История Вениамина Пистолетова, частного детектива

Константин Бунцев

История Вениамина Пистолетова, частного детектива

      Эта в высшей степени фантасмагорическая история произошла с Вениамином Пистолетовым, когда он расследовал донельзя запутанное дело об убийстве бывшей жены крупного бизнесмена и депутата местной городской думы Григория Богатовв Софии Проституткиной, тоже бизнесвумен, владелицы обширной сети новомодных ателье, впоследствии, правда, быстро разорившейся и ставшей самой обыкновенной уличной девкой. Самого Богатова к этому времени тоже не было в живых, его убили за несколько лет до этого. Пистолетов, тогда еще молодой, но уже матёрый владедец детективного агентства, состоявшего всего из двух человек – его самого и его напарницы и секретаря  Катюхи Ермолкиной – расследовал это дело по негласному заявлению Нахрапова, одного из помощников депутата Блеклова.

      Начнем с того, что в тот день над городом N проходил атмосферный фронт. Дождь, начавшийся ночью, продолжал лить, временами затихая, временами усиливаясь, и Пистолетов, и без того накануне простудившийся, решил сегодня никуда не ходить. Но, как это всегда бывает в таких случаях, пискнул мобильник, и Пистолетов, взяв прибор в руки и приложив к уху, услышал голос своей секретарши, Катьки Ермолкиной, молодой и несколько развязной, насколько позволяла служба, девицы с чёрными, как смоль, волосами и резким, неприятным голосом.

– Веньямин Алексеич, – сказала она, – приезжайте скорее. Тут одно очень интересное дело наклёвывается, я его сейчас оформлю, чтобы к вашему приезду оно было готово.

– Ясно, – проговорил Пистолетов. – Сейчас подъеду.

      Одевшись потеплее и захватив с собой единственный синий зонтик, Пистолетов вышел из подъезда своего дома и отправился в путь. Офис его находился на другом конце города, идти было долго, и Вениамин решил поймать такси.

      Но, как на грех, ни одного такси не то что поблизости, но и в отдалении не просматривалось, и Пистолетов, плюнув на такси, часть пути проделал на автобусе. Но автобус отчего-то свернул в прямо противоположную сторону, и когда остановился, Вениамин, мысленно ругаясь на чём свет стоит, сошёл с него и отправился дальше на своих двоих.

      На одной из улиц, по которой следовал Пистолетов, образовался небольшой затор, и когда он проходил мимо одного невзрачного «Запорожца» старой модели, в нём открылась дверца и оттуда выглянуло знакомое лицо одного из местных «шумахеров» Лёвы Гвардейцева.

– Привет, Пистолет, – сказал Гвардейцев. – Подбросить?

– Да, – радуясь подвернувшейся оказии, ответил Пистолетов, стараясь тем временем закрыть почему-то переставший закрываться зонтик. Но тот никак не хотел это делать, и Вениамин, чтобы дальше не мокнуть, сел в машину, а зонтик выставил наружу, прижав ручку дверцей.

– Что у тебя с зонтом? – спросил Гвардейцев, когда они уже вовсю неслись по улице, разбрызгивая лужи и чуть ли не нарушая ПДД.

– Не закрывается, – покосившись на него, коротко ответил Пистолетов.

– Почему?

– Чёрт, откуда я знаю?! Сломался.

                *          *          *

– Ты уверен? Я подвёз тебя прямо к двери, – сказал Гвардейцев, когда они остановились у четырехэтажного дома, где на втором этаже размешался двухкомнатный офис Пистолетова.

– Да, Лёва, я уверен, что ангел смерти и на этот раз пожалел нас, – ответил Пистолетов, вылезая из гвардейцевской колымаги. – Всё, больше я не хочу рисковать…

– Погоди немного! – высунувшись из машины насколько это было возможно при данных обстоятельствах, воскликнул Гвардейцев. – Я не любитель! Я профессиональный гонщик, между прочим!

– Слушай, Лёв, а давай работать вместе, – не обращая внимания на этот возглас, предложил Пистолетов. – Организуем совместное предприятие, станем миллионерами…

       Но Гвардейцев лишь скептически ухмыльнулся, снова завёл машину и хотел уже тронуться с места, как вдруг увидел следующую картину. Пистолетов, держась одной рукой за крышу его машины, другой рукой поддерживает какую-то обёрнутую в прозрачный пластик коробку, а на тротуаре, среди появляющихся то тут, то там дождевых пузырей, сидит миловидная молодая женщина, почти девушка, одетая в коричневые, явно непромокаемые брюки и такой же непромокаемый плащ жёлтого цвета. Зонтик Пистолетова каким-то невероятным образом оказался под ней.

