Когда-нибудь мы будем улыбаться

– Ты пойдешь?

– Нет.

Для себя, я еще ничего не решила по поводу похорон. Мне адски тяжело, но я постараюсь найти в себе силы туда пойти. Я должна.

– Ты уже виделась с его родственниками?

– Да, – тихо отвечаю.

– Ну и как они?

– Юль, ну а как они должны себя чувствовать? Его мама кое-как держится. У нее умер сын. Понимаешь? – кричу, окончательно сорвавшись.

– Извини.

Черт, я сделала Юлю виноватой в том, что сама на нее накричала.

– Это ты, меня извини. Просто… я не знаю, что мне дальше делать. Не описать словами, как мне сейчас хреново. Никогда прежде, я не чувствовала себя такой… разбитой.

– Лер, держись там. Все это ужасно. Я безумно сожалению, что меня сейчас нет рядом с тобой. Как только приеду в город – сразу к тебе.

– Хорошо.

Мне сейчас плевать, где находится Юля, с кем она и что делает.

Боль, делает людей пофигистами.

Я сбрасываю вызов. Подношу руку с кольцом, к сердцу, и плачу. Казалось бы, откуда берется столько слез, если я не прекращаю рыдать почти сутки?! Поднявшись с кровати, подхожу к столу. Около пяти минут роюсь в одном из ящиков, пытаясь найти нужную вещь.

Когда мне все-же удается ее найти, сразу же открываю. Зачем я это делаю, не знаю, но мне безумно хочется это увидеть.

«Ты очень мило спишь. Я не стал тебя будить. Извини, если что не так»

Есть нормальные люди, когда им плохо они делают все, чтобы стало легче, а есть я…

* * *

«Я попросил у нее шанс. Я хочу доказать ей, что я не Ян. Я люблю ее. Безумно больно знать, что я совсем не интересен Лере, но я этого не показываю. Она просто сказала, что ей плевать. Это был удар под дых. Не сдержавшись, признался ей в любви. Я говорил чистую правду, но Лера не поверила мне. На эмоциях, ответил ей грубо из-за всей боли внутри. Я буду ждать, надеяться, что все будет хорошо. Чувствую себя полным придурком, нагрубив ей. »

* * *

Ноль эмоций. Ноль чувств. Пустота.

Слезы уже закончились, и мне просто нечем плакать. Я стою возле окна, и пустым взглядом, смотрю в него. На улице снова идет снег. Антон любил снег. Я не хочу говорить о нем, в прошедшем времени.

Он есть. Антон живет. Но только не здесь. Не в этой реальности. Но все же он есть.

Мне приходит сообщение, но я игнорирую его.

Эмоционально убита. Внутреннее сломана. Но не Яном, как он говорил мне, что именно он сломает меня.

Черт, Ян. Я и забыла о нем. Мне всегда хотелось не думать о нем, хотя бы день, но не такой ценой. Сейчас мне глубоко плевать на него. Мне кажется, или я больше его не люблю. Нет, это только, кажется. Стоит мне его увидеть, и я снова сойду с ума, как было всегда.

Вся эта ситуация, выбила меня из колеи. Никогда не могла бы подумать, что такое может случиться. Первое время, я даже не ценила его. А что теперь? Теперь его нет. Антона больше нет. Его тело лежит в чертовом морге, пока все люди радуются жизни. Есть люди, которые сейчас улыбаются, смеются, а он… Больше никогда я не увижу его улыбку и счастливое лицо. Никогда.

Взяв в руки телефон, читаю входящее сообщение от Юли.

«Буду у тебя, через полчаса»

Бросаю телефон на стол и снова беру тетрадь. Вместо того чтобы успокоиться, добиваю себя до конца.

