому я и не разглядела его. Предложила ему постоять со мной. Он согласился. Вот мы и поработали…

Все это я произнесла, глядя заму прямо в глаза.

Выслушав сие краткое повествование, дварф в ответ коротко произнес:

– Хорошо. Курсант Шарэди, вы свободны.

И отчеканив: «Так точно, сэр», – я с облегчением вымелась из высокого кабинета.

***

Дварф повернул голову в сторону неприметной дверцы, открывшейся между книжными шкафами и впустившей в его пенаты начальника училища.

– И к кому у нас мог приходить даркхорст? – голосом, лишенным всяких эмоций, поинтересовался у него Красноголовый.

В ответ начальник службы безопасности, у которого ворот мундира вдруг врезался в шею, мог лишь головой покачать.

Он не знал. И это упущение ему предстояло как-то исправить. Однако, в случае с даркхорстом, это было весьма затруднительно.

***

Я же, вечером следующего дня направляясь в лабораторию, подумала, что энергию моего неизвестного спарринг-партнера уже встречала раньше. Там, в космопорту, при прилете. Когда, стоя с Послом в зале, вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд.

Выходит, он из этого заведения?

Глава 8. Биотех

Через полчаса после окончания разборок с нами в училище, наконец, наступила тишина.

Лишь роботы сновали по помещениям, да с кухни доносилось негромкое позвякивание посуды. Свет стал приглушенным. Наступила ночь. Со стрекотанием сверчков, запахом ночных цветов, светом полной Луны да шелестом ветра.

Освещенными оставались лишь кабинет начальника училища, кухня и небольшая лаборатория, соединенная с оранжереей.

***

Он мог и не смотреть на показания смарт-анализатора. И так было понятно, что очередной эксперимент закончился ничем.

Тяжело вздохнув, инженер-бионик аккуратно достал из него чашу с культурой.

Конечно, биорука слушалась прекрасно, как, впрочем, и остальное био-. Вот только по-прежнему они оставались искусственно выращенными.

А протез – он протез и есть, как его не назови.

Свое же после контакта с плетью иных восстанавливаться не хотело. Нарушение межклеточных связей было таково, что единственное, что можно было сделать в его случае, так это прикрепить с помощью неорганических соединений к остаткам живой ткани суррогатную. Органику же, что свою, что синтезированную, его клетки отвергали напрочь, не желая не регенерировать, ни взаимодействовать с чем-либо из биологических веществ.

Инженер наклонился над чашкой. Рот живой части лица (как он сам ее называл) скривился в горькой усмешке. Бионическая тут же повторила эту гримасу…

– Одна польза – микроскоп не нужен, – пробормотал он, мысленно настраивая искусственный глаз на нужный ему спектр и задавая требуемое увеличение и контрастность.

– Не получилось? – раздалось огорченное сзади, тихо произнесенное мелодичным женским голосом.

То ли вопрос, то ли утверждение.

Инженер аккуратно отодвинул чашу и не спеша развернул кресло.

– Привет, Аш, – тихо поприветствовал он гостью.

Стоящая в проеме темная фигура сделала шаг ему навстречу, одновременно откидывая с головы капюшон.

Перламутрово-белые с иссиня-черными корнями волосы девушки чуть всколыхнулись от этого движения, но тут же послушно осели, обрамив аккуратную головку волнистой шелковой шапкой. Маленький ротик с перламутрово-розовыми губами тронула улыбка, обнажив белые с голубоватым налетом, мелкие, острые зубки с чуть выступающими клыками. На бледно-розовых щеках образовались трогательные ямочки.

Гостья бесшумно скользнула к инженеру, с поистине змеиной грацией опускаясь на корточки рядом с его креслом.

Мужчина с грустью окинул глазами тоненькую, точеную фигурку девушки, пусть сейчас и скрытую от глаз черными брюками и чуть мешковатой, коричневой кожаной курткой.

Он отлично помнил ее фигуру.

Эту высокую, узкую талию. Атласную, светящуюся изнутри кожу. И ее стройные, длинные ноги. И нежную, изящную шею с голубой струйкой вены на ней. Высокую, упругую грудь с темно-розовыми сосками. И эти маленькие, нежные руки с цепкими, длинными пальчиками с блестящими, розовыми ноготками, закрытые в данный момент черными перчатками. Помнил небольшие, почти детские ступни этих ножек, пусть сейчас и закованные в берцы, с ярко-розовыми пяточками, которые он так любил ласкать.