– Никто не пострадал? – посмотрев снизу вверх на Пистолетова и переведя взгляд на девушку, спросил Гвардейцев.

       И сам себе ответил, отъезжая:

– Судя по всему, нет.

      Тем временем девушка попыталась встать, но, заскользив ногами по мокрому тротуару, не смогла это сделать. Почувствовав, что сидит на зонте, она с видимым сожалением спросила:

– Это… ваш?

– Ничего, – мгновенно поняв, о чём идет речь, успокоил её Пистолетов. – Он нужен мне только когда идёт дождь.

       Девушка снова сделала неудачную попытку подняться.

– Вы не поможете мне? – обратилась она к Пистолетову и протянула руку.

– Простите, – спохватился Пистолетов и, по-прежнему придерживая одной рукой коробку, другую протянул девушке.

       Поднявшись с помощью Пистолетова и взяв у него свою коробку, девушка сказала:

– Большое вам спасибо, вы сохранили мне очень ценную вещь.

– Не за что, – поморщившись, махнул рукой Пистолетов.

– Ну, ладно, я побегу, – сказала незнакомка и отступила на несколько шагов.

– Подождите, – Пистолетов вовсе не собирался отпускать прекрасную незнакомку просто так. – Если вы не заняты сегодня вечером…

– Знаете, я буду в области сегодня вечером, – откликнулась та.

– Может быть, когда вернётесь…

– Почему бы и нет, – пожала плечами незнакомка и представилась. – Меня зовут Диана Таурова. Я работаю в журнале «Время», в отделении эс-эн-гэ. Позвоните мне в пятницу.

– Хорошо. – кивнул головой Пистолетов, – Значит, в пятницу я позвоню…

      Посмотрев вслед удаляющейся Тауровой, Пистолетов свернул в сторону своего офиса. Поднимаясь по лестнице на второй этаж четырехэтажной «хрущёбы», он не встретил ни души. Было ещё очень рано, и Пистолетов недоумевал, что за дело такое появилось, что Катюшка вызвала его в такую рань. Надо будет посмотреть и, если дело пустяковое, строго отчитать нерадивицу. Хотя за всё время совместной работы(а работали они вместе уже пять лет)Екатерина ещё не дала Пистолетову ни малейшего повода для этого.

      Когда Пистолетов переступил порог своего офиса, на двери которого висела табличка «Пистолетов&Ермолкина, частные детективы», Катюшка сидела за своим рабочим столом и что-то печатала на своем ноутбуке. Услышав, очевидно, что кто-то вошёл, она обернулась и, увидев шефа, вскочила с места, восклицая:

– Веньямин Алексеич, вы же весь мокрый! Этак недолго и воспаление легких получить!

      При этом она попыталась снять с Пистолетова промокший плащ, но Вениамин не позволил ей это сделать. Мягко и с великим тактом оттолкнув её руку, он с кислым видом сказал:

– Воспаление лёгких у меня уже есть… Ну, а что там у нас за дело? – продолжал он спустя пару секунд. – Давайте, Катюша, показывайте.

– Посетитель, Веньямин Алексеич, – сказала Ермолкина, подавая Пистолетову листок-регистрацию посетителей, – Вот. Он сказал, что это очень важно и очень срочно. Он так торопился, что даже не захотел подождать, хотя я ему это и предлагала. Ещё он сказал, что зайдёт сюда попозже.

– Хорошо, – беря бумажку и направляясь в свой кабинет, сказал Пистолетов. – Сходите, позавтракайте. Да, кстати… – продолжал он, протянув Екатерине смятый зонт, – Вот, возьмите. Там идёт дождь…

– Вам его… починить? – не поняв поначалу шутки шефа, спросила секретарша, беря зонт и направляясь к выходу.

– Нет, не надо, – ответил Пистолетов. – А впрочем, попытайтесь…

– Надо бы его застраховать… – с видом шутливо-трагической обречённости вздохнула Екатерина, подходя с зонтом к двери и открывая её.