Все эти записи, заставляют меня вспомнить каждый миг, каждую секунду, проведенную с Антоном. Все записи обо мне. Безумно больно от того, что он чувствовал по отношению ко мне. Я не верила ему. Не думала, что он так сильно в меня влюблен. Но теперь… я убедилась в его искренней любви. Теперь я знаю, что Тоша любил меня по-настоящему. Но узнала я об этом слишком поздно…

Воспоминания о том дне с Антоном, заполняют меня. В памяти каждое его действие. Я помню каждое его слово, сказанное в тот вечер.

Этот человек, заменил мне всех, а теперь его нет…

* * *

«Мы помирились с ней. Я просто счастлив, когда Лера рядом, и плевать, что мы не встречаемся. Лера поцеловала меня. Сама. Если честно, то я был в растерянности и толком ничего не понимал. Сначала она позвонила мне и попросила срочно отвезти домой. Лера была напугана и вся в слезах. Мне хотелось прямо там, убить того человека, который довел ее до такого. Я был в бешенстве, и до сих пор нахожусь в ярости. Я запутался в наших с Лерой отношениях, хотя, по сути, мы и не встречаемся. Сначала она отвергает меня, затем целует и извиняется. Что это вообще значит? Я сорвался и позвонил ей, потребовав объяснений. Она молчала, и это убивало меня внутри. Мне пришлось поехать к Лере, чтобы она мне все объяснила. Она любит меня. Я дорог ей. Но только как друг. Друг, черт возьми. Лера спросила, останемся ли мы друзьями. Конечно же, я согласился. Не хочу ее потерять»

* * *

Я вспоминаю, когда обрезала свои волосы, и все было из-за Яна. Вспоминаю, как поцеловала Тошу, и какова была его реакция.

Я помню все.

* * *

«Она зовет меня Тошей, и мне безумно это нравится. До этого, меня никто так не называл. Лера снова позвонила мне, с просьбой отвезти домой. Она спросила, не занят ли я. Тогда я ответил, что для нее всегда свободен, хотя в тот момент, у меня была важная лекция. Лера пригласила меня к себе, и когда мы зашли в ее квартиру, я был в шоке. Ее отец – алкоголик. Он ударил Леру, на моих глазах. Конечно, я не мог этого стерпеть, и ударил его в ответ. Просто сказал Лере собирать вещи, уговорив немного пожить у меня. Я бы не оставил ее там. Никогда не мог бы подумать, что у нее такие родители, и что она все это терпит. Я не ошибся, когда сказал, что она сильная, при первой нашей встрече »

* * *

– Как мне этого не хватает, – шепчу, вытирая слезы.

Ну почему нельзя вернуть время назад? Почему нельзя все исправить?

* * *

«Самые лучшие два дня в моей жизни. Я был по-настоящему счастлив за это время. Я безумно люблю ее. Не знаю, как так получилось. Она открыла мне свою душу, рассказала о своих проблемах. Мне так хотелось забрать всю ее боль себе. И я открылся ей. Рано утром я услышал неистовый крик из спальни, где она была. Она кричала во сне. Кричала и плакала. Я быстро ее разбудил и успокоил. Мне было интересно, что же ей такого приснилось, но я не стал расспрашивать. Мы пошли с Лерой в кафе и там случайно увиделись с тем самым Яном, в которого она влюблена. Было больно смотреть на него и понимать, что ему принадлежит сердце Леры. Не мне. Ему…

Я чертовски виноват перед Лерой за то, что оставил ее в тот момент. Чувствую себя паршиво.

Мы успели с ней поссориться и помириться за это время, но несмотря, ни на что, это были отлично проведенные дни. Мне совсем не хотелось, чтобы она съезжала от меня. Хотелось оставить ее здесь навсегда.

Я отдал ей свое кольцо. Это одна единственная вещь, которая осталась у меня после смерти отца. Это было его кольцо. Оно было моим талисманом. А теперь, это талисман Леры»

* * *

Я беспощадно бью кулаком по стене, а другую руку прижимаю к сердцу.

Конечно, я не забыла ничего из этого. А теперь я знаю, что чувствовал Тоша в те моменты. Как же мне хочется его вернуть. До безумия хочется увидеть его живым и здоровым.