Впрочем, он так же отлично помнил, что за хрупкостью и кажущейся беззащитностью этого изящного создания скрывался железный характер. А маленькие ручки обладали стальной хваткой, легко дробящей кости.

– Как ты? – чуть сипловатым голосом спросил бионик.

Девушка, опустившись на пол, положила голову ему на колени, накрыв их белоснежным шелком своих волос.

– Нормально. – Ее голос зазвенел колокольчиком.

Положив подбородок себе на руку, она заглянула инженеру в лицо своими круглыми, словно у ночной птицы, огромными, перламутрово-серыми глазищами.

Бионик улыбнулся ей, хотя его улыбка и не дошла до глаз. Два изумруда смотрели на нее серьезно и печально. Жаль только, что один отражал его чувства, а второй лишь копировал их.

Девушка, встав на колени, осторожно провела ладонью по его щеке. Та часть лица, что по-прежнему принадлежала ему, нежно тронула ее лоб горячими, сухими губами.

– Ты сможешь. Я в тебя верю, – тихо прошептали ее губы, нежно целуя его.

Глаза мужчины полыхнули зеленым. На бледных, с сероватым налетом щеках, заиграл румянец.

– Потанцуем? – предложил он.

Девушка молча кивнула, не сводя с него глаз.

Заиграла негромкая музыка, и они поплыли по оранжерее, освещенной лишь светом серебристой Луны Захпура, не спеша кружась среди экзотических цветов и деревьев в медленном вальсе.

Инженер смотрел в эти глаза, словно являющиеся продолжением Лунного света, понимая, что ни за что не сделает свою женщину несчастной. А значит, не сдастся. Не имеет права. Он будет искать дальше. Ведь должен же быть способ…

***

– А у вас что нового? – с вежливым интересом поинтересовалась она, делая аккуратный глоток цветочного чая из одноразового стаканчика.

Биоинженер скупо улыбнулся.

– Все вернулись. Все в норме, – коротко ответил он. И добавил, укоризненно мотнув головой: – Да, ты представляешь, они приняли девушку? Впрочем, это ненадолго. Красноголовый просто в бешенстве. Так что…

Ровные, заходящие на виски брови его гостьи удивленно приподнялись. Длинные, иссиня-черные, с маленькими прозрачно-голубыми капельками на концах ресницы непонимающе затрепетали. На белоснежно-чистом высоком лбу образовались морщинки.

Она непонимающе посмотрела на собеседника.

Тот, безразлично пожав плечом, напомнил:

– Ты же его знаешь…

Вздохнув, девушка согласно кивнула головой, переводя взгляд на коричневато-красную жидкость в своем стаканчике и равнодушно глядя на свое отражение в нем.

Оттуда, навстречу ей, из антрацитовой глубины зрачка одного из ее глаз цвета стали колыхнулось алое пламя…

Глава 9. Текучка…

В принципе, ничего особо выдающегося или из ряда вон выходящего во время учебы и не было. Учебный процесс шел своим чередом. Массированных атак иных не наблюдалось. Не дотянув до второй сессии, из училища вылетел грасс. У него начались истерики. Собственно говоря, истерил он из-за нас. Как я уже упоминала, нас троих гоняли нещадно. А меня выжимали интенсивнее всех из нашей тройки. Плюс, моя разбитая в кровь физиономия почему-то каждый раз ввергала его в шок. Нет, не то чтобы парни ей радовались или мне это нравилось, но дело-то житейское, коли ввязалась в получение определенной профессии да еще раз в неделю спаррингуешься с тем, кто выше тебя по уровню. И картина маслом: «Двое помогают дотащиться до койки третьей» – стала привычной для обитателей сего заведения.

Даже док уже не психовал. Хотя у него и сводило каждый раз скулы, когда он обследовал перед сном мой побитый организм.

Я и сама не была довольна. Но поскольку шубой не являлась и была побита совсем не молью, то и относилась к этому вполне себе пофигистично.