      И услышала вдогонку:

– Неплохо! Очень смешно, Катюша.

      Оставшись один, Пистолетов сел за свой рабочий стол, вынул из кармана початую квадратную чекушку водки, отхлебнул глоток и поставил её на стол. Когда по телу разлилось приятное тепло, Вениамин вынул из стоявшей на подоконнике коробки сигару, отрезал специальными ножницами её конец и закурил. Затем он поставил себе градусник, повернулся на вращающемся кресле лицом к окну и, задрав по-американски ноги на подоконник, стал терпеливо дожидаться посетителя.

                *         *         *

– Вениамин Пистолетов? – спросил кто-то от дверей

      Пистолетов повернулся на вращающемся кресле к двери и увидел стоявшего на пороге не очень молодого, но и еще не старого стройного чернявого мужчину, одетого, кроме видневшейся под черным галстуком белоснежной сорочки, в черный плащ и шерстолавсановые брюки того же аспидного цвета. На ногах под брюками – черные же летние полуботинки. В руках у Аперсанова(так значилось в катюшкиной карточке регистрации)был сложенный сейчас черный зонт.

– Проходите, господин… э-э-э… Аперсанов, – взглянув ещё раз в карточку, пригласил посетителя Пистолетов. – Садитесь, Чем могу служить?

     Аперсанов приблизился к столу, но не сел на предложенный Пистолетовым стул, а остался стоять, возвышаясь над сидящим Вениамином.

– Я хочу, чтобы вы кое-кого охраняли, – глядя сверху вниз на Пистолетова, произнёс он.

       Пистолетов поднял свою чекушку, как бы приглашая Аперсанова выпить с ним, и ещё раз отхлебнул из неё.

– Я не занимаюсь такими делами, – сказал он, ставя выпивку на стол. – Я – сыщик. Но я могу предложить вам несколько хороших охранных агентств.

– Охранные агентства ненадёжны, – вздохнул Аперсанов. – А вот вы… Короче, я знаю, что вы не будете об этом болтать.

– Вот как? – вопросительно взглянув на Аперсанова, сказал Пистолетов. – Вы знакомы с моей работой?

– Не только. Я знаком также с вашим финансовым положением, – ответил Аперсанов. – Оно ведь зависит от того, как хорошо вы будете вести ааши дела.

     С этими словами он вынул из-за пазухи три толстые пачки денег тысячными купюрами и небрежным жестом бросил их перед Пистолетовым на стол.

– Это дело… оно не связано с организованной преступностью? – с затаённой алчностью посмотрев на деньги, спросил Аперсанова Пистолетов.

– Я – помощник депутата Блеклова, – был ответ Аперсанова.

     О депутате Блеклове, директоре-демократе одного из местных предприятий, не был наслышан разве что только самый ленивый житель N., и Пистолетов, сам симпатизировавший демократам, решил принять это дело к рассмотрению. Он ещё не знал, что ему буквально через час суждено погибнуть, воскреснуть в шкуре одного бездомного пса из «породы» двортерьер и расследовать собственное убийство, попутно раскрыв и это дело. Будущее, к сожалению, скрыто от людских глаз, но, если бы Пистолетову оно каким-то образом стало известно, он, уж конечно, постарался бы это будущее предотвратить.

– Вот её имя и адрес – сказал между тем Аперсанов, подавая Пистолетову вырванный из записной книжки листок.

– Ого! – взглянув на листок, тихо воскликнул Пистолетов. – Так это она!

– Ничего с ней не делайте, – думая, что Пистолетов начнёт приставать к «ней», предупредил Аперсанов, – Просто охраняйте её. Я с вами свяжусь.

      И с этими словами он шагнул к двери.

      «Интересно, за кого он меня принимает? – подумал Пистолетов, глядя вслед выходящему посетителю. – За сексманьяка, что ли?…»

                *        *        *

      Дождь продолжал хлестать если не во всю ивановскую, то около того, когда Пистолетов выскочил из троллейбуса возле дома, по фасаду которого аршинными буквами насыщенного розового цвета на белом фоне значилось:

                МЕБЛИРОВАННЫЕ КОМНАТЫ

       Здесь, в комнате №8 на втором этаже этой четырёхэтажной «хрущёбы», как значилось в записке, поданной Пистолетову Аперсановым, и проживала молодая женщина по имени Софья Проституткина, Софка-Прости-Господи, как назвали её сидевшие во дворе на лавочке бойкие на язык старушки из соседних домов, когда Пистолетов к ним подсел. Было это, правда, месяца четыре назад, погода тогда стояла жаркая, и Пистолетов, не очень-то любивший жару, искал место для краткого отдыха.