Убираю руку от стены только тогда, когда вижу на ней кровь и чувствую боль.

Душевная боль, в тысячи раз сильнее физической. И я даже не представляю, что со мной должны сделать физически, чтобы заглушить боль внутри.

Мне приходится закрыть рот рукой, чтобы не закричать.

Кровь стекает по моей руке, но мне уже совсем не больно от этого.

Я слышу звонок в дверь. Видимо, это пришла Юля. Больше некому. Паша сейчас находится в другой стране. Так уж получилось, что его нет рядом, когда он мне катастрофически необходим.

Подхожу к зеркалу, игнорируя звонки в дверь. У Юли есть ключ от квартиры, и если она о нем вспомнит, то зайдет.

В зеркале отражается ужасное подобие человека. Большие, красные, опухшие глаза. Огромные синяки под ними. Мне совсем не нравится то, что я вижу в отражении.

Не осознавая своих действий, разбиваю кулаком зеркало, сопровождая это диким криком. Осколки разлетаются, а я не прекращаю кричать.

Резкая боль ощущается в моей руке, и я подношу ее к лицу, чтобы осмотреть рану, замолкая при этом. Несколько огромных и глубоких порезов, непрекращающаяся кровь, которая капает на пол. Видны небольшие осколки, застрявшие в ране.

Я снова начинаю кричать, прижимая больную руку к груди. Ничего не слышно вокруг, только мой крик.

Внезапно, я оказываюсь в крепких объятьях.

Антон. Это должен быть он.

С замиранием сердца, поднимаю голову.

– Тоша? – тихо спрашиваю.

Но на меня смотрят не глаза Антона, а какие-то голубые, совсем мне не знакомые.

Кто это вообще? Что он делает в моей квартире? Мне кажется, я схожу с ума.

– Тише, Лера. Тише, – слышу голос подруги у себя за спиной.

Резко отстраняюсь от этого парня и подхожу к Юле.

– Кто это? – хрипло спрашиваю, указывая на голубоглазого.

– Влад. Я хотела вас раньше познакомить. Не так.

– Как вы вошли?

– Дверь была не закрыта.

Закрыв глаза, сажусь на кровать и кладу больную руку на ногу.

– Лер, что это? – с тревогой в голосе, спрашивает Юля.

– Что?

Влад подходит ко мне и аккуратно берет мою руку, внимательно рассматривая ее.

– Это ты, зеркало разбила? – спрашивает он.

В ответ, киваю.

– О, Господи. Влад, разберись с ее рукой. Я тебе сейчас аптечку принесу. Ну а пока ты будешь обрабатывать руку, я уберу комнату от осколков, – подруга подходит к двери, но оборачивается. – Лер, а где твои родители?

Я пожимаю плечами, и Юля выходит из комнаты. Влад прижимает меня к себе, крепко обнимая, но я чувствую холод от этих объятий. Нет того чувства защищенности. Парень снова осматривает мою руку, взяв ее в свою.

– Сильно больно?

– Нет, – коротко отвечаю. – Эта боль, никогда не сравнится с тем, что я сейчас чувствую внутри.

В комнату заходит Юля и отдает Владу аптечку. Он поднимается с кровати, садясь на корточки возле меня.

– Дай мне свою руку.

Делаю то, что мне говорят.

– О, Боже, – морщится подруга. – Пойду пока на кухню.

Да, сейчас моя рука действительно выглядит до сумасшествия ужасно. Просто кровавое месиво.

– Сейчас будет больно. Я буду вытаскивать осколки из раны.

– Мне плевать.

– Просто будь готова к боли, – предупреждает Влад.

Никто и никогда не предупреждал меня перед тем, как сделать больно. Как физически, так и морально.

Резкая и адская боль пронзает меня, отчего я вскрикиваю. Он прав. Это действительно больно. Очень.