Надо было просто больше тренироваться. Тогда и вид буду иметь не столь плачевный. Что я и делала в любую свободную минуту. Так что мое прохождение комплексов на каждой перемене тоже стало обычным атрибутом обычного дня сего заведения. Тем более что усваивала я все быстро. И синяков становилось все меньше. Правда, их заменили порезы да следы от попыток натянуть меня на вертел, превратив в цыпленка-гриль. Ну, в смысле, проткнуть мечом. Довести сие начинание до логической точки своему спарринг-партнеру я возможности не давала, но и совсем избежать уколов всевозможными видами холодного оружия у меня пока не получалось. И следы от него, несомненно, нервировали доктора, вызывали озабоченность у парней и доводили до психоза грасса.

Он, оказывается, был не в состоянии принять ни факта того, что в бою его может прикрывать женщина. Ни того, что она, возможно, пострадает при этом. Дело дошло до панических атак, накатывающих на него с наступлением вечера. Именно по вечерам, при наличии свободного времени, естественно, я уходила в спортзал. Периодически возвращаясь оттуда не в лучшей форме. И если парни, занимаясь своими делами, подруливали к раздевалке к определенному времени, так, на всякий случай, то грасс начал пытаться меня туда не пускать.

Разговоры, работа с психологом не помогли, и он был отчислен.

А я была вполне довольна темпами своего обучения. И благодарна неизвестному за то, что он тратил на меня свое время, разделяя его с моим. Прекрасно понимая, что у существ с таким уровнем мастерства его много не бывает, как и желания кого-то обучать. Тем не менее мне внимание он уделял.

И в середине второго полугодия первого курса мы перешли на боевое оружие.

Приходил в зал неизвестный далеко не каждый вечер, но раз в неделю, а иногда и все семь дней мой спарринг-партнер татью проявлялся прямо за моей спиной.

Вот научиться чувствовать его появление, не дав перерезать себе глотку, было задачей. Потому как уйти из захвата было еще сложнее. Тем более что он же не стоял со мной в обнимку, нежно удушая меня ручками за девичью шейку. Он или чиркал по ней чем-то, или просто пытался свернуть.

Но мне удавалось вернуться в кубрик, пусть и с кровоточащими ранами, пусть и с помощью эльфара с чоки, но все же на своих двоих, а не дойдя до состояния двухсотого или трехсотого грузов.

И вот однажды, уже ближе к концу первого курса, просто войдя в двери спортзала, мой спарринг-партнер протянул раскрытую ладонь куда-то во тьму своего капюшона, приблизительно к тому месту, где у большинства гуманоидных обычно находится рот, и, выплюнув на ладонь пузырик слюны, начал его растягивать, покрывая всего себя бликующим при свете ламп всеми цветами радуги коконом.

Не прошло и полминуты, а он уже был обмазан слюной с головы до ног.

А я, глядя на это действо, наконец поняла, что значат выражения «распустил слюни» и «обслюнявился весь».

И еще мне стало ясно, что мы включаем энергетику, чего раньше не делали, работая лишь на физике.

И то, что передо мной куаламинен. Представитель одной из очень непростых для пребывания на ней планет. Планет с довольно небольшой твердой составляющей. И очень большой атмосферной шапкой. Шапкой, имеющей в своем составе кислород лишь ближе к земной тверди, а так сплошь состоящей из метана, водорода, аммиака, гелия и т. п. неудобоваримых для людей веществ.

К тому же, это существо, покрывшись слюной, способно и в безвоздушном пространстве существовать, минимум, месяц. Это раз. И два – пробить этот кокон практически нереально. Плюс они умеют использовать гравитацию. То есть летучи, как водород. А поймать это эфемерно-летучее нечто тоже совсем не просто.

Но «практически нереально» и «непросто» не значит «невозможно»…

И я попробовала.

Думаю, излишне упоминать о том, что наполучала по полной программе. И теперь восстанавливала и свою энергетику, будучи выжатой, словно лимон, и физику. А ведь и обычных занятий, да тренировок никто не отменял.

Тут-то можно было и копыта отбросить, в прямом смысле слова. При таких-то нагрузках. Но все же я не померла. В итоге, незадолго до первой практики, мне удалось вспороть этот кокон. Я просто воспользовалась методом протонжати, вскрывших мне сосуды и нарушивших свертываемость крови.

Точно так же я поступила и с неизвестным.

После чего и сама, без сил шлепнувшись на пол, тяжело дыша, прохрипела:

– Слюни-то подбери.