       Поднявшись по лестнице на второй этаж и подойдя к двери, Пистолетов нажал на кнопку звонка. Но ему никто не ответил, не было даже намёка на присутствие кого-либо в комнате, и Пистолетов, прислушавшись, нажал на кнопку второй раз.

       И снова ему никто не ответил. Тогда Вениамин, подумав немного, решил постучать в дверь пальцем. Но, стукнув раз-другой, он увидел, как дверь немного приоткрылась.

       Это было уже немного подозрительно. Прости-Господи, несмотря на всю её молодость, была уже всё же в том возрасте, когда подобная беспечность несвойственна, неестественна, и наш охранник-следователь решил посмотреть, всё ли в порядке с его подопечной. Он решительно открыл дверь и шагнул внутрь.

       Большая прихожая, в которой очутился Пистолетов, сделала бы честь скорее какому-нибудь сенатору или депутату Госдумы, нежели самой обыкновенной уличной девке. Мы не будем описывать её всю, скажем лишь, что Пистолетов, проходя мимо одной редкой скульптуры, изображающей, как выяснилось позднее, Адама и Еву в одном теле, очень на неё засмотрелся.

       Хозяйки этих роскошных апартаментов нигде не было видно, и Пистолетов, думая, что она где-нибудь в ванной, крикнул:

– Эй, есть кто дома?!

       Ответом ему было молчание. Тогда Вениамин решил обследовать апартаменты более подробно. Он решительно двинулся вперёд и спустя несколько секунд наткнулся взглядом на освещённую полоску под одной из дверей. Открыв её, Пистолетов увидел, что это была огромная ванная. Опустив затем взгляд вниз, он увидел на полу… труп Проституткиной.

– Господи! – тихо ахнул Пистолетов и, быстро подойдя к трупу, опустился на корточки рядом. Проституткина лежала на боку, и Пистолетов увидел под ней красное пятно. Перевернув затем труп на спину, он увидел на боку залитую кровью рану.

       Где-то неподалеку глухо пробили часы. Пистолетов встрепенулся, но, быстро поняв, что это всего лишь ходики, снова склонился над трупом. Он ещё не знал, что случится спустя всего лишь несколько секунд.

       Нож убийцы, тихо просвистев в воздухе, вонзился в склонённую спину Пистолетова, откидывая его на труп Проституткиной.

                *         *         *

– Нет-нет, молодой человек, ошибки никакой нет. Вы, без всякого сомнения, БВЖ.

       Эти слова принадлежали господину Хигганову, ещё не старому, но уже выглядевшему как семидесятилетний старик, человеку, с которым Пистолетов встретился в его кабинете сразу после того, как попал на тот свет.

– БВЖ? – переспросил Пистолетов, силясь понять смысл этой аббревиатуры. – Что такое БВЖ?

– Это значит «без возврата к жизни», – ответил Хигганов, пододвигая к Пистолетову большой лист бумаги с напечатанным на нем текстом. – Подпишите, пожалуйста, это…

– Что я подписываю? – спросил Пистолетов, ставя свою подпись внизу под текстом.

– Что вы мертвы и согласны со всеми вытекающими последствиями, – ответил Хигганов, забирая подписанный документ и откладывая его в папку.

– Вот этого я и боялся как раз, – уныло произнес Пистолетов.

       Хигганов нажал несколько кнопок на каком-то стоявшем на столе аппарате непонятного Пистолетову предназначения. Когда на висевшем на стене сзади него экране засветилась какая-то схема, Хигганов взял в руку нечто напоминавшее печать и сказал:

– Меня зовут господин Хигганов. Я – ваш советник.

       Повернув затем двумя пальцами верхнюю, меньшую часть «печати»(из верхнего торца её вырвался полуметровый, ярко-розовый и как бы обрубленный на противоположном конце луч света. Пистолетов по-дурацки заулыбался: увиденное напомнило ему телесериал «Звёздные войны»), Хигганов сказал, подтверждая догадку Вениамина.