– Ну, вот и все, а теперь пойдем промоем руку.

Я непроизвольно морщусь от вида собственной руки. Кровь продолжает стекать на пол.

* * *

– Может, ты пока у меня поживешь?

– Зачем? – спрашиваю, пытаясь снять футболку, которая из белой, стала кровавого цвета.

Юля подходит ко мне и снимает ее.

– Лер, я переживаю за тебя. Давай хотя бы на неделю, ты переедешь ко мне.

– Нет. Я останусь здесь.

– Но почему?

– Это моя квартира, здесь я и останусь, – тихо отвечаю.

– Ты уверена?

Подруга помогает мне надеть чистую футболку, ведь самой мне это не под силу, с забинтованной рукой.

– Да, я уверена.

Выхожу из своей комнаты и иду на кухню. Красильникова следует за мной. Они с Владом садятся за стол напротив меня, прожигая взглядом.

– Если вам что-то интересно – спрашивайте. Я на все отвечу, – тихо говорю.

Юля опускает взгляд и прикусывает губу.

– Почему ты не хочешь идти на похороны? Или ты уже передумала?

– Нет. Я не знаю, смогу ли увидеть это. Не так уж и легко, увидеть дорогого тебе человека в гробу.

– Извини, – шепчет подруга.

– Проехали.

Повисает неловкое молчание. Я внимательно осматриваю свою руку, но ничего кроме бинта, не могу увидеть.

– Лер, может, ты все-таки поживешь пока у меня? – спрашивает Юля, с некой мольбой в голосе.

– Нет.

Я принимаюсь снова осматривать руку.

– И когда я смогу ее разбинтовать? – спрашиваю у Влада.

– Тебе нужно будет перебинтовывать ее каждый день, – объясняет он мне. – У тебя глубокая рана. Было бы лучше, если ты поехала в больницу.

– Нет. Я никуда не еду.

Снова тишина.

– Вы извините, но я пойду, – говорю, вставая со стула и направляясь в свою комнату.

– Ты куда?

– Спать, – коротко отвечаю.

Господи, как же это глупо, но по-другому я поступить сейчас не могу. Я обессилена, и мне необходим сон.

Краем уха слышу, как Юля стучит в дверь моей комнаты.

– Заходи.

– Лер, мы пойдем. Я к тебе завтра зайду, хорошо?

Я киваю.

– Обещай мне, что с тобой все будет хорошо.

– Обещаю.

Ненавижу обещания. Антон тоже обещал мне, что не будет ездить на мотоцикле. А что в итоге?

Подруга обнимает меня и выходит из комнаты. Услышав, как закрывается входная дверь, подхожу к окну. Сейчас снег не идет, и это меня огорчает.

Внезапно вспоминаю о дневнике Антона, и сразу же ищу его, чтобы дочитать записи до конца. Удобно устроившись на кровати, открываю тетрадь.

* * *

«Я был до смерти напуган, когда Лера не отвечала на звонки. Такого, раньше никогда не было. Как дурак, я пошел к ней домой. Я застыл на месте, когда увидел ее красные заплаканные глаза. Тогда я ощутил боль в сердце. Лера расстроена из-за уезда Паши. Но потом случилось нечто. Я случайно увидел записку Яна, которая была написана для Леры. Из текста я понял, что между ними что-то произошло. Лера красиво и умело ушла с этой темы. Весь остальной вечер мы провели отлично. Мне не хотелось уходить от нее. Я безнадежно влюблен. Жаль, что не взаимно. Я готов ждать столько, сколько нужно. Мне плевать, сколько пройдет времени, прежде чем Лера даст мне шанс. Я готов ради нее на все. Абсолютно все»

* * *

Тетрадь выдает из моих рук.

Я потеряла человека, который был готов сделать для меня абсолютно все. Который, любил меня и оберегал.

Что теперь? Что будет дальше?