Теперь я могла бы убить и Звездочетов, просто нарушив межклеточные связи и не дав им таким образом собраться воедино, после рассыпания на атомы и иже с ними…

Что так надо, додумалась я и раньше. Но на них опробовать данную схему не собиралась. Да и умение провернуть такое в бою отсутствовало. Теперь же оно пришло.

Правда, в тот раз меня хватило лишь на кокон. Но были же спарринги и потом…

Тем временем жизнь текла своим чередом. И училище понесло первые потери. Не весь третий курс вернулся с боевой. А из нашего взвода разбился один из парней. Шла отработка полетов на сверхмалых высотах. И он задел крылом одно из деревьев. Выровняться не смог… Катапультироваться не захотел, пытаясь дотянуть и посадить учебный борт, до последнего.

И самым страшным в этот момент был даже не его горящий самолет, самым страшным было видеть лицо его техника, готовящего этот самый самолет к вылету.

Пришла похоронка и на одного из действующих пилотов, выпускников училища.

К тому же, с нашего курса отчислен был не только грасс.

А это тоже было неприятно.

Но, свято место пусто не бывает, и к нам подселили одного из будущих штурманов. Я бы сказала, что одного из гениальных штурманов. По крайне мере, все задатки для этого у него были.

Сам парень был с Авигайль. Полукровка. И, как и его предшественник, был наполовину человек, наполовину грасс.

«Прям везет нам на эту расу.» – помню подумала я, оглядывая нашего нового соседа.

Нет, понятное дело, что я его видела раньше. Но одно дело вместе учиться, а другое – жить в маленьком кубрике.

Звали парня Сережа. Был он среднего роста. Зеленоглаз. Румян. Русоволос. А курносый нос был усыпан веснушками. Кроме того, имел открытый, общительный нрав и не заморачивался по пустякам. Короче говоря, смотрел на жизнь философски. Что радовало, памятуя быстро расшатавшиеся нервы нашего предыдущего соседа.

***

Так незаметно подвалила и практика. «Техническая», как ее называли.

И наша четверка попала на основную ремонтную базу Границ Внешнего Периметра и Теней.

Это было круто. И это был полный «абрвал»!

Металлолом. Омлет из узлов, деталей, систем и металла. Все, что оставалось после боев и катастроф от звездолетов.

Нам это месиво предстояло разобрать, выбрать уцелевшее и восстановить то, что можно было восстановить. Или отправить в плавильную печь.

Работа была нудная и кропотливая. Требовала как терпения, так и крепких нервов. Ведь зачастую, разбирая очередной спрессованный узел, мы извлекали из него и части пилота со штурманом, погибших вместе с машиной и замурованных в этом замесе.

Теоретически, мы естественно были в курсе, что так будет. А вот практически…

Глава 10. Техническая…

«Техническая» началась по плану – после первого курса. И, как я уже упоминала, проходила она на Межзвездной ремонтной базе, на Границе Периметров.

Туда нашу четверку и забросили.

Ну, что сказать?

Считай, нам повезло. Это было очень редкое распределение для первокашек. В основном туда посылались ребята, выбравшие инженерную специализацию. То есть после шестого курса нашего училища и пятого – Академий. Вообще, гражданские инженеры тоже проходили такой практикум, но на внутренних базах. Да и будущие военные тоже. Потом, после окончания Академий, уже шло распределение на Границы Периметров. И чаще всего в своих зонах ответственности. То есть Академия Внутреннего Периметра оставляла человекоподобные расы у себя. А Академия Внешнего Периметра гуманоидные расы по своим точкам и распределяла.

Одним словом, где родился, там и пригодился.

За исключением переманивания специалистов. Вернее, даже не переманивания, а перераспределения по каким-то психологическим и практическим показателям. Понятное дело, что основная нагрузка приходилась на Внешний Периметр, на Теней и пограничные районы между Периметрами. Туда и требовались специалисты потолковее и почаще. Поскольку и риск был повыше.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Однокашники – товарищи по учению, институту. Тут сленговое – третьекурсник.

2

Отсылка к фразе, принадлежащей Коко Шанель: «Настоящая женщина из ничего должна уметь сделать три вещи: салат, скандал и шляпку».

3

«Раскатать пульку» – сыграть одну партию в преферанс (карточная игра).