– У нас тут были Звёздные войны. В настоящее время, – продолжал он далее, водя лучом по схеме, – вы находитесь вот здесь (луч упёрся в середину схемы), в пункте определения событий. Дальше вы можете пойти или вверх(луч переместился в верхнюю часть схемы)и получите высшую награду, или вниз(луч переместился в нижнюю часть схемы)и будете обречены на вечное проклятие.

      Выключив затем указку и поставив её на стол, Хигганов подошел к разделённой на квадраты полупрозрачной стене, оказавшейся, как понял Пистолетов, картотекой, легким, почти незаметным усилием воли выдвинул один из ящиков, взял оттуда папку и таким же усилием воли закрыл ящик. Перенеся затем папку на стол, он, не обращая ни малейшего внимания на присутствие постороннего лица, занялся её изучением.

      Наверху что-то зашипело, потом грякнуло. Это по проложенному здесь трубопроводу в кабинет доставили почту. Хигганов взял контейнер, открыл его, взял почту и, по-прежнему не обращая на Пистолетова никакого внимания, принялся её изучать.

– Судя по всему, – как бы про себя сказал он, продолжая «игнорировать» Пистолетова, – невинный человек обвиняется в убийстве вас и Софьи Проституткиной. Его зовут Леонид Чарнов.

      С этими словами он бросил на стол перед Пистолетовым свежий номер газеты «Ведомости N», на первой странице которого красовался портрет самого Чарнова.

– Да, он невновен, – прочитав несколько строк из статьи под портретом, констатировал Пистолетов. – Тут написано: она была любовницей Аперсанова. А также  – Блеклова и этого нашего… Чарнова. Вот это уже интересно… – читая статью, проговорил он далее. – Тут, по-моему, тянет на статью о клевете на депутата. Но я, хоть убей. не могу понять, причем здесь я.

– Вот это вы и должны будете расследовать, – сказал Хигганов, – Это, свою очередь, означает, – продолжал он далее, записывая что-то на отдельный маленький листок, – что вам необходимо вернуться.

– Вернуться? – как эхо, повторил Пистолетов.

– Хватит, господин Пистолетов, – с неудовольствием ответил ему Хигганов. – Вы не обязаны повторять то, что я говорю. Передайте это госпоже Кобуровой, которая встретится вам внизу.

     Он подал Пистолетову маленький листок бумаги с узкой красной полоской на одной из его сторон.

– А это зачем? – недоуменно спросил Пистолетов.

– Ну, если вы не хотите вернуться, конечно… – был ответ Хигганова.

     Пистолетов взглянул на листок. Это было направление к уже означенной выше Кобуровой. Вениамин направился было к выходной, как ему показалось, двери. Но из двери раздался мелодичный гудок, и Пистолетов, поняв, что пошёл куда-то не туда, с удивлением отпрянул.

– А где дверь? – повернувшись, спросил он Хигганова.

     И услышал в ответ:

– Пожалуйста, господин Пистолетов, сядьте сюда, в это кресло.

     С возросшим удивлением Пистолетов сел в предложенное кресло. И только он сел, как кресло само двинулось вперёд, увозя сидевшего спиной к направлению движения Пистолетова в один из открытых проёмов. Когда кресло въехало в проем и остановилось, Пистолетов взглянул вперёд и увидел, что Хигганов ободряюще улыбается и машет ему рукой. Тут кабина наполнилась белесым туманом, и когда он рассеялся, стало видно, что Пистолетова там уже нет.

                *             *             *

     Когда Пистолетов вышел от Хигганова в огромный зал, на три четверти заполненный народом, к нему подошёл одетый во всё белое – белую рубашку, поверх которой был надет белый джемпер-безрукавка, и белые же узкие брюки – ещё не старый, но уже и не молодой человек и прикрепил к его одежде маленькую красную бирку.

– Следуйте по красной линии, – сказал он, указывая на пол, где и была нарисована узенькая красная полоска.

     Пистолетов хотел было спросить, где ему оформить возвращение на землю, но человек уже спорил с одной женщиной, которая, очевидно, только что прибыла сюда. Ей человек в белом тоже указал на красную линию и попросил следовать её направлению.

      Откуда-то сверху раздался усиленный громкоговорителем постный голос:

– Вниманию вновь прибывших, – сказал невидимый диктор. – Вы должны зарегистрироваться у стойки.