* * *

«Несколько дней мы веселились с Лерой. Вчера я пригласил ее на ужин к себе домой. И, черт возьми, это был потрясающий вечер. Я был счастлив, когда видел смех и улыбку Леры. Она сводит меня с ума»

* * *

«Сначала нам запрещают делать то, от чего мы без ума. Не позволяют самореализовываться, развиваться в той сфере, что нам интересна. Нам запрещено делать что-то безумное лишь потому, что так мы можем выделиться из толпы. Нам нужно быть теми, кого хотят видеть окружающие, при этом наплевав на собственное мнение. Запрещено быть самим собой.

А потом они удивляются, почему мы к ним так относимся.

Мы будем жалеть всю жизнь, что не сделали так, как хотели, а послушались их»

* * *

У меня просто нет слов.

Как же он прав. Вокруг одни запреты.

С детства нам запрещают многие вещи. В школе – учителя. Дома – родители. В университете – преподаватели.

Когда же нам быть собой, делая все, что хочется?

* * *

«Ее голос звучал странно, и я сразу понял, что что-то случилось. Мы отлично прогулялись. Лера вынудила меня пообещать ей, что я не буду пока ездить на мотоцикле. Теперь мне всего лишь нужно отогнать его, к знакомому в гараж. Чем сегодня, я и займусь. Вчера я снова не удержался и поцеловал ее. Днем я позвонил ей, надеясь на прогулку, но она сказала, что занята. Конечно, меня это немного задело, но она об этом не узнает. После того, как отвезу мотоцикл, нужно будет наведаться к Яну. Давно хотел выбить из него всю дурь.

Уже целую неделю, я пуст. Я ничего не чувствую внутри. Такого чувства, у меня никогда не было. Надеюсь, что все будет хорошо. Но как бы пуст я не был, я всегда буду любить Леру»

* * *

–… я всегда буду любить Леру, – тихо шепчу последнюю строчку записей.

Глава 26

– Это я во всем виновата.

– Что? В чем ты уже виновата?

– В том, что Антон погиб, – кое-как мне удается произнести эту фразу.

Никак не верю в это.

– Лер, что случилось?

– Тоша погиб из-за меня. Понимаешь? Он звонил мне, перед нашей встречей с тобой…

– И?

– Юль, он предложил мне сходить прогуляться, но я отказала ему. Если бы я тогда пошла с ним… Он бы остался жив, понимаешь?

Я делаю глубокий вдох.

– Лерочка, успокойся. Ты ни в чем не виновата.

– Не нужно меня успокаивать. Я знаю, что вина на мне.

Закрываю рот рукой, вспоминая еще одну деталь нашего с Тошей последнего разговора.

– Юль, я не дослушала его.

– Что ты имеешь в виду?

– Он говорил мне что-то, а я сбросила, – хрипло объясняю подруге. – Я не дослушала его фразу. Он сказал «Лер, я тебе…», а дальше я сбросила вызов.

– Зачем ты это сделала?

– Не знаю. Я думала, что он опять начнет мне говорить о своих чувствах, а мне не хотелось этого слышать. Я хотела ему перезвонить, но не сделала этого.

Какая же я дура, если так поступила с близким человеком.

– Давай я сейчас приеду, – предлагает Юля. По ее голосу понятно, что она плачет.

– Нет. Не сейчас. Мне нужно идти.

– Ты все-таки решила сходить на похороны?

– Да. Мне необходимо увидеть его в последний раз. Так будет правильно.

– Умница, – тихо говорит Красильникова. – Я горжусь тобой. Могу я приехать, хотя бы вечером?

– Да. Думаю, что вечером я буду уже дома.

Не дожидаясь ответа, отключаю телефон. Надев черные джинсы и черную зимнюю куртку, выхожу из квартиры. Я не выходила на улицу всего один день, а все вокруг уже кажется таким незнакомым и странным. Мир стал другим, когда не стало Тоши.

Рано утром я позвонила Виктории Александровне, уточнив все о похоронах.

Целую ночь я не могла уснуть. Меня мучили мысли о том, что это я виновата в смерти Антона. Только я. Никто другой. Чувствуя вину, я решила пойти на эти похороны. Мне нужно там быть.

* * *

Набрав в легкие побольше воздуха, подхожу к маме Антона.

– Здравствуйте.

– Привет, Лер. Как ты?

– Лучше и не спрашивайте. Когда все начнется?

– Минут через десять, – шепчет Виктория Александровна и вытирает слезу. – Ты все-таки решила прийти.

Я киваю.

– Я решила, что так будет правильно.

Когда я поправляю капюшон куртки, мама Антона замечает мою перебинтованную руку.

– Лер, это что?

Опустив взгляд, убираю руку в карман.

– Ты…

– Нет, я не пыталась покончить с собой. Я просто кулаком разбила зеркало.

– Ужас. Сильно болит?

В ответ качаю головой.

– Рана глубокая?

– Не больше душевной.

Виктория Александровна обнимает меня и начинает рыдать. Я делаю то же самое.

– Поверить в это не могу, – шепчет она. – Еще вчера он ходил в садик, а уже сегодня я на его похоронах. Он так просил меня купить, этот чертов мотоцикл…

Я еще крепче обнимаю маму Тоши.

– Я ведь и не хотела покупать ему мотоцикл, но Антон буквально умолял меня это сделать. Если бы я только знала, чем обернется эта покупка для него.

– Вы ни в чем не виноваты.

Минуты две мы просто стоим, обнявшись, пока не подходит какой-то мужчина и говорит, что привезли тело. Тело, черт возьми. От этого слова, меня передергивает и начинает трясти. Не выдержав всего этого, отхожу подальше от этой толпы.

Спустя три минуты я так и не решаюсь посмотреть в сторону гроба.

Ко мне подходит какой-то парень и закуривает сигарету. Я не обращаю на него внимания, пока не начинаю кашлять от сигаретного дыма. Но я не сдвигаюсь с места.

– А ты чего здесь стоишь? – спрашивает у меня этот парень.

– У меня нет сил, быть там, – шепчу, указывая в сторону толпы.

– Ты Антону кем была?

– Почему «была»? Я и есть его подруга.

Ненавижу говорить о Тоше, в прошедшем времени.

– Тебя случайно не Лерой зовут?

– Да. Я Лера, а что?

– Филатова?

Я поднимаю одну бровь, не понимая, к чему клонит этот незнакомец. Он что, меня знает?

– Да. К чему вообще все эти вопросы?

– Просто. Тоха все время о тебе рассказывал. У него почти все разговоры сводились к одному – Лера Филатова.

Пытаюсь улыбнуться, но у меня не получается. Видимо, я просто разучилась улыбаться.

– Ты его друг?

– Ага. Мы с Тохой, с детства дружили. Мы были, как братья.

– Понятно.

Парень выбрасывает сигарету на землю, затем берет меня под руку.

– Пойдем туда. Тебе здесь незачем стоять.

Вместо ответа, киваю. Мне действительно уже пора туда пойти.

– Не бойся ты так.

– Легко сказать.

Опускаю глаза на землю, стараясь смотреть только на нее, пока меня куда-то ведут.

– Все. Мы пришли. – Это звучит, как приговор.

Незнакомец отпускает мою руку и уходит.

Я слышу громкий плач Виктории Александровны, и мое сердце сжимается в тиски. Видимо, это очень сложно, терять своих детей.

Когда-то у меня была непростая ситуация, и я говорила, что выхода нет. Как же я ошибалась. Выход есть всегда, только если ты не находишься в гробу. Как Антон. У него нет выхода.

Делаю глубокий вдох. Второй. Третий. Медленно поднимаю взгляд. Я не сдерживаю крика. Я кричу так, что меня можно услышать в соседнем городе. Нет дела до того, что обо мне подумают. Крик, помогает излить душу.