    Когда до Пистолетова, отстоявшего от стойки на десять-двенадцать человек, дошла очередь, у стойки его встретила простоватая на вид, по-своему красивая женщина в синем пиджачке с белой отделкой на лацканах и такой же синей узкой юбке чуть ниже колен. Это и была госпожа Кобурова, главная учётчица всех прибывающих и отбывающих.

– Компьютерный личностный номер, – потребовала она, глядя в лежавшую на стойке открытую толстую книгу.

– Простите… – не понял Пистолетов.

– Я сказала: компьютерный личностный номер, – глядя из подлобья теперь уже на Пистолетова, отчеканила Кобурова.

– Не знаю, есть ли он у меня, – стушевался Пистолетов и принялся осматривать себя в поисках этого самого номера.

     Тут Кобурова без всяких дальнейших церемоний схватила Вениамина за висевший у него на шее медальон и, притянув его вместе с Пистолетовым поближе к глазам, прочла:

– Бэ-ий-бэ-семь-семь-девять.

     Взглянув затем в свою книгу, она как бы про себя быстро проговорила:

– Семь месяцев…

     Потом, взмахнув рукой в сторону очереди, крикнула:

– Следующий!

– Стойте! – поняв, что эта дама вовсе не собирается с ним возиться, поднял руку Пистолетов. – Вы не понимаете… Мне нужно побыстрее… Сейчас… Немедленно… Вот…

     С этими словами он положил на стол записку от Хигганова. Кобурова немедленно схватила её и, прочитав, отложила в сторону со словами:

– Вот чудовище. Ни черта не разберёшь!

– Господин Хигганов говорит, что здесь ругаться не стоит, – смотря куда-то в сторону, сделал ей замечание Пистолетов.

– Вы знаете господина Хигганова? – зло и вместе с тем насмешливо посмотрев на него, спросила Кобурова.

– Нет, не знаю, – во второй раз за последнюю минуту стушевался под её взглядом Пистолетов. – И знать не хочу.

– Так, – произнесла Кобурова далее, открывая другую книгу и просматривая её. – Лошади… кошки – недоступно… собаки…

– Послушайте, госпожа, – поняв, что его хотят внедрить в собаку, запротестовал Пистолетов, – Это – животное. А мне нужно, чтобы я был человеком.

– Но и собака… средняя дворняга… которая прибудет сюда через…сорок пять секунд, – говоря это, Кобурова захлопнула книгу и посмотрела на Вениамина так, будто не было между ними никакого предыдущего разговора.

– Мне нужен господин Хигганов, – продолжал протестовать Вениамин. – Он иичего не поиимает о животных.

     Тут Кобурова с какой-то насмешливой жалостью взглянула на него и выдала:

– Господина Хигганова можно увидеть только в виде шляпы.

– Эх, ну и чудовище! – поняа, наконец, что ничего изменить уже невозможно и что теперь придётся, может быть, всю жизнь обретаться в теле собаки, тихо, как бы про себя, сказал Пистолетов и увидел, что Кобурова улыбнулась ему. Было очевидно, что она поняла, кому адресовались эти слова.

– Мне нравится, как ты это произнёс, – сказала она, беря Пистолетова за руку и подтягивая к одной из реинкарнационных камер,. – Пойдём со мной, а…

– Эй, секундочку, а как же собака?!.  – крикнул Пистолетов, шагая, впрочем, за Кобуровой.

– Ничего, ничего, – успокаивающим голосом сказала Кобурова. – Ты же ведь не очень торопишься, правда?

– Нет, я тороплюсь, – как в бреду, быстро-быстро проговорил Пистолетов, которому, в сущности, всё это было до лампочки. – Я очень, очень тороплюсь, Мне нужно прямо сейчас… немедленно… пожалуйста…

– Хорошо, – кивнув головой, выдохнула Кобурова, – Но… я буду ждать, когда ты вернешься.

     Отлепив затем одним резким движением бирку-номер от груди Пистолетова, Кобурова шутя шлёпнула его по заднице, отпуская тем самым восвояси, и указала пальцем на одну из трёх бывших здесь реинкарнационных камер, представлявших собой внешне просто открытый лверной проем с начннавшимися сразу за ним крутыми ступеньками куда-то наверх, Пистолетов с весёлым прищуром взглянул на неё, подмигнул и зашёл в камеру.