Крепкие руки прижимают меня к теплому и сильному телу, но я продолжаю неистово кричать. Можно подумать, что кого-то убивают. Да, убивают меня изнутри.

– Тише… тише, – шепчут мне на ухо.

Он там. Его тело лежит в этом чертовом гробу. Огромные гематомы на лице. Глаза плотно закрыты, а я все жду, когда они смогут открыться. Почему его не хоронят в закрытом гробу? Его тело изувечено.

– Антон, нет! – кричу, вырываясь из рук какого-то парня. – Нет! Пожалуйста, нет!

Меня буквально оттаскивают от тела Антона. Пытаюсь сопротивляться, но это бесполезно.

– Антон! – снова кричу, захлебываясь слезами. – Тоша!

– Не нужно было тебе все-таки сюда идти.

Подняв взгляд вижу, что нахожусь в крепких руках того самого парня, с которым недавно общалась.

– Отпусти меня, – буквально умоляю, вырываясь из его рук. – Отпусти меня. Я хочу к Антону. Я пойду к нему. Почему он? В мире миллионы людей, которые не ценят жизнь, но продолжают жить. Но почему небеса забрали именно его? За что? – мой голос срывается.

– Давай успокаиваться.

– Я спокойна.

– Ну да, я вижу.

Всхлипнув, прижимаюсь к этому парню и не сдерживаю истерику.

Одно дело – говорить, что человек умер, другое – видеть его в гробу.

– Я пойду к нему. Мне нужно с ним попрощаться.

– Нет. Мы пойдем вместе, но не сейчас.

– А когда? Когда? – снова перехожу на крик.

– Позже.

* * *

– Ты готова?

– К чему?

– Идти к могиле.

Подняв голову, смотрю в карие глаза этого парня. Киваю головой и беру его теплую руку.

– Я сама пойду.

– Нет уж. Я уже пустил тебя одну, и в итоге кое-как смог успокоить.

Кареглазый обнимает меня за плечи и ведет к могиле. Кроме нас, на кладбище больше никого нет. Мне приходится закрыть рот рукой, чтобы снова не закричать. Глаза изучают надпись на табличке.

«Шелыгин Антон Анатольевич»

Нет. Это не Тоша. Может это его однофамилец, брат, двойник? Кто угодно, только не мой Тоша.

Ноги подкашиваются, и я падаю на колени перед могилой, снова начиная кричать. Меня поднимают на ноги и уводят оттуда.

Только оказавшись около своего подъезда, начинаю понимать, что происходит.

– Как мы тут оказались? – ошарашено спрашиваю.

– Ты сама, сказала мне адрес. Тебе нельзя было находиться на кладбище. Не ходи туда сама, ладно?

Я качаю головой.

– Я тебя даже не знаю. Почему я вообще должна тебя слушать?

– А, ну да, я ведь так и не представился, – говорит парень, протягивая мне свою руку. – Никита.

– Спасибо, что проводил, – отвечаю, пожимая его ладонь.

– Не за что. С тобой же все будет хорошо?

Конечно, я киваю, хотя знаю, что это самообман.

– Лера!

Повернув голову, встречаюсь взглядом с Юлей. Она подходит ко мне.

– Привет, Юль.

– Привет.

Я поворачиваюсь к Никите.

– Я пойду. Еще раз спасибо.

– Без проблем, – говорит парень и уходит.

Без всяких слов, мы с подругой поднимаемся на мой этаж, и также молча, заходим в квартиру. Сняв верхнюю одежду, иду в свою комнату. Юля, делает то же самое. Я ложусь на свою кровать, отворачиваясь от Красильниковой. Она закрывает дверь и садится рядом.

– Лер…

– Ммм.

– Давай покушаем. Сходим куда-нибудь.

У меня сейчас не то состояние, чтобы куда-то идти.

– Нет. Я кушала, – коротко отвечаю.

– Когда?

– Позавчера.

А ведь действительно, я не ела уже давно. Мне и кусок в горло не лезет.